— Потерпи немного, — вздохнула Анна, переворачивая омлет. — Бабушка Мария поправится, и всё наладится.
Но прошло уже два месяца с тех пор, как свекровь переехала к ним после выписки из больницы, и улучшений не наблюдалось. Более того, Анна заметила, что бодрая и энергичная раньше женщина стала мрачной и подозрительной.
— Что это за хлеб? — Мария Степановна, появившись на кухне, взяла батон и внимательно изучила этикетку. — Сорок рублей! За обычный хлеб!
— Он из хорошей пекарни, — пояснила Анна. — Дима любит именно этот.
— Дурь какая-то! В магазине за двадцать рублей точно такой же продают! И сыр этот… смотри, что за цена! — свекровь достала из холодильника кусок пармезана. — Такие деньги на ветер бросаете! У меня на всю неделю еды столько стоит!
— Мы тратим то, что заработали, — мягко возразила Анна.
— Ага, намекаешь, что я на шее сижу? — глаза свекрови сузились. — Я свой хлеб всю жизнь ела, не то что некоторые! Мне, видите ли, ваших деликатесов не достаётся!
Анна промолчала, но про себя отметила, что разговоры о деньгах стали слишком частыми.
— А может, мне хозяйство на себя взять? — предложила свекровь с ехидной улыбкой. — Я умею экономить, не то что вы, молодые расточители! А то у вас тут как на курорте — денег куры не клюют!
— Не стоит, — поспешила отказаться Анна. — Вам нужно отдыхать, восстанавливаться.
— Чего там восстанавливаться? Я ещё не старуха какая-нибудь! — возмутился свекровь. — Это вы меня за развалину считаете!
Артём неловко наблюдал за разговором.
— Бабушка, может, пойдёшь таблетки примешь? — осторожно предложил он. — Доктор же велел по расписанию.
— Не указывай мне, что делать! — резко оборвала его Мария Степановна. — Я сама знаю, когда мне лекарства принимать! Вас всех тут учить надо!
***
Когда вечером Дмитрий пришёл с работы, мать сразу же набросилась на него с жалобами:
— Сын, а твоя жена считает, что я денег не заработала! Намекает, что я дармоедка! Прямо так и говорит — мы тратим то, что заработали!
— Глупости, — Дмитрий обнял мать. — Анна так не думает.
— Думает, думает! Я же не глухая! Вижу, как она на меня смотрит, когда я замечания делаю про ваши траты! Это же кошмар — столько денег в пустую улетают! А мне даже спросить нельзя!
— Мама, успокойся, — произнёс Дмитрий. — Мы не бедствуем.
— Не бедствуем? Сорок рублей за хлеб! За обычный хлеб! А сыр этот итальянский — как полпенсии стоит! И она ещё мордой кривит, когда я что-то скажу!
— Аня, поговори с мамой нормально, — сказал Дмитрий жене, которая как раз входила в гостиную. — Она права насчёт экономии. Зачем переплачивать за бренды?
Анна остановилась в дверях и посмотрела на мужа с удивлением.
— Да, конечно, теперь я во всём виновата, — сказала она ровным голосом. — Может, мне ещё и отчитываться за каждую потраченную копейку?
— Не нужно так реагировать, — попросил муж. — Мама просто переживает.
— Переживает? За наши деньги? — спросила Анна. — Как трогательно.
— Вот видишь, сын! — торжествующе воскликнула Мария Степановна. — Слышишь, каким тоном она со мной разговаривает! Никакого уважения к старшим! А я всю жизнь работала, детей подняла!
— Мария Степановна, я никогда не говорила ничего плохого о вашей работе, — спокойно ответила Анна. — Но и мы работаем не хуже вас.
— Ах, вот оно что! Значит, вы работаете, а я всю жизнь баклуши била! — голос свекрови становился всё громче. — Я вас тут учу экономии, а вы мне тычете, что я ничего не заработала!
Анна обиделась на мужа, что он промолчал.
***
На следующий день Мария Степановна взяла ключи и отправилась в магазин. Вернулась она с пакетами, полными дешёвых продуктов, и торжествующим видом.
— Вот, смотри, — она разложила на столе чеки. — Сэкономила триста рублей! А еда та же самая.
Анна взглянула на покупки: растворимый кофе вместо зернового, куриные крылышки вместо говядины, почерневшие бананы по акции.
— Мария Степановна, но этот кофе невкусный…
— Кофе есть кофе. Кофеин везде одинаковый, — отрезала свекровь. — А эти бананы прекрасно пойдут в выпечку.
— Они уже мягкие, — заметила Анна, рассматривая фрукты.
— Ох, какая разборчивая! — фыркнула Мария Степановна. — В моё время рады были любой еде. А вы, молодые, только носы воротите. Да из таких бананов получается самая вкусная выпечка!
— Понятно, — спокойно ответила Анна. — Значит, вы будете их использовать для готовки.
— Конечно буду! И никаких капризов больше не потерплю. Семейный бюджет — дело серьёзное.
Через неделю Анна поняла, что нормально питаться дома стало невозможно. Она начала обедать в кафе рядом с офисом, а на ужин готовила себе что-то отдельное.
— Опять выбираешь, что есть? — заметил Дмитрий. — Мама старается, готовит.
— Я не привыкла есть просроченные продукты, — тихо ответила Анна.
— Ну что ты преувеличиваешь! Мама экономит семейный бюджет, а ты капризничаешь.
— Дима, — терпеливо объяснила Анна, — экономия — это хорошо. Но не за счёт нашего здоровья.
— Что за глупости! Мама всю жизнь так живёт и здорова.
— Может, стоит найти компромисс? — предложила Анна.
— Какой компромисс? — резко спросил муж. — Мама права. Деньги на дороге не валяются.
Мария Степановна вела подробный учёт «сэкономленных» средств в толстом блокноте.
— Уже две тысячи сберегли! — хвасталась она. — При таком подходе к концу года можно будет новую мебель купить.
— Мария Степановна, — осторожно начала Анна, — а что, если мы будем экономить по-другому? Может, найдём способы получше?
— Каким образом, интересно? — ехидно спросила свекровь. — Ты что, экономист? Или у тебя есть какие-то особые знания?
— Просто можно покупать качественные продукты, но по акциям в других магазинах…
— Ага! Значит, мой способ тебе не подходит? — голос Марии Степановны повысился. — Я тридцать лет семью кормлю, а ты меня учить вздумала!
— Я не учу, — спокойно ответила Анна. — Просто предлагаю варианты.
— Не надо мне твоих вариантов! Будет так, как я сказала, и никаких возражений!
Но Анна заметила кое-что странное. Деньги из шкатулки, где они откладывали на «черный» день, стали исчезать. Сначала пропали мелкие купюры, которые она могла бы и не заметить. Потом суммы стали крупнее.
— Дим, ты не брал из шкатулки? — спросила она мужа.
— Нет. А что?
— Там было семь тысяч, а сейчас только четыре.
— Может, забыла, что тратила?
— Из шкатулки я принципиально не трачу, ты же знаешь.
— Ну не знаю тогда. Может, пересчитай ещё раз?
— Дима, я точно помню сумму. Трёх тысяч нет.
— Аня, не волнуйся так. Найдутся твои деньги.
Анна проверила банковскую карту, которой пользовалась редко. Обнаружила несколько списаний по тысяче рублей в течение недели. Пин-код знал только Дмитрий.
— Дима, это ты снимал деньги с кредитной карты?
— Я? Нет, конечно. Зачем мне это? — он искренне удивился.
— Тогда кто? — спросила Анна, показывая выписку. — Смотри: четыре раза по тысяче за неделю.
— Понятия не имею, — Дмитрий пожал плечами. — Может, карту скопировали где-то?
— Но пин-код-то откуда узнали?
— Не знаю, Аня. Может, подглядел кто-то, когда ты набирала.
Анна задумалась. Кто ещё мог знать пин-код? Или подсмотреть его?
На следующий день она решила понаблюдать. Сообщила на работе, что задержится, но через час вернулась домой. Тихо открыла дверь и услышала звуки из спальни.
— Что вы делаете? — громко спросила она, застав Марию Степановну у открытого комода.
— Ой, Аня, ты напугала! — свекровь схватилась за сердце. — Голова разболелась, искала таблетку.
— В комоде, среди нижнего белья?
— Думала, у тебя есть цитрамон.
На кровати лежала вывернутая сумочка Анны, кошелёк был раскрыт.
— А зачем из сумки всё вытряхнули?
— Да я случайно зацепила, когда ящик открывала.
— Мария Степановна, — спокойно произнесла Анна, — интересно получается. Ищете лекарство в комоде, а случайно выворачиваете мою сумку.
— Что ты намекаешь?! — резко спросила свекровь. — Да как ты смеешь меня в чём-то подозревать!
— Я ни в чём не подозреваю. Просто хочу понять, как это произошло.
— Ничего особенного не произошло! — закричала Мария Степановна. — Вечно вы, молодые, из мухи слона делаете! Подумаешь, сумка упала!
— Хорошо, — кивнула Анна. — Тогда давайте просто соберём всё обратно.
— Да убирай сама! — бросила свекровь, выходя из комнаты. — Нашла время истерики устраивать!
Анна села на кровать и начала складывать вещи обратно в сумку. Всё было на месте, кроме одного — записки с пин-кодом, которую она держала в потайном кармашке кошелька. Записка исчезла.
— Дима, — позвала она мужа, когда он вернулся с работы.
— Что случилось?
— Сегодня днём я застала твою маму в нашей спальне. Она рылась в моих вещах.
— Аня, мама сказала, что искала лекарство.
— В моей сумке? — спросила Анна. — Дима, пропала записка с пин-кодом от карты. И пропали деньги из шкатулки.
— Ты что, серьёзно подозреваешь маму в воровстве?
— А ты можешь объяснить происходящее по-другому?
— Конечно могу! — возмутился Дмитрий. — Ты просто невзлюбила мою мать и теперь обвиняешь её во всех грехах!
— Дима, это не про любовь или нелюбовь. Это про факты.
— Какие факты? — раздражённо спросил он. — Сумка упала, записка потерялась, деньги где-то затерялись. Всё объяснимо!
— Хорошо, — сказала Анна. — Тогда давай поменяем пин-код и посмотрим, будут ли ещё списания.
— Хорошо, поменяем, — согласился Дмитрий. — Только перестань подозревать мою мать в гадостях.
На следующий день Анна специально положила в кошелёк две купюры по пятьсот рублей, пересчитала все деньги и запомнила точную сумму.
Вечером денег было меньше ровно на тысячу.
— Мария Степановна, верните деньги, — сказала она, войдя в комнату свекрови.
— Что? Какие деньги? — притворно удивилась пожилая женщина.
— Тысячу рублей, которые вы взяли из моего кошелька.
— Ты что, совсем ополоумела?! — крикнула Мария Степановна. — Обвиняешь меня в воровстве?!
— Я не обвиняю, я констатирую факт. Вчера у меня было определённое количество денег, сегодня — меньше.
— Может, ты забыла, что потратила? Или сын взял, он же знает, где лежит кошелёк!
— Артём в школе был. А забыть я не могла, потому что специально всё пересчитала.
— Какая мерзость! Пожилого человека обвинять в краже! Да я тебе всю жизнь добра желала!
— Добра? — усмехнулась Анна. — Это вы так добро желаете — роясь в чужих вещах?
В этот момент домой пришёл Дмитрий.
— Что случилось? — он увидел заплаканную мать.
— Сын, твоя жена обвиняет меня в воровстве! — Мария Степановна бросилась к нему. — Говорит, что я у неё деньги краду!
— Дима, твоя мать берёт деньги из моего кошелька. Я её вчера застала за обыском нашей спальни, — спокойно сказала Анна.
— Как ты можешь такое говорить? — возмутился муж. — Мама больная, пережила стресс. Она не может воровать!
— Может. И ворует. Из копилки тоже.
— Доказательства есть?
— Пусть вернёт тысячу рублей, которые взяла сегодня.
— Мам, у тебя есть эти деньги? — мягко спросил Дмитрий.
— Да что вы все с ума посходили! Никаких денег у меня нет! Я же не воровка какая-то!
— Слышишь? — Дмитрий посмотрел на жену. — Зачем ты мучаешь больного человека?
— Больного? — подняла брови Анна. — Тогда пусть лечится. В специальном заведении.
— Ты бессердечная! — завопила Мария Степановна. — Сына против матери настраиваешь!
— Тогда я обращусь к участковому, — сказала Анна.
— Что?! — побледнел Дмитрий. — Ты хочешь заявить на мою мать в полицию?!
— А что мне остаётся? Воровство есть воровство.
— Вот она какая, твоя жена! — причитала Мария Степановна. — Небось любовник завёлся, от мужа избавиться хочет! А я ей мешаю! Потому и клевещет!
— Интересная логика, — холодно отметила Анна. — Значит, если кто-то ворует, то это у жертвы любовник?
— Да ты змея подколодная! — кричала свекровь. — Дом разрушаешь!
— Дом разрушаю не я, Мария Степановна. Это вы разрушаете его своими руками.
— Дима, ты слышишь, как она со мной разговаривает?!
— Анна, прекрати! — резко заявил муж. — Мама права, ты просто издеваешься!
— Хорошо, — кивнула Анна. — Тогда ультиматум: либо она извиняется и возвращает деньги, либо я подаю на развод.
— Никогда! — отрезала свекровь. — Ещё чего! Перед такой извиняться!
— Анна, ты не можешь быть серьёзной! — попытался вразумить жену Дмитрий. — Развод из-за такой ерунды?
— Ерунды? — усмехнулась Анна. — Воровство, ложь, оскорбления — это ерунда?
— Она больная!
— Тогда лечи её. А я устала быть донором для твоей больной мамочки. Хорошо. Тогда развод, — твёрдо сказала Анна.
— Вот и славно! — торжествующе закричала Мария Степановна. — Катись отсюда! Нам такая не нужна!
— Мама, замолчи! — крикнул Дмитрий. — Анна, подумай ещё раз! Неужели семья для тебя ничего не значит?
— Семья? — горько рассмеялась Анна. — Где вы её видите? Я вижу только мужа-тряпку и свекровь-клептоманку.
Через неделю Анна забирала свои и сына вещи. При разделе имущества учли её вклад в покупку квартиры, и Дмитрий получил меньшую долю, недостаточную для покупки отдельного жилья.
— Меркантильная стерва! — бросила ей вслед Мария Степановна. — Сына в нищету ввергла!
— Интересно, — обернулась Анна. — А когда вы мои деньги тратили, это меркантильностью не считалось?
— Да пропади ты пропадом! — визжала свекровь. — Мой сын без тебя счастлив будет!
— Непременно, — кивнула Анна. — Особенно когда квартиру продавать придётся.
— Что?! — выпучила глаза Мария Степановна.
— А на что жить будете? — с невинным видом спросила Анна. — Димина доли на отдельное жильё не хватит. Значит, придётся продать квартиру и покупать что-то поменьше. Или в коммуналку переезжать.
— Дима! — завопила свекровь. — Скажи что-нибудь!
Но Дмитрий только мрачно молчал. До него наконец дошли все последствия развода.
— Удачи вам, — сказала Анна, закрывая дверь. — Вы друг друга стоите.
Анна только пожала плечами, садясь в машину. Пусть теперь сын и мать разбираются между собой. А ей хватило лжи, унижений и воровства.
Последнее, что она слышала, был истерический крик Марии Степановны:
— Это всё из-за тебя! Если бы ты мне сразу сказал, что она такая!
— Мать, заткнись! — рявкнул Дмитрий. — Ты всё разрушила!
— Я?! Да я всю жизнь для тебя!
Анна завела машину и уехала. Наконец-то она была свободна.
— Я посчитал, и треть нашей зарплаты пойдёт на содержание мамы — выдал муж, намазывая себе бутерброд