Ирина впервые за три месяца позволила себе задержаться в офисе. Не из-за работы — просто не хотелось идти домой. Дом, который когда-то был их с Андреем уютным гнёздышком, превратился в поле боя, где каждый день разворачивались новые сражения за право дышать свободно.
— Ира, ты чего такая грустная? — спросила коллега Света, собирая сумку. — Опять свекровь достала?
— Не опять, а постоянно, — устало вздохнула Ирина. — Сегодня утром она мне объяснила, что я неправильно завариваю чай. Оказывается, двадцать лет я это делала не так!
Света сочувственно покачала головой. Вся контора уже знала про семейную драму Ирины. Свекровь Мария появилась в их квартире в сентябре, как снег на голову, с двумя чемоданами и заявлением: «Сынок, я больше не могу одна. После смерти папы дом пустой, страшно мне там».
— А Андрей что говорит? — поинтересовалась Света.
— Андрей… — Ирина горько усмехнулась. — Андрей работает до девяти вечера. Очень удобно — конфликты не его проблема. Приходит домой, когда мы уже поужинали в напряжённой тишине, улыбается всем и думает, что всё прекрасно.
Зайдя в квартиру, Ирина сразу почувствовала знакомый запах — Мария снова готовила свой фирменный борщ. Третий раз за неделю. И это при том, что холодильник ломился от продуктов, которые Ирина покупала для других блюд.
— Иришка, ты пришла! — радостно воскликнула Мария, выглядывая из кухни. — Я тебе такой борщик сварила! Настоящий, по бабушкиному рецепту. Не то что ваша современная еда — одни химикаты.
«Опять», — мысленно простонала Ирина. Каждое блюдо свекрови сопровождалось лекцией о том, как раньше всё было натуральнее, вкуснее и правильнее.
— Спасибо, Мария Петровна, но я не очень голодна.
— Как не голодна? — свекровь всплеснула руками. — Ты же целый день работаешь! Садись немедленно, а то совсем исхудала. Андрюша мне говорил, что ты раньше более аппетитной была.
Ирина замерла. Неужели муж действительно сказал матери, что она похудела? И в каком контексте это обсуждалось?
— Мария Петровна, я сама знаю, когда мне есть хочется.
— Вот видишь, какая колючая стала! — Мария покачала головой. — В моё время жёны встречали мужей с улыбкой, а не с кислой миной. И готовили с душой, а не разогревали полуфабрикаты в микроволновке.
«Считаю до десяти», — сказала себе Ирина. Она изо всех сил старалась не взорваться, помня, что это мать Андрея. Но с каждым днём это становилось всё труднее.
— Я пойду переоденусь, — сухо сказала она и направилась в спальню.
— А борщ? — крикнула вслед Мария. — Остынет же!
В спальне Ирина плотно закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Раньше это была их с Андреем комната — место, где они могли побыть наедине, поговорить обо всём, помечтать о будущем. Теперь даже здесь она не чувствовала покоя. Мария могла зайти в любой момент — «принести чистое бельё» или «спросить, где лежит то-то».
Телефон завибрировал — сообщение от Андрея: «Задерживаюсь до десяти. Новый проект. Поужинайте без меня».
«Конечно», — написала Ирина в ответ. А про себя добавила: «Как всегда».
За стеной послышался звук передвигаемой мебели. Ирина нахмурилась — что там опять затевает свекровь? Выглянув в гостиную, она обомлела. Мария передвигала их с Андреем кресло.
— Мария Петровна, что вы делаете?
— Да вот, решила переставить немножко, — невинно ответила свекровь. — А то как-то неуютно стоит. У меня глаз намётанный — сорок лет своим домом занималась.
— Но это наша мебель, — растерянно проговорила Ирина. — Мы с Андреем сами её расставляли…
— Ой, да что ты! — махнула рукой Мария. — Молодые, вы ещё не понимаете, как правильно. А я опыт имею. Вот увидишь, как станет красиво!
Ирина смотрела, как свекровь хозяйничает в их гостиной, и чувствовала, как внутри всё закипает. Неужели это будет продолжаться вечно? Неужели у неё больше никогда не будет собственного дома?
— Мария Петровна, — тихо сказала она, — а как долго вы планируете у нас погостить?
Свекровь замер ла, держа в руках их семейное фото.
— Как долго? — переспросила она с удивлением. — А разве семья — это временно? Я думала, мы теперь всегда будем вместе. Разве это плохо?
И в этот момент Ирина поняла — это навсегда.
На следующее утро Ирина проснулась от звука работающего пылесоса. Часы показывали половину седьмого. Она в ужасе вскочила с кровати — кто же убирается в такую рань? Андрей ещё спал, укрывшись подушкой.
— Мария Петровна! — шипела Ирина, выбегая в коридор. — Что вы делаете? Соседи же жалуются будут!
— Доброе утро, дорогая! — бодро отвечала свекровь, не выключая пылесос. — Рано встаёт тот, кто преуспевает! А соседи пусть тоже просыпаются — день-то рабочий!
— Но сейчас половина седьмого!
— И что? В моё время все вставали в пять утра. Коровы не ждут, курочки не ждут. А вы, молодёжь, только и знаете, что нежитесь в постели до полудня.
Ирина с отчаянием поняла, что объяснять бесполезно. Мария жила по своим правилам и искренне не понимала, почему все остальные должны жить по-другому.
За завтраком разыгралась очередная сцена. Андрей, заспанный и недовольный ранним подъёмом, пытался наспех выпить кофе.
— Сынок, ты опять этот растворимый яд пьёшь? — причитала Мария. — Я тебе сварила настоящий кофе в турке. Как раньше варила, помнишь?
— Мам, я опаздываю на работу, — пробормотал Андрей.
— Всё время опаздываешь, всё время спешишь! — всплеснула руками свекровь. — А когда семьёй заниматься будешь? Когда внуков заводить? Ирина уже не девочка, годы идут…
Ирина поперхнулась кофе. Неужели она правильно услышала?
— Мария Петровна, — медленно проговорила она, — это не ваше дело.
— Как не моё? — возмутилась свекровь. — Я мать! Я хочу внуков видеть, пока живая! А вы всё карьерой занимаетесь. В тридцать восемь лет пора бы уже подумать о продолжении рода!
— Мам, пожалуйста, — устало сказал Андрей. — Не сейчас.
— А когда? — не унималась Мария. — Ты всегда говоришь «не сейчас»! Я вот подруге Клавдии обещала, что скоро праздновать будем. А что ей теперь сказать?
Ирина встала из-за стола. Её руки дрожали от ярости.
— Вы обсуждаете нашу личную жизнь с посторонними людьми? — тихо спросила она.
— Клавдия не посторонняя! Мы сорок лет дружим! И потом, что тут секретного? Нормальные семьи детей заводят.
— А мы ненормальные? — голос Ирины становился всё выше.
— Ирина, успокойся, — попросил Андрей.
— Успокоюсь? — взорвалась она. — Твоя мать обсуждает нашу интимную жизнь с соседками, переставляет нашу мебель, убирается в шесть утра и учит меня, как жить в моём собственном доме! А ты говоришь мне успокоиться?
— Не кричи на мать, — холодно сказал Андрей.
Эта фраза стала последней каплей. Ирина посмотрела на мужа — неужели это тот человек, которого она любила десять лет? Тот, кто обещал быть с ней в горе и в радости?
— Знаешь что, Андрей? Защищай свою маму дальше. А я пошла на работу. В единственное место, где меня не учат жить.
— Иришка, не обижайся! — крикнула вслед Мария. — Я же добра тебе желаю!
Дверь хлопнула. В квартире повисла тишина.
— Вот видишь, какая нервная, — покачала головой свекровь. — Совсем не умеет себя вести. В моё время жёны мужьям скандалы не закатывали.
Андрей допил кофе и молча ушёл на работу. А Мария осталась довольна — наконец-то в доме воцарился порядок, как она его понимала.
Вечером Ирина задержалась в офисе до девяти. Когда пришла домой, Андрей уже спал. На кухне её ждала записка от Марии: «Дорогая Иришка! Оставила тебе котлетки. Не сердись на старуху. Я тебя как дочку люблю. Твоя мама Мария».
Ирина скомкала записку и выбросила в мусорное ведро. «Как дочку», — горько усмехнулась она. — У дочки хотя бы есть право голоса в родительском доме.
Ночью она лежала рядом со спящим мужем и думала: неужели так будет всегда? Неужели ей придётся до конца жизни просить разрешения пожить в своей квартире, есть свою еду и расставлять свою мебель по своему вкусу?
А в соседней комнате Мария тихо разговаривала по телефону с подругой Клавдией:
— Да что ты говоришь! Совсем дерзкая стала. Андрюше на глаза кричит! Нет, ну я понимаю — молодая, горячая, но надо же меру знать. Я в её годы и слова поперёк свекрови не сказала бы…
Ирина услышала и поняла — завтра она идёт к юристу.
Юридическая контора встретила Ирину запахом кожаных кресел и серьёзностью приглушённых голосов. Она нервно теребила ручку сумки, всё ещё не веря, что дошла до такого шага.
— Ирина Владимировна? — Молодая женщина-юрист протянула руку. — Елена Сергеевна. Проходите, садитесь. Что привело вас ко мне?
— Я хочу подать на развод, — выпалила Ирина и тут же покраснела. Произнести это вслух оказалось страшнее, чем она думала.
— Понятно. Расскажите о ситуации. Есть ли дети? Совместно нажитое имущество?
— Детей нет. Квартира и машина оформлены на мужа, но покупали вместе… — Ирина запнулась. — Знаете, может, я зря пришла? Мы же не из-за денег разводимся…
— А из-за чего?
И Ирина рассказала. О свекрови, которая въехала без спроса и решила остаться навсегда.
О муже, который предпочитает не замечать проблему. О том, как она стала чужой в собственном доме.
— Понимаю, — кивнула Елена Сергеевна. — К сожалению, это довольно частая ситуация. Скажите, а вы пробовали открыто поговорить с мужем? Объяснить, что происходит?
— Пробовала! — горько засмеялась Ирина. — Он говорит: «Мам временно, потерпи». Три месяца «временно»! А вчера она мне заявила, что хочет переделать нашу спальню — поставить туда икону и комод с её вещами!
Юрист сочувственно покачала головой.
— Хорошо. Документы на развод можно подать в течение недели. Но подумайте ещё раз — может, стоит дать мужу последний шанс? Поставить ультиматум?
Вечером Ирина решилась. Андрей пришёл домой в обычное время — около девяти. Мария уже легла спать, оставив традиционную записку о еде в холодильнике.
— Андрей, нам нужно поговорить.
— Ир, я устал. Давай завтра?
— Завтра будет поздно, — твёрдо сказала она. — Садись. Это важно.
Он неохотно опустился в кресло — то самое, которое Мария переставила в первый день. Ирина заметила это и усмехнулась. Даже мебель в их доме теперь стояла по воле свекрови.
— Я подала документы на развод.
Андрей замер с чашкой чая в руках.
— Что? Ира, ты шутишь?
— Нет. Больше не могу. Твоя мать превратила мою жизнь в ад, а ты делаешь вид, что ничего не происходит.
— Но она же моя мама! — растерянно сказал он. — Она недавно овдовела, ей трудно одной…
— А мне легко? — взорвалась Ирина. — Мне легко жить в доме, где каждый мой шаг обсуждается и критикуется? Где мне объясняют, как варить кашу, которую я варю двадцать лет? Где моя личная жизнь стала темой разговоров с подругами твоей матери?
— Мам просто беспокоится за нас…
— Беспокоится? — Ирина встала и начала ходить по комнате. — Она вчера сказала мне, что в тридцать восемь лет я старая корова, которая не может родить тебе детей! Это беспокойство?
Андрей побледнел.
— Мама такого не говорила.
— Говорила! Своими словами: «Годы идут, Ирина уже не девочка, пора бы подумать о продолжении рода»! А позавчера она перерыла мою косметичку, потому что «хотела посмотреть, какими кремами ты пользуешься». И это после того, как переставила мою мебель, выбросила мои цветы и заменила мои шторы своими!
— Ира, она не со зла…
— Не важно, со зла или нет! — закричала Ирина. — Важно, что ты позволяешь ей это делать! Важно, что у меня нет мужа, который защитил бы меня! У меня есть только сын своей мамочки, который боится сказать ей слово поперёк!
Андрей встал, лицо его побагровело.
— Не смей так говорить про мою мать!
— А ты не смей так говорить со своей женой! — рявкнула в ответ Ирина. — Я десять лет была твоей женой! Десять лет! А теперь я стала приложением к твоей маме!
Они стояли друг напротив друга, тяжело дыша. В коридоре послышались шаги — проснулась Мария.
— Что у вас тут происходит? — появилась она в дверях в халате и бигудях. — Почему кричите? Соседи услышат!
— Всё прекрасно, мама, — устало сказал Андрей. — Иди спать.
— Как прекрасно? — Мария подозрительно посмотрела на Ирину. — Иришка, ты чего такая красная? Не заболела?
— Я здорова, — холодно ответила Ирина. — И я ухожу жить к подруге. Завтра заберу вещи.
— Куда ухожу? — не поняла Мария. — Зачем? Дом большой, места всем хватит!
— Мне не хватает, — сказала Ирина, беря ключи. — Мне здесь места нет.
Дверь хлопнула. Мария растерянно посмотрела на сына.
— Андрюша, что случилось? Я же ничего плохого не делала…
Прошла неделя. Андрей каждый день звонил Ирине, умоляя вернуться домой. Она жила у подруги Светы, спала на диване и впервые за месяцы чувствовала, что может свободно дышать.
— Ир, ну нельзя же так! — говорил Андрей в телефон. — Мама совсем расстроилась. Она говорит, что это всё из-за неё.
— Наконец-то дошло, — сухо отвечала Ирина.
— Она хочет с тобой поговорить. Извиниться.
— Поздно. Документы уже в суде.
В субботу утром в дверь к Свете позвонили. На пороге стояли Андрей и Мария. Свекровь выглядела постаревшей, глаза красные от слёз.
— Иришка, дорогая, — начала Мария дрожащим голосом, — я пришла попросить прощения. Я не хотела… я не думала…
— Мария Петровна, — устало сказала Ирина, — вы хотели как лучше. Я это понимаю. Но вы не спросили, нужно ли нам ваше «лучше».
— Я просто… после смерти Петра мне так страшно стало одной. И я подумала — а что если Андрюша тоже… если со мной что-то случится, и я его больше не увижу? — Мария всхлипнула. — Мне казалось, если мы будем рядом, семья будет крепче.
— А получилось наоборот, — тихо сказала Ирина.
— Получилось. — Мария кивнула. — Я поняла это, когда Андрей три дня не разговаривал со мной. Он впервые в жизни на меня накричал. Сказал, что я разрушила его семью.
Ирина удивлённо посмотрела на мужа. Неужели он действительно поговорил с матерью?
— Мам сняла комнату, — сказал Андрей. — Рядом с подругой Клавдией. Переезжает завтра.
— И я хочу попросить у тебя прощения, Ира, — продолжал он. — Ты права. Я трус. Я боялся обидеть маму и обидел тебя. Боялся конфликта и довёл до развода.
— Андрюша всю неделю не ел, не спал, — всхлипывала Мария. — Говорит: «Мама, я без Иры жить не могу». А я такая дура, думала, что знаю, как лучше…
Ирина молчала. Она смотрела на этих двух людей — на мужа, которого любила, и на свекровь, которая впервые казалась не грозной тётей, а просто испуганной пожилой женщиной.
— Мария Петровна, — наконец сказала она, — а вы готовы принять, что у нас с Андреем своя семья? Со своими правилами, привычками, планами?
— Готова. — Мария кивнула. — Я готова приезжать в гости, когда вы пригласите. Готова не учить вас жить. Готова… — она запнулась, — готова не обсуждать вашу личную жизнь с подругами.
— А вы, — Ирина посмотрела на Андрея, — готовы стать мужем, а не сыном? Защищать нашу семью, а не избегать конфликтов?
— Готов. Клянусь.
— И ещё одно условие, — добавила Ирина. — Мы идём к семейному психологу. Все трое. Учимся строить здоровые отношения.
Андрей и Мария переглянулись.
— К психологу? — неуверенно переспросила Мария. — А что люди скажут?
— А люди пусть о своих семьях думают, — твёрдо сказала Ирина. — Нам важно не что скажут люди, а сохранится ли наша семья.
Через месяц они действительно пошли к семейному психологу. Мария, поначалу сопротивлявшаяся («В моё время семейные проблемы дома решали»), постепенно начала понимать, что границы — это не стена между людьми, а правила, которые помогают любить друг друга, не причиняя боли.
Ирина отозвала заявление о разводе. Андрей научился говорить «нет» матери, когда нужно было защитить жену. А Мария обнаружила, что жить самостоятельно не так страшно, как казалось. Более того — теперь встречи с сыном и невесткой стали праздником, а не каждодневной битвой за территорию.
— Знаешь, — сказала как-то Ирина Андрею, лёжа у него на плече, — кажется, твоя мама теперь меня даже больше любит. Когда она не живёт с нами постоянно.
— А я тебя всегда любил, — ответил он. — Просто не умел показать.
— Научился?
— Учусь, — засмеялся Андрей. — У хорошего учителя.
За окном шёл дождь, в квартире было тепло и уютно. Их квартире, где каждая вещь стояла на своём месте, а каждое решение принималось вдвоём.
А в пяти кварталах от них Мария пила чай с подругой Клавдией и рассказывала:
— Знаешь, Клава, а ведь молодые правы были. Нельзя в чужой дом со своим уставом. Теперь я к ним в гости хожу — и как праздник каждый раз! И Иришка меня борщ готовить научила — по её рецепту. Вкуснее моего получается, представляешь?
Проучил мажора