Когда она наконец купила своё жильё, после лет экономии и бессонных ночей на двух работах, ощущение было таким, будто она выиграла в лотерею. И пусть квартира была небольшая, зато — её.
— Вот она, крепость, — сказала Ксения себе вслух, ставя на пол первые коробки. — Здесь меня никто не выгонит.
Ирония судьбы заключалась в том, что выгонять в итоге придётся именно ей. Но об этом позже.
Олег появился неожиданно. Неприметный инженер, с аккуратно подстриженными волосами и вечно мятыми рубашками. Познакомились они на корпоративе у подруги. Ксения тогда от души смеялась над его сухими шутками.
— Вы хоть раз пытались чинить розетку с включённым пылесосом? — спросил он, попивая минералку. — Я вот пытался. Теперь у меня волосы как у Льва Лещенко после концерта.
Ксения засмеялась громче всех, и с того вечера они начали встречаться.
Через год Олег предложил съехаться. А через полтора — жениться. Всё шло гладко, как будто сама жизнь решила подарить Ксении награду за её упорство.
Но семейная идиллия редко длится долго.
Первые тревожные звоночки начались, когда в их квартире стала появляться Галина Петровна, мать Олега. Женщина внушительная, с характером, как будто отлитым из бетона. Входила всегда без звонка — ключи ей Олег выдал сам, «на всякий случай».
— Здравствуй, хозяйка, — с легкой усмешкой произносила она, входя на кухню, где Ксения готовила ужин.
— Здравствуйте, — натянуто улыбалась Ксения, стараясь не обращать внимания на то, как свекровь оценивающе сканирует глазами каждый угол.
— Ах, как у вас тут… просторно, — продолжала Галина Петровна, не скрывая намёка. — В такой квартире легко бы разместились молодая семья и… сестра, например.
— Сестра? — уточнила Ксения, уже понимая, к чему всё клонит.
— Ну конечно, Светочка. Девочка ведь бедствует, снимает. А тут у вас целая квартира без детей. Вам же не тесно?
Олег сидел в этот момент за столом и делал вид, что увлечённо режет салат.
— Мам, мы уже обсуждали… — пробормотал он, но мать оборвала его взглядом, от которого даже кошка ретировалась под диван.
— Не вмешивайся, Олежек. Мужчины в таких вопросах редко что понимают, — сказала она с нажимом.
Ксения поставила нож на стол и посмотрела свекрови прямо в глаза.
— Простите, но эта квартира моя. Куплена до брака. И обсуждению она не подлежит.
Галина Петровна фыркнула.
— Какая независимая. А у нас в семье принято делиться.
— У нас в семье? — с сарказмом переспросила Ксения. — Так я вроде как жена вашего сына, а не член вашей партячейки.
Олег закашлялся, пытаясь скрыть смешок. Но мать его не оценила юмора.
— Обнаглела совсем, — процедила она. — Сынок, я не понимаю, как ты можешь молчать.
Олег положил вилку и впервые за вечер поднял глаза.
— Мам, квартира Ксении неприкосновенна. Точка.
Тишина повисла на кухне, густая и липкая.
— Вот так значит, — сказала свекровь, сжимая губы. — Родная мать — враг, а жена — святыня. Я всё поняла.
Она встала, поправила сумку на плече и вышла, громко хлопнув дверью.
— Ну и что это было? — спросила Ксения, наливая себе чай.
— Это была моя мама, — устало ответил Олег. — Она всегда такая.
— А ты всегда такой? — резко спросила Ксения.
— Какой?
— Сидишь и молчишь, пока меня пытаются выставить за дверь в собственной квартире.
Олег пожал плечами.
— Я же сказал, что квартира твоя. Что ещё?
— Сказал? — усмехнулась Ксения. — Ты сказал это один раз за полтора года. Всё остальное время сидел и ковырял салат.
— Ксюша, — вздохнул он. — Я не хочу ссориться с мамой. Но и тебя я в обиду не дам.
— Ага, звучит обнадёживающе. Прямо как из инструкции: «и вашим, и нашим».
Олег пододвинулся ближе и взял её за руку.
— Ты моя жена. Это главное. Мама просто… такая.
Ксения посмотрела на него. В его глазах была искренность, но где-то глубоко мелькала тень нерешительности.
Именно эта тень и станет потом причиной всех грядущих бурь.
На следующий день Галина Петровна вернулась. Но уже не одна.
На пороге стояла Света, младшая сестра Олега. Хрупкая, тихая, с глазами «щенячьего» формата.
— Мы тут подумали… — начала свекровь, переступая порог. — Светочка могла бы хотя бы временно пожить у вас. Пока снимать дорого.
Ксения скрестила руки на груди.
— Нет.
— Но… — робко вставила Света.
— Нет, — повторила Ксения. — У меня нет привычки сдавать свою квартиру родственникам бесплатно.
— Значит, чужим сдаёшь, а сестре мужа — нет? — возмутилась свекровь.
— Чужим я сдаю за деньги, — спокойно пояснила Ксения. — Хотите, пусть снимает за ту же сумму.
— Ах, так вот оно что! — Галина Петровна всплеснула руками. — Деньги дороже семьи!
Ксения хмыкнула.
— Зато деньги не требуют ключей от квартиры и не приходят без звонка.
Олег стоял рядом, растерянный, как школьник между двух учительниц.
— Может, обсудим спокойно? — предложил он.
— А что тут обсуждать? — вскинулась мать. — Женщина твоя решила, что она умнее всех.
— Женщина его, между прочим, законная жена, — с усмешкой парировала Ксения.
В кухне запахло грозой. И каждый понимал: это только начало.
С того вечера в квартире Ксении и Олега установился странный режим. Она — хозяйка, он — миротворец, а Галина Петровна — незваный инспектор с непрошенными советами.
То заглянет «на чай», то притащит контейнеры с едой («Я ж заботлюсь о вас, неблагодарные»), то «случайно» оставит на тумбочке документы Светы, мол, вдруг Ксении станет совестно.
— Мам, ну зачем ты это всё тащишь? — Олег в очередной раз выносил из квартиры пакет с квашеной капустой, три банки огурцов и старый тостер.
— А что? Я для семьи стараюсь! — возмущалась мать. — Своей-то квартиры у вас всё равно мало, вот и расширяю удобство.
Ксения не выдержала:
— Удобство? Мам, у нас кухня меньше, чем у вас шкаф в коридоре. Ещё немного — и придётся регистрировать складской терминал.
Олег прыснул со смеху, но тут же сделал вид, что закашлялся.
— Не остри, Ксюшенька, — язвительно произнесла свекровь. — Лучше подумай, как Светочке помочь. Девочка без крыши над головой, а ты всё шутишь.
— У Светы есть крыша, — парировала Ксения. — Она снимает. За деньги. Как и положено взрослому человеку.
— Не все такие меркантильные! — воскликнула Галина Петровна.
— А я вот горжусь, что такая, — холодно ответила Ксения. — Благодаря этой «меркантильности» у меня есть квартира, а не прожитые годы «на шее».
Света в этот момент сидела на диване и ковыряла ногтем телефон. Вид у неё был такой, будто она вообще не понимает, зачем её сюда притащили.
— Я не хочу никому мешать, — робко пробормотала она.
— Вот видишь! — тут же подхватила мать. — Девочка даже рот открыть боится. А ты, Ксюшенька, вместо поддержки только и знаешь, что осуждать.
— Я не осуждаю, — спокойно сказала Ксения. — Просто я не обязана раздавать своё жильё направо и налево.
— Но это же семья! — настаивала свекровь.
— А ипотеку мне кто платит? Тоже семья? — в голосе Ксении зазвенела сталь. — Нет, Галина Петровна. Тут мои деньги, мои нервы и мои годы.
В кухне повисла тишина. Даже кошка, привыкшая бегать по столу, присела на подоконник, будто чувствовала, что сейчас лучше не дышать.
Вечером, когда гости наконец ушли, Ксения села на диван и уставилась на мужа.
— Олег, давай поговорим серьёзно.
— Давай, — осторожно согласился он.
— Я не готова жить в доме, куда твоя мама приходит как к себе. И уж тем более не готова, чтобы тут жила Света.
— Ну она же сестра… — начал он.
— Стоп! — резко перебила Ксения. — Она может быть хоть двоюродной бабушкой. Суть не меняется. Это моя квартира. Моя.
— Я понимаю, — кивнул он. — Но ты сама видишь, мама давит…
— Так скажи ей «нет», — раздражённо бросила Ксения.
— Ксюша, ты же знаешь её… Она устроит скандал.
— А ты чего боишься? Что она перестанет приносить соленья?
Олег усмехнулся, но тут же сник.
— Я просто не хочу, чтобы между вами была война.
Ксения подняла брови.
— Так, а сейчас это что? Летние учения с холостыми патронами?
Олег вздохнул и потер виски.
— Ты права. Я поговорю с ней. Чётко.
— И без «ну мам, пойми», — добавила Ксения. — Просто скажи: квартира Ксении неприкосновенна. Всё.
— Ладно. Попробую.
Но «попробую» превратилось в фарс. На следующий день Галина Петровна заявилась снова — и уже не просто с намёками.
— Слушай сюда, сын, — сказала она, садясь на диван и откидываясь на спинку, будто на троне. — Если твоя жена такая жадина, может, стоит подумать, та ли это женщина?
— Мам! — Олег вскочил. — Ты вообще в своём уме?
— А что? — вспыхнула мать. — Ты женился, а теперь у тебя нет ни матери, ни сестры! Только эта… королева с ключами!
— Я сейчас всё брошу и поползу назад, да? — с сарказмом вставила Ксения. — Встану в очередь за материнской любовью.
— Замолчи! — резко крикнула свекровь. — Ты разрушила мою семью!
— Простите, — Ксения поднялась и спокойно посмотрела в глаза. — Семью разрушают не жёны. Семью разрушают те, кто вечно лезет туда, где их не ждут.
Секунду они смотрели друг на друга, как два противника на ринге.
Олег стоял между ними, растерянный и бледный.
— Всё, хватит! — наконец рявкнул он. — Мама, квартира Ксении — её собственность. И точка.
Галина Петровна прижала руку к груди, будто он её ножом полоснул.
— Вот как… Значит, жена тебе дороже матери. Ну-ну.
Она встала и направилась к выходу. Но у двери оглянулась.
— Ты ещё пожалеешь, Олежек. Ты думаешь, она тебя любит? Да она только квартиру свою любит!
Дверь захлопнулась.
Ксения опустилась на стул, закрыв лицо руками.
— Она нас не оставит, — прошептала она.
— Я справлюсь, — твёрдо сказал Олег, хотя в голосе его слышалась дрожь.
Ксения посмотрела на мужа. Да, он встал на её сторону. Но сможет ли он выдержать давление матери?
А в её глазах было ясно одно: это война. И играть в компромиссы она больше не собиралась.
Прошла неделя. Ксения всё это время жила как на минном поле. Телефонные звонки от свекрови Олег отключал, но та нашла другой способ давления — приходила лично.
— Я не понимаю, — жаловалась Ксения мужу вечером, когда они сидели на кухне. — У твоей мамы что, абонемент в наш дом?
— Она упрямая, — мялся Олег.
— Упрямая? Да у неё в паспорте вместо прописки должно быть написано «место жительства — квартира сына».
Олег усмехнулся, но тут же посерьёзнел.
— Сегодня на работе мне позвонил знакомый из ЖЭКа. Говорит, мама интересовалась твоей квартирой. Документы, на кого оформлена…
— Что?! — Ксения едва не выронила кружку. — Она совсем с ума сошла?
— Он сказал, что её расспросы показались подозрительными.
— Подозрительными? — Ксения нервно засмеялась. — Ещё бы. А давай я завтра приду к ней и спрошу, не на неё ли пенсию переводят.
Олег потёр лицо руками.
— Я чувствую, она готовит что-то серьёзное.
Подозрения оправдались. На следующий день Галина Петровна явилась вновь — и на этот раз с папкой документов.
— Сынок, я всё решила, — объявила она, входя на кухню, где Ксения мыла посуду. — Света будет прописана у вас.
— Простите, что? — Ксения резко повернулась.
— Вот заявление, вот бумаги. — Она вытащила листы, разложила на столе. — Олежек, ты подпишешь, и всё будет хорошо.
— Мам, ты в своём уме? — Олег взял документы, пролистал и замер. — Ты понимаешь, что это значит?
— Конечно, понимаю! — с нажимом сказала свекровь. — У сестры будет регистрация, и всё по закону!
— По какому закону? — взорвалась Ксения. — По закону «мама решила»?
— Девочка молодая, ей жить негде! А ты, неблагодарная, держишь квадратные метры как собака на сене!
— Как собака на сене? — усмехнулась Ксения. — Да я, в отличие от некоторых, сама себе эту «сенофабрику» купила.
— Тон-то сбавь! — взвизгнула Галина Петровна. — Ты ещё на меня в суд подай!
— А что, идея неплохая, — холодно ответила Ксения.
Олег поднял руки, словно пытаясь разнять двух бойцов.
— Так, стоп! Никто ничего подписывать не будет!
— Ах, значит, ты тоже против своей сестры? — глаза матери сверкнули.
— Я за справедливость! — отрезал он. — И за то, чтобы в нашем доме решали мы, а не ты!
Тишина. Тяжёлая, давящая.
Галина Петровна сложила бумаги в папку, встала и произнесла почти шёпотом:
— Запомните оба… Я добьюсь, чтобы квартира досталась Свете. И не мешайте мне.
Она ушла.
Вечером Ксения не могла уснуть. Лежала и думала: «А вдруг у неё есть какой-то план? Подлог? Или она пойдёт в суд, начнёт давить на Олега?»
В голове вертелись страшные картинки. Как она, Ксения, в один день может оказаться чужой в своей же квартире.
Олег обнял её за плечи.
— Не бойся. Это наш дом. Никто тебя отсюда не выгонит.
— Ты не понимаешь, — шептала она. — С твоей мамой лучше ожидать всё.
И действительно. Через пару дней почтальон принёс заказное письмо. Повестка.
— Это что ещё такое? — Ксения разорвала конверт и прочитала: «Заявление об установлении доли в жилой площади».
— Мамаша решила, что у неё права на твою квартиру, — мрачно сказал Олег.
— Так её там вообще не стояло! — воскликнула Ксения. — Я купила квартиру ДО брака. Какие ещё доли?!
— Она, видимо, хочет доказать, что ты обязана поделиться как жена её сына.
Ксения хохотнула. Но смех был нервный, с привкусом злости.
— Вот это поворот. Значит, теперь я должна отдать полжизни, чтобы Света могла спать на моём диване и смотреть мои сериалы?
— Мы всё докажем, — уверенно сказал Олег.
— «Мы»? — с прищуром переспросила Ксения. — Надеюсь, это не «мы» в стиле «Ксения идёт в суд, а Олег режет салат»?
Он вздохнул, виновато улыбнулся.
— Нет, Ксюша. На этот раз я буду рядом.
Суд назначили через месяц. Но уже за несколько дней до заседания началось самое интересное.
Однажды вечером, когда они ужинали, в дверь позвонили. На пороге стоял сосед с третьего этажа.
— Ребята, извините, но у вас тут вчера женщина к двери подходила. Долго стояла, ковырялась. Я подумал, может, вор. Но вроде своя.
— Какая женщина? — насторожилась Ксения.
— Ну… та, постарше. Ключами звякала.
Ксения побледнела.
— Это она… — прошептала она.
Олег сжал кулаки.
— Всё. Хватит. Я сам завтра с ней поговорю.
— Поздно, — глухо ответила Ксения. — Она уже перешла черту.
На следующий день дверь квартиры действительно оказалась поцарапана возле замка.
Ксения смотрела на эти следы, и у неё дрожали руки.
— Это уже не просто скандал. Это попытка сломать мой дом, мою жизнь.
— Я разберусь, — сжав зубы, сказал Олег. — Если надо — заявление в полицию.
Ксения посмотрела на него. И впервые за всё время почувствовала: да, он действительно готов пойти до конца.
Но внутри у неё уже зрело другое решение.
Поздним вечером, когда Олег уснул, Ксения сидела на кухне и думала.
«Она хочет войны? Она её получит. Но я не уйду. Никогда. Это мой дом. И именно здесь я поставлю точку».
Она подняла взгляд на дверь — ту самую, которую пытались вскрыть. И внутри зажглась холодная решимость.
День суда стал для Ксении испытанием. Она сидела в коридоре здания, сжимая в руках документы, а рядом ходил нервный Олег.
— Всё будет хорошо, — повторял он, будто заклинание. — У тебя все бумаги в порядке.
— А у твоей мамы в порядке только голосовые связки, — сухо бросила Ксения. — Держи уши, скоро орать будет.
И она не ошиблась.
Когда они вошли в зал, Галина Петровна уже сидела с видом победительницы. В руках — пухлая папка. Рядом Света, вся съёжившаяся, будто её притащили силой.
— Здравствуйте, — с наигранной любезностью произнесла свекровь. — Ну что, посмотрим, кто прав.
— Прав тот, у кого документы, — спокойно ответила Ксения.
— Или у кого совесть, — ядовито вставила та.
— Совесть у меня. Квартира тоже, — парировала Ксения.
Судья выслушал обе стороны. Галина Петровна била на жалость: рассказывала о бедной дочери, которая «вынуждена скитаться по съёмным углам», а Ксения, «холодная и бездушная», «жиреет» в своей «роскошной квартире».
— Роскошная квартира? — не выдержала Ксения. — У меня кухня меньше вашей кладовки, Галина Петровна. Роскошь у вас в воображении.
Зал хмыкнул. Даже судья позволил себе тонкую улыбку.
Когда дошла очередь Ксении, она поднялась и спокойно выложила документы: договор купли-продажи, справки, выписки.
— Квартира куплена мной лично до брака. Все платежи подтверждены. Муж к сделке отношения не имеет.
— Но она теперь жена моего сына! — взвилась Галина Петровна. — Значит, обязана делиться!
— Я обязана делиться только борщом с мужем, — холодно отрезала Ксения. — И всё.
Олег встал.
— Уважаемый суд, я хочу сказать… Моя жена права. Это её квартира. Моя мать перегибает.
Тишина. Галина Петровна посмотрела на него так, будто он ударил её ножом.
— Ты предал меня… ради неё?!
— Я не предал. Я защищаю справедливость, — твёрдо сказал он.
Решение суда было ожидаемым: отказ в иске.
Галина Петровна вскочила, покраснев.
— Это всё куплено! — кричала она. — Все вы в сговоре!
Света тихо дёрнула её за рукав:
— Мам… хватит.
— Молчи! — рявкнула та. — Ты тоже против меня?
Ксения встала, подошла и сказала тихо, но так, что зал замолк:
— Запомните. Это мой дом. И если ещё раз попробуете сунуться, я не ограничусь судом. Я сделаю так, что вам даже кошка хвостом не махнёт.
В её голосе было столько ледяной решимости, что даже Галина Петровна впервые отшатнулась.
Дома, уже вечером, Ксения закрыла дверь на все замки. Поставила чайник и села напротив мужа.
— Ну что, — сказала она. — Теперь твоя мама будет меня ненавидеть всю жизнь.
— Пусть ненавидит, — пожал плечами Олег. — Главное, что мы остались вместе.
— Ты правда так думаешь? — пристально посмотрела Ксения.
— Да. Я люблю тебя. А квартира… это символ твоего труда. И я никогда не позволю никому его отобрать.
Ксения вздохнула. На душе было тяжело, но одновременно — спокойно.
— Знаешь, Олег, сегодня я поняла одну вещь. В доме всегда должна быть хозяйка. И если кто-то решит, что он умнее — дверь ему покажет сама хозяйка.
Он улыбнулся.
— Ты упрямая.
— Нет, — усмехнулась она. — Я просто не из тех, кто уходит. Я всегда остаюсь. И всегда побеждаю.
Она встала, подошла к двери, погладила её ладонью.
— Это мой дом. И никто — слышишь? — никто меня отсюда не выгонит.
Этой ночью Ксения впервые за долгое время спала спокойно. Она знала: война окончена. И хотя отношения с Галиной Петровной не наладятся никогда, у неё есть главное — её дом и её право решать, кто в нём останется.
А врагов… врагов она отсюда всегда выгонит сама.
Конец.
Жена приехала из командировки и нашла следы другой женщины