— Проходите, проходите, — женщина окинула Аллу оценивающим взглядом, задержавшись на простеньких туфлях. — Юрочка так мало рассказывал о вас.
— Мама, я же говорил, Алла преподает английский, — Юра обнял девушку за плечи, пытаясь разрядить обстановку.
— Репетитор, значит, — протянула женщина, проходя в гостиную. — Ну что ж, благородное занятие. Для тех, кто не способен на большее.
Алла вздрогнула. Каждое слово било наотмашь, но она заставила себя улыбнуться. Юра неловко засмеялся, усаживаясь за накрытый стол.
— Мам, Алла отличный педагог. У нее своя клиентская база, — попытался он заступиться.
— Клиентская база, — мать Юры усмехнулась, разливая чай. — Громко сказано для пары учеников. Впрочем, каждый зарабатывает как может. Не всем же дано построить карьеру.
Алла сжала салфетку под столом. Костяшки пальцев побелели от напряжения. Внутри все кипело от обиды, но она молчала, глотая горькие слова вместе с остывшим чаем.
После ужина Юра провожал ее. Вечерний воздух казался спасением после душной атмосферы квартиры его матери.
— Не принимай близко к сердцу, — начал он, засунув руки в карманы. — Мама со всеми такая. Просто у нее характер сложный.
— Сложный? — Алла остановилась, развернувшись к нему. — Юра, она меня унижала весь вечер! Я для нее пустое место!
— Ну что ты драматизируешь? — он попытался взять ее за руку, но Алла отстранилась. — Она просто проверяет людей. Привыкнешь.
— Привыкну? К оскорблениям? — голос Аллы дрожал от сдерживаемых слез.
— Алла, не накручивай себя. Мама желает мне добра, вот и волнуется.
Она посмотрела на него с горечью. Он даже не пытался ее понять. Развернувшись, Алла быстро пошла к метро, не оглядываясь на его призывы остановиться.
Месяцы пролетели в водовороте событий. Предложение руки и сердца, подготовка к свадьбе — все это заглушило неприятный осадок от первой встречи. На самой церемонии родители Аллы преподнесли молодоженам конверт.
— Это вам на новую жизнь, — отец Аллы улыбался, обнимая дочь. — Документы на квартиру. Двухкомнатная, в новом доме.
Алла замерла от неожиданности. Глаза наполнились слезами радости. Юра крепко обнял ее, целуя в висок. Гости аплодировали, поздравляли. Только свекровь сидела с каменным лицом, сжав губы в тонкую линию.
Прошло несколько месяцев семейной жизни. Квартира преобразилась — Алла с любовью обустраивала каждый уголок. Свекровь напросилась в гости, и отказать было неловко.
— Хорошо устроились, — она прошлась по комнатам, трогая шторы, разглядывая мебель. — Конечно, когда родители все на блюдечке преподносят, легко жить. Не то что самим зарабатывать.
— Мама, ну зачем ты так? — Юра неловко переминался с ноги на ногу.
— А что я? Правду говорю, — свекровь села на диван, оглядывая просторную гостиную. — Молодые, неопытные. Разве вы заслужили такое жилье? Я всю жизнь в однушке ютилась, а тут — пожалуйста, хоромы.
Алла стояла у окна, спиной к ним. Обида комом застряла в горле. Руки дрожали, когда она наливала чай. Юра молчал, лишь неловко посмеивался, будто слова матери были невинной шуткой.
Визиты свекрови участились. Каждый раз находился новый повод уколоть Аллу.
— Опять борщ варишь? — морщилась она, заглядывая в кастрюлю. — В нашей семье его иначе готовят. Впрочем, откуда тебе знать, что такое традиции.
— Диван не там стоит, — критиковала она в следующий приезд. — Вообще, квартира слишком роскошная для вас. Незаслуженная роскошь вредит.
Алла все чаще пряталась в спальне после этих визитов. Юра находил ее там, сидящей на кровати с покрасневшими глазами.
— Опять из-за мамы расстроилась? — вздыхал он. — Ну не обращай внимания. Она не со зла.
— Не со зла? — Алла поднимала на него глаза. — Юра, она специально меня унижает! При тебе!
— Преувеличиваешь, — отмахивался он. — Мама просто прямолинейная.
Однажды за обедом терпение Аллы лопнуло. Свекровь в очередной раз начала рассуждать о незаслуженном богатстве.
— Я в вашем возрасте на съемных углах жила, — вещала она, размазывая масло по хлебу. — А вы тут прохлаждаетесь. Нечестно это. Я сына одна поднимала, всего добивалась сама, а вам все готовенькое.
— Хватит! — Алла резко встала из-за стола. Тарелки звякнули от ее порывистого движения. — Если моя квартира вам так поперек горла встала, убирайтесь отсюда!
— Как ты смеешь! — свекровь тоже вскочила, глаза ее сверкали яростью.
— Смею! Это мой дом! — Алла дрожала от гнева. — Я больше не намерена выслушивать ваши оскорбления!
— Юра, ты это слышишь? — свекровь повернулась к сыну, но тот растерянно молчал.
— Уходите. Немедленно, — Алла указала на дверь. Внутри все горело от обиды и злости.
Свекровь величественно направилась к выходу. Юра бросился за ней, оставив Аллу одну. Она медленно опустилась на стул. Руки дрожали, когда она собирала со стола посуду. Тарелки гремели в раковине. По щекам текли горячие слезы — от обиды, от одиночества, от понимания, что муж снова выбрал не ее.
Кухня погрузилась в тишину. Только капли воды из крана отсчитывали секунды. Алла вытерла руки, прислонилась к холодильнику. В груди было пусто и холодно.
Две недели в квартире царило молчание. Юра ходил мрачный, но разговоров не заводил. Алла тоже не спешила первой идти на контакт. Свекровь исчезла из их жизни — ни звонков, ни сообщений.
Утро выдалось обычным. Юра уехал на работу рано. Алла готовилась к занятиям с учениками, когда раздался звонок в дверь. За порогом стояла свекровь — подтянутая, с высоко поднятой головой.
— Впустишь? — спросила она холодно.
Алла молча отступила в сторону. Свекровь прошла в гостиную, села в кресло, словно королева на троне.
— Я много думала о твоем поведении, — начала она. — Ты поступила со мной несправедливо. Но я готова простить.
Алла скрестила руки на груди, чувствуя, как внутри поднимается волна возмущения.
— Простить? За что? — голос ее звучал устало.
— За твою грубость. И я знаю, как ты можешь загладить вину. Перепиши на меня квартиру.
Алла замерла. Несколько секунд она просто смотрела на свекровь, не веря своим ушам.
— Вы в своем уме? — наконец выдавила она.
— В полном здравии, — свекровь встала, подошла ближе. — Я заслужила эту квартиру больше, чем ты. Всю жизнь работала, сына растила. А ты? Репетиторша, которой все досталось даром.
— Убирайтесь, — Алла отступила к двери. — Немедленно убирайтесь из моего дома!
Свекровь приблизилась вплотную, ее глаза горели недобрым огнем.
— Отдай мне квартиру. Подпиши документы, по-хорошему, иначе пожалеешь, — прошипела она Алле на ухо.
— Вон! — Алла распахнула дверь. — И не смейте больше появляться здесь!
Свекровь вышла, но обернулась на пороге.
— Юра узнает, как ты со мной обращаешься. Посмотрим, что он скажет.
Вечером Юра ворвался в квартиру как ураган. Алла медленно повернулась к нему.
— Что ты наговорила моей матери? — начал он с порога. — Она в слезах позвонила! Говорит, ты ее оскорбляла, обзывала!
Алла сжала пальцы в кулаки, спина напряглась. Внутри было тесно, но голос оставался ровным.
— Я ее не оскорбляла, Юра. Она пришла требовать, чтобы я переписала на нее квартиру.
— Не придумывай! — он подошел ближе. — Мама не способна на такое! Ты просто ее невзлюбила с самого начала!
Сердце колотилось, дыхание становилось тяжелым, но она держалась твердо, не позволяя себе отступить.
— Твоя мать врет тебе, а ты веришь, — говорила она спокойно, но руки дрожали, а плечи были напряжены.
— Это ты врешь! Мама всю жизнь мне посвятила!
Алла молча стояла, взгляд холодный и решительный, глаза сжимались от внутреннего напряжения. Молчание растягивалось, пока ясность не окутала мысли: больше нельзя подчиняться чужим требованиям.
— Можешь мне не верить. Мне уже все равно, — она отвернулась к окну. — Просто собери вещи и уходи. Иди к матери, которая вешает тебе лапшу на уши, а ты покорно это терпишь.
Юра замер. Лицо побледнело.
— Алла, подожди. Давай поговорим спокойно, — он попытался взять ее за руку.
— Нет, — она отстранилась. — Мне не нужен муж, который не способен меня защитить. Который выбирает мать вместо жены. Собирай вещи, Юра. Наш брак окончен.
Он стоял посреди комнаты, растерянный и жалкий. Алла оперлась на спинку дивана, дыхание постепенно стало ровнее. Боль и обида были рядом, но внутри росла непоколебимая решимость: теперь она защищает себя и свое пространство.
Дверь закрылась. Алла осталась одна в тишине квартиры. Руки дрожали, когда она провела ладонью по столу. Тишина казалась плотной, но в ней было место свободе.
Утром раздался звонок. Номер свекрови высветился на экране.
— Ну что, одумалась? — голос в трубке звучал торжествующе. — Готова обсудить передачу квартиры? И тогда Юра к тебе вернется.
Алла усмехнулась. Легкая горечь оставалась, но внутренняя сила окутывала ее, делая слова свекрови пустыми.
— Знаете что? Благодаря вашей жадности, теперь ваш сын будет ютиться с вами в однушке. Наслаждайтесь обществом друг друга.
— Ты не имеешь права…
— Имею. Это мой дом. А вы с Юрой можете жить как хотите. Вы же семья. Пожинайте плоды своих трудов.
Алла сбросила вызов. Было горько и тяжело, но спокойно. Она выстояла. Защитила себя. И пусть осталась одна — зато с достоинством.
В квартире воцарилась тишина. Алла осталась стоять у окна, прислонившись спиной к стене. Внутри было спокойно, несмотря на горечь и одиночество, которые еще не ушли полностью. Воздух казался легче, а мысли яснее. Она позволила себе сделать глубокий вдох и слегка улыбнулась — тихо и уверенно, понимая, что теперь сама выбирает путь своей жизни и больше не отдает контроль никому.
– Продать квартиру, чтобы твоя сестра могла открыть свой салон? Ни за что! – муж не понимал, почему я отказала