Марина только переступила порог, сумку ещё не успела снять с плеча, когда входная дверь распахнулась. Нина Петровна стояла на пороге с собственным ключом в руке, красная, с горящими глазами.
— Где деньги?! — она даже не поздоровалась, шагнула в прихожую. — Витя мне всё рассказал, так что даже не начинай!
Марина опустила сумку на пол. В висках застучало. Значит, Виктор уже успел — она сказала ему о премии два часа назад по телефону, и он сразу же к маме.
— Нина Петровна, я только с работы…
— Какая работа?! — свекровь прошла в кухню, не снимая туфель. — Получила премию и молчишь? От семьи скрываешь? Витя случайно проговорился, иначе бы я так и не узнала!
Марина прошла следом, сжимая ручку сумки. Хотелось развернуться и уйти, но это её дом, её кухня, её жизнь.
— Это моя премия, я её заработала. Три месяца сидела над проектом до ночи, Нина Петровна.
— Заработала? — свекровь хлопнула ладонью по столу, и Марина вздрогнула. — А кто тебе, интересно, тыл обеспечивал? Кто Вите ужины готовил, пока ты сидела? Я! Я к вам каждую неделю приезжаю, помогаю, а ты думаешь, деньги только твои?
Марина поставила сумку на стул. Пальцы дрожали, но голос держала ровным.
— Ужины я сама готовила. И я не обязана отчитываться перед…
— Не обязана?! — Нина Петровна шагнула ближе, и Марина почувствовала, как спина упирается в холодильник. — Слушай меня внимательно. Светке, моей племяннице, нужны платные анализы. У меня холодильник сломался, мастера вызывала уже дважды. Вот на это деньги и нужны. Нормальные люди так и делают — помогают семье, а не прячутся по углам, как ты.
В животе всё сжалось. Марина смотрела на свекровь и видела то, что не хотела видеть раньше: она никогда не будет для этой женщины своей. Она просто кошелёк, который должен открываться по щелчку.
— Я подумаю, — тихо сказала Марина.
— Подумаешь? — Нина Петровна развернулась к выходу, но на пороге обернулась. — Жадность, Марина, это мерзко. Подумай лучше, кем ты станешь, если откажешь семье.
Дверь хлопнула. Марина осталась стоять у холодильника, и тишина давила на уши.
Виктор пришёл через час. Бросил сумку в коридоре, прошёл на кухню, не глядя на жену. Марина уже знала, что он скажет — видела по тому, как он вытирает руки о полотенце, медленно, виноватым жестом.
— Мама звонила. Говорит, ты её грубо выставила.
Марина резала хлеб. Нож скрипел по доске.
— Я вообще ничего не говорила. Она сама ушла.
— Да ладно тебе, — Виктор сел за стол, посмотрел на неё усталыми глазами. — Ты же понимаешь, она права? Деньги в семье общие. Мама пожилой человек, ей правда нужна помощь. Зачем ты её доводишь?
Марина положила нож. Обернулась. Виктор сидел развалившись, и на лице его не было ни капли сомнения.
— Я три месяца не спала, Виктор. Ты хоть раз спросил, как у меня дела? Или тебе было важнее позвонить маме?
— Я поделился радостью! — он вскинул руки. — Это же хорошая новость, разве нет? Мама у меня одна, я не могу ей врать. Ты чего злишься? Тебе жалко для своих?
Марина села напротив. Между ними лежал недорезанный хлеб, пустые тарелки, солонка. Обычный вечер. Только теперь она смотрела на мужа и не узнавала его. Или узнавала слишком хорошо.
— Свои — это кто, Виктор?
— Моя семья! Мама всю жизнь на меня положила, Светка — родная кровь, а ты что делаешь? Настраиваешь меня против них?
— Я иду спать, — сказала Марина и встала.
— Вот всегда так! — Виктор стукнул кулаком по столу, но несильно, для вида. — Не можешь нормально поговорить! Мама права, ты думаешь только о себе!
Марина вышла из кухни. За спиной слышала, как он ходит, что-то бормочет, хлопает дверцей шкафа. Но ей было всё равно. Впервые за двенадцать лет — совсем всё равно.
Утром Марина встала раньше будильника, оделась молча и вышла из квартиры. На улице было сыро, пахло осенью и мокрым асфальтом. Она шла к банку и чувствовала, как внутри распрямляется что-то тяжёлое, долго сдавленное.
Операция заняла двадцать минут. Девушка за стойкой кивнула, распечатала бумаги, Марина расписалась. Деньги ушли на накопительный счёт — только её имя, только её доступ. Целевой вклад на ремонт. Её ремонт, её решение.
Когда вышла на улицу, телефон завибрировал. Нина Петровна. Марина сбросила. Потом ещё раз. И ещё. На пятый звонок она ответила.
— Ты где?! — свекровь кричала так, что пришлось отодвинуть телефон от уха. — Витя сказал, ты исчезла с утра! Что ты удумала?
— Я решила вопрос с деньгами, Нина Петровна. Они на счёте. На мой ремонт.
— Какой ремонт?! Ты обалдела совсем?! Я тебе вчера по-человечески объяснила, Светке помощь нужна срочно, а ты…
— Больше в мой кошелёк и в мой дом без приглашения не заглядывайте, — Марина говорила спокойно, почти равнодушно. — И ключи верните. Сегодня.
Она нажала отбой и засунула телефон в карман. Руки не дрожали.
Вечером Виктор влетел в квартиру как ошпаренный. Бросил куртку прямо на пол, прошёл в комнату, не разуваясь.
— Мама рыдает! У неё давление подскочило, еле таблетки нашла! Ты довольна теперь?
Марина сидела на диване с журналом. Подняла взгляд.
— Я сделала то, что должна была. Деньги мои, решение моё.
— Какое решение?! — он шагнул к ней, остановился в метре. — Ты понимаешь, что натворила? Мама всю жизнь мне отдала, а ты ей в лицо плюнула! Я так жить не могу, Марина! Не могу постоянно между вами разрываться!
— Тогда не разрывайся, — она закрыла журнал, встала. — Собирай вещи и поживи у мамы. Неделю, две, месяц — сколько нужно. Может, научишься наконец не болтать чужие секреты и уважать чужой труд.
Виктор замер с открытым ртом. Потом развернулся и вышел, хлопнув дверью так, что задрожали стёкла в шкафу. Марина слышала, как он в коридоре что-то швыряет, ругается сквозь зубы. Потом входная дверь снова хлопнула уже громче.
Тишина накрыла квартиру. Марина подошла к окну. Внизу завёлся мотор, машина выехала со двора. Она даже не посмотрела, чья.
Нина Петровна оставила ключи в почтовом ящике через три дня. Без записки, без звонка. Виктор прислал сообщение: «Мама больна из-за тебя. Надеюсь, тебе спокойно спится». Марина прочитала и удалила переписку целиком.
Она стояла на кухне у того самого стола, где свекровь хлопнула ладонью и потребовала отчёта. Сейчас на столе лежала раскрытая тетрадь с расчётами: сколько нужно на материалы для веранды, когда начинать, кого позвать. Её планы. Её деньги. Её жизнь.
Телефон снова завибрировал — Виктор. Марина выключила звук и положила его экраном вниз.
За окном шумел ветер, хлопали ставни у соседей. В комнате горела настольная лампа, и в этом свете квартира казалась другой — не чужой больше, а своей. Марина села за стол и взяла карандаш. Начала рисовать: веранда с широкими окнами, кресло-качалка, полка для книг.
Рисовала долго, и рука не уставала.
Собирайте вещи, чтобы к обеду вашего духу тут не было! – невестка резко ответила на оскорбления семьи мужа