Таня стояла у кухонной раковины и мыла посуду после ужина. Олег сидел за столом и молчал уже минут десять. Странно. Обычно он включал телевизор или лез в телефон.
— Тань, я ухожу.
Таня выключила воду. В кухне стало очень тихо.
— Куда ухожу?
— От тебя. Совсем.
Тарелка выскользнула из рук.
— В смысле?
— Встретил женщину. Мы будем жить вместе.
— Какую женщину?
— Лену. Ты её не знаешь.
— А я?
— Что — ты?
— Что со мной будет?
Олег наконец поднял глаза.
— Разведёмся. Квартира твоя, я документы оформлю. Не волнуйся.
Таня села на стул. Ноги подкашивались.
— Тридцать пять лет вместе, — пробормотала она.
— Да, долго. Но что-то пошло не так. Чувства ушли.
— У тебя ушли или у меня?
— У меня.
Честно хотя бы. Таня засмеялась. Истерично.
— А когда ты уходишь?
— Завтра утром заберу вещи. Пока поживу у неё.
— Быстро ты.
— Тянуть нет смысла.
Они помолчали. Таня смотрела на осколки и думала, что надо убрать. Но руки не поднимались.
— Деньги как? — спросила она.
— Какие деньги?
— Ну, на жизнь. Пенсия у меня маленькая.
— Алименты буду переводить. Не брошу же.
— Спасибо, — сказала она сухо.
Олег встал.
— Пойду соберу чемодан.
Он вышел из кухни. Таня осталась одна с разбитой тарелкой и разбитой жизнью.
Утром Олег ушёл. Взял два чемодана и исчез. Даже не попрощался толком.
Таня три дня сидела дома и плакала. Потом взяла себя в руки. Что делать-то? Жить надо дальше.
В четверг позвонила свекровь.
— Танечка, как дела? Олег дома?
— Нет, мам. Он… ушёл от меня.
— Как ушёл? Куда ушёл?
— К другой женщине. Мы разводимся.
Долгое молчание.
— Господи. А я и не знала. Сыночек ничего не говорил.
— Мне тоже не говорил. До последнего дня.
— Ой, Танечка. Как же так? И что теперь?
— Не знаю пока.
— Слушай, а деньги он отдал?
— Какие деньги?
— Которые занимал. Тридцать тысяч в прошлом году брал. На ремонт вроде как.
Таня растерялась.
— Мам, я не знаю ни о каком ремонте. И денег он у меня не брал.
— Как не брал? Он же сказал, что вам на ремонт нужно. Я ему дала.
— Может, он вам отдаст сам?
— А где его искать? Телефон не отвечает.
— Не знаю.
Свекровь помолчала.
— Танечка, но деньги-то семейные были. Значит, и твой долг тоже.
— Какой мой долг? Я ничего не занимала.
— Но вы же семья были. Муж и жена — одно целое.
— Были. А теперь нет.
— Деньги-то он до развода брал!
Таня злилась.
— Мам, я узнаю про этот долг первый раз. Олег мне ничего не говорил.
— Не может быть. Он же не стал бы без тебя решать.
— Ещё как стал бы.
Свекровь вздохнула.
— Ладно, поговорим позже. Может, Олежка объявится.
Но Олег не объявлялся. А через день позвонили в деверь.
— Тань, привет. Слышал, что у вас с братом проблемы.
— Проблемы? Он ушёл к другой. Какие тут проблемы?
— Ну да. Это я в курсе. А деньги мои он отдаст?
— Какие деньги?
— Пятнадцать тысяч. В мае занимал. Говорил, что тебе на лечение нужно.
У Тани голова закружилась.
— Миш, я никого не лечила в мае. И денег не просила.
— Странно. Он прямо сказал — жене на операцию.
— Мне операция не нужна была.
— Тогда зачем он брал?
— Не знаю!
Михаил помолчал.
— Слушай, но раз на семью брал, то и отвечать должны вместе.
— Он ушёл!
— А ты осталась. Долг никто не отменял.
Таня положила трубку. Руки тряслись от возмущения. Что за чушь такая? Какие долги? Какая совместная ответственность?
Вечером позвонила золовка Света.
— Таня, мы должны поговорить.
— О чём?
— Олег должен мне сорок тысяч.
— Света, я уже это слышала от мамы и от Миши. Не знаю я ни о каких долгах.
— Как не знаешь? Он же мужик семейный был. Всё с женой обсуждал.
— Не обсуждал.
— Не верю. В декабре приходил весь озабоченный. Говорит, дочка замуж выходит, а денег на свадьбу нет.
— Какая дочка? У нас дочка в Питере живёт. Не замужем.
— А он сказал — дочка замуж. И денег попросил.
— На что он их потратил, не знаю. Но точно не на свадьбу.
Света засопела в трубку.
— Значит, обманул. Хорошо. Но долг остался.
— Твой долг Олегу. Не мне.
— А где его найти? Исчез и всё. Телефон не берёт, адреса нет.
— Ищи сама. Я не обязана.
— Тань, мы же родственники. Нельзя так бросать.
— Это он бросил. И меня, и долги.
— Но ты-то никуда не делась. И совесть у тебя есть.
Таня повысила голос.
— Совесть? А у него совесть была, когда деньги брал на несуществующие нужды?
— Это между вами разбирайтесь. Мне мои деньги верните.
— Не верну! Не брала я у тебя ничего!
— Муж брал — жена отвечает.
— Бывший муж!
— Брал, когда был не бывший.
Таня швырнула трубку на диван. Что за бред творится? Почему все считают, что она должна за Олега отвечать?
На следующий день пришла свекровь. С утра пораньше. Таня ещё в халате была.
— Танечка, открой. Поговорить надо.
Таня открыла. Свекровь прошла на кухню, села за стол.
— Чай будешь? — спросила Таня.
— Не до чая. Дело серьёзное.
— Какое дело?
— Мы с детьми совещались. Решили — долги Олега ты должна вернуть.
— С какой стати?
— Он на семью тратил. Значит, и ответственность семейная.
Таня села напротив.
— Мам, я в первый раз слышу про эти долги. Понимаешь? Первый раз.
— А куда он деньги дел?
— Откуда мне знать? Может, этой своей Лене покупал что-то.
— Лене? — свекровь аж подскочила. — Моими деньгами чужую женщину содержал?
— Не знаю. Может, и так.
— Всё. Теперь точно с тебя спрошу. Ты же жена была. Обязана была контролировать.
— Как контролировать? Он взрослый мужик.
— Плохая жена. Поэтому и ушёл.
Таня побледнела.
— Что?
— Говорю, плохая жена. Не следила за мужем. Вот он и налево пошёл.
— Мам, выйди из моего дома.
— Как выйди? Не договорились же.
— Нам не о чем. Я никому ничего не должна.
— Должна. Семьдесят тысяч должна. Это кроме процентов.
— Каких процентов?
— А что, деньги бесплатные? Год прошёл уже у кого-то. У меня восемь месяцев.
Таня встала.
— Всё. Уходи.
— Не уйду. Пока не договоримся.
— Не договоримся. Идти к юристу буду.
— К юристу? — свекровь ухмыльнулась. — И что он тебе скажет? Что долги мужа — это твои долги. В браке же были.
— Посмотрим.
— Посмотрим. А пока подумай. Мы люди не злые. Можешь по частям отдавать. Тысячи по две в месяц.
— Ничего отдавать не буду.
— Тогда по-плохому решать будем. В суд подадим.
— Подавайте.
— Подадим. И всем расскажем, какая ты неблагодарная. Тридцать лет в семье была, а теперь от долгов отказываешься.
— Рассказывайте.
Свекровь встала.
— Ладно. Сама захотела. Не говори потом, что не предупреждала.
Она ушла. Таня заперла дверь на все замки и заплакала. Не от жалости к себе. От злости. Как смеют? За что она должна расхлёбывать Олегины делишки?
Вечером позвонила соседка.
— Тань, а что у вас там происходит? Свекровь твоя всему подъезду рассказывает, что ты от долгов семейных отказываешься.
— Люся, это долгие истории.
— Она говорит, что Олег для семьи деньги занимал, а ты теперь возвращать не хочешь.
— Это неправда.
— А как на самом деле?
— Олег ушёл к другой. А долгов я не знала. Узнала только сейчас.
— Ой, как нехорошо получается.
— У кого нехорошо? У меня?
— Ну, люди же не поймут. Скажут, что надо было знать.
Таня положила трубку. Теперь ещё и соседи будут осуждать. Замечательно.
Надо что-то решать. И быстро.
Утром Таня позвонила Лёше. Сын её подруги, юристом работал.
— Лёш, помоги разобраться. Совсем запуталась.
— Конечно, тёть Тань. Приезжай.
В офисе Лёша внимательно выслушал всю историю. Качал головой.
— Понятно. У тебя есть документы по этим долгам?
— Какие документы? Я же не знала ничего.
— Расписки, договоры займа?
— Не видела никогда.
— Отлично. Значит, устные договоры. А устно можно что угодно сказать.
— И что мне делать?
— Ничего не должна. Долги личные Олега. В браке или не в браке — неважно. Ты не подписывала, не брала, не тратила.
— А они говорят — семейные долги.
— Чушь. Семейными считаются долги на общие нужды семьи. Докажи они сначала, что деньги пошли именно на это.
Таня вздохнула с облегчением.
— Спасибо. А то уже думала, что правда должна.
— Не должна. И если будут давить — пришли ко мне. Разберёмся.
Домой Таня ехала с лёгким сердцем. Наконец-то ясность. Никому она ничего не должна.
Но радость была преждевременной. Вечером звонок. Пришла свекровь. И не одна — с Мишей и Светой.
— Танечка, мы пришли окончательно решить вопрос, — торжественно объявила свекровь.
— Какой вопрос? Я же сказала — к юристу ходила. Ничего вам не должна.
— Юрист юристом, — махнул рукой Миша. — А совесть где?
— Совесть? А у Олега?
— Наше дело — деньги получить.
— От него получайте.
— Не можем найти.
— Ваши проблемы.
Они прошли в зал, расселись на диване. Чувствовали себя хозяевами.
— Тань, давай по-хорошему, — начала свекровь. — Мы не жадные. По тысяче в месяц будешь отдавать. За семь лет расквитаешься.
— За семь лет? Вы охренели?
— Да как ты со мной разговариваешь?
— Как с чужим человеком. Родная свекровь так бы не поступила.
— Мы тебе как дочери!
— Враньё. Дочери бы поверили и защитили.
Миша наклонился вперёд.
— Слушай, Тань. Мы люди простые. Можем и по-другому решать.
— Как это?
— А квартирка у тебя хорошая. Можно продать, долги закрыть.
Таня подскочила.
— Что?! Мою квартиру?!
— А что? Взяла бы кредит, отдала долги. А кредит уже сама как хочешь выплачивай.
— Вы совсем крыша поехала? Какой кредит? Мне пятьдесят восемь лет!
— Ну и что? Под залог квартиры дадут.
— Чтоб я потом на улице оказалась?
— Не окажешься. Работать пойдёшь. Снимать будешь что-нибудь.
Света кивнула.
— Вариант неплохой. И нам хорошо, и тебе не в тягость.
— Вы ебанулись? — взорвалась Таня.
Все трое возмутились.
— Тань! — закричала свекровь. — Что ты себе позволяешь?!
— Позволяю правду говорить! Вы хотите меня на улицу выставить за долги, которые я не брала!
— Не брала, а пользовалась!
— Чем пользовалась? Чем, мать вашу?!
— Мужем пользовалась! — заорал Миша. — Он на тебе деньги тратил!
— На мне? Да он мне копейки на продукты давал!
— А кто квартиру покупал?
— Мы вместе покупали! Из моей зарплаты тоже!
— Неважно! — встала Света. — Важно, что долги есть. И платить кто-то должен.
— Он должен! Олег!
— А его нет. Значит, ты.
— По какому праву?
— По праву справедливости!
Таня засмеялась. Зло и громко.
— Справедливости? Справедливо было бы с мужем советоваться, прежде чем деньги занимать!
— Это между вами, — сказала свекровь. — А нам какое дело до ваших семейных разборок?
— Тогда и мне какое дело до ваших финансовых проблем?
— Наши деньги в вашей семье осели!
— В какой семьи? Её больше нет!
— Была когда брал!
— И что с того?
Миша встал. Подошёл к Тане вплотную.
— Слушай меня внимательно. Деньги ты отдашь.
— А не то что?
— Пожалеешь.
— Угрожаешь?
— Предупреждаю.
Таня посмотрела на них. На свекровь, которая тридцать лет называла её дочкой. На Мишу, с которым праздники отмечали. На Свету, которой она помогала детей нянчить.
— Знаете что, — тихо сказала она. — Пошли вы все нахуй.
Повисла тишина.
— Что ты сказала?
— То, что думаю. Вы меня тридцать лет за дуру держали. Ну всё, хватит.
— Танечка…
— Не Танечка. Просто Татьяна. И запомните — я вам ничего не должна. Совсем ничего.
— Мы в суд подадим.
— Подавайте. Там объясню судье, какие вы замечательные родственники.
— Мы тебя опозорим!
— Уже опозорили. Дальше некуда.
— Пожалеешь!
— Уже не жалею. Впервые за много лет.
Они ушли, хлопнув дверью. Таня осталась одна в квартире, которая вдруг показалась огромной и тихой.
Первые два дня она ждала. То ли извинений, то ли новых угроз. Но никто не звонил.
На третий день позвонила соседка Люся.
— Тань, а твоя свекровь по подъездам ходит. Рассказывает всем, какая ты плохая.
— И что рассказывает?
— Что неблагодарная. Что тридцать лет в их семье жила, а теперь от ответственности бежишь.
— Люся, а ты как думаешь?
— Честно?
— Честно.
— Думаю, они охренели. Захотели на тебе деньги сделать.
Таня улыбнулась. Первый раз за неделю.
— Спасибо. А то уже думала, что я правда сволочь.
— Да ладно. Я бы на твоём месте тоже послала их подальше.
Через неделю пришло письмо из суда. Исковое заявление. Миша требовал пятнадцать тысяч плюс проценты.
Таня позвонила Лёше.
— Подали в суд. Что делать?
— Спокойно. Я буду представлять твои интересы. Доказательств у них нет.
— А вдруг найдут?
— Какие? Расписок нет, свидетелей нет. Один Миша будет рассказывать, как давал деньги брату на семейные нужды.
— И что?
— А ты скажешь, что не знала и не получала. Всё.
Суд прошёл быстро. Миша действительно ничего толком доказать не смог. Иск отклонили.
После заседания он подошёл к Тане.
— Ладно, выиграла. Довольна?
— Я не выиграла, Миш. Я просто защитила себя.
— От родственников защищалась.
— От жадности защищалась.
Он покачал головой и ушёл.
Света подавать не стала. Свекровь тоже. Видимо, поняли бесполезность.
Но противостояние продолжалось по-другому. Таню перестали приглашать на семейные праздники. Не поздравляли с днём рождения. Делали вид, что не существует.
Сначала было больно. Потом Таня поняла — так даже лучше.
Олег объявился через полгода. Позвонил как ни в чём не бывало.
— Привет. Как дела?
— Нормально. А у тебя?
— Тоже нормально. Слушай, мать говорит, ты с ними поругалась.
— Не поругалась. Я не буду за долги твои отвечать.
— Какие?
— Серьёзно? Ты не помнишь, что у матери тридцать тысяч занимал? У Миши пятнадцать? У Светы сорок?
— А, это… Да, занимал.
— На что?
— Да так, нужды были.
— Какие нужды, Олег?
— Разные. А что, они с тебя требуют?
— Требовали. Я отказалась.
— Правильно сделала. Это мои долги.
— Наконец-то здравая мысль.
— Но я сейчас отдать не могу. Денег нет.
— Твои проблемы.
— Тань, не злись. Мы же цивилизованные люди.
— Они предупреждают о долгах, прежде чем бросить семью.
— Забыл просто.
— Забыл. Конечно.
— Ну что теперь?
— Теперь ничего. Живи с Леной и помни про долги.
— А ты как? Не скучаешь?
Таня задумалась. Скучает ли? По привычному быту — да. По Олегу как по человеку — нет.
— Привыкла уже.
— Может, встретимся когда-нибудь? Поговорим нормально?
— Зачем?
— Ну как зачем? Тридцать пять лет вместе прожили.
— Прожили. И что?
— Должна же остаться хоть какая-то связь.
— Не должна. И не осталась.
Олег помолчал.
— Жёсткая ты стала.
— Не жёсткая. Честная.
— Ладно. Бывай.
— Бывай.
Он больше не звонил.
Таня устроилась работать в маленькую фирму. Бухгалтером, как всю жизнь. Зарплата небольшая, но хватало. Никому ничего не должна — уже счастье.
Подруги сначала жалели. Говорили, что рано ещё одной жить. Что надо кого-то искать.
— Зачем искать? — удивлялась Таня. — Мне и так хорошо.
— Скучно же одной.
— Не скучно. Спокойно.
И правда было спокойно. Никто не требовал ужин к семи. Никто не разбрасывал носки по квартире. Никто не занимал тайком деньги у родственников.
Свекровь умерла через два года. Таню на похороны не позвали. Узнала от соседки. Ещё через год встретила Олега в магазине. Постарел, располнел. С какой-то женщиной ходил.
Дома Таня села у окна с чаем. Смотрела на двор и думала. Три года назад жизнь рухнула. Казалось — конец всему. А оказалось — начало. Хорошее.
— Слушай, пусть сестра с детьми вместо нас в отпуск поедет, ей надо отдохнуть, — предложил мне муж за неделю до отпуска