— Подожди, милый! Если твоя родня хочет шикарный банкет на Новый Год, то пусть бронируют ресторан! Я не буду кашеварить на всех!

Дима замер с телефоном в руке. Лицо у него было виноватое, словно у школьника, которого поймали на списывании.

— Нат, ну мама уже всем сказала, что будем у нас…

— Твоя мама вообще не спросила! — Наташа с грохотом поставила сковородку в мойку. — Она просто поставила меня перед фактом через твою сестру! Лена мне вчера звонит: «Натуль, ты оливье будешь делать или я?» Какой оливье?! Я про этот ужин вообще впервые слышу!

— Я собирался тебе сказать…

— Когда? За день до праздника? — Наташа обернулась, вытирая руки полотенцем. На щеках пятнами проступил румянец. — Дим, мы с тобой в прошлом году договаривались! Никаких больших застолий дома. Помнишь, как я три дня потом отмывала квартиру?

Дима опустился на стул, положил телефон на стол.

— Помню. Просто… мама так мечтает о семейном празднике. У нас же большая квартира теперь.

— Ага, большая! — Наташа едко усмехнулась. — Значит, теперь я обязана превращаться в повара-официанта раз в квартиру переехали? Дим, нас будет человек пятнадцать минимум! Твои родители, сестра с мужем и детьми, брат с новой девушкой, тётя Вера с дочкой…

— Тринадцать, если точно.

— Вот ещё лучше! Тринадцать человек! — Наташа прислонилась к столешнице, скрестив руки на груди. — А кто будет салаты резать? Кто будет следить, чтобы горячее вовремя подали? Кто будет убирать за всеми? Я, да?

— Я помогу…

— Ты помогать будешь? — В голосе Наташи прозвучала откровенная насмешка. — Дим, в прошлый раз ты «помогал» — снял куртки с гостей и открыл пять бутылок шампанского. Всё. Пока я металась между кухней и столом, ты с братом в приставку рубились!

— Это неправда! Я посуду мыл потом…

— На следующий день! Когда я уже полквартиры отдраила! — Наташа почувствовала, как подкатывает злость, которую она копила последние недели. — А знаешь, что больше всего бесит? Твоя мама потом всем рассказывала, какой замечательный получился праздник! Как она рада, что мы так гостеприимны!

— Наташ…

— Мы гостеприимны! Не я, а мы! — Она подняла руку, перечисляя на пальцах. — Кто три дня готовил? Кто накрывал на стол? Кто всю ночь на ногах провёл? А твоя мама сидела, как королева, и только критиковала, что селёдка суховата и оливье не такой, как она делает!

Дима молчал, глядя в стол. Наташа видела, как напряглись его плечи.

— Может, позвоним маме, скажем, что…

— Что? — Наташа шагнула к нему. — Что откажемся? Дим, ты вообще способен сказать своей маме «нет»? Хоть раз в жизни?

— При чём тут это?

— При том! — Она села напротив, впилась в него взглядом. — При том, что мы уже полтора года женаты, а ты до сих пор не можешь выстроить границы! Твоя мама решает за нас всё! Где нам отдыхать летом, какую мебель покупать, как часто приезжать…

— Она просто хочет помочь…

— Помочь?! — Наташа почти задохнулась от возмущения. — Дим, она в прошлый раз пришла к нам без предупреждения с ключами, которые ты ей дал, и застала меня в растянутой пижаме и маске на лице! Я чуть не умерла от стыда!

— Я говорил ей звонить перед визитом…

— Говорил! А ключи не забрал! — Наташа встала, снова подошла к мойке. — Потому что ты боишься её обидеть. Боишься, что она скажет: «Вот, сын нашёл себе жену, про мать забыл». И ты готов на всё, лишь бы она не расстроилась!

— Это несправедливо, Наташ.

— А то, что я должна подстраиваться под желания твоей семьи, справедливо? — Она обернулась. — У меня тоже есть мама, между прочим. Но я ей почему-то не обещаю, что мы устроим у себя корпоратив для всех её подруг!

Дима тяжело вздохнул, потер лицо руками.

— Хорошо. Что ты предлагаешь?

— Предлагаю сделать так, как мы договаривались. Ресторан. Или пусть будет у твоих родителей, у них дом большой.

— У них ремонт же на кухне…

— Какой удобный ремонт! — Наташа хмыкнула. — Три месяца уже идёт. Может, его специально растянули, чтобы праздники у нас проводить?

— Ты серьёзно сейчас?

— Абсолютно серьёзно! — Она подошла, села на край стола, глядя на мужа сверху вниз. — Дим, я устала. Устала быть удобной невесткой, которая всегда рада гостям и никогда не возражает. Я работаю наравне с тобой, прихожу домой уставшая, и мне хочется, чтобы моя квартира была моим убежищем, а не филиалом твоего семейного клуба!

— Филиалом клуба? — Дима наконец взорвался. — Господи, Наташ, они же не чужие люди! Это моя семья!

— Которая не умеет уважать чужие границы!

— А твоя семья — образец такта?! — Он вскочил. — Твоя мать каждый раз, когда приезжает, начинает переставлять мебель и советовать, как нам жить! А отец твой вечно с намёками: «Когда внуков-то ждать?»

— Но они хотя бы спрашивают, можно ли приехать! И не являются с чемоданом, объявляя, что погостят недельку!

— Это было один раз! — Дима замахал руками. — Один раз мама так сделала, потому что у них трубу прорвало!

— А остальные четыре раза по какой причине?

Повисло тяжёлое молчание. Дима отвернулся к окну, сунул руки в карманы джинсов. Наташа смотрела на его напряжённую спину и чувствовала, как внутри всё сжимается от обиды и усталости.

— Знаешь, — тихо сказала она, — я не против твоей семьи. Правда. Твоя мама хорошая женщина, и я понимаю, что ей тяжело принять, что сын вырос и живёт своей жизнью. Но Дим… нам надо научиться говорить «нет».

— Это ты умеешь говорить «нет», — пробормотал он, не оборачиваясь. — У тебя получается.

— Потому что иначе нас просто съедят! — Наташа соскользнула со стола. — Понимаешь? Если мы сейчас согласимся на этот ужин, завтра твоя мама придумает что-нибудь ещё. День рождения дяди Коли у нас. Поминки бабушкины подруги у нас. Встреча одноклассников у нас!

— Господи, какие поминки?! — Дима обернулся. — Ты уже совсем…

— Я не утрирую! Я просто хочу, чтобы мы сами решали, как проводить праздники в собственном доме!

— А я хочу, чтобы моя жена нормально относилась к моей семье! — выпалил он.

Наташа застыла. Слова повисли в воздухе между ними, тяжёлые и обжигающие.

— То есть если я не хочу устраивать банкет на тринадцать человек, значит, я плохо отношусь к твоей семье? — медленно проговорила она.

Дима сглотнул. Было видно, что он понимает — перегнул палку.

— Я не это имел в виду…

— Нет, давай договорим! — Наташа шагнула к нему. — Если я не готова вкалывать на кухне три дня, встречать гостей с улыбкой, а потом неделю отмываться от праздника — я плохая жена? Плохая невестка?

— Наташа…

— Скажи честно! Вот что думает твоя мама? Что я недостаточно стараюсь? Что другие невестки лучше, потому что они с радостью устраивают застолья?

— Мама тебя любит, — устало сказал Дима. — Она говорила, что рада, что мы вместе.

— Рада, пока я делаю то, что ей нужно! — Наташа почувствовала, как предательски защипало в носу. — А стоит мне захотеть чего-то своего, как сразу недовольство. Помнишь, когда я предложила на твой день рождения сходить в караоке вместо застолья дома? Что твоя мама сказала?

Дима молчал.

— Она сказала: «Караоке — это для молодёжи, а мы, взрослые люди, привыкли за столом посидеть». И всё. Разговор закрыт. И мы снова сидели дома, жевали шашлыки и слушали бесконечные тосты дяди Коли.

— Наташ, ну что ты хочешь от меня? — Он вдруг сел обратно на стул, обхватил голову руками. — Я не могу разорваться между вами!

Наташа присела рядом. Злость начала понемногу уходить, уступая место жалости и усталости.

— Дим, я не прошу тебя разрываться. Я прошу тебя быть на моей стороне. На стороне нашей семьи — твоей и моей. А не выбирать между мамой и женой.

— Легко говорить…

— Знаю, что нелегко, — она накрыла его руку своей. — Но это необходимо. Иначе мы так и будем ссориться перед каждым праздником. Перед каждым визитом твоих родителей. И однажды я просто устану и…

Она не договорила, но Дима поднял голову, посмотрел на неё испуганно.

— И что?

— Не знаю, — честно ответила Наташа. — Может, уеду к маме на неделю. Может, просто закроюсь в комнате и не буду выходить. Может, устрою скандал посреди застолья. Не знаю, Дим. Я не святая.

Он сжал её пальцы.

— Прости. Я правда думал, что ты не будешь против…

— А почему ты так думал? — Она посмотрела в его глаза. — Потому что я ни разу не отказала? Но ведь это не значит, что мне всегда было комфортно! Просто я терпела, потому что не хотела тебя расстраивать. Не хотела портить отношения с твоей семьёй.

— Я ценю это…

— Тогда давай сделаем так, — перебила Наташа. — Позвони маме. Скажи, что мы очень рады видеть всех на Новый Год, но в ресторане. Мы оплатим половину банкета, это будет наш подарок семье. Или, если она настаивает на домашнем празднике, пусть будет у них. Мы приедем, я даже помогу готовить. Но не у нас. Не в этот раз.

Дима долго молчал, глядя на их сцепленные руки.

— Она обидится.

— Пусть обижается, — тихо сказала Наташа. — Дим, рано или поздно ей придётся принять, что у тебя своя семья. И чем раньше мы это обозначим, тем легче будет всем.

— Мне страшно, — признался он. — Страшно её расстраивать. Она столько для меня сделала…

— И ты ей благодарен. Ты хороший сын. Но ты ещё и муж. И когда-нибудь, может быть, отец. И ты должен научиться выстраивать приоритеты.

Дима кивнул, достал телефон, посмотрел на него, как на гранату с выдернутой чекой.

— Позвонишь сейчас? — осторожно спросила Наташа.

— Сейчас, — он глубоко вдохнул. — Пока не передумал.

Наташа встала, чтобы дать ему побыть одному, но он удержал её за руку.

— Останься. Пожалуйста.

Она кивнула, снова села рядом. Дима нажал на экран, и через секунду в комнате раздались длинные гудки.

— Димочка! — раздался радостный голос. — Я как раз хотела тебе позвонить! По поводу меню решила узнать…

— Мам, подожди, — перебил Дима. Голос у него дрожал. — Мне надо с тобой поговорить.

В трубке повисла настороженная пауза.

— Случилось что-то?

— Нет, просто… про Новый Год. Мы с Наташей обсудили и решили, что лучше встретим его в ресторане. Всей семьёй. Мы готовы оплатить половину…

— Ресторан? — В голосе матери появилась обида. — Димочка, но я же всем уже сказала, что будем у вас! Лена уже даже платье новое купила, хотела сфотографироваться в вашей квартире…

— Мам, прости, но я должен был сначала с Наташей посоветоваться, — Дима сжал руку жены сильнее. — Это наш дом, и мы не готовы принимать такое количество гостей. Понимаешь, это очень большая нагрузка…

— Нагрузка? — Материнский голос стал холоднее. — Димочка, ты же понимаешь, что семейный праздник — это всегда хлопоты? Я всю жизнь собирала вас всех, готовила, убирала, и никогда не жаловалась!

Дима открыл рот, но Наташа тихонько толкнула его локтем. Он посмотрел на неё, и она кивнула: продолжай.

— Мам, я всё понимаю. И я тебе очень благодарен. Но у нас с Наташей другая ситуация. Мы оба работаем, у нас нет времени на такую большую подготовку. Поэтому я предлагаю ресторан. Или, если хочешь домашний праздник, может, у вас? Ремонт же к Новому Году закончится?

— Не закончится, — отрезала мать. — И вообще, Дима, я не думала, что ты откажешь родной матери в такой малости…

— Это не малость, мам, — Дима закрыл глаза, продолжая говорить. — Это праздник на тринадцать человек. С готовкой, уборкой, организацией. И я не хочу, чтобы Наташа из-за этого выбивалась из сил.

— Ах, вот оно что! — В голосе матери прозвучало торжество открытия. — Это Наташа не хочет! Димочка, я так и думала! Она же никогда не любила наши семейные встречи!

Наташа дёрнулась, но Дима удержал её руку, покачал головой: я сам.

— Мам, это решение принял я. Мы с Наташей вместе. И я прошу тебя уважать его.

Молчание в трубке было таким тяжёлым, что казалось, телефон вот-вот треснет под его весом.

— Хорошо, — наконец произнесла мать. Голос звучал холодно и отстранённо. — Значит, ресторан. Раз уж вы так решили. Только предупреждаю: тёте Вере с Наташиной зарплатой не потянуть, это дорого будет. Да и дети в ресторане как-то… не по-семейному всё.

— Мам…

— Всё, Димочка, мне пора. Мне теперь всем звонить, отменять, объяснять… Лене вообще не знаю, как сказать, она так хотела в вашей красивой квартире Новый Год встретить…

— Мам, я не хотел тебя расстраивать…

— Не расстраивай, сынок. Я же всё понимаю. Вы молодые, вам свобода нужна. Что уж там, старики мешают только… Целую.

Гудки. Дима медленно опустил телефон на стол, уставился в пустоту.

— Ну вот, — глухо сказал он. — Довольна?

Наташа почувствовала комок в горле.

— Дим, ты всё правильно сделал…

— Правильно? — Он повернулся к ней, и в глазах его была боль. — Я только что обидел свою мать! Она расстроилась, решила, что я про неё забыл, что ты меня от семьи отвращаешь!

— Она так не решила, — Наташа взяла его за плечи. — Она сейчас обижена, но это пройдёт. Она поймёт…

— Ты не знаешь мою мать! Она теперь месяц будет дуться! Говорить всем, какие мы неблагодарные!

— И что ты предлагаешь? — устало спросила Наташа. — Перезвонить, сказать «ладно, приезжайте все»? А я просто пойду вкалывать на кухне и помалкивать?

Дима молчал. По его лицу было видно, что он и правда думает об этом.

— Господи, — Наташа отшатнулась. — Ты серьёзно хочешь всё вернуть?

— Не хочу, просто… — Он беспомощно развёл руками. — Мне плохо. Мне плохо, что она расстроена. Что думает, будто я её бросил…

— Дим, ты не бросил её! Ты просто поставил границу! Одну, единственную границу!

— Которая её ранила, — пробормотал он.

Наташа встала, отошла к окну. За стеклом мелькали огни ночного города, машины ползли по проспекту, где-то в соседней квартире играла музыка. Обычная жизнь, в которой миллионы людей решают те же самые проблемы.

— Знаешь что, — сказала она, не оборачиваясь. — Если для тебя комфорт твоей матери важнее, чем мой — просто скажи. Я пойму. Тогда нам нужно будет серьёзно поговорить о нашем будущем.

— Ты о чём?

— О том, что я не буду жить в семье, где моё мнение не учитывается. Где я должна подстраиваться под чужие желания и молча терпеть.

— Ты угрожаешь мне? — В голосе Димы появилась растерянность.

— Нет, — Наташа повернулась. — Я говорю правду. Я люблю тебя. Но я не готова пожертвовать собой ради твоей семьи. И если ты не можешь этого понять, нам действительно нужно подумать.

Они смотрели друг на друга через кухню — два уставших человека, которые внезапно оказались по разные стороны баррикад.

— Я не хочу тебя терять, — тихо сказал Дима.

— И я не хочу. Поэтому давай научимся жить вместе по-настоящему. Не я у твоей семьи, не ты у моей. А мы — отдельная семья, со своими правилами.

Дима кивнул, медленно, будто каждый сантиметр давался с трудом.

— Хорошо. Но… мне нужно время. Чтобы привыкнуть. Чтобы перестать чувствовать себя плохим сыном.

— Ты не плохой сын, — Наташа подошла, обняла его. — Ты просто взрослый мужчина, который строит свою жизнь. И твоя мама, если она действительно любит тебя, должна это принять.

Он уткнулся лицом ей в плечо, обнял за талию.

— Прости, что поставил тебя в такое положение. Что не обсудил заранее.

— Прощаю. Но больше так не делай, — она погладила его по волосам. — Договорились?

— Договорились.

Они стояли так несколько минут, в тишине кухни, где всё ещё пахло жареным луком и недоеденным ужином. А потом Дима поднял голову, посмотрел на неё с робкой улыбкой:

— А если она всё-таки обидится насовсем?

— Не обидится. Дай ей пару дней, а потом позвони, нормально поговори. Объясни спокойно. Предложи встретиться, выбрать ресторан вместе. Пусть она почувствует, что её мнение важно, просто формат другой.

— Думаешь, поможет?

— Уверена, — Наташа поцеловала его в лоб. — Твоя мама не дура. Она просто привыкла всё контролировать. Но она научится отпускать. Рано или поздно.

Дима кивнул, хотя глаза его всё ещё оставались грустными.

— Ладно. Попробуем.

— Попробуем, — согласилась Наташа и подумала про себя, что это только начало. Что впереди ещё много разговоров, границ, компромиссов. Но если они справятся с этим — справятся и с остальным.