— Мама у меня — человек непростой, но она у меня одна. Потерпи, ради меня, — просил мужчина, и Анна кивала, готовая на многое ради их общего будущего.
Она очень любила Марка, а больше всего — его спокойную уверенность и надежность.
Знакомство с матерью Марка, Ларисой Викторовной, все откладывалось. То она была на лечении, то в отъезде, то просто не в духе.
По словам мужчины, его мать была женщиной с характером, волевой и несколько старомодной.
Анна представляла ее себе этакой строгой аристократкой из старых черно-белых фильмов.
Поэтому когда на ее телефон пришло сообщение не от Марка, а с незнакомого номера с текстом: «Анна, здравствуйте. Это Лариса Викторовна, мама Марка. Хотела бы познакомиться с вами лично, без моего мальчика. Он так вас хвалит, что мне не терпится пообщаться наедине. Предлагаю встретиться завтра в «Ла Скала», в восемь», — девушка немного растерялась.
Не теряя времени, она позвонила Марку и рассказала обо всем, что произошло.
— Мама? Да, это на нее похоже, — засмеялся он. — Она любит сюрпризы. Не волнуйся, она тебя съест. Это же здорово, что она сама пошла на контакт!
— Но «Ла Скала» же такой дорогой ресторан, — засомневалась девушка. — Не всем по карману.
— Ну, мама любит красиво жить. Не отказывайся, обидишь ее. Я все улажу, — уверял мужчина.
Что именно он уладит, Анна не спросила, решив, что, возможно, либо Марк предупредит маму о ее скромных доходах (Аня работала архитектором в небольшой фирме), либо даст ей денег на ужин.
Мысль, что платить придется ей, даже не пришла девушке в голову, ведь инициатором встречи и выбором места была сама Лариса Викторовна.
На следующий вечер Анна, одетая в свое лучшее маленькое черное платье, нервно входила в роскошный ресторан «Ла Скала».
Ее провели к столику, где уже сидела женщина с идеальной строгой прической и холодными, оценивающими глазами.
Лариса Викторовна была одета дорого, на ее пальце поблескивал крупный изумруд.
— Анна, наконец-то, — произнесла она, не улыбаясь, и протянула руку для холодного рукопожатия. — Марк был прав, вы довольно милы.
«Собеседование» началось сразу, без светских прелюдий. Лариса Викторовна расспрашивала о семье Ани (родители — учителя из Подмосковья), о карьере («архитектор? а, так вы чертежник»), о планах на будущее.
Вопросы были заданы с такой вежливой отстраненностью, что от них веяло ледяным холодом.
Анна чувствовала себя как на экзамене, который она заваливает, даже не понимая, почему.
Они сделали заказ. Лариса Викторовна, не глядя в меню, назвала самые дорогие позиции: стейк из мраморной говядины, трюфельное ризотто, устрицы, бутылку французского белого вина из премиальной линейки. Анна, сжавшись, заказала лишь салат и воду.
— Что же вы так скромничаете? — укоризненно сказала Лариса. — Девушка должна уметь себя подать. Марк привык к другому уровню.
Ужин проходил в тягостной атмосфере. Лариса Викторовна говорила о том, как тяжело ей было одной поднимать Марка (хотя Анна знала, что его воспитывал в основном дед), о его блестящих перспективах (он был старшим юристом в крупной компании), о том, какая жена ему нужна — сильная, самостоятельная, из хорошей семьи, способная стать ему опорой, а не обузой.
Когда подали десерт, который Анна не заказывала, но Лариса Викторовна настояла («Вы же не на диете, милая? Куда вам худеть?»), в душе девушки что-то перевернулось.
Она понимала, что это не знакомство, а проверка на прочность. И она эту проверку с треском проваливала.
Наконец, ужин подошел к концу. Официант любезно подал счет в темной кожаной папке и положил его посередине стола.
И тут случилось то, чего Анна никак не ожидала. Лариса Викторовна изящно потянулась за сумочкой, но вместо того, чтобы взять счет, достала пудреницу и начала поправлять макияж, демонстративно глядя в маленькое зеркальце.
Минута тянулась мучительно долго. Официант стоял в стороне. Анна смотрела то на счет, то на будущую свекровь. В воздухе повисло ожидание.
— Лариса Викторовна, — тихо начала Анна, — я, честно говоря, не предполагала, что…
— Что, что, милая?— не отрываясь от зеркальца, спросила женщина.
— Что платить буду я. Ведь это вы пригласили меня на ужин.
Лариса Викторовна щелкнула пудреницей и убрала ее в сумку. Взгляд женщины стал острым.
— Дорогая моя, — сказала она ядовитым тоном. — В наше время женщины самостоятельны. Я хотела посмотреть, насколько вы независимы. Марку нужна сильная партнерша, а не содержанка, которая сядет ему на шею. Кроме того, — она кивнула на скромный заказ Ани, — раз вы позволили себе так мало, значит, у вас должны быть средства на скромный ужин. Я же, как вы видите, позволила себе несколько больше. Было бы несправедливо заставлять меня платить за ваше воздержание.
В глазах у Ани все потемнело от возмущения. Это была не проверка на самостоятельность, а унизительный ритуал подчинения.
— Лариса Викторовна, — голос Анны дрогнул, но она заставила себя говорить твердо. — Я независима ровно настолько, чтобы обеспечивать себя сама. Но я не независима настолько, чтобы оплачивать чьи-то гастрономические эксперименты в ресторане, куда меня пригласили. Это вопрос не денег, а уважения и здравого смысла. Я готова оплатить свою часть: салат и воду. Но весь счет — нет.
На лице Ларисы Викторовны появилась гримаса брезгливого разочарования.
— Я так и думала. Мелкая, меркантильная душонка. Думаете только о деньгах. Мой Марк, с его добрым сердцем, вас не разглядел. Вы не пара ему…
Анна встала. Она больше не могла здесь находиться. Она достала из кошелька две тысячи рублей, положила их рядом со счетом — за салат и воду с лихвой — и, не глядя на побледневшее от ярости лицо Ларисы Викторовны, вышла из ресторана.
Ее трясло. Дома ее ждал разгневанный Марк. Телефон был разорван сообщениями от него и его матери.
— Что ты наделала? — крикнул он, едва девушка переступила порог. Его лицо было искажено гневом, которого она никогда раньше не видела.
— Что я наделала? — устало спросила Анна. — А что наделала твоя мать? Она пригласила меня на ужин, заказала полменю и вино за ползарплаты, а потом демонстративно отказалась платить, назвав это «проверкой на прочность»!
— Она хотела посмотреть, не меркантильная ли ты! И ты блестяще доказала, что ты такая! Ты не могла просто оплатить ужин, чтобы сохранить отношения? Это же мама!
— Сохранить отношения? Ценой моего унижения? Она назвала меня чертежником, намекнула, что я тебе не пара, и устроила этот цирк с оплатой! Я не собираюсь платить за право быть с тобой!
— Никто тебя не заставляет! — Марк забегал по комнате. — Речь шла о простом жесте! О знаке уважения к женщине, которая меня родила и вырастила! А ты повелась на провокацию и устроила скандал из-за каких-то денег!
— Это не из-за денег! — кричала Анна, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. — Понимаешь? Не из-за денег! Речь о принципе! Она не имела права так со мной поступать! А ты… ты вместо того, чтобы защитить меня, ты на ее стороне!
— Моя мама не идеальна, но она одна! — голос Марка дрогнул. — А женщин, готовых сидеть на моей шее, может быть много. Она просто пыталась уберечь меня. И она была права. Ты показала свое истинное лицо. Меркантильная девка, которая зажала пару тысяч.
Слово «девка» повисло в воздухе, как пощечина. Анна онемела. Она смотрела на человека, которого любила, и не узнавала его.
— Убирайся, — прошептала девушка.
— Что?
— Я сказала, убирайся. Если ты, действительно, так обо мне думаешь, нам не о чем больше говорить. Выходит, твоя мама добилась своего. Она доказала тебе, что я не достойна. И ты ей поверил!
— Ты сама все разрушила, Аня. Из-за своего самолюбия и жадности, — Марк посмотрел на Анну со смесью жалости и гнева.
Она ничего ему не ответила. Она просто стояла и смотрела, как он хватает свои ключи и телефон и выходит, хлопнув дверью.
На следующий день Лариса Викторовна отправила Ане длинное сообщение, в котором подробно, с наслаждением описывала, как она открыла глаза своему бедному, ослепленному сыну на ее истинную, низменную натуру.
Анна удалила его, даже не дочитав. Она сидела в пустой квартире (квартира была съемной, они снимали ее вместе) и чувствовала пустоту.
Девушка поняла, что потеряла Марка. Но осознание этого было не таким горьким, как осознание того, кем он на самом деле оказался.
Мужчина был не тихой гаванью, а пристанью, которой полностью владела и управляла его мать.
Прошло несколько месяцев. Анна съехала с той квартиры, нашла новую работу. Больше она ничего не слышала о Марке.
Лишь однажды случайная знакомая обмолвилась, что он «встречается с дочерью партнера по фирме, очень милая и воспитанная девочка из хорошей семьи».
Анна представила, как Лариса Викторовна выбирает для него невесту, как проверяет на прочность, и ее охватила странная жалость к той незнакомой девушке и к самому Марку.
Он навсегда остался мальчиком, чью жизнь выстраивала мама. Она не жалела о том, что не оплатила тот ужин.
Анна жалела лишь о том, что потратила столько своего времени на человека, для которого причуды матери оказались дороже нее.
Два года девушка была погружена только в работу. Свою судьбу она встретила совершенно неожиданно.
Это произошло накануне Нового года. Анна торопилась в гости к подруге и по пути забежала в супермаркет, чтобы купить бутылочку вина.
Выбегая с покупками, она неожиданно поскользнулась на крыльце и наотмашь упала.
Незнакомец, увидев упавшую девушку, бросился Анне на помощь. Так они и познакомились.
За Егора, именно так звали молодого человека, девушка вышла замуж через полтора года.
Ее свекровь оказалась душевной женщиной и не устраивала ей никаких проверок.
Дьявольские подарки свекрови