— Родню притащил — содержи, ни копейки не дам, — заявила Инга мужу

Часть 1. Паразит на теле бюджета

Инга остановила машину у подъезда, заглушила двигатель, но выходить не спешила. В салоне пахло бензином и старой обивкой, но этот запах был ей милее, чем то, что ожидало дома. Она работала начальником смены на крупном логистическом складе, где весь день проходил под гул погрузчиков и ругань водителей, но настоящая усталость накрывала её только здесь, у порога собственной квартиры.

Точнее, квартира собственной не была. Роскошная «трёшка» в престижном районе досталась им благодаря Регине, троюродной сестре Инги. Регина полжизни отдала Северу, работая геологом, заработала целое состояние и вложила его в столичную недвижимость «на старость». Пока сестра морозила нос в экспедициях, она пустила Ингу пожить, оплачивая лишь коммунальные услуги. Это был царский подарок, который Олег, муж Инги, воспринял как должное.

Инга вышла из машины, хлопнув дверью чуть сильнее обычного. В кармане вибрировал телефон — Олег писал уже пятое сообщение.

Поднявшись на этаж, она услышала шум ещё из коридора. Громкий смех, звон посуды. Инга замерла. Ключ с трудом провернулся в замке.

В прихожей стоял спёртый воздух. Пахло жареной рыбой и чем-то кислым. На вешалке висела незнакомая куртка гигантского размера.

— О, хозяйка явилась! — прогремел бас из кухни.

— Здрасьте, — буркнула Инга, скидывая туфли. Ноги гудели.

Олег вынырнул из-за спины дяди, суетливый, с бегающими глазами.

— Ингусь, ты чего так поздно? Дядя Витя проездом, решил заскочить, сюрприз нам сделал!

— Сюрприз, — эхом отозвалась она, проходя в кухню.

На столе царил хаос. Её любимая скатерть была заляпана жирными пятнами, в центре стояла початая бутылка водки самой дешёвой марки и тарелка с нарезанной колбасой — той самой, что Инга берегла для завтраков.

— Ингусь, — Олег заискивающе приобнял её за плечи, но Инга дёрнулась, сбрасывая его руку. — Тут такое дело… Дяде Вите нужно городом насладиться, подарков племянникам купить. А у меня, сама знаешь, бонусы только в следующем месяце.

— И? — Инга повернулась к мужу. Взгляд её был тяжёлым, колючим.

— Ну скинь мне на карту тысяч пятнадцать. Мы завтра погуляем, дядя Витя уедет.

— Пятнадцать? — переспросила Инга. — У меня аванс через неделю. Олег, ты зарплату получил три дня назад.

— Так кредиты же, Инга! — возмутился он шёпотом, косясь на дядю, который с аппетитом поглощал бутерброд. — Я за машину внёс, за телефон…

— За телефон, который ты разбил по пьяни?

— Какого чёрта?! — вспыхнул Олег. — Не начинай при гостях. Дай денег, не позорь меня.

Инга смотрела на него и видела не мужа, а капризного подростка. Дядя Витя громко рыгнул, не стесняясь.

— Хорошо, — процедила она. — Но это в последний раз.

Она перевела деньги. Олег тут же расцвёл, чмокнул воздух рядом с её щекой и побежал наливать дяде. Инга ушла в спальню, плотно закрыв дверь. В её доме хозяйничали чужие люди, а муж вёл себя как лакей, готовый отдать последнее, лишь бы пустить пыль в глаза. Но отдавал он не своё. Он отдавал её труд, её время, её жизнь.

Дядя Витя прожил у них три дня вместо обещанных суток. Когда он съехал, холодильник был девственно чист, а от запаха перегара в квартире пришлось избавляться сквозным проветриванием.

Часть 2. Наглость — второе счастье

Прошло всего две недели. Инга только начала приходить в себя, наслаждаясь тишиной по вечерам. Она сидела на диване, листая каталог строительных материалов для нового объекта, когда Олег, сидевший рядом с ноутбуком, вдруг захлопнул крышку.

— Ингуль, тут такое дело… — начал он тем самым тоном, от которого у Инги сводило скулы.

— НЕТ, — сразу отрезала она, не поднимая глаз от каталога.

— Да ты даже не дослушала! — обиделся Олег. — Сестра моя троюродная, Света, помнишь? С сыном едет. Ей к врачу надо, обследование какое-то сложное. Ребёнку пять лет, его оставить не с кем. Поживут неделю? Квартира огромная, места всем хватит.

Инга отложила журнал.

— Олег, я работаю по двенадцать часов. Я прихожу домой спать, а не слушать вопли чужого ребёнка и развлекать твою сестру.

— Ну ты бесчувственная! — воскликнул Олег, подымаясь с дивана. — У человека проблемы со здоровьем! Да будь ты проклята со своим эгоизмом! Мы же родня!

— Твоя родня, — уточнила Инга. — Пусть снимают гостиницу.

— У них нет денег на гостиницу в столице! Инга, ну пожалуйста. Я сам буду всем заниматься. Ты их даже не заметишь. Обещаю.

Инга молчала минуту. Она знала, чем это закончится. Олег будет играть в «доброго барина», а готовить, убирать и слушать претензии придётся ей.

— Знаешь что, — сказала она медленно. — Пусть приезжают.

Олег просиял.

— Но меня здесь не будет, — закончила Инга.

— В смысле?

— В прямом. Я поеду к родителям за город. Давно не видела отца, помогу им с ремонтом веранды. А ты развлекай гостей.

— Но как же… — Олег растерялся. — А кто готовить будет? А продукты?

— Сам, милый, сам. Ты же обещал всем заниматься.

Олег насупился, но спорить не стал. Видимо, решил, что справится. Или надеялся, что Инга передумает.

Света с ребёнком должна была приехать в пятницу. В четверг вечером Инга собрала сумку, демонстративно игнорируя умоляющие взгляды мужа, и уехала.

Выходные прошли относительно спокойно. Инга помогала отцу шкурить старые доски, дышала свежим воздухом и старалась не думать о том, что происходит в её квартире. Но в воскресенье телефон начал разрываться.

— Инга, ты где? — голос Олега был нервным.

— Я же сказала, у родителей.

— Слушай, тут ситуация… Света приехала, всё нормально. Но у меня карта заблокировалась, банк что-то мутит. А в холодильнике мышь повесилась. Ребёнок кушать хочет, Света устала с дороги. Переведи тысяч десять, а? Или лучше приезжай, привези продуктов.

Инга стиснула зубы.

— Олег, ты смеёшься? Ты знал, что они едут. Ты не мог купить макарон и курицы?

— Да я замотался! Ну что тебе стоит? Ты же на машине. Привези мяса, фруктов ребёнку, соков, сыра нормального… Света любит сыр с плесенью.

— Сыр с плесенью? — переспросила Инга. Ярость внутри начинала закипать густой, чёрной смолой. — А чёрной икры Света не любит?

— Не язви. Просто привези еды. И приезжай сама, неудобно перед гостями, хозяйки нет дома.

Инга хотела послать его к чертям собачьим. Хотела отключить телефон. Но воспитание, проклятое воспитание, не позволяло бросить голодного ребёнка.

— Хорошо, — сказала она ледяным тоном. — Я приеду. Привезу продукты.

Она заехала в супермаркет. Набрала две огромные сумки: курицу, овощи, фрукты, молоко, крупы. Сыр взяла обычный, «Российский». Обойдётся Света без плесени.

Часть 3. Демография наглости

Дорога заняла больше времени из-за пробок. Инга тащила тяжёлые пакеты от лифта, чувствуя, как пластиковые ручки врезаются в ладони. Она открыла дверь своим ключом.

В квартире было шумно. Слишком шумно для одной женщины и пятилетнего ребёнка. Гремела музыка, работал телевизор на полной громкости.

Инга вошла в прихожую и замерла.

В коридоре стояло четыре пары обуви. Четыре.

Из гостиной вышел высокий, тощий мужчина в майке-алкоголичке и трениках. Он держал в руке банку пива.

— О, доставка прибыла! — гаркнул он.

Следом выбежал мальчик лет пяти и девочка-подросток с телефоном в руках, жующая жвачку. А из кухни выплыла полная женщина с ярко накрашенными губами — Света.

— Ну наконец-то! — заявила Света вместо приветствия. — Мы уж думали, с голоду опухнем. Олег сказал, жена богатая, накормит по высшему разряду.

Инга опустила пакеты на пол. Звук удара показался ей оглушительным.

— Олег! — крикнула она.

Муж выскочил из ванной, вытирая руки о штаны. Вид у него был помятый.

— О, Ингусь, приехала! Знакомься, это муж Светы, Толик. И их старшая, Лерка. Они решили всей семьёй, так веселее!

Инга обвела взглядом эту компанию. Толик чесал живот. Лерка смотрела на неё как на обслуживающий персонал. Света уже тянула руки к пакетам.

— А чего так долго? — недовольно спросил Толик. — Жрать охота.

Внутри у Инги что-то оборвалось. Не было ни жалости, ни терпения. Только чистая, кристальная злость.

— А ну руки убрала, — тихо сказала Инга, когда Света коснулась ручки пакета.

— Чего? — опешила гостья.

Инга подняла пакеты. Они были тяжёлыми, но сейчас она этого не чувствовала.

— Родню притащил — содержи, ни копейки не дам, — заявила Инга мужу, глядя ему прямо в глаза. Её голос был твёрдым, как бетонная плита.

— Инга, ты чего? — Олег побледнел. — Люди с дороги…

— Люди? — Инга усмехнулась. — Я вижу табор, который решил, что я — бесплатная столовая. Ты сказал: сестра с ребёнком. Здесь четверо. Четверо!

— Ну не выгонять же их! — взвизгнул Олег. — Да катись ты! Не позорь меня!

Толик сделал шаг вперёд, лицо его налилось краснотой.

— Слышь, ты, краля. Муж сказал — корми. Мы гости.

— Гости, — повторила Инга с презрением. — Гости спрашивают разрешения, прежде чем припереться всем колхозом. И гости не требуют сыр с плесенью, когда у самих в кармане дырка от бублика.

Она резко развернулась.

— Э, ты куда продукты потащила?! — заорала Света.

— К себе, — бросила Инга через плечо. — А вы — как хотите. Олег у нас богатый, пусть ведёт вас в ресторан.

Она вышла из квартиры, хлопнув дверью. Пока она ждала лифт, слышала, как за дверью разразился скандал. Света визжала, Толик матерился, а Олег что-то жалко блеял.

Инга села в машину, бросила пакеты на соседнее сиденье. Руки дрожали, но не от страха, а от адреналина. Она достала из пакета яблоко и с хрустом откусила его. Никогда ещё еда не казалась такой вкусной.

Часть 4. Бунт на тонущем корабле

Неделю Инга жила у родителей. Она не отвечала на звонки Олега, заблокировала его во всех мессенджерах. Мать пыталась выяснить, что случилось, но Инга лишь отмахивалась: «Разберёмся».

В следующие выходные она решила вернуться. Гости должны были уехать. Пора было ставить точку.

Квартира встретила её тишиной и разрухой. В прихожей валялась грязь, зеркало было заляпано. В кухне гора немытой посуды возвышалась пизанской башней. На столе — пятна от пива, крошки, какие-то объедки.

Олег сидел в гостиной, уставившись в выключенный телевизор. Услышав шаги, он повернул голову. Выглядел он ужасно: щетина, красные глаза, мятая футболка.

— Явилась, — прохрипел он. — Довольна?

Инга прошла в комнату, брезгливо огибая разбросанные вещи.

— Чем я должна быть довольна? Тем, что ты превратил чужую квартиру в свинарник?

Олег вскочил. Его трясло.

— Ты меня унизила! — заорал он, брызгая слюной. — Перед роднёй! Толик меня на смех поднял! Сказал, что я не мужик, раз баба мною крутит! Они уехали, считая меня ничтожеством! Мне пришлось занять у друга, чтобы их кормить, потому что ты, жадная стерва, увезла еду!

Инга смотрела на него, и в её глазах разгоралось пламя. Олег ожидал оправданий. Он привык, что Инга сглаживает углы, что она боится конфликтов. Но сейчас перед ним стоял другой человек.

— Я жадная?! — Инга швырнула сумочку на кресло. — Я?! Да я тебя содержала эти годы, паразит! Твои «кредиты», твои хотелки, твоя родня бесконечная!

Олег отшатнулся, прикрыв голову руками. Он никогда не видел её такой.

— ХВАТИТ! — заорала Инга. Её голос сорвался на визг, но ей было плевать. — Я пашу как проклятая, чтобы ты мог изображать из себя благодетеля! Толик тебя унизил? Да ты сам себя унизил, когда позволил этому быдлу ноги об себя вытирать в моём доме!

— Это и мой дом… — пролепетал Олег.

— ТВОЙ?! У тебя здесь нет ничего! Даже трусы на тебе куплены на мои деньги! Убирайся к чертям собачьим! Проваливай к Толику, к Свете, к кому угодно!

— Ты истеричка… — прошептал Олег, прижимаясь спиной к шкафу. В его глазах застыл животный страх. Он не знал, что делать с этой неуправляемой стихией.

— Да, я истеричка! — Инга пнула ногой стул, и он с грохотом упал. — И эта истеричка сейчас соберёт свои вещи и уедет. А ты оставайся. Сиди в этой грязи. Плати за всё сам. Посмотрим, какой ты мужик без моей карты!

Она ходила по комнате, сгребая свои вещи в чемодан. Косметика, одежда, документы летели внутрь беспорядочной кучей. Олег стоял, не смея пошевелиться. Он был раздавлен не аргументами, а этой дикой, необузданной энергией разрушения. Он привык к покорности, к тихим слезам. Гнев жены стал для него стеной, о которую он разбился.

Через двадцать минут Инга выкатила чемодан в прихожую.

— Неделя в твоём распоряжении. Наведи порядок, а после… Ключи оставь на тумбочке, когда съезжать будешь, — бросила она ему. — Надеюсь, Регина тебя не убьёт за состояние квартиры.

Дверь захлопнулась. Олег остался один посреди разгрома.

Часть 5. Крах империи иллюзий

Тишина в квартире была зловещей. Олег подошёл к окну, глядя, как отъезжает машина Инги. Он всё ещё верил, что это просто скандал. Что она остынет, вернётся, извинится. Он простит её, так и быть.

Но на следующий день позвонила не Инга. На экране высветилось имя: «Регина (Сестра-Хозяйка)».

Олег сглотнул и ответил.

— Алло, Регина, привет…

— Здорово, родственничек, — голос Регины звучал как скрежет металла по стеклу. — Мне тут Инга звонила. Сказала, что съехала. Это правда?

— Ну, мы немного повздорили… Она погорячилась…

— Мне плевать на ваши разборки, — перебила Регина. — Договор был с Ингой. Она моя сестра. Ты мне никто.

— Но мы же семья! — попытался разыграть козырную карту Олег.

— Были семьёй, пока Инга терпела. Короче, слушай сюда. Хочешь остаться в квартире — платишь рыночную цену. 70 тысяч рублей в месяц плюс коммуналка. Оплата вперёд за два месяца. Деньги жду до завтрашнего вечера.

— Семьдесят?! — Олег чуть не выронил телефон. — Регина, откуда у меня такие деньги? Побойся бога, мы же свои люди!

— Свои люди сочтёмся, — усмехнулась трубка. — Или деньги завтра, или выметайся. К завтрашнему вечеру приедет мой риелтор принимать квартиру. Если будет нагажено или что-то сломано — выставлю счёт такой, что почку продашь. До связи.

Гудки.

Олег осел на тумбу. 70 тысяч. Плюс залог. Это 140 тысяч. У него на карте было три тысячи рублей до зарплаты.

Он начал судорожно звонить друзьям. Все отказывали. Слишком много он занимал в последнее время, чтобы пустить пыль в глаза родственникам, и слишком мало отдавал.

Пришлось звонить маме в Саратов. Она расплакалась, сказала, что пенсии едва хватает на лекарства.

Вечером он собрал свои вещи — пару сумок с одеждой и ноутбук — и поехал к Пашке, старому приятелю, с которым когда-то учился. Пашка жил в студии площадью двадцать квадратных метров, где пахло кошачьим туалетом и дешёвым табаком.

— Ну, живи пока, — буркнул Пашка, двигая ногой кучу грязного белья, чтобы освободить место для раскладушки. — С тебя половина аренды и на еду скидываемся.

Жизнь Олега превратилась в ад. Спать на сломанной раскладушке, есть «Доширак» и слушать, как Пашка храпит, было невыносимо. Но последней каплей стал приезд его родного брата, Игоря.

Игорь был успешным предпринимателем, жил в соседнем регионе, но в столицу по делам заглядывал часто. Олег позвонил ему, расписал ситуацию как «временные трудности из-за стервы-жены» и попросил денег.

Игорь назначил встречу в кафе. Олег пришёл туда пешком, экономя на метро. Он выглядел жалко.

Игорь заказал себе стейк, а Олегу даже кофе не предложил.

— Ну, рассказывай, — сказал брат, разрезая мясо.

Олег начал ныть. Про жадную Ингу, про наглую Регину, про тяжёлую жизнь. Он говорил долго, с упоением жалея себя, пока Игорь не положил вилку.

— Ты закончил? — спросил брат.

— Ну… да. Игорёк, мне бы тысяч пятьдесят. Я встану на ноги, отдам.

Игорь вытер губы салфеткой и посмотрел на Олега так, как смотрят на раздавленного таракана.

— Денег я тебе не дам.

— Почему? — опешил Олег. — У тебя же…

— Потому что ты дебил, Олег.

Олег открыл рот, но брат поднял руку.

— Ты просрал, извини за выражение, отличную бабу. Инга тянула тебя, как локомотив. Жила, зарабатывала, терпела твою родню. А ты? Ты же ноль без палочки. Ты хотел быть крутым за чужой счёт. Жадность фраера сгубила, слышал такое?

— Да как ты смеешь…

— Заткнись. Ты притащил в дом кучу дармоедов, унизил жену, а теперь сидишь передо мной и ноешь. Ты не мужик, Олег. Ты приспособленец. Инге я бы денег дал на бизнес, она толковая. А тебе — ни копейки.

Игорь бросил на стол купюру за свой обед, встал и пошёл к выходу.

— Игорь! — крикнул Олег вслед. — Мы же братва! Кровь не водица!

Брат даже не обернулся.

Олег остался сидеть за пустым столом в центре шумного зала. Официант подошёл и молча убрал тарелку Игоря.

— Заказывать что-нибудь будете? — спросил он равнодушно.

Олег пошарил по карманам. Пусто.

— Нет, — прошептал он. — Ничего.

Он вышел на улицу. Дул холодный ветер, пробирая до костей. Идти было некуда, кроме вонючей студии Пашки. Впервые в жизни Олег понял, что винить некого. Но от этого понимания стало только страшнее. Он достал телефон, хотел набрать Инге, но вспомнил её горящие ненавистью глаза. И понял, что этот мост он сжёг не спичкой, а напалмом.

Он спрятал телефон и побрёл к метро, сливаясь с серой толпой, такой же одинокий и никому не нужный, каким он был на самом деле всё это время.