Андрей опустил стекло. Дождь бил так, что женщина на остановке стояла в луже по щиколотку, но держалась прямо. Не сутулилась. Не ёжилась. Просто ждала.
Она обернулась. Секунду смотрела на него, оценивая. Потом открыла дверь и села, не извиняясь за мокрые следы.
— Вам нужна работа?
— Смотря какая.
— Три дня играть мою жену. За деньги, которых хватит начать жизнь заново.
Женщина повернулась к нему.
— Вы с ума сошли?
— Немецкие партнёры подписывают контракт только с семейным человеком. Я холостяк. Вы мне подходите.
— Почему я?
— Потому что держитесь так, будто у вас когда-то было всё. А значит, сыграете убедительно.
Она долго молчала. Печка обдувала горячий воздух, и вода на её куртке начала испаряться.
— Меня зовут Марина.
Он услышал фальшь в голосе, но промолчал. Ему не нужна правда. Ему нужна роль.
Загородный дом встретил их тишиной. Двухэтажный, с панорамными окнами, идеально чистый. Марина прошла в гостиную, остановилась у камина.
— Здесь никто не живёт.
— Сюда приезжают гости.
— А вы где живёте на самом деле?
Андрей не ответил. Показал ей гардероб с платьями разных размеров. Марина покачала головой.
— Дайте джинсы и светлую блузку. Никаких украшений. Я буду женой, которой не нужно доказывать, кто она.
Он посмотрел на неё внимательно. Эта женщина не просто бездомная с остановки. Она была кем-то раньше.
Немцы приехали ровно в шесть. Клаус и Вернер — оба за пятьдесят, в пиджаках, с крепкими рукопожатиями. Марина встретила их босиком, в светлых джинсах и белой блузке. Улыбнулась сдержанно.
— Добро пожаловать.
Клаус оценивающе оглядел её.
— Ваша супруга?
— Да.
Она протянула руку обоим. Пожала уверенно, но без фамильярности.
За столом Андрей открыл красное сухое. Марина разложила сыры, фрукты, хлеб. Всё просто. Немцы переглянулись — ожидали помпезности.
— Как давно вы женаты? — спросил Вернер.
— Пять лет. Но знакомы дольше, — ответила Марина и посмотрела на Андрея так, будто действительно прожила с ним эти годы.
— Вы счастливы?
— Счастье — это когда рядом тот, кто не уйдёт, даже если станет трудно.
Клаус кивнул удовлетворённо. Разговор потёк легко. Марина слушала, изредка кивала, подливала напитки. Не играла. Просто была рядом.
Когда Клаус вдруг перешёл на немецкий и что-то сказал Вернеру, Марина подняла голову. Ответила. Чисто, без акцента. Немцы замолчали. Вернер усмехнулся.
— Вы говорите на нашем языке?
— Училась когда-то.
Больше она не стала объяснять.
На второй день к обеду приехал третий. Клаус представил небрежно:
— Штефан, наш консультант по безопасности.
Высокий, широкоплечий, с короткой стрижкой. Он пожал руку Андрею, кивнул Марине. И задержал на ней взгляд.
Она замерла. На мгновение. Но Андрей заметил — что то подозрительное в этом взгляде.
— Марина, вам плохо?
— Жарко просто.
Штефан смотрел на неё, как хищник на добычу. Но ничего не сказал. Сел за стол.
Обед тянулся мучительно. Марина почти не ела. Отвечала на вопросы, улыбалась, но руки дрожали. Андрей чувствовал напряжение, но не мог спросить — немцы рядом, контракт на кону.
Клаус достал телефон. Показал фото Штефана в офисе.
— Он теперь с нами. Проверяет партнёров очень тщательно.
Андрей кивнул, стараясь выглядеть спокойным. Марина взяла зубочистку. Провела по салфетке. Ещё раз. Глубже. Андрей случайно глянул вниз — на белой ткани под её тарелкой были выцарапаны слова: «ВЫЕЗЖАЕМ СЕЙЧАС. ОН УБИЙЦА».
Он поднял глаза. Марина смотрела на него. Мольба. Ужас.
Андрей схватился за грудь. Закашлялся.
— Извините. Сердце. Мне нужно к врачу.
Марина мгновенно подскочила.
— Я отвезу.
Штефан поднялся.
— Помочь?
— Нет! — она сказала слишком резко. Потом мягче: — Спасибо, я справлюсь сама.
Они выскочили из дома. Андрей завёл машину, выехал за ворота. Только за поворотом резко надавил на газ.
— Говорите быстро.
Марина дышала часто, прижав руки к коленям.
— Этот человек… он киллер. Три года назад искал меня по заказу моего бывшего мужа. Я ушла от него с документами, которые могли его уничтожить. Штефан почти нашёл меня тогда. Я успела исчезнуть в последний момент. Потеряла всё — работу, дом, имя. И вот он здесь.
— Он вас узнал?
— Да. Я видела.
Андрей свернул на просёлок.
— Почему он ничего не сделал?
— Потому что не знает, что я помню. Или ждёт удобного момента. Но он не отпустит меня просто так.
Андрей молчал. Контракт сгорел. Немцы больше не позвонят. Но сейчас это не имело значения. Рядом сидела женщина, которая спасла ему, возможно, жизнь. А её жизнь точно висела на волоске.
— Куда едем?
— На мой склад. Там охрана, камеры, железные ворота.
— Он найдёт меня. Он всегда находит.
— Посмотрим.
Склад стоял на окраине. Бетон, забор с колючкой, камеры по периметру. Андрей заехал на машине внутрь, закрыл ворота. Марина вышла, огляделась.
— Вы не понимаете, с кем связались.
— Объясните.
Она села на бетонную ступеньку, обхватила колени.
— Штефан — не просто наёмник. Он работает чисто. Без свидетелей. Без следов. На него три года собирали дело, но доказательств нет. А мой бывший муж — человек с деньгами и связями. Полиция не поможет. Они либо не поверят, либо сольют информацию ему.
Андрей достал телефон.
— У меня есть человек в прокуратуре. Он мне должен.
— Не надо. Они найдут способ добраться.
— Тогда что вы предлагаете? Прятаться всю жизнь?
Марина подняла голову.
— Я так и делала три года.
Андрей набрал номер. Говорил коротко, называя имена. Марина слушала, качая головой. Когда он положил трубку, она встала.
— Вы только что подписали себе приговор. Теперь они придут за вами тоже.
— Пусть попробуют.
Штефан объявился через два дня. Позвонил Андрею сам.
— Нам нужно поговорить. О вашей жене.
— Не о чем говорить.
— Я думаю, есть. Марина — не та, за кого себя выдаёт. И вы это знаете.
Андрей сжал телефон.
— Кто вам дал мой номер?
— Неважно. Важно, что у неё есть то, что не принадлежит ей. Документы. Информация. Верните их — и я исчезну.
— Откуда у меня документы?
— Спросите у жены. Если она действительно ваша жена.
Штефан отключился. Андрей посмотрел на Марину — она стояла у окна, напряжённая.
— Он знает, где мы?
— Пока нет. Но ищет.
Марина обернулась.
— У меня нет никаких документов. Я их уничтожила, когда поняла, что меня ищут. Но он не поверит. Он будет искать, пока не убедится.
— Или пока его не остановят.
Человек из прокуратуры приехал вечером. Невысокий, в потёртой куртке, с усталым лицом. Марина дала показания. Рассказала всё — про мужа, махинации, Штефана, побег. Говорила два часа. Прокурорский работник записывал, не перебивая.
— Этого достаточно, чтобы начать проверку. Но я не обещаю быстрого результата. Штефана брать сейчас нельзя — нужны доказательства. А ваш бывший муж защищён адвокатами.
— Сколько времени? — спросил Андрей.
— Недели три. Может, больше.
Марина побледнела.
— За три недели он успеет найти меня десять раз.
Прокурорский встал.
— Тогда не светитесь. Сидите здесь тихо.
Он ушёл. Марина опустилась на диван.
— Я не выдержу три недели в клетке. Я сойду с ума.
Андрей сел рядом.
— Тогда мы сделаем по-другому.
— Как?
— Заставим его прийти. На наших условиях.
Андрей позвонил Клаусу. Извинился за срыв встречи, сказал, что готов подписать контракт. Клаус удивился, но согласился. Назначили встречу в загородном доме через два дня.
— Штефан будет там? — спросил Андрей как бы невзначай.
— Конечно. Он теперь сопровождает все наши сделки.
Марина слушала разговор, сжав кулаки.
— Вы хотите, чтобы я снова туда пришла? К нему?
— Нет. Я хочу, чтобы он пришёл туда, где его будут ждать.
— Кто будет ждать?
— Работник прокуратуры и полицейские. Если Штефан попытается что-то сделать — его возьмут на месте. С доказательствами.
Марина покачала головой.
— Это самоубийство.
— Это шанс закончить.
Она долго смотрела на него. Потом кивнула.
Встреча началась как обычно. Немцы приехали вовремя, Штефан с ними. Марина встретила их в том же наряде — светлые джинсы, белая блузка. Штефан смотрел на неё открыто, без прикрытия. Он знал. И она знала, что он знает.
За столом говорили о контракте.
Клаус расписывал объёмы поставок, сроки. Вернер кивал. Штефан молчал, не сводя глаз с Марины. Она держалась, но Андрей видел — каждая минута давалась ей с трудом.
— Марина, может, принесёте кофе? — попросил Клаус.
Она встала. Штефан поднялся следом.
— Я помогу.
Андрей напрягся. Это не входило в план. Марина остановилась в дверях. Обернулась. Посмотрела на Андрея — вопрос в глазах. Он едва заметно кивнул.
Они вышли на кухню. Андрей услышал, как Штефан заговорил. Тихо, почти ласково.
— Марина. Или как тебя там на самом деле зовут. Мы оба знаем, зачем я здесь.
— Не знаю, о чём вы.
— Документы. Где они?
— Я их уничтожила.
— Не веришь сама в то, что говоришь. Твой бывший муж готов заплатить за них. Много. Или ты можешь отдать их мне. И исчезнуть. Навсегда.
— Мне нечего вам отдать.
Штефан шагнул ближе.
— Тогда у тебя проблема.
Дверь на кухню распахнулась. Вошёл прокурорский. С ним трое в штатском.
— Руки на стол. Медленно.
Штефан замер. Повернулся. Оценил ситуацию за секунду. Усмехнулся.
— Вы меня ни в чём не обвините.
— Угроза убийством. При свидетелях. Запись идёт.
Прокурорский кивнул на диктофон, лежавший на столе у Марины. Штефан посмотрел на неё. В его глазах мелькнуло что-то похожее на уважение.
— Умно.
Его скрутили. Увели. Клаус и Вернер сидели в гостиной в полном недоумении. Андрей объяснил коротко — Штефан киллер, его разыскивали, случайно вышли на него через эту встречу. Немцы слушали молча. Потом Клаус встал.
— Мы больше не подпишем контракт с вами.
Андрей кивнул.
— Понимаю.
— Потому что мы не работаем с людьми, которые обманывают.
— Я не обманывал. Я защищал.
Клаус посмотрел на Марину.
— Она действительно ваша жена?
— Нет.
— Тогда зачем всё это?
Андрей помолчал.
— Потому что иногда важнее спасти человека, чем подписать бумагу.
Вернер усмехнулся. Достал ручку.
— Клаус, давай контракт. Мы подпишем.
— Что?
— Он сделал то, что сделали бы мы. Защитил того, кто рядом. Это тот человек, с которым стоит работать.
Клаус долго смотрел на Андрея. Потом кивнул. Положил документы на стол.
Бывшего мужа Марины взяли через неделю. Штефан сдал всех — имена, счета, заказы. В обмен на снижение срока. Марина смотрела новости по телевизору в кабинете Андрея — бывший муж в наручниках, конвой, камеры журналистов.
— Странно, — сказала она тихо.
— Что?
— Я думала, будет легче. А я просто пустая.
Андрей налил ей воды.
— Потому что ты три года только выживала. Теперь нужно учиться жить заново.
Марина допила воду. Поставила стакан.
— Я уеду завтра. Хочу в другой город. Начать оттуда.
— Деньги за работу я переведу.
— Это была не работа.
— Тогда что?
Марина посмотрела на него.
— Спасение. Для нас обоих.
Она уехала утром. Андрей проводил её до вокзала. Они стояли у перрона, поезд уже подали.
— Как вас зовут на самом деле? — спросил он.
Марина улыбнулась.
— А вы как думаете?
— Думаю, что Марина — это правда. Просто вы забыли, кто вы.
Она кивнула. Обняла его коротко. Развернулась и пошла к вагону. Не оглянулась.
Андрей смотрел, как поезд уходит. Потом вернулся к машине.
Контракт принёс прибыль. Немцы заказали ещё две партии. Бизнес пошёл в гору. Андрей нанял людей, открыл второй склад, начал работать с новыми странами.
Но каждый раз, проезжая мимо той остановки, где подобрал Марину в дождь, он притормаживал. Смотрел. Будто ждал, что она снова появится там. Промокшая, гордая, потерянная.
Она так и не написала. Он не искал. Они оба получили то, зачем встретились — шанс начать заново.
Однажды к нему на склад пришла посылка. Без обратного адреса. Внутри — фотография. Он и она за столом в загородном доме. Марина улыбается, он смотрит в сторону. На обороте надпись: «Спасибо, что остановились.»
Андрей поставил фото на стол в кабинете. Иногда смотрел на него и думал: деньги не любят тишину. Они любят действие. А действие начинается там, где ты перестаёшь считать, что потеряешь, и начинаешь думать, кого можешь спасти.
Зло получило своё. Штефан сидит, бывший муж Марины разорён и за решёткой. Контракт подписан. Но главное — она свободна. И он тоже. От страха остаться одному. От мысли, что деньги важнее людей.
Может, она действительно была его женой. На три дня. Но этого хватило, чтобы изменить всё.
— Ты сидишь на деньгах, а мы — в кредитах! — возмутилась золовка, когда я отказалась погасить их долги