Маргарита открыла дверь и услышала голос, который не ожидала услышать в своём доме.
— Антон, посмотри на этот бардак! Женщина должна держать дом в порядке, это её обязанность, а не по ночам в магазине пропадать.
В гостиной, разложившись на диване, сидела Лидия Петровна. Две сумки у стены, пакеты с продуктами на столе. Свекровь приехала из деревни без предупреждения.
— Маргарита, наконец-то пришла, — свекровь окинула её взглядом.
— Антон говорил, ты по ночам работаешь. Неправильно это. Мужчина должен зарабатывать, чтобы жена дома сидела, а не на чужих дядей вкалывала.
— У нас общий бюджет, мама всё знает, — Антон крутил телефон в руках, не поднимая глаз.
— Вот в этом и проблема! — Лидия Петровна стукнула ладонью по столу. — Будет раздельный бюджет! Ты мужчина, ты и распоряжайся деньгами, а ей выделяй на еду и квартиру. Чтобы знала, кто в доме хозяин.
Маргарита налила себе воды и молча ушла в ванную. Семь лет с Антоном научили её одному: со свекровью бесполезно спорить.
Вечером Лидия Петровна усадила сына за стол и начала наступление.
— Антон, я серьёзно. Ты кормилец, а у вас что? Она тоже работает, деньги в кучу, а кто распоряжается? Она! Женщина не должна держать финансы, это мужское дело.
— Мама, мы всё обсуждаем вместе…
— Обсуждаете! А кто решает? Тебе надо брать контроль. Будешь переводить ей на продукты и коммуналку каждый день, остальное твоё.
— Мама, не надо…
— У меня давление… — свекровь схватилась за грудь, закрыла глаза. — Антон, сердце не выдержит, я за тебя так переживаю…
— Ладно, мама, ладно. Как скажешь, только успокойся.
Маргарита стояла в коридоре и слушала. Антон сдался. Опять.
Утром пришло сообщение: «Рита, мама настаивает на раздельном бюджете. Давай попробуем, пока она тут. Буду переводить на продукты и коммуналку. Потерпи».
Маргарита перечитала сообщение, потом вышла на кухню. Лидия Петровна сидела с блокнотом.
— Маргарита, давай список покупок составим. Антон теперь будет давать на еду и квартиру, надо рассчитать бюджет.
— Хорошо. Раздельный бюджет значит каждый на себя, верно?
— Ну да, Антон переводит на общее, а остальное сама…
— Тогда я буду покупать только себе и готовить только себе. Вам с Антоном — отдельно.
— Как это отдельно? Ты хозяйка дома!
— Нет. Теперь я просто человек, который платит за свою часть. Раздельный бюджет, вы же сами хотели. Я не обязана кормить вас на свои деньги.
Свекровь открыла рот, но Маргарита уже ушла. Она перевела все деньги с общей карты на личную и написала мужу: «Переводи, сколько считаешь нужным. Буду тратить только на себя».
Антон начал переводить фиксированную сумму. Маргарита покупала на эти деньги самое дешёвое: макароны, гречку, яйца. А на свои брала то, что любила: хорошую рыбу, клубнику, сыр.
Она садилась за стол с салатом из креветок,
пока Лидия Петровна ела макароны с тушёнкой.
— А нам что, ничего? — не выдержала свекровь на третий день.
— Вам макароны в холодильнике. На те деньги, что Антон перевёл. А креветки на мои, для меня.
— Ты жадная, Маргарита.
— Это раздельный бюджет, Лидия Петровна. Вы же сами этого хотели.
Вечером свекровь жаловалась сыну, голос дрожал от возмущения. Антон звонил жене ночью.
— Рита, мама обижается. Ты же понимаешь…
— Понимаю. Раздельный бюджет — значит раздельный. Я не буду работать и кормить твою маму на свои деньги. Хочет жить у нас — пусть сын обеспечивает.
— Это ненадолго…
— Могу потерпеть. На своих условиях.
Он положил трубку. Маргарита легла спать спокойно.
На пятый день она взяла отгул. Встала поздно, погуляла по городу, выпила кофе в кофейне. Вернулась к вечеру.
— Где была? — встретила её свекровь. — Весь день одна сидела!
— Гуляла. Выходной.
— А ужин кто готовить будет?
— Я уже поела. Готовьте сами.
Лидия Петровна побагровела, но Маргарита прошла мимо. За стеной свекровь кричала в телефон, жаловалась сыну.
Антон приехал мрачный.
— Рита, ты специально её провоцируешь.
— Нет. Живу по правилам, которые она установила.
— Зачем так?
Маргарита села на кровати, посмотрела мужу в глаза.
— Антон, я работаю наравне с тобой. Мы вместе платим за квартиру, вместе откладываем. Мы строили это вдвоём. Приезжает твоя мама и диктует, как нам жить. И ты соглашаешься с ней, а не защищаешь меня. Хорошо. Раздельный бюджет? Пожалуйста. Но я не буду вкладываться больше, чем нужно. Мне не нужно перерабатывать, чтобы кормить семью, которая не считает меня равной. Ты хотел контролировать финансы? Контролируй. Без меня.
Он молчал, потом вышел. Долго разговаривал с матерью на кухне, голоса то повышались, то стихали.
На десятый день Маргарита вернулась с работы и увидела пустой холодильник. Только банка варенья с её именем.
Лидия Петровна стояла на кухне бледная.
— Маргарита, в доме нечего есть! Антон вчера не перевёл, а у меня ничего нет!
— Жаль.
Маргарита достала банку, намазала варенье на свой хлеб.
— Звоните Антону. Это его ответственность, не моя.
— Как ты можешь?! Я голодная с утра, а ты ешь и молчишь!
— Лидия Петровна, вы требовали раздельный бюджет. Вы учили сына контролировать деньги. Контролируйте. Мои деньги — мои. Я не буду тратить их на вас.
Свекровь схватила телефон, набрала сына.
— Антон! Денег нет, есть нечего! Что значит, потратил на ремонт машины?! Мне еды нужно! Какая разница, что там у тебя! Как это не можешь?!
Она кричала в трубку, но потом просто бросила телефон на стол. Посмотрела на Маргариту с ненавистью.
— Это всё ты. Настроила его против меня.
— Я ничего не делала. Просто живу по вашим правилам. Вы хотели, чтобы мужчина контролировал деньги? Вот он и контролирует. У него сейчас нет на вас, потому что потратил на важное. У меня есть, но они мои. И я не обязана кормить человека, который учит моего мужа не доверять мне.
Свекровь тяжело дышала, потом ушла в комнату. Через час вышла с сумкой, одетая.
— Уезжаю. Не могу в доме, где невестка морит голодом свекровь. Скажешь Антону, что вернулась в деревню.
— Передам.
— И чтобы ты знала, Маргарита, я ему всё расскажу. Какая ты. Жадная, чёрствая.
— Рассказывайте. Только не забудьте упомянуть, что раздельный бюджет — ваша идея. И я просто следовала вашим правилам.
Свекровь хлопнула дверью. Маргарита осталась в тишине. Ни радости, ни злорадства. Просто усталость и облегчение.
Антон вернулся поздно. Зашёл осторожно.
— Мама уехала.
— Знаю.
— Говорит, ты её выгнала.
— Не выгоняла. Просто не стала кормить на свои деньги. Ты не перевёл средства, она осталась без еды. Вот и уехала.
Он сел рядом.
— Прости, Рита. Я не должен был соглашаться. Она давила, говорила про сердце, что я плохой сын. Думал, легче согласиться.
— Легче для тебя, Антон. Ты уехал, а я осталась разбираться с твоей матерью и твоими решениями. Ты предал нас. То, что мы строили.
— Понимаю. Я виноват.
Он достал букет. Маргарита знала — для Антона цветы это серьёзный шаг.
— Цветы хорошо, но недостаточно.
— Скажи, что делать.
— Восстанавливаем общий бюджет. Полностью. Мы снова партнёры. Но теперь ты доказываешь это делом. Большую часть домашних дел берёшь на себя. Готовка, уборка, закупки. Я устала тянуть всё, пока ты слушаешь маму.
— Хорошо.
— И ещё. Если твоя мама снова приедет, ты сразу ставишь границы. Я не потерплю, чтобы кто-то диктовал, как жить в нашей квартире.
— Договорились.
Он обнял её. Маргарита позволила себе расслабиться. Она устала от борьбы, но знала — поступила правильно. Иногда нужно дать людям почувствовать последствия их решений.
Через месяц жизнь вернулась в прежнее русло. Антон действительно взял на себя больше: готовил, когда она возвращалась с ночных, делал закупки, разбирал вещи. Поначалу неловко, путался, но старался.
Однажды вечером он сказал:
— Я маме объяснил. Если она ещё раз попытается указывать, как нам жить, сам попрошу не приезжать.
— И как она?
— Обиделась сначала. Потом сказала, что поняла.
Не знаю, насколько искренне, но хоть попытка есть.
Маргарита кивнула. Она не питала иллюзий, но Антон наконец-то выбрал их семью.
— Рита, а ты серьёзно была готова так жить?
— Да. Потому что не собиралась быть дойной коровой в собственном доме. Либо мы партнёры, либо каждый сам за себя.
— Ты жёсткая.
— Нет. Я честная. Твоя мама привыкла, что люди прогибаются под её истерики. А я не прогнулась. Показала, что её правила работают и против неё.
— Она теперь тебя боится.
— Не боится. Просто поняла, что я не буду играть в её игры. Уважение строится на границах, Антон. А границы надо отстаивать.
Он обнял её, и они сидели молча. За окном темнело, город зажигал огни, а в их квартире было тихо и спокойно.
Лидия Петровна больше не звонила с требованиями. Присылала короткие сообщения, спрашивала, как дела, но не лезла в их жизнь. Может, усвоила урок. А может, поняла, что давление больше не работает.
Маргарита лежала в постели перед очередной сменой. Десять дней противостояния изменили что-то важное. Антон стал внимательнее, она — увереннее. Они оба поняли, что семья — это не про жертвы и манипуляции. Это про честность и готовность защищать то, что построил.
Она закрыла глаза. Завтра снова работа, полки, коробки, покупатели. Но теперь она знала точно: работает не потому, что обязана тянуть семью в одиночку. Работает, потому что это их общий выбор, их общая цель. И в этом огромная разница.
Она улыбнулась. Всё правильно. Всё так, как должно быть.
Ну что, устроилась в чужой-то квартире. Сказала бывшая свекровь с порога, не утруждая себя приветствием