Лена замерла с чашкой кофе в руках. Сергей стоял у окна, разглядывая что-то в телефоне, и его слова будто повисли в воздухе кухни.
— Что ты сказал? — переспросила она, хотя прекрасно все расслышала.
— Квартиру твою продадим, — повторил он, не отрываясь от экрана. — Ну, которая на Садовой. Мне машина нужна для работы, я уже с риэлтором созвонился. Завтра приедет оценку делать.
— Сергей, это моя добрачная квартира, — медленно проговорила Лена, ставя чашку на стол. — Она мне от бабушки досталась.
— Ну и что? — Он наконец поднял глаза. — Мы семья или нет? Машина нужна для работы, для нашего благосостояния. Или тебе плевать на семейный бюджет?
Лена опустилась на стул. В голове проносились мысли одна быстрее другой. Та однокомнатная квартира на Садовой была единственным, что осталось от бабушки Веры. Когда она умерла три года назад, Лена долго не могла войти туда — каждая вещь напоминала о теплых руках, о запахе пирогов, о вечерах за чаем.
— Сергей, мы можем обсудить другие варианты, — начала она осторожно. — Может, кредит взять? Или машину попроще купить?
— Кредит? — фыркнул он. — Проценты платить? Лена, не будь эгоисткой. Квартира простаивает, ты туда раз в месяц заглядываешь. А машина — это мое передвижение, мои клиенты, мои заработки.
— Но это мое имущество…
— Наше имущество! — резко оборвал он. — Мы муж и жена, или ты забыла?
Лена посмотрела на него внимательно. За четыре года брака она привыкла к его напористости, к тому, что Сергей всегда знает лучше. Но сейчас что-то внутри сопротивлялось.
— Я не согласна, — тихо сказала она.
— Как это не согласна? — Сергей подошел ближе, его лицо потемнело. — Лена, я не спрашиваю разрешения. Я сообщаю о решении. Завтра в два часа риэлтор приедет.
— Отмени встречу.
— Ты сейчас серьезно? — Он сел напротив, сложив руки на груди. — Ты же видишь, как я мучаюсь на этих маршрутках! Опаздываю к клиентам, контракты теряю! А у тебя квартира пустует!
— Там мои вещи, бабушкины вещи…
— Вещи! — передразнил он. — Какой-то хлам старый. Лена, тебе тридцать лет, а ты как ребенок за игрушки цепляешься.
В дверь позвонили. Сергей вскочил.
— Это Виталик с документами по квартире, я его попросил формы договора привезти.
Лена не поверила своим ушам.
— Ты уже документы готовишь? Без моего согласия?
— Лена, не устраивай сцен при людях, — прошипел он и пошел открывать.
Виталик оказался упитанным мужчиной лет сорока в дорогом костюме. Он окинул Лену оценивающим взглядом и протянул руку.
— Виталий, риэлтор. Сергей много о вас рассказывал.
— Ничего не будет продаваться, — сказала Лена, не подавая руки. — Сергей, попроси Виталия уйти.
— Дорогая, не будь такой, — Сергей натянуто улыбнулся. — Давай хотя бы послушаем. Виталик, проходи на кухню.
— Я сказала — нет!
Лена сама удивилась резкости собственного голоса. Виталик остановился в нерешительности.
— Серега, может, правда, в другой раз? — пробормотал он.
— Нет, сейчас! — Сергей схватил Лену за руку. — Извини, Виталик, жена немного не в себе сегодня. Пройдем в комнату?
Лена вырвала руку.
— Я в полном порядке. И я владелец квартиры, а не ты. Виталий, до свидания.
Риэлтор виновато пожал плечами и быстро вышел. Дверь хлопнула. Сергей обернулся к Лене, и в его глазах она увидела холодную ярость.
— Ты меня опозорила!
— Ты меня не спросил!
— Я твой муж!
— А я не твоя собственность!
Они стояли друг напротив друга, тяжело дыша. Лена впервые за годы брака не опустила глаза первой.
— Знаешь что, — наконец произнес Сергей ледяным тоном, — живи со своей драгоценной квартиркой. Только не удивляйся, если я начну искать того, кто меня поддерживает, а не тянет назад.
Он схватил куртку и ушел, грохнув дверью. Лена опустилась на диван. Руки дрожали. В голове был туман, но сквозь него пробивалась одна ясная мысль: она поступила правильно.
Утром Сергея не было. Телефон молчал. Лена собралась на работу, чувствуя странное облегчение. В офисе она рассеянно разбирала документы, когда зазвонил мобильный.
— Лена? Это Марина, — голос свекрови был сладким, как всегда, но с едва уловимой ноткой укора. — Сереженька мне все рассказал. Девочка, ну как так можно? Он же для семьи старается!
— Марина Петровна…
— Ты же понимаешь, какая у него работа ответственная! Клиенты, встречи. А ты из-за какой-то квартирки скандал устроила.
— Это моя квартира, — твердо сказала Лена. — От бабушки.
— Да что с нее взять-то, с той квартирки! — фыркнула свекровь. — Однушка на окраине. А машина — это вложение в будущее!
— Будущее можно построить и без продажи моего имущества.
— Имущество! — Марина Петровна повысила голос. — Вы семья или нет? У нас с покойным Петей все общее было. Вот это правильная семья!
— Марина Петровна, мне нужно работать…
— Подожди, не вешай трубку! — голос стал умоляющим. — Леночка, ну он же мой сын. Он переживает. Может, вы компромисс какой найдете?
— Компромисс — это когда учитывают мнение обеих сторон. А не когда одна сторона ставит другую перед фактом.
После этого разговора Лена отключила звук. К вечеру накопилось двадцать три пропущенных от свекрови и пять от Сергея. Сообщения она не читала.
Дома она переоделась и поехала на Садовую. Квартира встретила ее тишиной и легким запахом пыли. Лена прошла по комнатам, включая свет. Вот бабушкин комод, который она сама полировала. Вот старый ковер с затейливым узором. Вот шкаф с книгами, которые они вместе читали вслух долгими зимними вечерами.
Она села на диван и вдруг заплакала. Не из-за ссоры с Сергеем. А от осознания, как близко была к тому, чтобы отдать это место, полное любви и воспоминаний, ради «семейного благополучия».
Телефон завибрировал. Сергей.
«Я у родителей. Подумай над своим поведением».
Лена усмехнулась сквозь слезы. Думать было действительно о чем.
Три дня они не общались. На четвертый день Сергей вернулся домой. Лена готовила ужин, когда услышала звук ключа в замке.
— Привет, — буркнул он, проходя в комнату.
— Привет.
Она поставила на стол две тарелки. Сергей вышел из комнаты, сел за стол молча. Они ели в тишине, нарушаемой только звоном вилок о тарелки.
— Ты подумала? — наконец спросил он.
— О чем именно?
— О квартире. О машине. О том, что я сказал.
Лена отложила вилку.
— Я подумала о многом. Сергей, эта квартира — единственное, что у меня осталось от бабушки. Она не просто недвижимость. Это память.
— Память в сердце носят, а не в квадратных метрах, — отрезал он.
— Легко говорить, когда речь не о твоих вещах.
— Мои вещи я готов отдать ради семьи!
— Правда? — Лена посмотрела на него внимательно. — Тогда продай свой мотоцикл. Он стоит почти столько же, сколько можно получить за мою квартиру.
Сергей побагровел.
— Это совсем другое! Мотоцикл — это мое хобби, моя отдушина!
— А моя квартира — это моя память и моя безопасность, — спокойно ответила Лена. — Видишь двойные стандарты?
— Лена, зачем ты все усложняешь? — Он потер лицо руками. — Мне просто машина нужна. Для работы. Неужели это так сложно понять?
— Понимаю. Но не за счет моего имущества.
— Тогда давай кредит, — неожиданно сдался он. — Только ты будешь половину платить. Раз машина общая, пусть и взносы будут общие.
Лена задумалась.
— Машина будет на кого оформлена?
— На меня, естественно. Я же водить буду.
— То есть я плачу половину кредита за твою машину?
— Нашу машину!
— Сергей, послушай себя. Ты хочешь, чтобы я либо продала свою единственную собственность, либо отдавала половину зарплаты на твою машину. При этом моя квартира остается моей, а машина — твоей. Где здесь справедливость?
Он встал из-за стола.
— Знаешь, Лена, я устал. Устал доказывать, устал просить. Живи со своей квартирой. А я найду способ без тебя.
— Что значит — без меня?
— А то и значит. Раз ты не партнер, а контролер, может, мне и партнера другого искать пора.
Лена почувствовала, как внутри что-то сжалось, но голос остался ровным:
— Это угроза?
— Это факт. Мне нужна жена, которая меня поддерживает. А не та, которая за каждую копейку цепляется.
— Я не за копейку цепляюсь. Я за свою жизнь цепляюсь. За то, что мне дорого.
Он посмотрел на нее долгим взглядом и вышел. Через минуту хлопнула входная дверь.
Лена позвонила подруге Оксане.
— Окс, можно к тебе приехать?
— Конечно! Что случилось?
За чаем Лена рассказала всю историю. Оксана слушала, хмурясь все больше.
— Лен, а давно это у вас началось?
— Что именно?
— Ну, что он решает за двоих. Что его нужды важнее твоих.
Лена задумалась.
— Всегда было, наверное. Просто я не обращала внимания. Или думала, что это нормально.
— Это не нормально, — твердо сказала Оксана. — Муж — не хозяин. Брак — это партнерство.
— Он говорит, что я не партнер. Что партнер должен идти навстречу.
— Партнер идет навстречу, когда вторая сторона тоже идет. А не когда одна требует, а вторая отдает. Это называется эксплуатация.
Слово прозвучало резко. Лена поежилась.
— Может, я правда эгоистка? Может, надо было согласиться?
— На что? Продать квартиру от бабушки ради того, чтобы он на машине разъезжал? Лен, очнись. Если бы он действительно хотел решить проблему вместе, он бы предложил: давай посмотрим варианты. Можем кредит взять пополам, машину оформим на двоих. Или я продам мотоцикл, ты доложишь сколько сможешь. Варианты есть всегда. Но он выбрал самый простой для себя — чтобы ты отдала все, а он получил все.
Лена молчала, переваривая услышанное.
— А эта его фраза про «найду другую»? — продолжала Оксана. — Это манипуляция чистой воды. Он тебя пугает, чтобы ты согласилась. Классическая схема.
— Может, он действительно уйдет…
— И пусть. Лучше быть одной, чем с тем, кто тебя не уважает.
Домой Лена вернулась поздно. Сергея не было. Она легла спать в пустой квартире, и впервые за много дней почувствовала покой.
Утром пришло сообщение: «Я подал на развод. Надеюсь, твоя квартира тебя согреет».
Лена перечитала его три раза. Потом встала, сварила кофе и позвонила юристу, которого когда-то рекомендовала та же Оксана.
— Добрый день. Меня зовут Елена Морозова. Мне нужна консультация по разводу.
Юрист, женщина лет пятидесяти с проницательным взглядом, выслушала всю историю.
— Хорошо, что квартира добрачная, — сказала она. — Это ваша личная собственность, при разделе имущества она не учитывается.
— А если бы я продала?
— Тогда деньги стали бы совместно нажитым имуществом. При разводе он получил бы половину. И вы остались бы ни с чем.
Лена похолодела.
— То есть…
— То есть, если бы вы продали квартиру, купили на эти деньги машину, оформили ее на него, а потом развелись — вы потеряли бы и квартиру, и половину стоимости машины. Он бы оставил себе машину, выплатил вам половину ее оценочной стоимости, и все.
— Он это знал?
Юрист пожала плечами.
— Не могу сказать. Но то, что он настаивал на продаже именно вашего добрачного имущества — показательно.
После консультации Лена долго сидела в кафе, глядя в окно. Неужели Сергей действительно все рассчитал? Или просто действовал импульсивно, думая только о себе?
Телефон ожил — сообщение от свекрови: «Ты довольна? Разрушила семью из-за квартиры!»
Лена усмехнулась и заблокировала номер.
Развод растянулся на два месяца. Сергей требовал компенсацию за «моральный ущерб», но юрист Лены быстро отсекла эти попытки. Имущества совместного было немного — мебель, техника. Поделили по списку без скандалов.
На последнем заседании Сергей попытался заговорить:
— Лена, может, еще не поздно? Мы можем все начать заново.
Она посмотрела на него — на этого мужчину, с которым прожила четыре года, и поняла, что не чувствует ничего. Ни любви, ни злости. Просто пустоту.
— Поздно, Сергей.
— Из-за квартиры? — Он даже рассмеялся. — Господи, я же готов забыть! Оставь себе свою квартиру!
— Дело не в квартире. Дело в уважении.
— Я тебя уважаю!
— Нет. Ты меня воспринимал как приложение к своей жизни. Как источник ресурсов. Но не как равного партнера.
— Это Оксана тебе мозги промыла!
— Оксана помогла мне их прочистить.
После суда она поехала на Садовую. Квартира встретила ее по-прежнему тихо и уютно. Лена открыла окна, впуская весенний воздух. Села на бабушкин диван и вдруг рассмеялась — от облегчения, от свободы, от осознания, что приняла правильное решение.
На тумбочке лежала старая фотография: бабушка Вера, молодая и красивая, стоит у этого же окна. На обороте выцветшими чернилами: «Моя крепость. 1963 год».
Лена погладила снимок.
— Спасибо, бабуль. За крепость. За то, что научила ценить свое.
Она достала телефон и написала Оксане: «Свободна. Квартира цела. Иду работать над собой».
Ответ пришел мгновенно: «Горжусь тобой! Приходи вечером, отметим!»
Лена улыбнулась. Впереди была новая жизнь. Та, в которой ее голос имел значение. Та, в которой ее границы уважали. Та, в которой квартира на Садовой оставалась ее маленькой крепостью — символом того, что некоторые вещи не продаются. Ни за какие деньги. Ни за какие отношения.
Она встала, оглядела комнату последним взглядом и направилась к двери. Жизнь продолжалась.
И она была готова.
– Ты действительно думаешь, что сможешь справиться с ребёнком в 15? – с недоверием спросила мать