Галина стояла у плиты, механически помешивая борщ, и слушала, как Анатолий в гостиной рассказывает своему приятелю Сергею очередную историю.
– А моя-то, знаешь, вчера опять умудрилась! – громко хохотал муж. – Пошла в магазин за хлебом, а принесла какую-то ерунду. Говорю ей: «Галка, ты что, совсем мозгов лишилась?» А она молчит, как рыба об лед!
Галина сжала губы. Тридцать пять лет замужества, и каждый день – одно и то же. Унижения, насмешки, пренебрежение. Она давно привыкла, что ее мнение никого не интересует, что любое ее решение будет раскритиковано и отменено.
– Папа, может, хватит? – послышался голос дочери Светы из коридора.
– А что такого? – огрызнулся Анатолий. – Правду говорю. Твоя мать действительно стала какая-то… ну, ты сама видишь.
Галина почувствовала, как внутри что-то сжалось. Даже перед дочерью он не стесняется ее унижать. Светлана недавно переехала к ним после развода, и теперь каждый день становилась свидетелем этих сцен.
– Галина Михайловна! – позвал Анатолий. – Ты там что, заснула? Где борщ?
Она торопливо разлила суп по тарелкам, поставила на поднос и понесла в гостиную. Руки слегка дрожали – не от старости, а от привычного напряжения.
– Вот, наконец-то, – проворчал муж, даже не поблагодарив. – Сергей, попробуй. Хотя не знаю, что она туда намешала на этот раз.
Галина опустила глаза и хотела уйти на кухню, но Анатолий остановил ее:
– Куда пошла? Сиди здесь, может, хоть что-то умное от Сергея услышишь.
Она послушно села на край дивана, сложив руки на коленях. В глубине души росло какое-то странное чувство – не то обида, не то усталость.
– А помнишь, Толя, – сказал Сергей, – как твоя Галка в прошлом году на дне рождения у Петровых…
– Не напоминай! – захохотал Анатолий. – Она там такое выдала! Спросили ее про политику, так она начала нести такую чушь… Я еще тогда сказал: «Галка, ты лучше молчи, когда умные люди разговаривают».
Галина сидела, как каменная. Она помнила тот вечер. Просто хотела поддержать разговор, высказать свое мнение о новостях. Но муж тут же одернул ее, заставил замолчать перед всеми.
– Мама, – тихо позвала Света, входя в гостиную, – помоги мне, пожалуйста, с документами разобраться.
Галина благодарно посмотрела на дочь. Хотя бы кто-то считает ее способной помочь.
– Какие еще документы? – насторожился Анатолий. – Света, если что-то серьезное, лучше со мной обсуждай.
– Папа, это мои личные дела, – твердо ответила дочь.
– Да что твоя мать понимает в документах? – махнул рукой Анатолий. – У нее мозги набекрень, она только кашу варить умеет.
Галина встала, не сказав ни слова, и пошла на кухню. За спиной слышался смех мужа и его приятеля. А в груди вдруг что-то болезненно сжалось – не от обиды уже, а от острого осознания: так жить больше нельзя.
Вечером того же дня Анатолий решил устроить импровизированный ужин с гостями. Позвонил своим приятелям, не спросив у Галины, есть ли у нее силы и желание готовить на шесть человек.
– Галка! – гаркнул он с порога. – Через час будут Сергей с женой и Михалычи. Накрывай на стол, и чтобы все было как положено!
Галина посмотрела на часы. Половина седьмого. Где она за час возьмет продукты на шестерых? Но возражать было бесполезно – получит только очередную порцию оскорблений.
– Что молчишь? – раздражился муж. – Или опять в своих мечтах витаешь?
– Толя, может, в другой день? – осмелилась сказать она. – У меня ничего не готово…
– Вот именно! – вспылил Анатолий. – Другие жены умеют хозяйство вести, а ты только оправдания ищешь. Быстро в магазин и не позорь меня перед людьми!
Галина молча взяла сумку и ушла. На улице моросил дождь, и она подумала: неужели так и будет всю оставшуюся жизнь? Бегать по его команде, терпеть унижения, молчать?
Когда гости собрались за столом, Галина сновала между кухней и гостиной, подавая блюда, убирая тарелки, словно невидимая прислуга.
– Галина Михайловна, присаживайтесь к нам, – вежливо предложила жена Сергея.
– Да что вы! – замахал руками Анатолий. – Она лучше на кухне посидит. Мы тут о серьезных вещах будем говорить, а она только путаться будет.
Галина остановилась посреди комнаты с тарелкой в руках. Что это? Неужели он совсем ума лишился?
– Папа! – возмутилась Света. – Что ты такое говоришь?
– А что я такого сказал? – удивленно посмотрел на дочь Анатолий. – Ваша мать и сама знает, что в мужских разговорах не разбирается.
Михалыч неловко кашлянул. Остальные гости молчали, не зная, куда деваться от неловкости.
А Анатолий, видимо, вошел во вкус:
– Вот недавно спрашиваю ее: «Галка, а сколько у нас на книжке лежит?» Она мне отвечает: «Не знаю». Представляете? Тридцать пять лет замужем, а в деньгах не разбирается! Я ей объясняю: «Ты же хозяйка, должна знать!» А она: «Ты же сам все решаешь»…
Он захохотал, ожидая поддержки, но гости молчали.
– Да и вообще, – продолжил Анатолий, разгорячаясь, – женщины после пятидесяти что? Мозги как кисель, память как решето. Моя-то иногда такое спросит… Я думаю: «Господи, неужели я на этой дуре женился?»
Тишина повисла над столом как грозовая туча.
Света резко встала:
– Папа, ты совсем озверел! Как ты можешь так говорить о маме? При людях!
– Света, не вмешивайся! – сердито бросил Анатолий. – Это между мной и твоей матерью.
Галина стояла, держа в руках тарелку, и чувствовала, как что-то внутри нее окончательно лопнуло. Не выдержала. Медленно поставила тарелку на стол.
– Извините, – тихо сказала она гостям. – Приятного аппетита.
И вышла из комнаты.
За спиной послышались смущенные голоса, попытки Светы урезонить отца, но Галина уже ничего не слышала. В ушах стоял звон, а в груди росло что-то новое – не обида, не боль, а холодная решимость.
Тридцать пять лет. Тридцать пять лет она терпела это унижение. И хватит.
Ночью Галина не спала. Лежала и смотрела в потолок, слушая храп мужа. Анатолий заснул, как ни в чем не бывало, словно и не унижал жену перед гостями несколько часов назад.
В половине третьего в комнату тихо постучала Света.
– Мама, можно войти?
Галина села на кровати, накинула халат. Дочь выглядела взволнованно.
– Мам, давай поговорим на кухне, – прошептала Света.
Они прошли на кухню, и Света заварила чай.
– Мама, сколько можно это терпеть? – начала она без предисловий. – Я больше не могу смотреть, как он с тобой обращается!
Галина молча кивнула. Впервые за многие годы кто-то заступился за нее.
– Светочка, а что я могу сделать? – устало сказала она. – Мне шестьдесят лет, у меня нет ни копейки своих денег, ни профессии толком…
– Мама! – воскликнула Света. – Ты что, правда считаешь себя никчемной? Да ты всю жизнь тянула этот дом! Ты умная, образованная женщина! Помнишь, как ты мне в школе с математикой помогала? А как красиво рукодельничаешь? А какие пироги печешь?
Галина удивленно посмотрела на дочь. Она и забыла уже, что когда-то умела не только борщ варить.
– Света, но он прав в одном… Я действительно ничего не понимаю в деньгах, в документах…
– Потому что он тебе никогда не давал этим заниматься! – сердито ответила дочь. – Он специально держал тебя в неведении, чтобы ты от него зависела!
Эти слова прозвучали как откровение. Галина вдруг поняла: да, действительно, всегда, когда она пыталась разобраться в семейных финансах, Анатолий отмахивался: «Не твоего ума дело», «Не женское это занятие», «Я сам разберусь».
– А знаешь что, мама? – продолжала Света. – Завтра мы с тобой пойдем в банк и оформим тебе карту. На твое имя. Пусть папа перечисляет деньги на хозяйство тебе, а не выдает по чуть-чуть, как подачку.
– Он не согласится, – покачала головой Галина.
– А мы и спрашивать не будем! – решительно заявила Света. – Мама, ты имеешь право знать, сколько денег в семье! Ты имеешь право сама покупать продукты, сама решать, что готовить!
Галина посмотрела на дочь и вдруг улыбнулась. Первый раз за много месяцев.
– А еще, – добавила Света, – запишешься в клуб «Золотой возраст». Там такие интересные женщины собираются, лекции читают, на экскурсии ездят. Тетя Валя рассказывала – там одна бабушка в семьдесят лет английский выучила!
– Толя не разрешит…
– Мама! – Света схватила ее за руки. – Перестань спрашивать разрешения! Ты взрослая женщина! У тебя есть право на собственную жизнь!
Галина сидела и чувствовала, как внутри что-то оттаивает. Словно она долгие годы была во льду, а теперь лед начинал таять.
– Светочка, а вдруг я не справлюсь? – прошептала она.
– Справишься, мамочка. Я буду рядом. И знаешь что? Я горжусь тобой. Ты сильная женщина, просто забыла об этом.
Утром Галина проснулась с необычным чувством. Впервые за долгие годы она встала не с мыслью «что бы такого приготовить Анатолию», а с мыслью «что я сегодня хочу делать».
Анатолий ушел на работу, даже не попрощавшись – обиделся на вчерашнюю «выходку» жены.
А Галина взяла паспорт и отправилась в банк.
Через неделю Анатолий почувствовал, что что-то в доме изменилось. Галина перестала заискивающе спрашивать, что приготовить на ужин. Более того – она сама составляла меню и покупала продукты.
– Галка, а где деньги с тумбочки? – спросил он однажды вечером.
– Я их положила на свою карту, – спокойно ответила жена, не отрываясь от книги.
– На какую еще карту?
– На банковскую. Теперь все хозяйственные деньги будут проходить через мою карту.
Анатолий опешил:
– Да кто тебе такую чушь в голову вбил? Верни деньги на место!
– Нет, – твердо сказала Галина. – Я хозяйка в этом доме, значит, финансы тоже должна контролировать я.
– Ты что, совсем крышей поехала? – взорвался муж. – Я зарабатываю, я и распоряжаюсь!
– Зарабатываешь ты, а трачу я. На продукты, на коммунальные платежи, на бытовые нужды. Значит, буду знать, сколько на что уходит.
Анатолий был в шоке. Его покорная жена вдруг заговорила таким тоном, каким он от нее никогда не слышал.
А еще через несколько дней он обнаружил, что Галина куда-то уходит по вторникам и четвергам.
– Где ты пропадаешь? – потребовал он объяснений.
– Хожу в клуб, – невозмутимо ответила она. – Там очень интересные лекции проводят. Вчера, например, про историю нашего города рассказывали.
– Какой еще клуб? Кому ты там нужна?
Галина посмотрела на него долгим взглядом:
– Толя, а знаешь что? Оказывается, я многим интересна. Тамара Петровна, например, попросила меня помочь ей с внуком – у него проблемы с математикой. А Зинаида Семеновна хочет научиться вязать, как я.
Анатолий почувствовал, что почва под ногами начинает уплывать. Его жена, которая тридцать пять лет не могла решиться купить себе новую кофточку без его разрешения, вдруг стала самостоятельной.
Кульминация наступила в выходные. Анатолий, как обычно, развалился на диване с пультом, ожидая, что жена будет крутиться вокруг него, предугадывая желания.
Но Галина сидела за столом с какими-то бумагами.
– Галка, принеси пива! – крикнул он.
– Руки-ноги есть – сам принесешь, – не поднимая головы, ответила жена.
– Что?! – Анатолий не поверил своим ушам.
– Ты прекрасно слышал. Я не твоя прислуга.
– Да как ты смеешь?!
Галина отложила бумаги и впервые за много лет посмотрела мужу прямо в глаза:
– Толя, нам нужно поговорить. Серьезно поговорить.
– О чем это?
– О том, что если ты и дальше будешь меня унижать, оскорблять, относиться как к прислуге, то я уйду.
Анатолий захохотал:
– Да куда ты денешься? Кому ты нужна?
– А вот увидишь. Я теперь знаю, сколько у нас денег. Знаю, что половина квартиры оформлена на меня. И знаю, что алименты с тебя можно взыскать.
Муж побледнел. Впервые за много лет он увидел в глазах жены не покорность, а решимость.
– Но я не хочу уходить, – продолжила Галина. – Я хочу остаться. Только на равных правах. Никаких унижений, никаких оскорблений, особенно при людях. Мое мнение имеет значение. Мои интересы – тоже.
В этот момент в комнату вошла Света:
– Мама права, папа. И если тебе это не нравится, то проблемы у тебя, а не у нее.
Анатолий растерянно посмотрел на жену и дочь. Две самые близкие женщины вдруг перестали его бояться.
– Но ведь я… я же не хотел тебя обижать, – пробормотал он.
– Хотел или не хотел – не важно, – спокойно ответила Галина. – Важно то, что это больше не повторится.
Прошло три месяца. Анатолий до сих пор иногда пытался вернуться к старым привычкам, но одного твердого взгляда Галины было достаточно, чтобы он замолчал.
А Галина впервые за долгие годы чувствовала себя живой. Она ходила на лекции, помогала соседским детям с уроками, даже записалась на курсы компьютерной грамотности.
– Мам, – сказала однажды Света, – ты такая красивая стала! Глаза светятся!
Галина улыбнулась. Да, она наконец-то стала хозяйкой своей жизни. И это было прекрасно.
У какого Советского мотоцикла двигатель был лучше, Восхода или Минска