Ирина зажала телефон плечом, продолжая нарезать капусту для борща. Нож ритмично стучал по деревянной доске, но внутри у нее все сжалось от нехорошего предчувствия.
– Лариса, и сколько стоит этот «Бисмарк»? – спросила она, стараясь сохранять спокойствие.
– Ой, да сущие копейки для такого события! – отмахнулась золовка. – Семьдесят тысяч. С учетом скидки по моей карте выйдет шестьдесят пять. Я подумала, скинемся пополам. С вас тридцать две пятьсот, и с меня столько же. Ну, или округлим, с вас тридцать пять, а я организацией займусь, упаковку красивую куплю, букет шикарный закажу.
Ирина отложила нож и вытерла руки полотенцем. Тридцать пять тысяч. У нее перед глазами сразу всплыла квитанция за квартиру, которую нужно оплатить, список лекарств для сына – у Мишки снова обострилась аллергия, и предстоящий ремонт машины Олега, который уже месяц жаловался на стук в подвеске.
– Ларис, ты серьезно? – переспросила Ирина. – У нас сейчас нет таких свободных денег. Мы на ремонт машины откладывали, плюс Мишке к репетитору надо, экзамены на носу. Тридцать пять тысяч за браслет – это перебор.
– Какой перебор? – голос Ларисы стал визгливым. – Это же мать! Она нас вырастила, ночей не спала! Неужели тебе для свекрови жалко? Олег ведь хорошо зарабатывает. Что вы, совсем там прибедняетесь?
– Олег зарабатывает нормально, но у нас и расходы соответствующие. Ипотека, ребенок, продукты подорожали. Мы планировали подарить хороший подарок, но в пределах десяти, ну максимум пятнадцати тысяч. Можно купить отличную бытовую технику или путевку в санаторий на выходные. Зачем ей этот браслет? Куда она в нем ходить будет? В поликлинику?
– Ты просто не понимаешь! – перебила ее золовка. – Золото – это память. Это статус. Мама хочет почувствовать себя женщиной, а не домохозяйкой. Короче, Ир, не будь занудой. Я уже браслет отложила, завтра надо выкупать. Переводите деньги мне на карту до вечера. Олегу я уже звонила, он сказал, что с тобой поговорит.
В трубке раздались гудки. Ирина медленно опустила телефон на стол. Значит, Олег уже в курсе и, как обычно, не смог отказать сестре, переложив всю грязную работу по отказу на жену. Или, что еще хуже, пообещал деньги, не посоветовавшись с ней.
Вечером, когда муж вернулся с работы, Ирина уже ждала его на кухне. Ужин был готов, на плите томились котлеты, но атмосферу уюта нарушало висящее в воздухе напряжение.
Олег зашел, потирая руки, чмокнул жену в щеку, но глаза прятал.
– Вкусно пахнет, – сказал он, усаживаясь за стол. – Устала сегодня?
– Не больше обычного, – сухо ответила Ирина, ставя перед ним тарелку. – Звонила твоя сестра. Насчет подарка маме.
Олег поперхнулся куском хлеба, закашлялся, потянулся за водой.
– А, да… Лариска, она такая, энергичная, – пробормотал он, восстановив дыхание. – Ну, идея-то неплохая, Ир. Мама давно хотела золото. Юбилей все-таки.
– Олег, – Ирина села напротив, глядя ему прямо в глаза. – Тридцать пять тысяч. Ты понимаешь, что это почти вся твоя премия, которую мы хотели отложить на ремонт подвески? Если мы сейчас отдадим эти деньги, ты будешь ездить на гремящей машине еще минимум два месяца. А если она встанет? Ты же на работу на ней ездишь.
– Ну, займем у кого-нибудь… Или с кредитки снимем, – неуверенно предложил муж. – Неудобно отказывать. Лариса сказала, что уже договорилась в магазине. Мама расстроится, если мы с какой-нибудь хлебопечкой придем. Она, знаешь, любит, чтобы «дорого-богато», чтобы перед соседками похвастаться можно было.
– То есть, чтобы твоя мама похвасталась перед соседками, мы должны влезать в долги или ломать машину? – голос Ирины стал жестче. – Тебе не кажется, что это эгоизм? Мы и так ей помогаем каждый месяц. Продукты возим, коммуналку ты ей иногда оплачиваешь.
– Ира, не начинай! – Олег стукнул вилкой по столу, его лицо покраснело. – Это моя мать! Она у меня одна! Что я, не мужик? Не могу матери подарок сделать? Лариса права, ты просто вечно деньги считаешь, как Скрудж Макдак. Жалко тебе? Это же не чужому человеку!
Слово «жалко» хлестнуло Ирину, как пощечина. За пятнадцать лет брака она слышала это не раз, и всегда в контексте его родственников. Жалко времени, чтобы везти Ларису в аэропорт в три часа ночи. Жалко выходных, чтобы копать огород на даче свекрови, с которого они потом не видят ни огурца, потому что «Ларочке нужнее, у нее дети». Теперь вот жалко денег на золотую цацку.
– Мне не жалко, Олег. Мне обидно, – тихо сказала она. – Обидно, что ты готов снять последнюю рубашку ради каприза матери, но при этом экономишь на мне и на сыне. Когда мне нужно было лечить зубы, ты сказал: «Может, в бесплатную сходишь, а то дорого?». А тут браслет за семьдесят тысяч – пожалуйста, берите, не жалко.
– Не передергивай! – взвился муж. – Зубы мы тебе вылечили! А юбилей раз в жизни бывает. В общем, так. Я решил. Мы скинемся. Я не хочу выглядеть перед родней нищебродом и жмотом. Лариска всем расскажет, что мы пожалели денег. Я этого позора не хочу.
– Ах, позора ты не хочешь… – Ирина встала из-за стола, убрала свою нетронутую тарелку в раковину. – Хорошо. Хочешь быть щедрым – будь. Но не за счет общего бюджета. У тебя есть твоя заначка на рыбалку? Есть. Есть деньги, которые ты откладывал на новый спиннинг? Вот оттуда и бери.
– Там не хватит! – буркнул Олег. – Там всего пятнадцать.
– Ну, значит, ищи подработку. Таксуй по ночам. Разгружай вагоны. Ты же мужик, как ты сказал. А семейные деньги, отложенные на ремонт машины и обучение сына, я трогать не дам. Карточка у меня, пин-код я сменила вчера, когда мошенники звонили, так что снять ты не сможешь.
Олег опешил. Он привык, что жена поворчит-поворчит, но в итоге согласится, перекроит бюджет, урежет себя в чем-то, но сделает так, как нужно для «мира в семье». Такой жесткой позиции он не ожидал.
– Ты… Ты серьезно? – он смотрел на нее с недоверием. – Из-за паршивых бумажек ты готова поссорить меня с матерью? Ты жадная, Ира. Реально жадная и мелочная баба. Я не ожидал.
Он встал, бросил салфетку на стол и вышел из кухни. Через минуту хлопнула входная дверь. Ушел. Наверное, к маме жаловаться, или просто гулять, вымещать злость.
Ирина опустилась на стул и закрыла лицо руками. Было горько и больно. Жадная. Она, которая ходит в пуховике пятый сезон, чтобы купить сыну хороший ноутбук для учебы. Она, которая сама делает маникюр, чтобы сэкономить. Жадная.
Следующие три дня прошли в режиме холодной войны. Олег спал на диване в гостиной, разговаривал сквозь зубы и демонстративно ужинал пельменями, игнорируя приготовленную еду. Лариса звонила еще дважды, но Ирина просто не брала трубку. Тогда золовка начала писать сообщения в мессенджере.
*«Ира, время идет! Браслет уйдет! Не позорьте семью!»*
*«Олег сказал, ты карту заблокировала. Ты в своем уме? Это деньги мужа!»*
*«Мама плачет, она чувствует, что вы не хотите ее поздравить».*
Ирина читала эти сообщения и чувствовала, как внутри нарастает холодная решимость. Манипуляции. Чистой воды манипуляции. «Мама плачет». Нина Петровна, женщина с железным здоровьем и командирским голосом, плачет только тогда, когда смотрит турецкие сериалы. В жизни она не проронила ни слезинки, даже когда хоронила мужа – стояла как каменная скала.
В пятницу, за день до юбилея, Ирина решила действовать. Она понимала, что прийти с пустыми руками нельзя – это действительно будет скандал, который Олег ей не простит. Но и идти на поводу у золовки она не собиралась.
В обеденный перерыв Ирина поехала в магазин домашнего текстиля. Она выбрала роскошное двуспальное одеяло из верблюжьей шерсти и комплект дорогого постельного белья из сатина с вышивкой. Подарок выглядел внушительно, полезно и стоил ровно двенадцать тысяч рублей.
– Упакуйте, пожалуйста, в красивую коробку с бантом, – попросила она продавщицу.
Вечером дома она поставила огромную коробку в коридоре. Олег, вернувшись с работы (он все эти дни ходил мрачнее тучи), споткнулся об нее.
– Что это? – спросил он.
– Подарок твоей маме, – спокойно ответила Ирина. – Шикарное одеяло и белье. Тепло, уютно, красиво. Как раз то, что нужно пожилому человеку.
– А браслет? – Олег поднял на нее глаза полные надежды и страха одновременно.
– Браслета не будет. По крайней мере, от нас. Если Лариса хочет – пусть покупает. У меня нет тридцати пяти тысяч на ветер. А этот подарок достойный. И мы его дарим от нашей семьи.
Олег пнул коробку носком ботинка.
– Ты меня опозорила. Лариска звонила, сказала, что выкупила браслет сама, заняла деньги в микрозаймах под бешеные проценты. Сказала, что я тряпка, раз не могу жену на место поставить.
– Лариса взрослая женщина, если у нее нет мозгов и она лезет в микрозаймы ради понтов – это ее проблемы, – отрезала Ирина. – А ты, если считаешь себя тряпкой, то это не моя вина. Я защищаю интересы нашей семьи. Твоей, моей и нашего сына.
Наступил день юбилея. Праздновали в ресторане – Лариса настояла, хотя Нина Петровна изначально хотела накрыть стол дома. «Мама, ты должна отдыхать! Никакой готовки!» – кричала золовка. Правда, счет за ресторан, как подозревала Ирина, предполагалось тоже поделить на всех, но этот вопрос пока тактично обходили стороной.
Нина Петровна восседала во главе стола в новом платье с люрексом, с высокой прической, щедро залитой лаком. Гостей было человек двадцать – родня, подруги юности, соседки. Стол ломился от закусок.
Ирина и Олег сели с краю. Олег был дерганный, постоянно поправлял галстук и прикладывался к бокалу с коньяком. Лариса, в ярко-красном платье, порхала вокруг матери, подливала ей вина, громко смеялась и бросала на Ирину уничтожающие взгляды.
Когда пришло время дарить подарки, Лариса взяла инициативу в свои руки. Она встала, постучала вилкой по бокалу, требуя тишины.
– Дорогая мамочка! – начала она елейным голосом. – Сегодня твой день. Ты у нас самая красивая, самая лучшая. Мы с… – она сделала паузу, многозначительно посмотрев на брата, – мы с Олегом долго думали, чем тебя порадовать. Ты всю жизнь отдавала нам все лучшее, отказывала себе во всем. И мы решили, что ты достойна самого драгоценного.
Лариса достала из сумочки маленькую бархатную коробочку. Зал замер. Нина Петровна театрально прижала руки к груди.
– Ой, Ларочка, что там? Неужели?..
Лариса открыла коробочку и достала массивный золотой браслет. Он сверкал в свете ресторанных люстр. Гости ахнули.
– Это тебе, мамуля! Носи на здоровье! Это чистое золото, как и твое сердце! – провозгласила Лариса и, не дав никому опомниться, добавила: – Это подарок от меня. Лично. Потому что я считаю, что на матери экономить нельзя.
Повисла звенящая тишина. Все взгляды переместились на Олега. Он сидел красный как рак, вжав голову в плечи. Ирина почувствовала, как кровь приливает к лицу. Значит, вот как. Золовка решила сыграть в благородство и публично унизить брата. Не «мы с Олегом подарили», а «я подарила, потому что Олег не скинулся».
– Доченька! – воскликнула Нина Петровна, прослезившись. – Какая красота! Спасибо, родная! Какая ты у меня умница, какая щедрая! Не то что некоторые…
Она не смотрела на сына, но этот недоговоренный упрек повис в воздухе тяжелым облаком. Соседки зашептались, косясь на Олега и Ирину.
– Ну, а что же сынок? – громко спросила одна из тетушек, троюродная сестра именинницы. – Олежка, ты-то чем маму порадуешь? Или сестра за двоих отдувается?
Олег медленно встал. Руки у него тряслись. Он выглядел жалким и раздавленным. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог выдавить ни звука.
Ирина поняла, что если она сейчас промолчит, мужа просто размажут. Съедят живьем. Она встала рядом с ним, взяла его за руку – его ладонь была холодной и влажной – и громко, с улыбкой произнесла:
– А мы с Олегом, Нина Петровна, решили подарить вам то, что согреет вас не только блеском, но и настоящим теплом. Золото – это прекрасно, но здоровье и уют важнее.
Она достала из-под стола огромную коробку и торжественно вручила ее свекрови.
– Это одеяло из натуральной верблюжьей шерсти и комплект элитного белья. Чтобы вы спали сладко и никогда не мерзли. С юбилеем!
Нина Петровна приняла коробку с выражением лица, будто ей подсунули дохлую крысу.
– Одеяло? – протянула она разочарованно. – Ну… спасибо, конечно. В хозяйстве пригодится. На дачу отвезу, там как раз старое прохудилось.
– На дачу?! – не выдержала Ирина. – Нина Петровна, это одеяло стоит как половина вашей пенсии. Это не для дачи, это для комфортного сна!
– Да ладно тебе, Ирочка, не кипятись, – махнула рукой свекровь, даже не открыв коробку. – Главное – внимание, как говорится. Хотя, конечно, от сына я ожидала большего. Ларочка вон одна растит двоих детей, и то нашла возможность мать порадовать королевским подарком. А вы… Эх, ладно. Давайте выпьем!
Олег сел на стул и залпом опрокинул рюмку коньяка. Потом еще одну. Он не ел, только пил и молчал. Ирина сидела с прямой спиной, чувствуя на себе осуждающие взгляды родни. «Жадная», «бессовестная», «мужа под каблук загнала» – читалось в их глазах.
Вечер превратился в бенефис Ларисы. Она то и дело подбегала к матери, поправляла браслет на ее руке, громко спрашивала: «Ну как, мамуля, не тяжелый? Нравится?». Гости нахваливали Ларису, а Олега словно не замечали.
Через час Лариса подошла к ним. Она уже была изрядно навеселе.
– Ну что, Ирка, довольна? – прошипела она, наклонившись к уху Ирины. – Сэкономила? Видишь, как мать расстроилась? Олег теперь для всех посмешище. А все из-за твоей жадности. Могла бы и найти деньги.
– Лариса, отойди, – спокойно сказала Ирина. – Ты свой спектакль сыграла, медаль получила. Иди наслаждайся триумфом.
– А я и наслаждаюсь! – хмыкнула золовка. – Только вот знаешь что? Браслет-то я в кредит взяла. И платить мне за него год. А у меня зарплата – слезы. Так что, Олежек, – она перевела взгляд на брата, – ты мне все равно должен будешь помочь. Не с подарком, так просто, сестре. У меня же дети, им кушать надо. А я последние деньги на маму потратила.
Олег поднял на сестру мутные глаза.
– Уходи, Лар, – глухо сказал он.
– Что? – не поняла она.
– Уходи отсюда. Ты меня подставила. Ты знала, что у нас денег нет. Ты знала, что Ира права. Но ты специально устроила это шоу с вручением «от себя». Чтобы выделиться. Чтобы быть любимой дочкой. А меня в грязь втоптала.
– Да ты пьян! – фыркнула Лариса. – Дурак ты, Олежка. И жена твоя дура.
Она развернулась и ушла танцевать под Верку Сердючку.
Домой ехали в такси молча. Олег смотрел в окно на мелькающие огни ночного города. Дома он первым делом пошел на кухню, налил стакан воды и долго пил. Ирина переодевалась в спальне, снимая «праздничное» платье, которое теперь казалось ей грязным от всей этой ситуации.
– Ир, – Олег стоял в дверях. Вид у него был помятый, но взгляд протрезвел. – Прости меня.
Ирина замерла, расстегивая молнию.
– За что?
– За то, что назвал тебя жадной. За то, что не послушал. Ты была права. Им не нужен был наш подарок. Им нужно было шоу. Ларисе нужно было показать, какая она хорошая, на моем фоне. А маме… маме просто плевать на то, какие у нас проблемы, лишь бы золото блестело.
– Я тебе говорила, Олег. Они используют тебя. Лариса манипулирует чувством вины, а мама ей подыгрывает.
– Я видел, как она на это одеяло посмотрела, – горько усмехнулся он. – «На дачу». Двенадцать тысяч – на дачу, мышам на подстилку. А ведь она даже не знает, что у меня машина на ладан дышит. Ей все равно. Главное, что Ларочка молодец.
Ирина подошла к мужу и обняла его. Он уткнулся лицом ей в плечо, как большой обиженный ребенок.
– Ничего, прорвемся, – сказала она, гладя его по спине. – Зато мы без кредитов. И машина будет на ходу. А Лариса пусть теперь сама свой микрозайм выплачивает.
– Она попросит помощи, – вздохнул Олег. – Ты же слышала. «Помоги сестре, у меня дети».
– А ты скажешь «нет», – твердо произнесла Ирина. – В этот раз ты скажешь твердое «нет». Скажешь: «Лариса, ты взрослая женщина, ты захотела попонтоваться – плати за свои понты сама». И если она обидится – пусть обижается. Нам тоже есть кого растить и кормить.
Олег отстранился и посмотрел на жену.
– Я скажу, – кивнул он. – Обещаю. Больше я на это не поведусь. Спасибо тебе, что не дала мне влезть в этот долг. Я бы сейчас с ума сошел, зная, что я должен банку, машина сломана, а мама даже не оценила бы мои жертвы, потому что Лариса все равно перетянула бы одеяло на себя.
– В прямом смысле одеяло, – улыбнулась Ирина.
Олег рассмеялся. Первый раз за неделю.
На следующий день телефон Олега разрывался от звонков Ларисы. Видимо, наступило похмелье и осознание того, что платить проценты по микрозайму придется реально. Олег смотрел на экран, где высвечивалось «Сестренка», и просто нажимал кнопку «Без звука».
Вечером он сам набрал сестру. Ирина слышала этот разговор из соседней комнаты.
– Нет, Лар. Денег не дам. Нет, занимать не буду. Ты получила свою минуту славы, ты молодец. А кредит плати сама. У меня семья, мне машину чинить надо. Мама? Ну пусть мама продаст браслет и погасит твой долг, если ей так жалко тебя. Что? Я сволочь? Хорошо, пусть будет так. Пока.
Он вошел в комнату, положил телефон на стол и выдохнул.
– Ну, теперь я враг народа номер один. Лариса прокляла нас до седьмого колена.
– Ничего, – Ирина подошла и поцеловала его. – Переживем. Зато у нас есть деньги на ремонт, есть вкусный ужин и, самое главное, есть мы. А они… пусть живут как хотят. В своем золотом блеске.
Они сели пить чай. Ирина смотрела на мужа и видела, что ему тяжело, но в то же время легко. Он сбросил груз, который тащил годами – груз обязанности быть хорошим для всех, кроме себя. И пусть их назвали жадными, пусть на них обиделись, но они сохранили главное – уважение друг к другу и свои границы. А золото… золото не греет, когда на душе холодно. А вот верблюжье одеяло, которое Нина Петровна все-таки увезла на дачу, наверняка согреет. Может быть, когда-нибудь она это даже поймет. Хотя вряд ли. Но это уже совсем другая история.
Если вам понравилась эта история, поддержите канал лайком и подпиской, чтобы не пропустить новые жизненные рассказы. Ваше мнение в комментариях очень ценно!
После развода муж забрал машину и дом, но вскоре вернулся с неожиданной просьбой