– Олежа, у нас масло подсолнечное закончилось, и порошка стирального осталось на одну стирку, – Нина стояла в дверях комнаты, вытирая мокрые руки о передник. – Надо бы в магазин зайти, список большой набрался.
Олег, не отрываясь от экрана телевизора, где транслировали какой-то напряженный футбольный матч, лишь недовольно дернул плечом.
– Нин, ну ты же знаешь ситуацию, – протянул он, даже не повернув головы. – У нас на заводе опять задержки. Начальник цеха сказал, премии в этом месяце не видать как своих ушей. Я тебе позавчера последние две тысячи отдал. Растягивай как-нибудь.
Нина тяжело вздохнула. Это «растягивай» она слышала последние полгода постоянно. Словно семейный бюджет был резиновым изделием, способным бесконечно удлиняться. Она молча вернулась на кухню, открыла холодильник и тоскливо посмотрела на одинокую банку соленых огурцов и кастрюлю с остатками вчерашнего супа. Суп был постный, на куриных спинках, потому что нормальное мясо они не покупали уже недели три.
Нина работала старшей медсестрой в городской поликлинике. Зарплата у нее была стабильная, но небольшая. Раньше, когда Олег приносил домой хорошие деньги, они жили вполне сносно: и на море ездили раз в год, и одежду обновляли, и холодильник всегда ломился. Но потом, по словам мужа, на предприятии начался кризис. Зарплату урезали, премии отменили, и теперь он приносил домой сущие копейки, которых едва хватало на оплату коммунальных услуг и его же бензин.
Вся нагрузка по питанию и бытовым нуждам легла на плечи Нины. Она брала дополнительные смены, дежурила по выходным, чтобы хоть как-то свести концы с концами. А Олег… Олег приходил с работы уставший, ложился на диван и страдал от мировой несправедливости, требуя при этом полноценный ужин из трех блюд.
– Растягивай, – прошептала Нина, глядя на пустую масленку. – Куда уж дальше тянуть, скоро порвется.
На следующий день после работы Нина, как обычно, забежала в супермаркет. Она долго стояла у прилавка с мясом, разглядывая сочные куски свиной шеи, но в итоге взяла лоток с куриными желудками. Дешево и сердито. Если долго тушить со сметаной, получается вполне съедобно. На кассе она выгребла из кошелька все до копейки. До аванса оставалось три дня, а в кошельке – пустота.
Вечером, пока желудки булькали на плите, Нина решила протереть пыль в прихожей. Олег уже спал, сморенный сытным ужином и парой банок пива, которые он, по его словам, купил «на сэкономленную мелочь».
Нина взяла куртку мужа, чтобы повесить ее ровнее, и почувствовала, что во внутреннем кармане что-то лежит. Она знала, что лазить по карманам нехорошо, но привычка проверять одежду перед стиркой сработала автоматически. Рука нащупала сложенный лист бумаги.
Это был чек. Но не из продуктового магазина. Это был чек из банкомата, выданный буквально сегодня вечером, в 18:45. Нина развернула бумажку и почувствовала, как пол уходит у нее из-под ног.
«Остаток на счете: 345 000 рублей».
Нина моргнула, думая, что ей показалось. Может, запятую не там увидела? Нет, цифры были четкие. Более того, чуть выше была строка о последней операции: «Зачисление заработной платы: 78 000 рублей».
Семьдесят восемь тысяч. А домой он принес две. Сказал, что это все, что дали.
Нина медленно опустилась на пуфик в прихожей. В голове шумело. Она вспомнила, как месяц назад ходила в старых сапогах, которые пропускали воду, потому что Олег сказал: «Нин, ну потерпи, денег нет совсем». Вспомнила, как отказывала себе в походе к стоматологу, заглушая зубную боль таблетками. Вспомнила куриные спинки и желудки.
Обида, горячая и едкая, как кислота, разлилась по груди. Это была даже не обида, а настоящее предательство. Пока она экономила на прокладках и чае, он копил сотни тысяч. На что? На новую машину? На другую женщину? Или просто из жадности, считая, что жена должна кормить семью сама?
Нина аккуратно положила чек обратно в карман. Ей захотелось ворваться в спальню, растолкать мужа и сунуть ему эту бумажку в лицо. Устроить скандал, разбить посуду, выгнать его к чертовой матери. Но она сдержалась. Скандал ничего не решит. Он начнет оправдываться, врать, говорить, что копил на сюрприз или что это ошибка банка.
Нет, тут нужно действовать иначе.
Нина вернулась на кухню, выключила плиту. Готовые куриные желудки пахли вкусно, но аппетит пропал напрочь. Она переложила еду в контейнер, но не поставила его в общий холодильник, а убрала в свою сумку, с которой ходила на работу.
«Раз денег нет, значит, денег нет», – подумала она злорадно.
Утром Нина ушла на работу раньше обычного, даже не приготовив мужу завтрак. Оставила на столе пустую тарелку и записку: «Извини, продукты кончились, денег нет. Попей водички».
Весь день в поликлинике она работала на автомате, но мысли ее крутились вокруг вечернего плана. В обеденный перерыв она сходила в столовую и впервые за долгое время взяла себе не просто салат, а полноценный гуляш с пюре и компот с булочкой. Поела плотно, с удовольствием.
Вечером она вернулась домой налегке. Никаких тяжелых сумок, никаких пакетов. Руки свободны, спина прямая.
Олег встретил ее в коридоре. Вид у него был недовольный.
– Нин, ты чего так поздно? Я голодный как волк. В холодильнике мышь повесилась, даже яиц нет. Ты в магазин заходила?
Нина спокойно сняла пальто, разулась и прошла в комнату.
– Нет, Олежек, не заходила.
– В смысле не заходила? – он пошел за ней следом. – А ужинать мы что будем?
– А нечего ужинать, – Нина села на диван и взяла книгу. – Я же тебе говорила позавчера – денег нет. Аванс только послезавтра. Я сегодня на работе чай пустой попила, вот и терплю. И ты потерпи. Кризис же.
Олег вытаращил глаза.
– Ты шутишь? А суп где? А второе? Ты же всегда что-то придумывала!
– Фантазия закончилась, милый. Из воздуха котлеты не лепятся. Ты же сам сказал – денег нет. Я свои копейки потратила на коммуналку и проезд. Всё, бюджет пуст.
Олег постоял посреди комнаты, открывая и закрывая рот. Видимо, он ожидал, что Нина, как обычно, сотворит чудо: займет у подруги, достанет из заначки, которую якобы имеет каждая женщина, или просто найдет еду в недрах шкафов.
– Ну ты даешь… – протянул он. – И что мне делать?
– Ну, попей водички. Или спать ложись пораньше, во сне голод не так чувствуется.
Олег психанул, хлопнул дверью и ушел на кухню. Нина слышала, как он гремел шкафчиками, открывал и закрывал холодильник, шуршал пакетами с крупами. Нашел, видимо, остатки сухих макарон, потому что вскоре запахло вареным тестом. Нина усмехнулась. Пустые макароны без масла и сосисок – отличное блюдо для миллионера с тремя сотнями тысяч на счету.
На следующий день история повторилась. Нина снова плотно пообедала на работе, купила себе по дороге домой стаканчик кофе и пирожное, которые с удовольствием съела в парке на лавочке, наслаждаясь тишиной. Домой она пришла сытая и спокойная.
Олег встретил ее уже не с недоумением, а с агрессией.
– Это уже не смешно, Нина! Я второй день жру пустые макароны! Ты издеваешься? Ты хозяйка в доме или кто?
– Я жена, Олег, а не волшебница, – парировала она. – Я не могу покупать продукты без денег. Дай мне денег – я схожу в магазин, приготовлю борщ, нажарю котлет. В чем проблема?
– Я же сказал – у меня нет! – рявкнул он, но глаза его забегали. – Задержали!
– Ну вот и у меня нет. Значит, сидим на диете. Полезно для здоровья.
Вечером Олег демонстративно оделся и ушел. Вернулся через час, пахнущий шаурмой. Нина ничего не сказала, только отметила про себя, что деньги на шаурму у него нашлись моментально. С собой он ничего не принес.
Так прошла неделя. Это была странная неделя. В доме воцарилась холодная, звенящая атмосфера. Нина перестала готовить, перестала мыть посуду за мужем (он оставлял грязные тарелки на столе, но она их принципиально не трогала), перестала стирать его вещи.
– Порошка нет, – отвечала она на его претензии по поводу грязных рубашек. – Закончился. Новый купить не на что.
Олег злился, пыхтел, пытался давить на жалость, потом на совесть.
– Ты совсем очерствела! – кричал он в пятницу вечером. – Я работаю, устаю, прихожу в свинарник! Жрать нечего, рубашки мятые! Зачем мне такая жена?
– А зачем мне такой муж? – спокойно спросила Нина, глядя ему прямо в глаза. – Который не может обеспечить семью куском хлеба и пачкой порошка? Я тоже работаю, Олег. И устаю не меньше. Но почему-то проблема питания и быта – это только моя головная боль.
– Потому что ты женщина! Это твоя обязанность!
– Моя обязанность – любить и заботиться, когда обо мне заботятся в ответ. А игра в одни ворота закончилась.
В субботу утром Нина проснулась от вкусного запаха. Пахло жареной колбасой и яйцами. Она вышла на кухню. Олег сидел за столом и с аппетитом уплетал яичницу с помидорами и докторской колбасой. Перед ним стояла кружка дымящегося кофе и тарелка с бутербродами с сыром.
Увидев Нину, он поперхнулся, но быстро взял себя в руки.
– О, проснулась. Ну, садись, если хочешь. Я тут… нашел немного мелочи в зимней куртке, сходил в магазин.
Нина села напротив. На столе лежала упаковка дорогой колбасы, хороший сыр, десяток отборных яиц. «Мелочь в куртке», – усмехнулась она про себя.
– Спасибо, я не голодна, – соврала Нина. Ей хотелось посмотреть, как далеко он зайдет. – А ты ешь, ешь. Тебе силы нужны.
Олег жевал, старательно отводя глаза. Ему было некомфортно есть под пристальным взглядом жены, но голод был сильнее.
– Слушай, Нин, – начал он, дожевав бутерброд. – Ну давай заканчивать этот цирк. Я занял у Сереги пять тысяч. Вот, возьми. Сходи нормально в магазин, свари суп. Невозможно же так жить.
Он положил на стол пятитысячную купюру. Нина посмотрела на деньги, потом на мужа.
– Занял у Сереги? – переспросила она. – Надо же, какой добрый Серега. А отдавать с чего будешь? Зарплаты-то нет.
– Отдам как-нибудь! – огрызнулся Олег. – Тебе-то какая разница? Иди в магазин.
Нина взяла купюру, повертела ее в руках.
– Хорошо. Я схожу в магазин. Но куплю только то, что нужно мне. А ты питайся у Сереги, раз он такой щедрый.
– Ты че несешь?! – Олег вскочил, опрокинув стул. – Я тебе деньги дал! Общие! На семью!
– На семью? – Нина тоже встала. Голос ее зазвенел, как натянутая струна. – А когда ты семьдесят восемь тысяч получил три дня назад, это были чьи деньги? Личные? А триста сорок пять тысяч на твоем счете – это чей фонд? Фонд поддержки голодающих мужей?
Олег замер. Лицо его сначала побелело, потом пошло красными пятнами. Он открыл рот, закрыл его, снова открыл.
– Ты… ты лазила по моим карманам? – прошипел он наконец. – Ты шпионила за мной?
– Не переводи стрелки, Олег. Я нашла чек случайно, когда убирала твою куртку. И знаешь, что самое противное? Не то, что ты прячешь деньги. А то, что ты смотришь, как я крою копейки, как отказываю себе во всем, как хожу в рваных сапогах, и при этом спокойно жрешь мой суп, купленный на мои деньги! Тебе не стыдно?
– Я копил! – заорал Олег, ударив кулаком по столу. – Я копил нам на машину! Моя развалюха уже не ездит! Я хотел сюрприз сделать! А ты… меркантильная… тебе только деньги подавай!
– Сюрприз? – Нина горько рассмеялась. – Сюрприз – это когда ты покупаешь машину, не заставляя жену голодать. Сюрприз – это когда мы вместе решаем, что будем экономить ради цели. А то, что делал ты – это крысятничество. Ты жил за мой счет, сохраняя свою зарплату нетронутой. Ты паразитировал на мне, Олег.
– Да что ты понимаешь! Я мужик, мне нужна нормальная тачка, чтобы не стыдно было перед пацанами! А ты со своими куриными потрохами… Подумаешь, месяц поэкономили! Не умерла же!
– Не умерла, – кивнула Нина. – Но что-то внутри меня умерло. Уважение к тебе умерло. Доверие умерло.
Она положила пятитысячную купюру обратно на стол.
– Забери свои деньги. И купи себе на них билет.
– Куда? – опешил Олег.
– В светлое будущее. Или к маме. Или на съемную квартиру. Мне все равно. Я больше не хочу жить с человеком, который считает меня обслугой и дурой.
– Ты меня выгоняешь? Из-за денег? – Олег смотрел на нее с искренним непониманием. Для него ситуация выглядела совсем иначе: ну схитрил, ну прижал заначку, но ведь для дела!
– Не из-за денег, Олег. Из-за отношения. Собирай вещи.
Олег не ушел сразу. Был долгий, тягучий скандал. Он кричал, обвинял, потом пытался мириться, обещал купить ей шубу (с тех самых накопленных денег), потом снова кричал. Нина была непреклонна. Она словно видела его впервые – жадного, мелочного, истеричного чужого мужчину.
К вечеру он собрал сумку.
– Ты пожалеешь! – бросил он на пороге. – Кому ты нужна в свои сорок пять? Будешь одна куковать со своими котами! А я найду себе нормальную, которая будет мужа ценить!
– Удачи, – сказала Нина и закрыла за ним дверь.
Когда замок щелкнул, она сползла по двери на пол. Сил не было. Хотелось плакать, но слез тоже не было. Была только огромная, звенящая пустота.
Она прошла на кухню. На столе так и лежала сиротливая упаковка колбасы, которую купил Олег. Нина взяла ее и выбросила в мусорное ведро. Потом открыла холодильник, который теперь был девственно чист, не считая ее контейнера с куриными желудками, про которые она забыла.
– Ничего, – сказала она вслух. – Зато теперь я точно знаю, на что уходят мои деньги.
Прошел месяц.
Нина возвращалась с работы не спеша. Погода была прекрасная – начало мая, сирень уже набрала цвет, в воздухе пахло свежестью. Она зашла в свой любимый супермаркет. Не торопясь, прошла по рядам.
В корзину легли: баночка красной икры (по акции, но все же), кусок хорошего сыра с плесенью, бутылка сухого белого вина, свежие овощи, стейк из форели.
На кассе она расплатилась картой, на которой теперь всегда были деньги. Оказалось, что одной жить намного дешевле. Коммуналка стала меньше (воды и света уходило в разы меньше), продуктов нужно было совсем чуть-чуть. Исчезли расходы на пиво, сигареты, бесконечные «дай на бензин», «дай на запчасти».
Нина пришла домой, включила любимую музыку. Приготовила рыбу, налила вина. Села у окна, глядя на закат.
Телефон звякнул. Сообщение от Олега.
«Нин, привет. Как ты там? Может, встретимся, поговорим? Я осознал. Был не прав. Машина эта дурацкая… Я ее не купил. Деньги есть. Давай начнем сначала? Я скучаю».
Нина посмотрела на экран, сделала глоток холодного вина. Она вспомнила его лицо, когда он орал про «куриные потроха». Вспомнила свое унижение, когда выпрашивала деньги на порошок.
Она удалила сообщение и заблокировала номер.
– Я тоже скучала, – сказала она своему отражению в темном стекле окна. – По себе. По нормальной жизни. И больше я это никому не отдам.
На следующий день Нина купила себе новые сапоги. Дорогие, из мягкой кожи, итальянские. И путевку в санаторий на две недели. Деньги, которые она откладывала с «освободившейся» части зарплаты, как раз хватило.
Жизнь, как выяснилось, после развода не заканчивается. Она становится вкуснее. И честнее.
Не надо делать мне «как лучше» (часть 1)