– Куда ты деньги со счета делала? – Игорь вошел на кухню, с хрустом надкусывая яблоко. Он даже не смотрел на Валентину, уставившись в окно, где моросящий дождь превращал серый ноябрьский день в унылую акварель.
Валентина замерла с чашкой в руках. Сердце сделало кульбит и замерло.
– Какие деньги, Игорь?
– Какие-какие… Которые на машину. Там пусто. Я проверял.
Она медленно поставила чашку на стол. Пальцы не слушались, едва не выронила. Три года. Три года она складывала копейку к копейке, отказывая себе во всем. В новом пальто, в походе с девчонками в кафе, в хорошей косметике. Все ради одной цели – маленькой подержанной иномарки, чтобы ездить к стареньким родителям в деревню. Не трястись в душном автобусе с рассадой по весне и мешками картошки по осени.
– Я не снимала, – тихо ответила она. Голос был чужим, севшим.
– Ну значит, испарились, – хмыкнул муж, выбрасывая огрызок в мусорное ведро. Он все так же не смотрел на нее. Этот его прием Валентина знала слишком хорошо. Когда делает пакость – смотрит в сторону.
– Игорь, там было почти триста тысяч. Куда ты их дел? – в ее голосе зазвенел металл.
Он наконец повернулся. Взгляд холодный, колючий. И ни капли раскаяния.
– Я решил важный вопрос. Семейный.
– Какой еще семейный вопрос? Мы же договорились! Еще пара месяцев, и я бы…
– Машину я маме подарил! – бросил он со злостью, будто она была виновата. – Неважно, что ты на нее копила!
Воздух на кухне кончился. Валентина смотрела на него, на мужа, с которым прожила тридцать лет, и не узнавала. Вернее, она впервые за долгие годы позволила себе увидеть его настоящего. Не того, кем он притворялся. А того, кем он был на самом деле.
Она ничего не ответила. Молча надела старое пальто, сунула ноги в стоптанные сапоги и вышла из квартиры. Дверь за собой закрыла тихо, без хлопка. В подъезде пахло сыростью и чем-то кислым из мусоропровода. Она спускалась по лестнице, держась за холодные перила, и в голове билась одна-единственная мысль, оглушительная в своей простоте: «Все».
Три года назад все начиналось с мечты. Валентина стояла на автобусной остановке под проливным дождем, прижимая к себе сумку с банками соленых огурцов от мамы. Автобус, как всегда, опаздывал. Рядом чихнула какая-то женщина, и Валя поежилась, чувствуя, как промокают ноги.
– Чтоб я еще раз в такую погоду поехала, – пробормотала она себе под нос, переминаясь с ноги на ногу.
Именно в тот момент, глядя на проезжающие мимо машины, из-под колес которых летели грязные брызги, она решила: хватит. Ей пятьдесят. Еще не старость, но уже и не молодость, чтобы гробить здоровье в общественном транспорте. Она купит себе машину. Маленькую, недорогую, но свою.
Вечером, за ужином, она поделилась этой идеей с мужем.
– Машину? – Игорь удивленно поднял бровь. – Тебе-то она зачем? Я же на своей могу отвезти, если надо.
– Тебя вечно не допросишься, – вздохнула Валя. – То у тебя рыбалка, то футбол с друзьями, то просто «настроения нет». А родители не молодеют. Да и на дачу удобнее.
– Ну, смотри, – пожал он плечами. – Дело хозяйское. Только денег у нас на это нет.
Именно это «денег у нас нет» и стало для Валентины спусковым крючком. У «них» денег не было. А у «нее» будут. Она работала бухгалтером в небольшой фирме, получала не так много, но стабильно. Плюс вела на дому пару ИП. Если ужаться, откладывать каждую копейку…
Она завела отдельный счет. Назвала его «Мечта». И начала свой марафон. Перестала покупать кофе по дороге на работу. Стала носить обеды из дома. Вязаные кофточки вместо новых блузок. Ремонт сапог вместо покупки осенних ботинок. Подруги звали в театр – она отказывалась, ссылаясь на усталость.
Игорь поначалу посмеивался.
– Копишь, копилка моя? Ну-ну. Посмотрим, на сколько тебя хватит.
Но она не сдавалась. Каждое поступление на счет «Мечта» грело душу. Она вечерами открывала сайты по продаже подержанных авто, разглядывала фотографии, читала отзывы. Вот эта красненькая «Дэу Матиз» – юркая, как раз для города. А вот «Рено Логан» – багажник большой, рассаду возить. Она уже представляла, как летом приедет к родителям не измученная дорогой, а бодрая, выйдет из машины, и мама всплеснет руками: «Доченька, на своей приехала!»
Через год на счету было уже около ста тысяч. Она с гордостью показала сумму мужу в приложении на телефоне.
– Смотри! Уже треть есть.
– М-да, – протянул он без особого энтузиазма. – Упорная ты. Моей матери тоже бы машина не помешала. Совсем ноги больные стали, в поликлинику не дойдет.
Валентина тогда пропустила это мимо ушей. Мало ли что говорится. Свекровь, Тамара Семеновна, жила в соседнем районе и действительно постоянно жаловалась на здоровье, но чаще всего для того, чтобы привлечь к себе внимание сына.
Прошел еще год. Сумма на счете перевалила за двести тысяч. Валентина уже начала присматривать конкретные варианты, созваниваться с продавцами. Она прямо светилась от предвкушения. И вот тут начались первые «звоночки».
– Валюш, займи десятку до зарплаты, – попросил как-то Игорь. – Надо резину на свою менять, а я что-то не рассчитал.
– Так у тебя же на карте были, – удивилась она.
– Да там… непредвиденные расходы. Я отдам, честное слово.
Она перевела. Куда деваться, муж все-таки. Через месяц он не отдал. Сказал, что снова проблемы. Потом попросил еще двадцать тысяч. «Маме на лекарства, у нее давление скачет». Валентина, скрипя сердцем, снова перевела. Она знала, что у свекрови пенсия неплохая, да и Игорь ей постоянно помогает. Но спорить не стала. «Это же его мать».
Счет «Мечта» худел. А Валентина чувствовала, как вместе с деньгами из нее уходит и радость. Она стала злой, раздражительной. Каждая копейка, отложенная с таким трудом, улетала в какую-то черную дыру.
– Игорь, ты когда деньги вернешь? – спросила она как-то вечером. – Мне же не хватает.
– Ой, Валь, ну что ты начинаешь из-за этих копеек? Отдам, сказал же. Сейчас просто период такой. Ты же знаешь, у мамы юбилей скоро. Надо подарок хороший сделать. Она столько для нас сделала.
Валентина промолчала. Что «столько» сделала свекровь, она не знала. За тридцать лет их брака Тамара Семеновна не сделала ничего, кроме регулярных попыток их развести и постоянных жалоб на «эту твою фифу». Но Игорю этого было не доказать. Для него мама была святой.
За неделю до рокового дня на ее счету оставалось чуть больше двухсот пятидесяти тысяч. Валентина нашла почти идеальный вариант – пятилетняя «Киа Рио» у пожилого мужчины, который ездил на ней только на дачу. Пробег смешной, состояние отличное. Договорились, что через неделю она приедет с деньгами. Она летала как на крыльях.
– Игорь, я нашла! – щебетала она за ужином. – Такая машинка хорошая! И цена подходящая. В субботу поедем забирать.
– В субботу? – он почему-то напрягся. – Я не могу в субботу. У меня дела.
– Какие дела? Игорь, я три года об этом мечтала!
– Сказал же, дела. Важные. Сама съездишь. Ты же у нас самостоятельная.
Его тон ей не понравился. Холодный, отстраненный. Но она списала это на мужскую ревность. Мол, она сама, без него. Дурочка. Надо было уже тогда все понять.
Валентина сидела в маленьком кафе на окраине города. Дождь барабанил по стеклу. Она заказала самый дешевый черный чай и смотрела на улицу, на мокрый асфальт и спешащих под зонтами прохожих. В ушах до сих пор звучал его голос, бросивший ей в лицо эти страшные слова.
«Машину я маме подарил!»
Не «купил». А «подарил». То есть, он взял ее деньги, ее мечту, ее три года жизни, упаковал в красивую обертку и преподнес своей матери. Как будто это было его. Как будто он имел на это право.
«Неважно, что ты на нее копила!»
А вот это было самое страшное. Этой фразой он перечеркнул все. Ее труд. Ее лишения. Ее чувства. Он просто показал ей ее место. Место пустое. Обслуживающий персонал, чьими ресурсами можно пользоваться по своему усмотрению.
Она вспомнила, как в пятницу вечером он вернулся домой необычно возбужденный.
– Валюх, давай посидим, отметим.
– Что отметим? – не поняла она.
– Просто так. Хорошее настроение.
Он достал бутылку дорогого коньяка, который они покупали только по большим праздникам. Нарезал лимон. Разлил по бокалам.
– За нас! – провозгласил он тост.
Она выпила. И только сейчас поняла – он праздновал. Праздновал свою «победу». Свой щедрый подарок маме за ее счет. А ее позвал, чтобы посмотреть в глаза. Убедиться, что она ничего не подозревает.
И вот сегодня, в субботу, когда она собиралась ехать за своей мечтой, она решила просто проверить баланс. На всякий случай. Открыла приложение и увидела ноль. Просто круглый, издевательский ноль.
Первой мыслью было – ошибка. Сбой в системе. Она перезагрузила телефон. Снова открыла. Ноль. Холодный пот прошиб ее. Она бросилась в комнату к мужу. И состоялся тот самый разговор.
– Как ты мог, Игорь?
Он стоял перед ней, сытый, довольный, в новом свитере.
– А что такого? Маме нужнее. Она старенькая.
– А мои родители не старенькие? Я к ним на перекладных мотаюсь!
– Твои родители крепче, – не моргнув глазом, ответил он. – Да и вообще, не начинай. Я сделал доброе дело. Сын должен заботиться о матери.
– За мой счет? Ты украл мои деньги!
– Я не украл, я взял, – поправил он ее. – Мы семья. У нас все общее.
«У нас все общее». Как же она ненавидела эту фразу. Она звучала всегда, когда ему что-то было нужно от нее. Ее зарплата, ее отпускные, ее премия. Но когда она просила его о чем-то, он тут же вспоминал про «свои» и «твои» деньги.
– Ты хоть понимаешь, что ты наделал? – прошептала она.
– Понимаю. Я сделал маму счастливой. Она плакала от радости. Сказала, что у нее лучший сын на свете.
И тут Валентину прорвало. Она не закричала. Она рассмеялась. Тихим, страшным смехом.
– Лучший сын… За мамину пенсию ты бы ей и самокат не купил. А за чужой счет – пожалуйста, герой. Широкий жест.
Он побагровел.
– Рот закрой! Не твоего ума дело! Я мужчина, я решаю!
– Решаешь, на что потратить мои деньги? – ее смех оборвался. – Знаешь что, решала… Собирай свои вещи. И к маме. Будешь ее на машине катать. На моей.
Он опешил.
– Ты что несешь? Совсем с ума сошла?
– Нет, Игорь. Я как раз в него пришла. Впервые за тридцать лет. Уходи.
Она думала, он будет спорить, кричать, может быть, даже поднимет руку. Но он просто посмотрел на нее с презрением, пожал плечами, молча оделся и ушел. Даже не попытавшись ничего объяснить или извиниться. Потому что был уверен – посидит, остынет и сама приползет. Куда она денется?
Официантка подошла и деликатно поставила на стол счет. Валентина достала из кошелька мятую купюру. Денег почти не было. Вся ее «заначка» была на том самом счету. Она жила от зарплаты до зарплаты, пока копила.
«Куда она денется?» – снова прозвучал в голове его самодовольный голос. А ведь и правда, куда? Квартира его. Досталась от бабушки. Она здесь никто. Прописана, и только. Родители в деревне, в стареньком домике. Ютиться у них на головах? Подруги? У всех свои семьи, свои проблемы.
Страх ледяной змейкой пополз по спине. Он все рассчитал. Он был уверен в ее беспомощности. И от этого стало еще гаже.
Она допила остывший чай, встала и пошла к выходу. Дождь не прекращался. Нужно было возвращаться. Не для того, чтобы просить прощения. А для того, чтобы забрать свои немногочисленные вещи. Пару кофточек, документы, фотографии. И старую мамину шкатулку, где она хранила свои единственные золотые сережки и цепочку – подарок родителей на восемнадцатилетие. Это было единственное, что у нее осталось. Ее личное. То, до чего Игорь еще не добрался.
Она поднялась на свой этаж. Рука дрожала, когда вставляла ключ в замок. Ключ не поворачивался. Раз, другой. Заклинило. «Заклинивший замок», – пронеслось в голове. Как символично. Дверь в ее прошлую жизнь не поддавалась. Она с силой нажала, повернула, и замок со скрипом открылся.
В квартире было тихо. Игоря не было. И это было облегчением. Валентина прошла в спальню. Открыла шкаф. Ее скромная одежда висела на одной стороне. Его – занимала три четверти пространства. Она достала дорожную сумку и стала без разбора кидать в нее свои вещи.
Потом подошла к комоду, где в глубине ящика с бельем лежала та самая шкатулка. Резная, деревянная, еще прабабушкина. Она достала ее. Сердце почему-то тревожно забилось. Она подцепила крышку ногтем…
Шкатулка была пуста. Ни сережек, ни цепочки. Только на самом дне лежал аккуратно сложенный вчетверо листок из школьной тетради. Это был не почерк Игоря. Это был мелкий, убористый почерк его сестры, Зои, с которой у Вали всегда были ровные, но прохладные отношения.
Дрожащими пальцами она развернула записку.
«Валя, прости, что так. Я забрала твое золото, чтобы он не нашел. Игорь и мама совсем с ума сошли. Машина – это только начало. Они решили, что ты стала «странная», и хотят через суд признать тебя недееспособной, чтобы Игорь стал твоим опекуном и получил доступ ко всем счетам и родительской квартире, когда придет время. Я слышала их разговор. Игорь должен был сегодня подсыпать тебе что-то в чай, а потом вызвать врача. Беги от них. Золото я перепрятала. Посмотри за старым бойлером в ванной. Зоя».
Валентина несколько раз перечитала записку, но смысл написанного не укладывался в голове. Недееспособной? Опекун? Подсыпать в чай? Это был какой-то бредовый сценарий из дешевого сериала. Этого не могло быть. Это была ее жизнь. Ее семья.
Она медленно опустилась на пол, прижимая к груди этот страшный листок. В голове всплыл образ Игоря с бокалом коньяка. «Давай отметим… Хорошее настроение…»
Мамины хотелки