Он вошёл в мою жизнь именно в тот момент, когда я твёрдо решила сконцентрироваться на карьере. Новый начальник отдела продаж, Дмитрий, появился у нас в офисе внезапно — высокий, спокойный, с цепким взглядом и почти обезоруживающей улыбкой. Та улыбка будто была обращена только ко мне, хотя он был одинаково вежлив со всеми.
Я занимала должность старшего менеджера по ключевым клиентам, и наши рабочие траектории часто пересекались.
— У тебя поразительное чутьё, Вероника, — сказал он после особенно успешной сделки. — Думаю, стоит поговорить о будущем направлении работы. Может, за ужином?
Я удивилась. Обычно избегала подобных предложений, особенно от начальства. Но почему-то согласилась. Возможно, из-за его уверенности. Или потому, что слишком давно не позволяла себе просто пообщаться без отчётов и дедлайнов.
На тот момент мне исполнилось двадцать восемь. Я как раз закрыла сделку с самой собой — оформила в собственность скромный, но уютный дом в спальном районе. Это было не просто жильё — это был символ. Пять лет накоплений, отказов от всего лишнего, подработки по вечерам. Когда я держала в руках ключи, поклялась себе, что больше никогда не буду зависеть от кого-либо. Это было начало моей взрослой, самостоятельной жизни.
Ужин с Дмитрием прошёл легко и непринуждённо. Он не задавал формальных вопросов. Мы говорили о книгах, о странах, где он бывал, о его взглядах на жизнь. Я слушала и не могла понять, чем он так притягивает. Вроде бы обычный мужчина — но с ним было по-настоящему интересно.
Когда он проводил меня, задержался у подъезда.
— Ты где живёшь? — спросил он, явно не желая завершать вечер.
Я вдруг почувствовала, что не готова делиться. Дом, за который я боролась годами, был чем-то слишком личным.
— Снимаю квартиру рядом с центром, — быстро соврала я, сама удивившись своей реакции.
— А ты? — спросила я в ответ, чтобы сменить тему.
— Пока у матери, — ответил он и едва заметно поморщился. — Вернулся из Европы недавно, ещё не обжился. Но это ненадолго.
С тех пор всё закрутилось. Дмитрий был внимателен, обходителен, почти читал мои мысли. Подарки, неожиданные встречи, тёплые слова — всё появлялось в нужный момент, без намёков и просьб. Он будто знал, что мне нужно, прежде чем я успевала это осознать.
Впервые оставшись у меня, он долго рассматривал дом. Проходил из комнаты в комнату, останавливался возле мелочей — вазочек, книг, светильников. Я тогда ещё не знала, что именно в этот момент он начал что-то просчитывать.
— У твоей подруги отличный вкус, — заметил он, окинув взглядом мою гостиную. — Интересно, сколько она берёт за аренду?
Я машинально выдала очередную ложь:
— Это не подруга. Дом принадлежал бабушке, она сейчас живёт у своей дочери в другом городе. Разрешила пожить здесь, пока он пустует.
— Щедрая у тебя бабушка, — пробормотал Дмитрий, прикасаясь к деревянной отделке стены. — Такие дома сейчас на вес золота.
Он сказал это почти без эмоций, но в его голосе что-то скользнуло. Я уловила странную нотку, будто за ней скрывался расчёт. Но тут же отмахнулась — мало ли, показалось.
Прошло совсем немного времени, и он пригласил меня на обед к своей матери. Елене Петровне было около шестидесяти, она держалась строго, словно привыкла руководить с любого положения — будь то собрание жильцов или заседание правления банка. Взгляд пронизывающий, речь чёткая. Встретив меня, она будто провела быструю инвентаризацию: осмотрела с головы до пят, кивнула и произнесла с напряжённой улыбкой:
— Вот и хорошо. Наконец-то Дима выбрал девушку себе под стать.
Всё застолье я ощущала неловкость. Елена Петровна держала разговор под контролем: задавала вопросы один за другим, внимательно вслушиваясь в ответы. Особенно её интересовало моё прошлое — родня, происхождение, и особенно, недвижимость.
— Ты говорила, у тебя только бабушка осталась? — уточнила она. — И дом у неё есть? Где он?
Я старалась отвечать как можно более нейтрально, не вдаваясь в подробности. Что-то в её тоне заставляло меня напрягаться. Я не могла уловить, что именно — интонация, выбор слов или слишком пристальный интерес.
Когда Дмитрий вышел на улицу покурить, она вдруг накрыла мою руку своей и наклонилась ближе:
— Вероника, ты мне нравишься. Ты практичная, разумная, и видно — не из тех, кто витает в облаках. Моему сыну нужна такая женщина. Спасибо, что появилась в его жизни.
Казалось бы, обычные слова, но внутри у меня всё сжалось. Не от радости — от недоверия. Слишком всё звучало продуманно, словно меня хвалили не просто так.
Позже, когда мы шли домой, Дмитрий заметил, что я замолчала.
— Мама просто волнуется, — сказал он. — Я у неё один. После того, как отец ушёл, она тянула всё сама. Иногда перегибает, но с добрыми намерениями.
Я кивнула, но чувство тревоги не уходило.
— А когда они расстались? — спросила я как-то вечером, когда мы возвращались от его матери.
— Мне было всего пять, — ответил Дмитрий, задумчиво глядя в окно. — Отец просто ушёл. Уехал за границу и с тех пор не подаёт признаков жизни.
Я кивнула сочувственно. История звучала знакомо — как будто её пересказали по шаблону. Но сомневаться не хотелось. К тому моменту я уже успела привязаться к нему и не хотела копаться в прошлом, тем более в чужом.
Через три месяца после начала наших отношений он сделал предложение. Мы ужинали в ресторане, где всё началось — тот самый вечер, когда мы говорили до полуночи и смеялись, как будто знали друг друга много лет. Дмитрий поднялся из-за стола, встал на одно колено и сказал:
— Ты — лучшее, что случилось со мной. Давай будем вместе.
Я смотрела на простое кольцо с маленьким бриллиантом, на его глаза, полные надежды, и чувствовала, как дрожит воздух. В голове мелькнуло: «Это слишком быстро». Но вслух я произнесла:
— Да.
После помолвки в нашу жизнь вошла подготовка к свадьбе — с каталогами, списками, звонками и, конечно, вмешательством Елены Петровны. Она настояла, чтобы всё происходило под её контролем: от салфеток на столах до меню банкета. В какой-то момент я поняла, что теряю свою свадьбу — она превращалась в парад тщеславия моей будущей свекрови.
— Не переживай, мама всё организует как надо, — спокойно говорил Дмитрий, когда я пыталась обсудить с ним хотя бы оформление зала. — Она в этом деле как рыба в воде. Полжизни руководила школой, у неё всё всегда было идеально.
Эта фраза задела. Я вспомнила, как Елена Петровна с видом властной женщины называла себя бывшим директором лучшей школы города. И вдруг мне стало интересно, какая именно школа была под её управлением.
Я нашла нужное учебное заведение, позвонила туда и спросила о ней. Женщина на другом конце провода переспросила имя и с удивлением уточнила:
— Директор с таким именем у нас никогда не работал. Разве что вы говорите о Зиминой Елене Павловне? Она была завучем… лет десять назад.
Обычное несоответствие — но у меня внутри что-то щёлкнуло. Стало тревожно: зачем приукрашивать своё прошлое, особенно так беззастенчиво? И главное — почему Дмитрий, зная правду, поддерживает вымышленную версию?
Позже, в процессе подготовки, когда мы распределяли приглашения, я спросила как бы между делом:
— А из твоих родственников кто придёт? Кто-нибудь, кроме мамы?
Дмитрий слегка замялся, когда я задала вопрос про его семью.
— Родственников у меня немного, — наконец сказал он. — Мама, пара троюродных где-то в Сибири, но они точно не приедут. А друзья… несколько коллег, пара знакомых со старой работы. Я не любитель шумных праздников. Хочу, чтобы всё прошло по-домашнему, спокойно. Главное — ты. Ну и, конечно, твои близкие должны быть. Бабушка обязательно.
Слова про бабушку он произнёс слишком уверенно. Меня будто окатило холодом — не в первый раз он вспоминал о ней с таким выражением, будто говорил не о человеке, а об объекте. И мать его частенько заводила разговор в ту же сторону. Вопросы о возрасте, здоровье, одиночестве. Всё это казалось случайным, но с каждым разом звучало всё более навязчиво.
— Она пожилая, да? — спросила как-то Елена Петровна.
— А кто ей помогает? — интересовался Дмитрий. — Она ведь одна?
— Не было у неё проблем с памятью?
Я в ответ привычно кивала и плела ту же легенду — что бабушка живёт у сестры, что ей уже за восемьдесят, что дом временно пустует. Я не могла объяснить, почему продолжаю врать, но внутри росло беспокойство. Казалось, правда даст им рычаг, которым они не постесняются воспользоваться. И я решила держать свою «бабушку» при себе — хотя бы до свадьбы.
Но за неделю до торжества всё изменилось.
Я вернулась домой раньше обычного — встреча отменилась, и я решила сделать сюрприз. Уже подойдя к двери, услышала голоса из кухни. В квартире были Дмитрий и его мать. Они говорили негромко, но внятно.
— Не гони, мама, — раздражённо говорил он. — Сначала свадьба, потом всё остальное.
— Время не на нашей стороне, — отчеканила она. — Старая может вернуться или передумать. Все бумаги готовы?
— Карпов оформил. Осталось подписать. Но не сейчас. Не надо давить.
— Ты всегда тянешь, — с нажимом произнесла она. — Потом локти кусаем. Ты что, забыл, как тогда с той девицей вышло?
Я замерла, вжавшись в стену. У меня застучало в висках. Что за «та девица»? Какое «в прошлый раз»?
— Тогда была хрущёвка, — отрезал Дмитрий. — Сейчас речь о доме. И Вероника — не наивная дурочка.
— Все они такие, — усмехнулась Елена Петровна. — Пока влюблённые. А ты умеешь… У тебя лицо подходящее — вызываешь доверие.
Я не стала слушать дальше. Осторожно, на цыпочках, вернулась к входной двери и со всего размаха хлопнула ею, будто только что вошла. По коридору разнёсся звук шагов — Дмитрий поспешил меня встретить.
— Я уже дома! — громко сказала я, стараясь говорить как можно непринуждённее.
Из кухни выглянул Дмитрий с той самой спокойной улыбкой, которую я когда-то считала обезоруживающей.
— Мама заехала, — сообщил он. — Привезла что-то к праздничному столу. Салаты, по-моему.
Я кивнула и прошла внутрь. За столом сидела Елена Петровна, перед ней лежала стопка бумаг, которые она поспешно спрятала в сумку, едва заметив меня.
— Вероника, у тебя совсем лица нет, — с беспокойством сказала она. — Ты плохо себя чувствуешь?
— Просто вымоталась. Перед праздником на работе завал.
— Ничего, скоро отдохнёшь. После свадьбы съездите куда-нибудь, смените обстановку, а потом заживёте спокойно в этом доме. Кстати, как там бабушка? Не собирается на торжество приехать?
Она переглянулась с Дмитрием. Это было мимолётно, но я увидела. И поняла: они действительно что-то задумали. Ложь, которую я сплела для своей же защиты, стала поводом для их планов. И теперь им важно, чтобы «бабушка» оставалась в тени.
Несмотря на услышанное накануне, я не сорвала свадьбу. Возможно, из-за глупой надежды, что всё не так, как кажется. А может, потому что мне хотелось довести всё до конца — проверить свои догадки. Я всегда шла до конца, особенно если чувствовала подвох.
Свадьбу сыграли без излишеств — ЗАГС, пара фото, ужин для самых близких. Моя настоящая бабушка, конечно, не присутствовала. Она жила далеко, да и возраст уже не позволял ей переносить переезды. Я и не приглашала — боялась, что правда выйдет наружу.
Елена Петровна была на редкость приветлива с моими родителями. Вежлива, учтива, сдержанна — словно актриса на сцене, точно знающая свою роль. Она сыпала комплиментами, рассказывала, как ей повезло с невесткой, и то и дело возвращалась к теме дома.
— Жаль, конечно, что ваша мама не смогла приехать, — сказала она моей матери с подчеркнутым сожалением. — Вероника так часто говорит о ней, и, говорят, дом у неё очень уютный…
Мама слегка нахмурилась, бросив на меня удивлённый взгляд:
— Простите, вы, наверное, ошиблись. Моя мама живёт в хрущёвке, в однушке, на третьем этаже.
На лице Елены Петровны что-то дрогнуло. Но она быстро взяла себя в руки:
— Ах, как неловко… Должно быть, я спутала. Перед свадьбой столько всего — голова идёт кругом.
Я не ответила. Я смотрела на неё — и знала наверняка: она не запуталась. Просто прокололась. И теперь пытается замять.
После того случая у свадебного стола Елена Петровна больше не приближалась к моим родителям. Я успела тихо объяснить маме, что она просто перепутала, но по взгляду свекрови поняла — она что-то заподозрила. Возможно, даже больше, чем я готова была признать.
О медовом месяце речи не было. Дмитрий сослался на срочные дела на работе, отложенные встречи, несдвигаемые сроки. Вместо отпуска он просто перевёз свои вещи ко мне, и мы начали жить вместе с первого же дня после росписи.
Поначалу всё складывалось почти идеально. Он вставал раньше меня, готовил кофе, убирал со стола, был мягким, внимательным, будто старался оставить самое благоприятное впечатление. Я думала: может, и правда всё будет хорошо?
Но этот период закончился быстро. Дмитрий стал дольше задерживаться на работе, приходил молчаливым, часто закрывался в телефоне. Его разговоры с матерью стали ежедневными, по нескольку раз. Они перешли на шёпот. Стоило мне уйти в другую комнату — тут же начинались долгие, приглушённые беседы, в которых мелькали обрывки фраз: «ещё рано», «надо подождать», «она ничего не говорит».
В один из вечеров он появился на пороге с цветами и бутылкой вина. Улыбнулся:
— У нас сегодня две недели брака. Думаю, стоит отметить.
Я удивилась, но не подала вида. Мы накрыли стол, зажгли свечи, пили вино. Я ждала, когда он начнёт тот «важный разговор», который анонсировал, но вместо этого раздался звонок в дверь.
На пороге — Елена Петровна, при полном параде, с коробкой торта в руках.
— Надеюсь, не помешала? Решила заглянуть, посмотреть, как устроились.
Она прошла внутрь без приглашения и села в кресло, будто была здесь хозяйкой.
— Ну что, молодые? Как настроение? Вид у вас счастливый. Так и должно быть в начале совместной жизни.
Я улыбнулась натянуто, а внутри всё сжималось. Визит явно был не случайным. Они переглянулись с сыном, как люди, давно согласовавшие план.
— Мы с мамой кое-что обсуждали, — начал Дмитрий, обняв меня за плечи. — Нам кажется, сейчас идеальный момент поговорить о серьёзных вещах.
— Да-да, — подхватила его мать, не сводя взгляда с обстановки. — Молодая семья — это не только любовь, но и ответственность. Нужно смотреть в будущее.
Я налила чай, чувствуя, как дрожат руки. Внутреннее напряжение росло. Всё подсказывало: вечер будет поворотным.
И не в лучшую сторону…
На тот момент мне исполнилось двадцать восемь. Я как раз закрыла сделку с самой собой — оформила в собственность скромный, но уютный дом в спальном районе. Это было не просто жильё — это был символ. Пять лет накоплений, отказов от всего лишнего, подработки по вечерам. Когда я держала в руках ключи, поклялась себе, что больше никогда не буду зависеть от кого-либо. Это было начало моей взрослой, самостоятельной жизни.
Ужин с Дмитрием прошёл легко и непринуждённо. Он не задавал формальных вопросов. Мы говорили о книгах, о странах, где он бывал, о его взглядах на жизнь. Я слушала и не могла понять, чем он так притягивает. Вроде бы обычный мужчина — но с ним было по-настоящему интересно.
Когда он проводил меня, задержался у подъезда.
— Ты где живёшь? — спросил он, явно не желая завершать вечер.
Я вдруг почувствовала, что не готова делиться. Дом, за который я боролась годами, был чем-то слишком личным.
— Снимаю квартиру рядом с центром, — быстро соврала я, сама удивившись своей реакции.
— А ты? — спросила я в ответ, чтобы сменить тему.
— Пока у матери, — ответил он и едва заметно поморщился. — Вернулся из Европы недавно, ещё не обжился. Но это ненадолго.
С тех пор всё закрутилось. Дмитрий был внимателен, обходителен, почти читал мои мысли. Подарки, неожиданные встречи, тёплые слова — всё появлялось в нужный момент, без намёков и просьб. Он будто знал, что мне нужно, прежде чем я успевала это осознать.
Впервые оставшись у меня, он долго рассматривал дом. Проходил из комнаты в комнату, останавливался возле мелочей — вазочек, книг, светильников. Я тогда ещё не знала, что именно в этот момент он начал что-то просчитывать.
— У твоей подруги отличный вкус, — заметил он, окинув взглядом мою гостиную. — Интересно, сколько она берёт за аренду?
Я машинально выдала очередную ложь:
— Это не подруга. Дом принадлежал бабушке, она сейчас живёт у своей дочери в другом городе. Разрешила пожить здесь, пока он пустует.
— Щедрая у тебя бабушка, — пробормотал Дмитрий, прикасаясь к деревянной отделке стены. — Такие дома сейчас на вес золота.
Он сказал это почти без эмоций, но в его голосе что-то скользнуло. Я уловила странную нотку, будто за ней скрывался расчёт. Но тут же отмахнулась — мало ли, показалось.
Прошло совсем немного времени, и он пригласил меня на обед к своей матери. Елене Петровне было около шестидесяти, она держалась строго, словно привыкла руководить с любого положения — будь то собрание жильцов или заседание правления банка. Взгляд пронизывающий, речь чёткая. Встретив меня, она будто провела быструю инвентаризацию: осмотрела с головы до пят, кивнула и произнесла с напряжённой улыбкой:
— Вот и хорошо. Наконец-то Дима выбрал девушку себе под стать.
Всё застолье я ощущала неловкость. Елена Петровна держала разговор под контролем: задавала вопросы один за другим, внимательно вслушиваясь в ответы. Особенно её интересовало моё прошлое — родня, происхождение, и особенно, недвижимость.
— Ты говорила, у тебя только бабушка осталась? — уточнила она. — И дом у неё есть? Где он?
Я старалась отвечать как можно более нейтрально, не вдаваясь в подробности. Что-то в её тоне заставляло меня напрягаться. Я не могла уловить, что именно — интонация, выбор слов или слишком пристальный интерес.
Когда Дмитрий вышел на улицу покурить, она вдруг накрыла мою руку своей и наклонилась ближе:
— Вероника, ты мне нравишься. Ты практичная, разумная, и видно — не из тех, кто витает в облаках. Моему сыну нужна такая женщина. Спасибо, что появилась в его жизни.
Казалось бы, обычные слова, но внутри у меня всё сжалось. Не от радости — от недоверия. Слишком всё звучало продуманно, словно меня хвалили не просто так.
Позже, когда мы шли домой, Дмитрий заметил, что я замолчала.
— Мама просто волнуется, — сказал он. — Я у неё один. После того, как отец ушёл, она тянула всё сама. Иногда перегибает, но с добрыми намерениями.
Я кивнула, но чувство тревоги не уходило.
— А когда они расстались? — спросила я как-то вечером, когда мы возвращались от его матери.
— Мне было всего пять, — ответил Дмитрий, задумчиво глядя в окно. — Отец просто ушёл. Уехал за границу и с тех пор не подаёт признаков жизни.
Я кивнула сочувственно. История звучала знакомо — как будто её пересказали по шаблону. Но сомневаться не хотелось. К тому моменту я уже успела привязаться к нему и не хотела копаться в прошлом, тем более в чужом.
Через три месяца после начала наших отношений он сделал предложение. Мы ужинали в ресторане, где всё началось — тот самый вечер, когда мы говорили до полуночи и смеялись, как будто знали друг друга много лет. Дмитрий поднялся из-за стола, встал на одно колено и сказал:
— Ты — лучшее, что случилось со мной. Давай будем вместе.
Я смотрела на простое кольцо с маленьким бриллиантом, на его глаза, полные надежды, и чувствовала, как дрожит воздух. В голове мелькнуло: «Это слишком быстро». Но вслух я произнесла:
— Да.
После помолвки в нашу жизнь вошла подготовка к свадьбе — с каталогами, списками, звонками и, конечно, вмешательством Елены Петровны. Она настояла, чтобы всё происходило под её контролем: от салфеток на столах до меню банкета. В какой-то момент я поняла, что теряю свою свадьбу — она превращалась в парад тщеславия моей будущей свекрови.
— Не переживай, мама всё организует как надо, — спокойно говорил Дмитрий, когда я пыталась обсудить с ним хотя бы оформление зала. — Она в этом деле как рыба в воде. Полжизни руководила школой, у неё всё всегда было идеально.
Эта фраза задела. Я вспомнила, как Елена Петровна с видом властной женщины называла себя бывшим директором лучшей школы города. И вдруг мне стало интересно, какая именно школа была под её управлением.
Я нашла нужное учебное заведение, позвонила туда и спросила о ней. Женщина на другом конце провода переспросила имя и с удивлением уточнила:
— Директор с таким именем у нас никогда не работал. Разве что вы говорите о Зиминой Елене Павловне? Она была завучем… лет десять назад.
Обычное несоответствие — но у меня внутри что-то щёлкнуло. Стало тревожно: зачем приукрашивать своё прошлое, особенно так беззастенчиво? И главное — почему Дмитрий, зная правду, поддерживает вымышленную версию?
Позже, в процессе подготовки, когда мы распределяли приглашения, я спросила как бы между делом:
— А из твоих родственников кто придёт? Кто-нибудь, кроме мамы?
Дмитрий слегка замялся, когда я задала вопрос про его семью.
— Родственников у меня немного, — наконец сказал он. — Мама, пара троюродных где-то в Сибири, но они точно не приедут. А друзья… несколько коллег, пара знакомых со старой работы. Я не любитель шумных праздников. Хочу, чтобы всё прошло по-домашнему, спокойно. Главное — ты. Ну и, конечно, твои близкие должны быть. Бабушка обязательно.
Слова про бабушку он произнёс слишком уверенно. Меня будто окатило холодом — не в первый раз он вспоминал о ней с таким выражением, будто говорил не о человеке, а об объекте. И мать его частенько заводила разговор в ту же сторону. Вопросы о возрасте, здоровье, одиночестве. Всё это казалось случайным, но с каждым разом звучало всё более навязчиво.
— Она пожилая, да? — спросила как-то Елена Петровна.
— А кто ей помогает? — интересовался Дмитрий. — Она ведь одна?
— Не было у неё проблем с памятью?
Я в ответ привычно кивала и плела ту же легенду — что бабушка живёт у сестры, что ей уже за восемьдесят, что дом временно пустует. Я не могла объяснить, почему продолжаю врать, но внутри росло беспокойство. Казалось, правда даст им рычаг, которым они не постесняются воспользоваться. И я решила держать свою «бабушку» при себе — хотя бы до свадьбы.
Но за неделю до торжества всё изменилось.
Я вернулась домой раньше обычного — встреча отменилась, и я решила сделать сюрприз. Уже подойдя к двери, услышала голоса из кухни. В квартире были Дмитрий и его мать. Они говорили негромко, но внятно.
— Не гони, мама, — раздражённо говорил он. — Сначала свадьба, потом всё остальное.
— Время не на нашей стороне, — отчеканила она. — Старая может вернуться или передумать. Все бумаги готовы?
— Карпов оформил. Осталось подписать. Но не сейчас. Не надо давить.
— Ты всегда тянешь, — с нажимом произнесла она. — Потом локти кусаем. Ты что, забыл, как тогда с той девицей вышло?
Я замерла, вжавшись в стену. У меня застучало в висках. Что за «та девица»? Какое «в прошлый раз»?
— Тогда была хрущёвка, — отрезал Дмитрий. — Сейчас речь о доме. И Вероника — не наивная дурочка.
— Все они такие, — усмехнулась Елена Петровна. — Пока влюблённые. А ты умеешь… У тебя лицо подходящее — вызываешь доверие.
Я не стала слушать дальше. Осторожно, на цыпочках, вернулась к входной двери и со всего размаха хлопнула ею, будто только что вошла. По коридору разнёсся звук шагов — Дмитрий поспешил меня встретить.
— Я уже дома! — громко сказала я, стараясь говорить как можно непринуждённее.
Из кухни выглянул Дмитрий с той самой спокойной улыбкой, которую я когда-то считала обезоруживающей.
— Мама заехала, — сообщил он. — Привезла что-то к праздничному столу. Салаты, по-моему.
Я кивнула и прошла внутрь. За столом сидела Елена Петровна, перед ней лежала стопка бумаг, которые она поспешно спрятала в сумку, едва заметив меня.
— Вероника, у тебя совсем лица нет, — с беспокойством сказала она. — Ты плохо себя чувствуешь?
— Просто вымоталась. Перед праздником на работе завал.
— Ничего, скоро отдохнёшь. После свадьбы съездите куда-нибудь, смените обстановку, а потом заживёте спокойно в этом доме. Кстати, как там бабушка? Не собирается на торжество приехать?
Она переглянулась с Дмитрием. Это было мимолётно, но я увидела. И поняла: они действительно что-то задумали. Ложь, которую я сплела для своей же защиты, стала поводом для их планов. И теперь им важно, чтобы «бабушка» оставалась в тени.
Несмотря на услышанное накануне, я не сорвала свадьбу. Возможно, из-за глупой надежды, что всё не так, как кажется. А может, потому что мне хотелось довести всё до конца — проверить свои догадки. Я всегда шла до конца, особенно если чувствовала подвох.
Свадьбу сыграли без излишеств — ЗАГС, пара фото, ужин для самых близких. Моя настоящая бабушка, конечно, не присутствовала. Она жила далеко, да и возраст уже не позволял ей переносить переезды. Я и не приглашала — боялась, что правда выйдет наружу.
Елена Петровна была на редкость приветлива с моими родителями. Вежлива, учтива, сдержанна — словно актриса на сцене, точно знающая свою роль. Она сыпала комплиментами, рассказывала, как ей повезло с невесткой, и то и дело возвращалась к теме дома.
— Жаль, конечно, что ваша мама не смогла приехать, — сказала она моей матери с подчеркнутым сожалением. — Вероника так часто говорит о ней, и, говорят, дом у неё очень уютный…
Мама слегка нахмурилась, бросив на меня удивлённый взгляд:
— Простите, вы, наверное, ошиблись. Моя мама живёт в хрущёвке, в однушке, на третьем этаже.
На лице Елены Петровны что-то дрогнуло. Но она быстро взяла себя в руки:
— Ах, как неловко… Должно быть, я спутала. Перед свадьбой столько всего — голова идёт кругом.
Я не ответила. Я смотрела на неё — и знала наверняка: она не запуталась. Просто прокололась. И теперь пытается замять.
После того случая у свадебного стола Елена Петровна больше не приближалась к моим родителям. Я успела тихо объяснить маме, что она просто перепутала, но по взгляду свекрови поняла — она что-то заподозрила. Возможно, даже больше, чем я готова была признать.
О медовом месяце речи не было. Дмитрий сослался на срочные дела на работе, отложенные встречи, несдвигаемые сроки. Вместо отпуска он просто перевёз свои вещи ко мне, и мы начали жить вместе с первого же дня после росписи.
Поначалу всё складывалось почти идеально. Он вставал раньше меня, готовил кофе, убирал со стола, был мягким, внимательным, будто старался оставить самое благоприятное впечатление. Я думала: может, и правда всё будет хорошо?
Но этот период закончился быстро. Дмитрий стал дольше задерживаться на работе, приходил молчаливым, часто закрывался в телефоне. Его разговоры с матерью стали ежедневными, по нескольку раз. Они перешли на шёпот. Стоило мне уйти в другую комнату — тут же начинались долгие, приглушённые беседы, в которых мелькали обрывки фраз: «ещё рано», «надо подождать», «она ничего не говорит».
В один из вечеров он появился на пороге с цветами и бутылкой вина. Улыбнулся:
— У нас сегодня две недели брака. Думаю, стоит отметить.
Я удивилась, но не подала вида. Мы накрыли стол, зажгли свечи, пили вино. Я ждала, когда он начнёт тот «важный разговор», который анонсировал, но вместо этого раздался звонок в дверь.
На пороге — Елена Петровна, при полном параде, с коробкой торта в руках.
— Надеюсь, не помешала? Решила заглянуть, посмотреть, как устроились.
Она прошла внутрь без приглашения и села в кресло, будто была здесь хозяйкой.
— Ну что, молодые? Как настроение? Вид у вас счастливый. Так и должно быть в начале совместной жизни.
Я улыбнулась натянуто, а внутри всё сжималось. Визит явно был не случайным. Они переглянулись с сыном, как люди, давно согласовавшие план.
— Мы с мамой кое-что обсуждали, — начал Дмитрий, обняв меня за плечи. — Нам кажется, сейчас идеальный момент поговорить о серьёзных вещах.
— Да-да, — подхватила его мать, не сводя взгляда с обстановки. — Молодая семья — это не только любовь, но и ответственность. Нужно смотреть в будущее.
Я налила чай, чувствуя, как дрожат руки. Внутреннее напряжение росло. Всё подсказывало: вечер будет поворотным.
И не в лучшую сторону…
— Мы подумали о нашем будущем, — начал Дмитрий.
Я вся — внимание. Сделала глоток чая, стараясь выглядеть непринуждённо.
— Понимаешь, — говорил он мягко, подбирая слова, — нам нужно думать о перспективах. О карьере, о детях… о нашем общем будущем.
Елена Петровна закивала с таким энтузиазмом, что её крупные серьги затряслись.
— Вероника, дорогая, вы молодая семья. Сейчас самое время строить планы и закладывать фундамент. Стабильность — вот что важно.
— Я полностью согласна, — ответила я осторожно. — Но что конкретно вы имеете в виду?
— Дмитрий заслуживает карьерного роста, — заявила свекровь. — Его потенциал гораздо выше нынешней позиции. Я поговорила со своим давним другом — он владеет строительной компанией. Готов взять Диму на должность коммерческого директора.
Я удивлённо посмотрела на мужа:
— Ты собираешься сменить работу? Почему ты мне ничего не сказал?
— Я хотел сделать сюрприз, — Дмитрий выглядел смущённым. — Решил сначала всё выяснить. Зарплата там в два раза выше.
— А как же наша компания? Мы с тобой вместе работаем, у нас общие проекты…
— Для тебя ничего не изменится, — он поцеловал меня в лоб. — Ты продолжишь работать, а я буду обеспечивать нашу семью ещё лучше.
Что-то здесь не складывалось. Дмитрий никогда не выказывал недовольства текущей работой, а строительный бизнес… у него даже опыта в этой сфере не было.
— И когда ты собираешься начать?
— Через две недели, — ответил он, не глядя мне в глаза. — Всё уже решено.
— Решено без меня?
— Я хотел тебя порадовать…
— Это же отличная новость, — вмешалась Елена Петровна, почувствовав моё недовольство. — Вероника, ты должна поддерживать мужа. Это большой шаг вперёд для вашей семьи.
К тому же — она многозначительно улыбнулась — скоро вам понадобятся дополнительные средства.
— Почему это?
— Ну как же, — она переглянулась с сыном. — Дети требуют расходов. А вам пора задуматься о пополнении.
Я почувствовала, как краснею от возмущения. Мы с Дмитрием никогда серьёзно не обсуждали детей. Да, мне нравилась идея однажды стать матерью. Но не сейчас, когда моя карьера только начала развиваться.
— Мы ещё не планировали детей, — сказала я твёрдо. — По крайней мере, в ближайшее время.
Лицо Елены Петровны изменилось, став жёстче.
— Не планировали? Дмитрий, ты не говорил мне об этом.
Муж выглядел растерянным, переводя взгляд с меня на мать:
— Мы… мы ещё не обсуждали это детально.
— Что тут обсуждать? — отрезала свекровь. — Детей нужно рожать, пока молодые! Тебе, Вероника, уже не двадцать лет.
— Мне двадцать девять. И я хочу сначала построить карьеру, — ответила я, стараясь говорить спокойно.
— Карьеру? — Елена Петровна усмехнулась. — Карьера не согреет тебя в старости. А вот дети, внуки…
— Мама, — Дмитрий попытался разрядить обстановку, — у нас ещё будет время всё обсудить.
— Время не ждёт, — она поставила чашку на стол с таким стуком, что чай выплеснулся. — Но я вижу, что сегодня мы не придём к согласию. Пойду домой. Поздно уже.
Когда за свекровью закрылась дверь, я почувствовала, как напряжение немного спало. Дмитрий виновато посмотрел на меня:
— Прости маму. Она слишком переживает за наше будущее.
— За наше или за твоё? — спросила я, начиная убирать со стола.
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего. Просто странно, что вы обсуждаете мою беременность без меня.
Он обнял меня сзади, зарывшись лицом в мои волосы:
— Я люблю тебя. И хочу семью. Нормальную, полноценную семью. Что в этом странного?
— Странно то, что ты не спросил моего мнения — ни о новой работе, ни о детях. Это ведь наша общая жизнь, Дима.
— Я хотел сделать как лучше…
Эту фразу я слышала уже не в первый раз. «Хотел как лучше» — универсальное оправдание для любых поступков.
Следующие дни прошли внешне спокойно. Дмитрий был внимателен, готовил ужины, не заговаривал о детях. Но что-то неуловимо изменилось. Я замечала, как он часто говорит по телефону шёпотом, выходя на балкон. Как просматривает какие-то документы, торопливо убирая их, когда я вхожу в комнату.
Однажды вечером, перебирая вещи в шкафу, я нашла странную папку с документами. Внутри оказались договоры о купле-продаже недвижимости, дарственные, завещания. В нескольких фигурировало имя Дмитрия как получателя имущества.
А ещё там лежали фотографии немолодых женщин. Некоторые — с пометками на обороте:
Галина Степановна — квартира на Ленина,
Вера Николаевна — дом за городом…
Меня бросило в холодный пот. Что всё это значит? Неужели у Дмитрия есть какая-то схема с недвижимостью? Или, того хуже, с одинокими женщинами, владеющими этой недвижимостью?
Я услышала звук ключа в замке и едва успела вернуть папку на место. Дмитрий вошёл в спальню с букетом цветов.
— Привет, любимая. Решил порадовать тебя.
Я приняла цветы, стараясь улыбаться:
— Спасибо. Очень красивые.
— Я договорился с коллегами — завтра устроим небольшую вечеринку в честь моего ухода с работы. Ты ведь пойдёшь со мной?
— Конечно, — ответила я, думая о папке в шкафу. — А кто будет?
— Вся наша команда. Заодно и тебя с ними познакомлю поближе.
Это было странно. Мы работали в одной компании больше года, а Дмитрий никогда не проявлял желания знакомить меня со своими коллегами. Когда мы только начали встречаться, он предпочитал держать наши отношения в секрете от офиса. А теперь вдруг — вечеринка?
На следующий день я немного задержалась на работе и приехала в ресторан позже Дмитрия. Он уже сидел за большим столом, в окружении примерно десяти человек, активно что-то обсуждая.
— А вот и моя красавица-жена!
Он встал, привлекая всеобщее внимание.
— Знакомьтесь, Вероника.
Я поздоровалась со всеми, но сразу заметила странную вещь: никто из присутствующих не был мне знаком. Ни одного сотрудника нашей компании за столом не оказалось.
— Дима, а где Сергей? Анна? — спросила я, когда мы присели.
— Они не смогли, — он отмахнулся. — Но зато здесь собрались самые близкие друзья.
Я озадаченно посмотрела на компанию. Близкие друзья? За год отношений я ни разу не слышала об этих людях.
Рядом со мной сидела полная женщина лет пятидесяти, которая представилась:
— Маргарита Павловна. Так приятно познакомиться с женой Димочки!
Она похлопала меня по руке.
— Я столько о вас слышала.
— Правда? — удивилась я. — А как вы познакомились с Дмитрием?
— О, мы с его мамой — давние подруги. Ещё по школе, где она преподавала.
Преподавала? Я нахмурилась. Мне казалось, Елена Петровна была директором.
Маргарита Павловна замешкалась.
— Ну да… сначала преподавала, потом стала директором.
— А вы давно знакомы?
— Около года, — ответила я, всё ещё пытаясь понять, кто эта женщина на самом деле. — С тех пор как Дмитрий пришёл работать в нашу компанию.
— Вашу компанию? — она вопросительно подняла брови. — Я думала, он работает с Виктором.
Она кивнула в сторону мужчины средних лет на другом конце стола.
Пока я пыталась осмыслить эту информацию, Дмитрий постучал вилкой по бокалу:
— Друзья, я хочу поднять тост. За новый этап в моей жизни. За новую работу. И главное — за мою прекрасную жену, которая делает меня счастливым каждый день.
Все зааплодировали, а я сидела, чувствуя, как реальность ускользает из-под ног. Кто эти люди? И кто такой на самом деле мой муж?
После ужина, когда мы ехали домой на такси, я не выдержала:
— Кто все эти люди, Дима? Почему ты сказал, что это коллеги?
— Я не говорил «коллеги». Я сказал «друзья», — он продолжал смотреть в окно.
— Ты сказал, что это вечеринка с работы. И кто такой Виктор?
— Виктор? — он повернулся ко мне. — Просто старый знакомый. Мама попросила его пригласить. Какая разница, Вероника? Всё прошло отлично.
— Дело не в вечеринке. Дело в том, что ты постоянно что-то скрываешь. Эти странные звонки. Документы, которые ты прячешь. Теперь ещё и эти «друзья», о которых я никогда не слышала…
Он рассмеялся — но как-то неестественно.
— Ты что, следишь за мной? Какие документы? Какие звонки? Тебе показалось.
— Мне не показалось, Дима. Что происходит?
— Ничего не происходит, — он взял меня за руку. — Просто ты устала. На работе перенапряглась. Может, тебе взять отпуск? Отдохнуть?
Я высвободила руку.
— Не нужно меня успокаивать как ребёнка. Я хочу знать правду.
— Правду о чём? — его голос стал раздражённым. — О чём ты говоришь?
— О тебе. О твоей матери. О том, что вы задумали.
Дмитрий долго молчал. Потом произнёс тихо…
Популярные советы, которые на самом деле убивают ваш автомобиль