Марина закрыла ноутбук и потянулась, разминая затёкшие плечи. Половина одиннадцатого вечера, а она только закончила с отчётами. Должность финансового директора в быстрорастущей IT-компании давалась нелегко, но и платили соответственно. Два года назад, когда её повысили, она почувствовала себя на вершине мира. Карьера складывалась блестяще, муж любящий, квартира в центре Москвы — всё, о чём можно мечтать.
Андрей лежал на диване, уткнувшись в телефон.
— Ужинать будешь? — спросила Марина, направляясь на кухню.
— Угу, — буркнул он, не отрываясь от экрана.
Она остановилась в дверном проёме, глядя на его ссутулившуюся спину. Полгода назад Андрей уволился из маркетингового агентства. Сказал, что устал от токсичного начальства и бесконечных авралов, что хочет найти что-то более осмысленное. Марина тогда поддержала — действительно, последние месяцы он приходил измотанный, вечно на нервах. Пусть отдохнёт, соберётся с мыслями, найдёт достойное место.
Только вот поиски как-то не задались. Сначала он рассылал резюме, ходил на собеседования. Потом всё реже и реже. А последние два месяца, кажется, вообще забил. Зато появилось время на компьютерные игры, сериалы и бесконечное листание соцсетей.
Марина открыла холодильник и достала контейнеры с готовой едой. Готовить после работы сил не было, поэтому она заказывала здоровое питание с доставкой. Дороговато, но удобно.
— Слушай, Марин, — Андрей появился на кухне, почёсывая затылок. — Мама звонила сегодня. У неё в ванной трубы совсем плохие, сантехник сказал, надо менять. Ну и заодно плитку обновить, а то совсем старая.
— И сколько это стоит?
— Ну, со всеми материалами и работой… тысяч двести пятьдесят, наверное.
Марина поставила тарелку в микроволновку чуть резче, чем собиралась.
— Двести пятьдесят тысяч на ремонт ванной?
— Мам, ну ты же знаешь, какие у неё трубы древние. Если прорвёт, соседей снизу затопит, потом ещё больше выйдет. Лучше сразу всё нормально сделать.
Она глубоко вдохнула. Свекровь Людмила Петровна жила одна в двухкомнатной квартире на Юго-Западной. Пенсия у неё была небольшая, это правда. И Марина помогала неоднократно. Лекарства оплачивала, продукты. Но за последние месяцы счета стали какими-то безразмерными.
— Хорошо, — сказала она устало. — Давай завтра посмотрю, сколько есть на карте, переведу.
— Ты лучшая! — Андрей чмокнул её в щёку и вернулся к дивану.
Марина молча достала разогретую еду и села за стол. Одна. Как обычно в последнее время.
Уведомление от банка пришло в субботу утром. «Списано 180 000 рублей. Wildberries». Марина уставилась на экран телефона, не веря глазам.
— Андрей! — позвала она, выходя из спальни.
Он сидел всё за тем же ноутбуком, на столе стояла недопитая кружка кофе.
— А? Что?
— Что ты купил на сто восемьдесят тысяч на Wildberries?
Он даже не смутился.
— А, это. Ну, маме шубу заказал. У неё старая совсем развалилась, стыдно в ней на люди выходить. Видел классную, норковую, со скидкой. Ну и себе кое-что по мелочи.
— По мелочи на сто восемьдесят тысяч?
— Марин, ну не кипятись. Ты же нормально зарабатываешь, тебе жалко что ли? Это же моя мама. Или ты хочешь, чтобы она в старье ходила?
— Я не об этом! Ты мог бы хотя бы спросить!
— Спросить? — он повысил голос. — Это моя семья! И вообще, я тоже работал, вкладывался в эту квартиру, пока ты ещё начинающим специалистом была!
Это была неправда. Квартиру Марина купила на свои деньги ещё до свадьбы, взяв большой кредит. Тогда она зарабатывала меньше, это да, но и все платежи несла сама. Андрей въехал уже в готовое жильё, помогал с ремонтом, да и то не всегда.
Но спорить сейчас не хотелось. Марина развернулась и ушла в спальню, закрыв за собой дверь. Села на кровать, обхватив руками колени. Внутри всё сжалось в тугой узел обиды и бессилия.
Когда это случилось? Когда их отношения превратились в это? Раньше Андрей был внимательным, заботливым. Они планировали будущее вместе, мечтали о детях, о путешествиях. Что пошло не так?
Следующие недели пролетели в бешеном ритме работы. Марина с головой ушла в проект по оптимизации финансовых потоков компании, задерживалась допоздна, приезжала домой вымотанная до предела. Это помогало не думать.
Андрей между тем окончательно обжился в роли домоседа. Квартира зарастала грязной посудой, пакетами из-под снеков, разбросанными вещами. Раз в неделю приходила клининговая служба — ещё одна статья расходов, которую оплачивала Марина.
В один из вечеров она пришла раньше обычного. Переговоры неожиданно перенесли, и в семь она уже открывала дверь квартиры. Андрей говорил по телефону в комнате, голос звучал приглушённо.
Марина разулась, прошла на кухню за водой. И тут услышала.
— Да не волнуйся, мам. Я уже говорил — с деньгами проблем нет. Марина хорошо зарабатывает, мы потянем.
Пауза.
— Санаторий? Конечно, съездишь. Подлечишься, отдохнёшь. Я уже присматриваю варианты. Там недели три программа, с процедурами и питанием. Тысяч двести, но это ничего.
Ещё пауза, Марина стояла, прижавшись спиной к холодильнику, боясь пошевелиться.
— Мам, ну что ты. Она у нас как дойная корова — молоко есть, значит, доить будем. Главное — правильно подать. Скажу, что тебе очень нужно, здоровье, врачи рекомендуют, она сразу согласится. Она же не бессердечная.
Он самодовольно рассмеялся.
— Не переживай. У меня всё схвачено. Я её разведу на этот санаторий, не вопрос. Только давай после Нового года, сейчас у них отчётный период, настроение портить не буду.
Марина почувствовала, как внутри всё похолодело. Дойная корова. Развести. Холодный расчёт в голосе человека, которого она любила, за которого вышла замуж, с которым делила постель.
Она тихо поставила стакан в раковину и вышла из квартиры, даже не закрыв за собой дверь. Спустилась на лифте, вышла на улицу. Ноябрьский ветер бил в лицо, но она почти не чувствовала холода.
Просто шла. Квартал, второй, третий. Мимо витрин магазинов, мимо кафе, где когда-то они с Андреем назначали свидания. Мимо парка, где он делал ей предложение. Всё это казалось чужим, ненастоящим, как будто случилось с кем-то другим.
В кармане завибрировал телефон. Андрей. Она сбросила звонок. Ещё один. Ещё. Потом написал: «Где ты? Я волнуюсь».
Волнуется. Как трогательно.
Марина остановилась возле кафе, зашла, заказала кофе. Села у окна, глядя на редких прохожих. В голове было странно пусто. Никакой истерики, слёз, желания разбить что-нибудь. Просто холодная, кристально ясная пустота.
Она достала телефон и открыла приложение банка. Изучила выписки за последние полгода. Цифры складывались в удручающую картину. Ремонт для свекрови — 250 тысяч. Шуба и прочие покупки — 180 тысяч. Новый игровой компьютер для Андрея — 150 тысяч (она даже не помнила, когда согласилась на это, видимо, в очередной момент усталости). Оплата кредита за его машину, которую он разбил три месяца назад и не стал восстанавливать — 80 тысяч долга всё ещё висели. Мелкие переводы «маме на продукты», «маме на лекарства», «маме на коммуналку».
За полгода — почти миллион рублей. Миллион, который она заработала, а они спустили, даже не спросив.
Марина допила остывший кофе и набрала номер своей подруги Оксаны, адвоката по семейным делам.
— Алло? Марин, привет! Что случилось? — Оксана сразу уловила что-то в её голосе.
— Оксан, мне нужна консультация. По разводу.
Следующие две недели Марина жила как в тумане. Ходила на работу, выполняла обязанности, общалась с Андреем на бытовые темы. Он ничего не заподозрил — она всегда умела держать лицо, это качество здорово помогало на переговорах.
Оксана объяснила всё чётко и по делу. Квартира — собственность Марины, куплена до брака. Совместно нажитого имущества практически нет — машина была оформлена на Андрея и разбита. Даже делить особо нечего. Развод будет простым, если он не станет упираться.
Марина открыла отдельный счёт и перевела туда основную часть накоплений. Сменила пароли от всех карт. Собрала документы. И ждала.
Повод не заставил себя долго ждать.
В субботу вечером в дверь позвонили. Андрей открыл, и в прихожую прошла Людмила Петровна. Она выглядела взволнованной, лицо осунулось, под глазами залегли тёмные круги.
— Здравствуй, Мариночка, — она прошла в комнату, даже не сняв пальто.
— Здравствуйте, Людмила Петровна, — ровно ответила Марина.
— Деточка моя, я к тебе с просьбой. Понимаешь, врачи настаивают — мне нужно лечь в клинику. Обследование пройти, капельницы поставить. Сердце совсем плохо стало, давление скачет. По полису большая очередь, а мне срочно надо. В платную клинику — там неделя программы, всё включено. Восемьдесят пять тысяч стоит.
Она смотрела жалобно, заискивающе. Андрей стоял рядом, изображая сыновнюю заботу.
— Мариночка, я понимаю, что мы часто просим, но это же здоровье. Мне правда плохо. А потом, в январе, мы с Андрюшей думали, что хорошо бы мне в санаторий съездить. Врач советовал. Но это потом, это не срочно. А вот сейчас…
Марина встала. Подошла к окну, постояла, глядя на вечерний город. Потом обернулась.
— Я больше не дам вам денег, — отрезала невестка, — ни вам, ни вашему сыну.
Повисла оглушительная тишина. Людмила Петровна открыла рот, закрыла, снова открыла.
— Что? Мариночка, ты что? Это шутка?
— Нет, не шутка. Я всё слышала, — Марина посмотрела на Андрея. Он побледнел. — Две недели назад. Разговор про дойную корову и про то, как меня разводить на деньги. Очень откровенный разговор был.
— Марина, я могу объяснить… — Андрей шагнул к ней, но она подняла руку.
— Не надо. Я уже всё поняла. Завтра мой адвокат отправит тебе документы на развод. Квартира моя, оформлена на меня до брака. Съезжаешь в течение трёх дней. Пароли все поменяла, доступа к счетам у тебя больше нет.
— Ты с ума сошла! — заорал Андрей. — Я твой муж! Мы семья! Ты не имеешь права!
— Имею. И уже сделала. За последние полгода я перевела вам больше миллиона рублей. Ни разу не услышав даже спасибо. Только требования и новые просьбы. Думали, буду вечно деньги отстёгивать, молча терпеть ваше хамство?
Людмила Петровна рухнула в кресло.
— Но как же так… Андрюша, ты же говорил…
— Молчи, мама! — огрызнулся он и снова повернулся к Марине. — Хорошо. Хорошо! Я был неправ, говорил глупости! Но я исправлюсь! Я найду работу, буду помогать!
— Поздно. Доверие не вернёшь. А главное — я поняла, что ты мне вообще не нужен. Ты стал обузой. Ты сидишь дома, ничего не делаешь, только жрёшь и спускаешь мои деньги. При этом считаешь себя умнее меня. Думаешь, что имеешь право распоряжаться моими деньгами.
— Но мы же любим друг друга!
— Ты любишь мой кошелёк, — жёстко сказала Марина. — А я любила человека, которого больше нет. Может, и не было никогда.
Она прошла мимо них.
— Я сейчас уйду. Поживу в гостинице. Не хочу видеть ваши лица. А ты убирайся отсюда. Три дня. Если через три дня будешь здесь — вызову полицию, выпишут тебя принудительно.
— Марина! Марин, постой!
Но она уже хлопнула дверью, оставив их вдвоём — мать и сына, растерянных, злых, беспомощных.
Первую ночь в гостинице Марина проплакала. Не от жалости к себе — от облегчения. Словно бросила что-то тяжелое, что тащила на себе уже давно, не замечая, как давит плечи, как всё труднее дышать.
Андрей названивал, писал. Сначала гневные сообщения, потом жалобные, потом снова злые. Марина не отвечала.
Через день он съехал. Увёз свои вещи, оставил ключи у консьержа. Квартиру Марина отдала в руки клининговой компании — пусть вычистят всё до блеска.
Развод прошёл быстро и без особых проблем. Андрей пытался качать права, требовал компенсацию за «моральный ущерб», но адвокат быстро поставила его на место. В итоге он ушёл ни с чем. Как и пришёл когда-то.
Прошло три месяца. Марина сидела в кафе со своей коллегой Леной, попивая латте и наслаждаясь солнечным февральским днём.
— Ты знаешь, я тут Андрея твоего видела, — сказала Лена между делом. — На днях, возле метро. С какой-то девушкой. Молоденькая такая, смотрит на него влюблённо. Он ей что-то втирает, руками машет.
— Новая жертва, — спокойно отозвалась Марина. — Бедняжка ещё не знает, во что ввязалась.
— Тебе не обидно?
— Знаешь, нет. Совсем. Я сейчас просто счастлива. Мне хорошо одной. Я хожу куда хочу, трачу деньги на себя, никто не высасывает из меня жизнь. Я даже не думала, что может быть настолько легко.
— А как его мать?
— Понятия не имею. И знать не хочу. Пусть теперь новая подруга сына решает её проблемы.
Лена улыбнулась.
— Ты молодец. Что вовремя остановилась. Многие тянут до последнего, ломают себе жизнь.
— Я тоже чуть не сломала, — призналась Марина. — Ещё немного — и совсем бы сел на шею. А я всю жизнь работала, чтобы обеспечить себя, свободу, независимость. И отдать это всё какому-то мужику, который меня даже за человека не считал? Нет уж, спасибо.
Они посидели ещё, поболтали о работе, о планах. Марина рассказала, что собирается в отпуск — в Италию, одна, просто поездить, посмотреть города. Давно мечтала, но всё откладывала. То денег жалко было, то Андрей ныл, что ему скучно по музеям ходить.
А теперь она свободна. Поедет куда захочет, когда захочет. И никто не посмеет назвать её дойной коровой.
Иногда, по вечерам, когда Марина сидела на балконе с книгой и бокалом вина, на неё накатывала лёгкая грусть. Не по Андрею — по той себе, наивной, которая верила в любовь и вечность. Которая думала, что если стараться, вкладываться, поддерживать — всё получится.
Но грусть быстро проходила. Потому что та Марина больше не существовала. Существовала новая. Сильная, независимая, не позволяющая никому сесть себе на шею.
И эта Марина была счастлива.
Она открыла ноутбук и начала планировать поездку. Рим, Флоренция, Венеция. Три недели, только для себя.
— Ты же устроилась на работу, теперь ты брату деньги переводить будешь, — настаивала мать