— Ах, дети! Я больше не могу, сил моих нет.
Эдуард, муж Инны, тут же перестал жевать котлету.
— Мам, что случилось? Опять давление?
— Хуже, Эдичка, я умираю в этой хрущёвке! — голос Маргариты Львовны задрожал, набирая драматическую высоту. — Соседи сверху топают… как эти… ну, вы поняли. У меня мигрень третий день! Я не сплю, чувствую, как сосуды лопаются в голове! Инсульт, Эдик! Я чувствую его дыхание!
— Мама, ну успокойся! — Эдуард вскочил, забегал вокруг стола. — Надо что-то делать! Инна, ты врач, скажи что-нибудь!
— Валерьянку выпей, Маргарита Львовна, — спокойно посоветовала Инна. — И окно откройте, душно у вас.
— Какое окно?! — взвизгнула свекровь, мгновенно выходя из образа умирающей. — Там сквозняк! Меня продует! Нет, Эдик, тут кардинально надо решать, есть вариант!
Она вдруг «выздоровела», глаза заблестели.
— Инночка, — она повернулась к невестке, и голос её стал сладким, как патока. — У тебя же трёшка в центре огромная, бестолковая. Налог за нее конский платишь, коммуналка растет, зачем вам вдвоём столько места? Детей-то… пока нет.
Инна напряглась. Трёшка была её добрачная, купленная потом и кровью, сменами по 12 часов в частной стоматологической клинике.
— И что вы предлагаете?
— Давай её продадим! — выпалила свекровь. — Сейчас цены на пике! Продадим твою трёшку, купим две шикарные студии в новом ЖК «Мечта». В одной будем жить мы с Эдиком… ой, то есть вы с Эдиком! А вторую сдавать! Это же пассивный доход! А я… я, так и быть, поеду в деревню, на воздух. У нас же дача пустует, мне врач прописал тишину. А свою хрущёвку я пока сдам, деньги вам отдавать буду, на ипотеку… ой, там же без ипотеки получится!
Инна положила вилку. Схема была прозрачна, как дистиллированная вода, продать её добрачную квартиру, купить две новые в браке, значит, половина автоматически становится собственностью Эдуарда.
Одну студию сдавать — деньги, естественно, в «семейный бюджет», которым распоряжается Эдик, тратит на свои объективы и мамины капризы, а жить они будут в тесноте, в студии, зато «с пассивным доходом».
— Маргарита Львовна, — сказала Инна. — А где жить мне?
— Ну как где? — хлопнула глазами свекровь. — С мужем в одной из студий! Зато у Эдика будет свой угол! Он же мужчина, ему важно чувствовать себя хозяином! А то живёт у тебя, как приживалка, комплексует…
— Я не комплексую! — обиделся Эдуард. — Но мама права, инвестиция отличная, два актива лучше, чем один и район там перспективный, метро копают.
«Продай свою, купим общую»: схема свекрови
Обработка началась в тот же вечер, Эдуард ходил за Инной хвостом.
— Инн, ну правда, мать болеет, ей тишина нужна, а дача — это воздух.
— Эдик, дача — это сарай без удобств в ста километрах от города, она там зимой околеет.
— Мы утеплим! Печку поставим! Я сам займусь!
— Ты лампочку в коридоре месяц меняешь, — напомнила Инна.
— Ну вот, опять ты начинаешь! — Эдуард насупился. — Вечно ты меня пилишь, я же для нас стараюсь! Мы семья или кто? Почему ты всегда думаешь только о себе? Ты меркантильная, Инна, мне не доверяешь, считаешь, я тебя кинуть хочу?
Подошёл, обнял её сзади.
— Ну малыш… Ну давай попробуем. Представь, две квартиры, сдадим, я с работы уйду, буду творчеством заниматься, выставку сделаю, ты же хотела, чтобы я развивался.
Инна слушала его нытье и думала, муж инфантил, свекровь хищница, хотят её «распилить», как ту самую трешку. Если она откажет, они не отстанут, будут пилить годами: «Мать умирает», «ты жадная», «семья рушится», жизни не дадут.
Значит, надо удалять, радикально.
— Ладно, — сказала Инна, тяжело вздохнув. — Я согласна.
— Правда?! — Эдуард подпрыгнул. — Ура! Я маме позвоню!
— Но есть условие, — перебила Инна. — Сделкой занимаюсь я, сама найду покупателя, выберу застройщика и оформлять всё буду я, чтобы никаких риэлторов левых.
— Конечно-конечно! — закивал Эдуард. — Ты у нас умная, тебе виднее! Главное оформить побыстрее, пока цены не скакнули!
Согласие невестки: «Ладно, продаем»
Месяц прошёл в суете. Инна продала трёшку быстро, квартира была хорошая, в центре, ушла с первого показа. Свекровь уже выбирала шторы в «свою» будущую студию, конечно она не собиралась ни в какую деревню, это была уловка.
— Эдичка, смотри, какой тюль! — ворковала в магазине тканей. — Французский! В «Мечте» потолки высокие, будет шикарно!
— Бери, мам! — щедро разрешал Эдуард. — Инна оплатит.
Инна оплачивала молча. Тюль, карнизы, даже какой-то антикварный торшер, который Маргарита Львовна присмотрела на «Авито».
— Это для уюта, деточка, — говорила свекровь. — В новой квартире должна быть аура!
В день покупки новых квартир Инна сказала мужу:
— Эдик, у меня проблема, паспорт постирала, забыла в джинсах.
— Ты чего?! — вылупился Эдуард. — Сделка сегодня! У нас бронь слетит!
— Спокойно, я уже подала на замену, но выдадут через неделю, а квартиры упустить нельзя, поэтому сделку проведет моя мама по доверенности.
— Тёща? — Эдуард скривился, недолюбливал Ольгу Ивановну, считал её «простой бабой без полета».
— Ну а кто? Не чужой человек. Она съездит, подпишет, деньги переведет, какая разница, чья подпись в договоре, если собственник буду я? Доверенность-то на покупку на моё имя, тут Инна слукавила, но Эдуард в юридических тонкостях не разбирался.
— Ладно, — махнул рукой муж. — Пусть едет, главное купите, а я пока объектив присмотрю, там скидки на «Кэнон».
«Паспорт постирала»: ход конем в день сделки
Мама Инны, Ольга Ивановна, женщина старой закалки, всю жизнь проработавшая на заводе, съездила к застройщику, подписала договоры, перевела деньги со счёта дочери, которые Инна ей официально подарила днём ранее через нотариуса, оформив договор дарения денег.
Эдуард даже не почесался, сидел дома, листал каталоги фототехники и мечтал, как будет сдавать вторую студию и жить на ренту, попивая смузи. Прошло полгода, дом сдали, ключи получены.
День «Х» настал. Ноябрьское утро, ветер пронизывал до костей, срывая последние листья с деревьев у новостройки. Маргарита Львовна стояла у подъезда ЖК «Мечта», рядом громоздились три огромных чемодана, коробки с посудой и тот самый антикварный торшер, замотанный в плёнку. В переноске истошно орал кот Барсик, которого свекровь решила взять с собой «на новоселье».
— Ну где они?! — стучала зубами свекровь. — Я уже замерзла! Барсик нервничает!
Подъехала машина Инны. Инна вышла, Эдуард выскочил с пассажирского сиденья.
— Мам! Привет! Ну что, с новосельем! Какой этаж? Давай ключи, Инна! Мама первая зайдёт, кошку пустит! Традиция!
Инна стояла у капота, не спешила.
— Маргарита Львовна, — сказала она громко, перекрывая вой ветра. — Вы никуда не заходите.
Свекровь замерла с переноской в руках.
— В смысле? — переспросила она. — Ключи забыла?
— Нет, ключи есть, но они не для вас.
— Инна, ты шутишь? — Эдуард нахмурился. — Мама замёрзла! Открывай подъезд! Мы же договорились! Мама в студию, мы во вторую!
— Нет, Эдик. Мы не договаривались, это вы с мамой придумали схему, а я её… скорректировала.
Инна достала из сумки файл с бумагами.
— Вот, копия выписки из ЕГРН, читайте.
Эдуард выхватил листок.
— «Собственник: Петрова Ольга Ивановна». Это кто, тёща?
— Да, — кивнула Инна. — Моя мама купила эти квартиры на свои деньги.
— На какие «свои»?! — взвизгнул Эдуард. — Это деньги с твоей трёшки, наши деньги!
— Это были мои добрачные деньги, Эдик, я их подарила маме официально и она купила недвижимость на себя. Это её собственность и она не планирует пускать квартирантов, особенно с котами и торшерами.
Маргарита Львовна выронила переноску, Барсик взвыл.
— Ты… ты нас кинула?! — прошептала свекровь, хватаясь за сердце. — А нам где жить?! Мы же хрущёвку сдали! Квартиранты уже заехали, деньги за полгода вперёд заплатили! Мы их потратили!
— Не знаю, — пожала плечами Инна. — Эдик же мужчина, глава семьи, пусть решает. У него же «свой угол» должен быть.
Сюрприз у подъезда: «Квартиры не ваши»
— Отдай ключи! — вдруг заорала свекровь, бросаясь на Инну. — Это мои квартиры! Я их придумала! Аферистка!
Попыталась вырвать сумку у Инны. Маргарита Львовна поскользнулась в грязи и плюхнулась на чемодан.
— Эдик! Сделай что-нибудь! — визжала она. — Она нас ограбила!
Эдуард стоял красный, как помидор.
— Инна… Ты не могла… Мы же семья…
— Были семьей, Эдик, пока вы не решили меня «раздеть».
К подъезду с рёвом подкатила грузовая «Газель». Из кузова выпрыгнули двое крепких парней в строительных робах.
— Хозяйка! — крикнул один, глядя на Инну. — Петрова Ольга Ивановна заказывала? Ремонт под ключ?
— Да! — крикнула Инна. — Принимайте объект!
Кинула рабочему связку ключей.
— Парни, — добавила Инна. — Никого посторонних не пускать, особенно граждан с котами и претензиями.
— Понял, сделаем! — ухмыльнулся рабочий.
Они подхватили инструменты и скрылись в подъезде, железная дверь с домофоном гулко хлопнула перед носом Эдуарда.
Свекровь на чемодане: «А куда нам идти?»
Эдуард бросился к двери, начал дёргать ручку.
— Откройте! Там моя квартира! Инна!
Инна села в свою машину, завела мотор.
— Инна! — Эдуард подбежал к водительскому окну, забарабанил кулаком по стеклу. — Не бросай! Маме плохо! Куда мы пойдём?! На улицу?! Ноябрь же!
Инна опустила стекло на сантиметр.
— Эдик, помнишь, ты говорил, что я меркантильная? Так вот, я проявила щедрость, вызвала вам такси эконом-класс, до твоей любимой дачи, приедет через пять минут.
— До дачи?! — ужаснулся Эдуард. — Там сто километров! Там печки нет! Мы замёрзнем!
— Ты же обещал утеплить, вот и займешься творчеством, дрова порубишь, печку сложишь. Развивайся, Эдик, ты же этого хотел.
— Инна, я на развод подам! Я отсужу!
— Подавай, но я уже подала. И, кстати, твои вещи: трусы, носки, объективы, отвезла на дачу вчера. Сложила в сарае, надеюсь, мыши не съели.
Нажала на газ, машина рванула с места, обдав Эдуарда грязью из-под колёс. Он остался стоять посреди пустыря, у новой высотки, в которую ему не суждено было войти. Рядом, на чемодане, сидела Маргарита Львовна, её дорогая шаль промокла, торшер сиротливо торчал из коробки, как памятник несбывшимся надеждам. Кот Барсик затих в переноске, понимая, что орать бесполезно.
Спектакль был окончен, занавес упал, аплодисментов не было. Был только холодный ноябрьский ветер и такси «Лада Гранта», которое медленно поворачивало к ним со стороны трассы.
Ну а теперь ваша очередь девочки, признавайтесь: у кого свекровь тоже пыталась «улучшить жилищные условия» за ваш счет? Кто сталкивался с предложениями «продать твое, купить общее»?
И главное — удалось ли вам отстоять свои метры или вы, как Инна, придумали ход конем?
– Я деньги уже потратила! Отдавай ключи от дома! – кричала свекровь, тайком сдавшая мою дачу