Смерти вопреки

Когда Михаил рассказал жене, что жить ему осталось полгода, Вера долго не могла успокоиться. Кричала, плакала, била посуду. А потом заявила, что подает на развод.

Автобус громко «взвыл» и поехал в сторону города, оставляя после себя большое облако пыли.

Михаил Федорович смотрел ему вслед, стоя на безлюдной остановке, и отчетливо понимал, что теперь точно всё…

…назад дороги нет.

Когда старенький ПАЗик «пыхтя и кряхтя» скрылся за бугром, пыль осела, а звук двигателя окончательно утих, Михаил стал осматриваться по сторонам, пытаясь вспомнить, где находится бабушкин дом.

С трудом, но всё же вспомнил. Несмотря на то, что не появлялся здесь лет тридцать.

«Хорошо, что дом не продал… — усмехнулся Михаил. – Хоть какая-то крыша будет над головой».
Этот дом бабушка завещала ему незадолго до своей смерти, и он давно уже намеревался его продать, потому что не планировал жить в деревне. Но почему-то постоянно откладывал продажу, чем очень раздражал Верочку.

— Ну зачем тебе эта развалюха нужна? – возмущалась жена. — Давай продадим и машину лучше купим.

Он кивал, а потом благополучно забывал о своем обещании. Что-то его останавливало.

Михаил поднял сумку, забросил её за спину, и поковылял по грунтовой дороге.

Пока шел, невольно вспоминал всё, что случилось с ним за последнее время.

А случилось много чего.

Сначала он случайно увидел жену в компании другого мужчины, и по тому, как они долго и крепко обнимались, понял, что встреча у них далеко не первая.

Будь он помоложе, наверное, закатил бы скандал. Наверное, даже с дракой.

Но в 55 лет зачем оно надо? Тем более что любви как таковой между ними давно уже не было. Как и детей.

Михаил просто смирился.

Позже, когда его уже достали постоянные головные боли и полуобморочные состояния, который нередко заканчивались потерей сознания, он решил пройти полное медицинское обследование.

Точнее даже не он решил, а на работе заставили это сделать.
— Поздно обратились… — разводил руками в стороны врач-онколог.

— Сколько мне осталось? – растерянным голосом спросил Михаил, держа в руках результаты анализов и МРТ.

— Поймите правильно, прогнозы делать сложно. Особенно в вашем случае. Это как с синоптиками: они говорят, что будет дождь, а на небе ни облачка… На практике с таким диагнозом живут не более трех-четырех месяцев. Максимум полгода.

Михаил тяжело вздохнул. «Зачем он только согласился на это обследование?».

Намного ведь легче жить в неведении, чем жить, зная, что скоро тебя не станет.
Врач выписал кучу препаратов, посоветовал чаще бывать на свежем воздухе и отказаться от вредных привычек, после чего крепко обнял Михаила, похлопал по плечу и сказал:

— Крепитесь! И помните: в жизни всегда есть место чуду. А вдруг вам повезет…

Когда Михаил рассказал жене, что жить ему осталось максимум полгода, Вера долго не могла успокоиться. Кричала, плакала, била посуду. А потом заявила, что подает на развод.

— Тебе ведь уже всё равно, а я не хочу быть вдовой! – объяснила она свое решение. – И хоронить тебя не хочу.

Михаил пожал плечами.

Он прекрасно понимал, с чем было связано такое желание, и не стал возражать. «У нее еще вся жизнь впереди».

Хотя в глубине души ему, конечно, очень нужна была сейчас поддержка близкого человека.

А из близких у него была только Вера. Родители умерли давно, детей не было, братьев и сестер тоже, потому что он в семье был единственным ребенком.

«Родные стены лечат…» — вспомнил Михаил слова своей бабушки и решил переехать в деревню.
Он развелся с женой, оставив ей всё имущество (на том свете оно не понадобится), продал родительскую квартиру за копейки, потому что времени не было ждать заинтересованного покупателя, и большую часть полученных денег отправил в детский приют, оставив себе немного на пропитание и лекарства.

Теперь его уже ничего не держало в этом мире: можно было спокойно доживать свои последние дни. Хотя нет. Надо было еще найти человека, который бы его похоронил после смерти.

Впрочем, с этим проблем быть не должно: взамен на дом с участком желающих будет хоть отбавляй.

Михаил остановился возле старой покосившейся калитки с ржавой табличкой «ул. Земляничная, 12», с силой толкнул её и вошел на свой участок.

Когда-то здесь был цветущий сад, ухоженный дом с красивыми резными рамами, а теперь же только море бурьяна, дырявая шиферная крыша, поросшая мхом, растрескавшиеся стены…

«Идеальное место для такого, как я…» — почему-то улыбнулся Михаил.
Вдруг в глазах потемнело, голова закружилась, земля стала уходить из-под ног…

Он оперся рукой на старую яблоню, постоял несколько минут, приходя в чувство, и направился к дому.

Первую неделю Михаил Федорович редко выходил на улицу. Лишь по нужде да в магазин несколько раз. Всё остальное время он лежал на кровати и смотрел в потолок, на котором целеустремленные паучки, не теряя надежды поймать хоть какую-нибудь добычу, плели свои ловчие сети.

У Михаила надежды не было, поэтому он просто безучастно наблюдал за этим процессом. А еще думал о том, как же бездарно он прожил свою жизнь.

Он снова вспомнил свою бывшую жену, которая, как оказалось, его никогда не любила, и сожалел о том, что ему не хватило смелости уйти от нее раньше.

«А теперь-то что? Я никому не нужен, один в полуразрушенном доме, жду старушку с косой…».

Когда Михаил стал чаще появляться во дворе, он стал замечать на соседнем участке женщину с платком на голове и косой… «Уж не та ли это «старушка», которую я жду?» — усмехался он.

Впрочем, женщина, помимо косы, еще и другими инструментами владела неплохо.

Топором размахивала, когда дрова рубила, молотком стучала, прибивая что-то…
В перерывах между работой она то белье на веревке между деревьями развешивала, то кур кормила, то разговаривала еще с кем-то ласковым голосом.

Причем, с кем именно, он не видел.

Зато слышал. Слышал радостный звонкий лай. В эти моменты он замирал и как-то грустно смотрел в сторону забора.

Михаил давно мечтал о своей собаке.

Но Верочка была против. «Только этого нам не хватало!» — заявила она, когда он предложил завести щенка.

Опять смирился. Ни детей, ни домашних животных… Тяжело было с этим жить. Но он жил. «Многие люди так живут, а я что, хуже?».

Сейчас он, может быть, и хотел бы что-то изменить, да только поздно уже что-то менять…
В один их таких дней ужасно разболелась голова, и Михаил решил прогуляться возле озера.

Долго гулял, часа два точно.

Потом вдруг услышал кукушку и приветливо помахал ей рукой. Когда-то в детстве он частенько приходил сюда и спрашивал у птицы, сколько ему жить осталось, а она молча улетала. «Наверное, и сейчас улетит…» — был уверен Михаил, но всё же спросил:

— Кукушка, кукушка, сколько мне жить осталось?

Птица как-то странно посмотрела на человека, мол «Много будешь знать – быстро состаришься…», а потом почему-то передумала и решила ответить.

— Ку… — бодро начала она, но резко замолчала и, испугавшись чего-то, улетела.

«Да уж… — опечалился Михаил. – Получается, этот год действительно будет последним».

От волнения голова закружилась, ноги подкосились и он, облокотившись о ствол дерева, аккуратно сполз на землю. Потом и вовсе лег на мягкую зеленую траву, раскинув руки в стороны.

Смотрел, как над головой медленно плывут облака, как птицы летают. Потом закрыл глаза… и окружающий мир в тот же миг погрузился во тьму.

Михаил стоял на берегу озера и махал рукой бывшей жене, которая стояла на противоположной стороне и звала к себе. Он вошел в воду и уверенно пошел к другому берегу. Вода дошла уже до подбородка, а он всё шел и шел, не собираясь останавливаться. Через некоторое время он полностью скрылся под водой и только тогда понял, что идет ко дну – неведомая сила тащила его вниз, а он даже не сопротивлялся этому, смиренно ждал, пока умрет.
Когда Михаил открыл глаза, то увидел щенка, который старательно лизал его щеку.

Михаил сначала удивился, а потом лицо его расплылось в широкой улыбке: «Надо же, всю жизнь я мечтал о щенке, а под конец жизни он сам меня нашел».

— Афоня, пойдем! Нечего с алкоголиками дружбу водить! – услышал он знакомый голос.

От удивления Михаил приподнялся и посмотрел на женщину в платке и с удочкой в руке.

— А чего это я алкоголик?

— У нас в деревне только алкоголики валяются на земле в рабочее время. Делать-то им больше нечего.

— Я просто прилег.

— Ага, рассказывайте сказки. Из дома почти не выходите, только в туалет да в магазин. Ага…

Только сейчас, встав на ноги, Михаил понял, что разговаривает с соседкой.

«Вот почему голос показался ему знакомым». До этого же солнце слепило глаза, и он видел только размытый силуэт, больше походивший на ангела.

Женщина вместе с щенком направились в сторону деревни, а Михаил смотрел им вслед и не понимал, почему такой взбудораженный. Хотя нет: понимал. «Он не алкоголик и не позволит никому так себя называть!».

Вернувшись домой, Михаил решил доказать соседке, что она ошиблась насчет него.

Вооружившись косой и граблями, он быстро очистил участок от бурьяна и сгреб траву в одну большую кучу.

Соседка ходила туда-сюда по своему участку и делала вид, что совсем не замечает соседа. Но Михаил-то видел, что она украдкой бросает взгляды в его сторону.

Вечером на его участок прибежал щенок.

Михаил хотел было прогнать его (не хотел, чтобы тот привык к нему), но, когда понял, что это бесполезно, смирился с его присутствием. Даже поиграл с ним немного, получив такой «заряд» положительных эмоций, что даже дышать легче стало.
— Афоня, ты где? – услышал Михаил голос соседки.

— Он у меня! Здравствуйте.

— Виделись уже. Афоня, домой. Поздно уже, да и вообще… Не нужно с незнакомыми людьми дружбу водить.

— Я не алкоголик.

— Вам не кажется, что вы слишком настойчиво пытаетесь убедить меня в этом? — усмехнулась соседка. — Такие запущенные дома обычно только у тех, кто много пьет и не хочет работать.

Дождавшись, пока щенок перелезет через дырку в заборе на её участок, она пошла домой, даже не попрощавшись.

«Ишь, какая важная особа!» — искренне возмутился Михаил. Хотя в чем-то он, конечно, был с ней согласен.
Дом надо будет привести в порядок.

Последующие дни он активно трудился «назло соседке», всеми силами стараясь доказать ей, что она не права: менял прогнившие доски на крыльце, латал старую кровлю, заделывал трещины в стенах, а также шлифовал и красил резные рамы.

Пришлось потратить почти все деньги, но зато дом не выглядел теперь так траурно.

Да и участок тоже заметно преобразился. Михаил Федорович получил истинное удовольствие от проделанной работы.

А по вечерам к нему часто прибегал Афоня, и он с ним подолгу играл, а потом еще и разговаривал.

— Ты это, не привыкал бы ко мне, — говорил Михаил, держа щенка в руках. – У тебя же хозяйка есть. Да и меня скоро не будет. Может, через месяц, может через два. Не знаю. Болезнь коварная и страшная одолела меня. Но в любом случае спасибо тебе. За то, что подарил мне настоящую радость и исполнил давнишнюю мечту.

Соседка стояла недалеко от забора и слышала весь этот разговор. А из глаз её текли слезы.
На следующий день она принесла соседу пирожков с яблоками, и они впервые разговорились.

О своей болезни Михаил не рассказывал, а она не стала говорить, что знает. Так и жили. То она в гости к Михаилу нагрянет с пирожками, то он ей по хозяйству поможет. А Афоня лаял еще звонче и радостнее.

Прошел один месяц, второй, третий.

Приступы головной боли всё так же продолжали накатывать временами, однако Михаил практически не обращал на них никакого внимания. Были дела поважнее: дрова порубить Галине Петровне, на рыбалку сходить с Афоней, мусор со двора вынести на свалку.

Некогда ему было о головной боли думать. Да и о смерти думать было некогда.

Правда, когда в очередной раз потерял сознание, он все же решил рассказать Гале о своей проблеме.

Только долго не знал, с чего начать.

— Галина, тут такое дело… — начал он разговор за чашкой чая. — В общем, я не хотел тебе говорить, что…

— Вот и не надо ничего говорить, — улыбнулась соседка, протягивая ему пирожок.

— Нет, ты не понимаешь… Я должен. Мне как бы недолго осталось по состоянию здоровья. Врач сказал…

— Да всё я понимаю, Мишенька. Не торопись ты на тот свет. Поживем еще…

Зиму Михаил жил у Галины Петровны, потому что к холодам совсем не подготовился: ни печку кирпичную не отремонтировал, ни дров не заготовил. Думал, что старушка с косой к тому времени его заберет.

А она будто и не торопилась к нему.

«Странно, полгода уже прошло, а я все еще жив…» — удивлялся Михаил.
Весна тоже пролетела незаметно: в хлопотах да заботах. Затем и лето наступило. Ровно год прошел, а он всё еще на ногах и даже боли его немного поутихли.

«Поживем еще…» — вспомнил он слова Галины Петровны и улыбнулся.

«А ведь действительно, куда я тороплюсь? Сколько отведено, столько и буду жить…».

— Афоня, на рыбалку пойдем? – позвал Михаил свою любимую собаку.

— Гав-гав, — раздался громкий лай. Уже не такой звонкий, а с баском, но всё такой же радостный.

А рядом с калиткой стояла Галина Петровна и провожала своих мужчин взглядом. Одного любимого человека она уже потеряла, но за Михаила будет бороться. До конца.