— Ирочка, вернулась, деточка? — Галина Петровна выплыла в коридор, вытирая мучные руки о цветастый передник. — А я тут плюшек напекла, с корицей, как Олежек любит. Проходи, мой руки, сынок уже за столом.
— Добрый вечер, Галина Петровна, — выдавила из себя Ирина, стаскивая с ног элегантные, но уже порядком надоевшие за день сапоги.
Отношения с матерью мужа, Олега, всегда были сложными, похожими на натянутую до предела гитарную струну. Но последний месяц, с тех пор как свекровь переехала к ним «на время ремонта» в своей квартире, эта струна звенела особенно тревожным, низким басом. Хотя, если смотреть со стороны, все выглядело идеально. Галина Петровна не устраивала скандалов, не тыкала пальцем в пыль на полках и даже, о чудо, не пыталась учить Ирину, профессионального бухгалтера, как правильно варить борщ. Наоборот. Она была подозрительно, почти приторно ласковой.
«Может, я зря накручиваю себя? — думала Ирина, стоя под струей теплой воды в ванной. — Может, человек в её возрасте действительно помудрел и хочет наладить контакт? Она же старается. Готовит, убирает, создает уют. А я как ежик, все иголки выставила».
Мысль была утешительной, но тревога никуда не уходила. Ирина знала свекровь слишком хорошо. Галина Петровна была женщиной старой закалки, мастером многоходовых комбинаций и психологических манипуляций. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, а бесплатные плюшки от свекрови — это, скорее всего, приманка.
За ужином Олег с аппетитом уплетал уже третью плюшку и довольно щурился.
— Ир, ну скажи, это же божественно! Мам, ты просто волшебница.
— Кушайте, деточки, кушайте, вам силы нужны, вы же у меня трудяги, — ворковала свекровь, подливая Ирине чай в чашку с незабудками. — Ирочка, а ты чего новую блузку не надела? Ту, что вчера в красивом пакете принесла? Я видела, шелковая, дорогая, наверное.
— Я её сдала обратно, не подошел фасон, — с легкостью солгала Ирина. На самом деле блузка висела в глубине шкафа, надежно укрытая старым пуховиком. Она купила её себе в награду за успешно сданный квартальный отчет и не хотела выслушивать лекцию о нерациональных тратах.
— И правильно сделала! — неожиданно согласилась Галина Петровна, и в её глазах на мгновение мелькнул холодный, расчетливый блеск. — Тряпки — это все тлен и суета. Деньги нужно беречь. Времена нынче тяжелые, нестабильные. Нужно думать о будущем.
Ирина промолчала, сделав большой глоток чая. Она работала главным бухгалтером в крупной логистической компании и зарабатывала, мягко говоря, очень неплохо. Олег, её любимый муж, был талантливым инженером, но в государственном НИИ платили скромно. Его зарплата составляла примерно треть от её дохода. Этот дисбаланс никогда не был проблемой, пока они жили вдвоем. Бюджет был общим, но все крупные покупки — квартира, машина, дорогой ремонт — были сделаны в основном на деньги Ирины, которая никогда этим не попрекала мужа.
— Кстати, о временах и о будущем, — Галина Петровна отложила полотенце и сменила позу, сев прямо и сложив руки в замок на столе. Это была её любимая поза «председателя колхоза на отчетном собрании». — Я тут, пока вы на работах своих были, немного порядок навела. В документах ваших.
У Ирины кусок плюшки, который она так и не решилась съесть, кажется, окаменел прямо в горле.
— В каких еще документах?
— Ну, в том ящике, в комоде. Где у вас все свалено в кучу. Чеки, квитанции, выписки банковские. Ирочка, у меня сердце кровью облилось, когда я увидела, на что вы деньги тратите! Вы же их не зарабатываете, вы их просто в унитаз спускаете!
Олег перестал жевать и посмотрел на мать.
— Мам, ну что ты начинаешь? Мы нормально живем, на все хватает.
— Нормально? — всплеснула руками мать. — Олежек, это ненормально! Кофе на вынос — четыре тысячи в месяц! Такси, когда можно на автобусе доехать, — еще пять! А продукты? Зачем вы покупаете эту… как её… рукколу? Это же сорняк! Летом на даче этого добра навалом, бесплатно нарвем. Я все посчитала.
С этими словами Галина Петровна с триумфальным видом достала из глубокого кармана передника толстую тетрадь в клеточку. Ирина с ужасом узнала её — это была фамильная тетрадь, в которой свекровь десятилетиями записывала рецепты засолки огурцов и помидоров. Теперь, очевидно, её переквалифицировали в бухгалтерскую книгу.
— Вот, смотрите, — Галина Петровна раскрыла тетрадь на странице с заголовком «АУДИТ. Семья Ирины и Олега». — Я провела анализ ваших трат за последний месяц. Если мы уберем все ваши глупости и излишества — фитнес-клуб (можно и дома поприседать, интернет в помощь), доставку готовой еды (я для чего здесь?), дорогие шампуни (хозяйственное мыло лучше всего от перхоти) и этот твой, Ира, маникюр каждые три недели (не барские замашки, можно и самой ногти подпилить), то мы сэкономим почти сорок тысяч рублей в месяц!
— Мы? — тихо, но отчетливо переспросила Ирина, чувствуя, как по спине пробежал холодок.
— Конечно, мы! Мы же семья! — отрезала свекровь, сверкая очками. — А за год это почти полмиллиона! Вы хоть представляете, что можно сделать на полмиллиона?!
Ирина чувствовала, как внутри закипает глухое, ледяное бешенство. Она работала по десять, а иногда и по двенадцать часов в сутки, решала сложнейшие финансовые задачи, несла ответственность за миллионные контракты, и все это не для того, чтобы отчитываться за стакан латте и маникюр перед женщиной, которая последний раз получала зарплату в девяносто восьмом году.
— Галина Петровна, — Ирина заставила себя говорить спокойно и размеренно. — Мы очень ценим вашу заботу. Но наш семейный бюджет — это наше личное дело, и мы предпочитаем планировать его самостоятельно. И, кстати, как продвигается ваш ремонт? Кажется, он должен был уже закончиться?
Свекровь посмотрела на неё с выражением глубокой скорби, словно разговаривала с неразумным, капризным ребенком.
— Ах, Ирочка, ремонт — это дело десятое. Тут речь идет о вашем будущем, о стабильности семьи. Я вот что подумала… Вы молодые, глупые, вокруг столько соблазнов, рекламы. Вам нужен финансовый управляющий. Опытный, мудрый человек, который убережет вас от ошибок.
Олег нервно хохотнул, пытаясь разрядить обстановку.
— Мам, ты что, хочешь устроиться к нам на работу? Так у нас главный бухгалтер уже есть, — он кивнул на Ирину. — С красным дипломом, между прочим.
— Диплом есть, а житейской мудрости нет! — не сдавалась мать. — В общем, слушайте меня. Я решила взять это тяжелое бремя на себя. Чтобы ваши денежки были целее и шли не на ветер, а на по-настоящему благие цели.
Ирина медленно отодвинула от себя тарелку.
— На какие же, позвольте полюбопытствовать, цели?
Лицо Галины Петровны просияло. Она с гордостью перелистнула страницу своей амбарной книги. Там был начерчен аккуратный график с разноцветными столбиками.
— Смотрите. У Виталика моего сейчас очень сложный период в жизни. — Виталик был младшим братом Олега, вечным «ищущим себя» художником тридцати лет от роду, маминым любимчиком. — Ипотеку ему, бедному, не дают, живет с женой на съёмной квартире, а Леночка его беременна вторым. Им срочно нужна помощь с первоначальным взносом.
— Так, — произнесла Ирина тоном, от которого в комнате, казалось, похолодало.
— Если мы все вместе затянем пояса, — продолжила свекровь, не замечая или не желая замечать перемены в настроении невестки, — то за два года, согласно моим расчетам, мы накопим ему на приличный взнос на двушку. А потом, когда с Виталиком разберемся, начнем откладывать вам на новую машину. Олежек ведь давно мечтал о большом внедорожнике.
— Мам, подожди-подожди, — наконец вмешался Олег. — Ты сейчас серьезно предлагаешь нам два года отдавать деньги Виталику?
— Не отдавать, а инвестировать в семью! — властно поправила его Галина Петровна. — И чтобы не было у вас соблазнов потратить на всякую ерунду… Ирочка, я считаю, будет самым правильным и разумным решением, если ты отдашь мне свою зарплатную карту.
В кухне повисла звенящая тишина. Слышно было только, как монотонно гудит холодильник и тикают старые настенные часы. Тик-так. Тик-так. Звук отсчитывал последние секунды прежней жизни.
— Что, простите? — переспросила Ирина. Ей на секунду показалось, что она ослышалась.
— Зарплатную карту, — повторила свекровь твердо, с металлом в голосе. — Я буду сама снимать с неё деньги и выдавать вам определенную сумму на проезд и обеды на работе. Продукты я буду покупать сама, я знаю, где скидки и акции. Коммуналку тоже оплачу. А все остальное будет копиться на специальном счете. У меня рука легкая, деньги ко мне так и липнут.
Олег поперхнулся остывшим чаем.
— Мам, ну это уже какой-то перебор.
— Цыц! — прикрикнула на него мать. — Не мешай взрослым людям говорить о серьезных вещах! Я добра вам желаю! Вы же все профукаете! Ира, не будь упрямой. Я же вижу, ты женщина-транжира. Вчера курьер принес тебе какой-то крем. Три тысячи рублей! За малюсенькую баночку! Это же преступление против семейного бюджета. Давай сюда карту. Пин-код можешь написать на бумажке.
Ирина медленно встала из-за стола. Она подошла к окну и приоткрыла форточку, впуская в душную кухню струю морозного декабрьского воздуха. Ей нужно было прийти в себя. В голове, как в калейдоскопе, замелькали картинки из прошлого. Вот Виталик, смущаясь, «занимает» у них пятьдесят тысяч на «перспективный арт-проект» и «забывает» отдать. Вот Галина Петровна по телефону громко критикует их отпуск в Турции, потому что «в это время на даче картошка не копана и сорняки по пояс». Вот она же с укором смотрит на новые Иринины туфли…
Она резко повернулась к свекрови. Галина Петровна сидела с видом римского прокуратора, с нетерпеливо протянутой сухой ладонью, ожидая получить заветный пластиковый прямоугольник.
— Значит, вы уже все распланировали? — уточнила Ирина с обманчиво спокойной улыбкой. — Два года мы с Олегом работаем, чтобы купить квартиру вашему Виталику, а потом еще несколько лет копим на машину моему мужу?
— Именно! — с удовлетворением кивнула свекровь. — Это мудрый и дальновидный план.
— А я? — Ирина чуть склонила голову набок. — Про меня в вашем гениальном бизнес-плане есть какой-нибудь пункт? Ну, кроме того, что я должна много работать, отказаться от маникюра и не есть рукколу?
— Ты — жена, — торжественно, как приговор, провозгласила Галина Петровна. — Твое счастье и твое предназначение — в благополучии мужа и его семьи. И потом, когда мы все наши цели достигнем, я, может быть, разрешу тебе купить себе шубу. В кредит.
Ирина расхохоталась. Это был не истерический, сдавленный смех, а громкий, освобождающий хохот человека, который наконец-то сложил все пазлы в единую картину и принял единственно верное решение.
— Галина Петровна, ваш план великолепен. Просто шедевр финансового планирования. Но в нем есть один ма-а-аленький нюанс. Прямо крошечный.
— Какой еще нюанс? — нахмурилась свекровь, не понимая причины веселья.
— Вы просто не учли, на чьей именно территории вы находитесь и чьи, собственно, деньги собираетесь делить.
Ирина подошла к столу, взяла тетрадку, демонстративно закрыла её и аккуратно отодвинула на край стола.
— Вы, наверное, запамятовали, или Олег вам постеснялся сказать, но эта квартира, в которой мы сейчас находимся, — она не «наша общая». Она моя. Лично моя. Куплена на мои деньги за два года до нашего с Олегом брака. Ипотеку за неё до копейки выплатила я. И этот дорогой ремонт, который вам так нравится, тоже сделан на мои премиальные.
Галина Петровна фыркнула, но в глазах её промелькнула неуверенность.
— Ну и что? В браке все имущество общее!
— В браке — да. А вот до брака — нет. Идем дальше. Моя зарплата, которую вы так любезно хотите взять под свой контроль, составляет примерно 80% нашего общего семейного бюджета. Олег, при всем моем к нему уважении, получает сорок пять тысяч рублей. А я — двести.
Глаза свекрови медленно округлялись, как два блюдца. Она знала, что невестка «хорошо получает», но не думала, что настолько. В её патриархальной системе координат женщина не могла и не должна была зарабатывать в четыре раза больше мужчины.
— Так это же… это же замечательно! — нашлась она после минутной паузы. — Значит, Виталику нашему мы поможем еще быстрее! За год управимся! Ира, давай карту, не упрямься!
— Нет, — Ирина покачала головой, и её улыбка исчезла. — Не управимся. Потому что я не дам на это ни одной копейки.
Лицо свекрови пошло багровыми пятнами.
— Ты… Ты что, жадная?! Эгоистка! Родному брату мужа копейку пожалела?
— Я не жадная. Я просто хороший бухгалтер. И я не нанималась спонсировать вашего тридцатилетнего «мальчика» Виталика, который не хочет работать, а хочет «искать себя» за чужой счет. И уж тем более я не собираюсь отдавать свою заработанную кровью и потом зарплатную карту женщине, которая считает покупку крема за три тысячи преступлением, но готова выкинуть полтора миллиона моих денег на прихоти своего ленивого сына.
Ирина перевела взгляд на мужа. Олег сидел, низко опустив голову и разглядывая узор на скатерти.
— Олег, ты согласен с мамой? Ты тоже считаешь, что я должна отдать ей свою карту и жить по её указке?
Олег медленно поднял глаза. Он посмотрел на свою разъяренную, побагровевшую мать, потом на спокойную, но несгибаемо решительную жену. Он вздохнул.
— Мам, Ира права. Это её деньги. И квартира её. И Виталик… ну, он взрослый мужик, пусть сам свои проблемы решает.
— Ах ты подкаблучник! Предатель! — взвизгнула Галина Петровна, вскакивая со стула. — Она тебя околдовала! Она же нашу семью разрушить хочет! Я же твоя мать! Я лучше знаю, как вам жить!
Она в ярости подбежала к Ирине, почти тыча ей пальцем в лицо.
— Немедленно отдай мне карту, неблагодарная! Я требую! Чтобы деньги были целее! Я здесь хозяйка, я старшая в этой семье!
Ирина перестала улыбаться. Её голос стал холодным и острым, как скальпель хирурга.
— Галина Петровна, у вас есть ровно один час.
— Что?! На что час?
— На то, чтобы собрать свои вещи. Ваш ремонт, как я точно знаю, закончился еще на прошлой неделе. Вы просто решили пожить у нас, а свою квартиру сдаете посуточно, чтобы накопить Виталику на новый айфон. Я случайно видела ваше объявление в интернете.
Свекровь застыла с открытым ртом, как рыба, выброшенная на берег.
— Ты… ты что, шпионила за мной?
— Нет, просто мониторила рынок аренды недвижимости в вашем районе для своей подруги. И увидела на фото до боли знакомые шторы и ваш любимый фикус. Так вот. У вас есть ровно час. Если через час вы не покинете мою квартиру, я вызываю наряд полиции и пишу заявление, что в моем доме находится посторонний человек, который ведет себя агрессивно и пытается завладеть моим имуществом.
— Олег! Сынок! Скажи ей что-нибудь! Она выгоняет твою родную мать на улицу!
Олег встал, подошел к матери и мягко, но очень настойчиво взял её за плечи.
— Мам, ты правда перегнула палку. И про квартиру… зачем ты нам врала про ремонт? Мы же тебя приняли, кормили, Ира тебе вон, пуховик новый на зиму купила. Собирайся, пожалуйста. Я вызову тебе такси.
Галина Петровна поняла, что битва проиграна. Её грандиозный план по захвату финансового контроля над семьей сына, план, который она так тщательно и с любовью расписывала в тетрадке, рухнул из-за одной досадной детали: она катастрофически недооценила невестку. Она думала, что Ирина — это просто безвольное приложение к её сыну, безропотная рабочая лошадка. А оказалось, что эта лошадка — бронепоезд, стоящий на запасном пути, который лучше не злить.
Она собиралась шумно и демонстративно. Швыряла вещи в старую клетчатую сумку, громко причитала, проклинала «современных хищниц», грозила карами небесными и инфарктом. Напоследок, уже стоя в дверях, она обернулась и выплюнула в лицо Ирине:
— Ноги моей больше в этом змеином гнезде не будет! Живите как хотите, захлебнитесь в своих деньгах! А Виталик… Виталик все равно лучше вас обоих, он человек душевный, а не расчетливый!
Тяжелая входная дверь захлопнулась.
В квартире воцарилась оглушительная тишина. Но теперь она была не напряженной, а легкой и очищающей. Ирина медленно прошла на кухню. На столе, как улика, осталась лежать забытая тетрадь в клеточку. Она открыла её. «План расходов на 2025 год: Подарок Виталику и Леночке на рождение ребенка — поездка в Сочи (за счет Ирины)».
Ирина хмыкнула и одним движением смахнула тетрадь в мусорное ведро. Прямо поверх недоеденных плюшек.
— Ир, — Олег вошел на кухню, виновато глядя в пол. — Прости меня. Я правда не знал про её планы. И про сдачу квартиры тоже не знал.
— Я знаю, что ты не знал, — спокойно ответила Ирина. — Если бы знал и молчал, ты бы сейчас ехал в том же такси, что и твоя мама.
Она подошла к мужу и крепко его обняла. Он был растерян и подавлен, но он сделал правильный выбор.
— Но запомни одну вещь, Олег. Навсегда. Моя карта — это моя карта. Моя зарплата — это моя зарплата. Мы — семья, мы партнеры, мы помогаем друг другу. Но паразитов и нахлебников я кормить не буду. Ни твоих, ни своих. Договорились?
— Договорились, — твердо кивнул Олег, прижимая её к себе. — А… можно я все-таки съем еще одну плюшку? Из мусорки? Они такие вкусные были.
— Нельзя, — рассмеялась Ирина. — Я закажу нам огромную пиццу с двойным сыром. И роллы. И оплачу все это своей картой. Потому что я могу себе это позволить.
В тот вечер они впервые за долгий месяц ужинали спокойно, смеялись и строили планы на свой собственный отпуск, без непрошеных советов, поучений и финансового аудита. А в это же самое время Галина Петровна, сидя в своей свежеотремонтированной квартире (которую временные жильцы, к слову, изрядно потрепали), уже набирала номер младшего сына:
— Сынок, Виталик, у меня для тебя плохие новости. Эта змея подколодная, Ирка, нас всех обобрала! Но ничего, не вешай нос! У меня уже созрел новый план. Ты же говорил, у её родителей дача хорошая, кирпичная? Надо бы съездить в гости, проведать сватов… Посмотреть, что там и как…
Но это была уже совсем другая история. И Ирина, умудренная горьким опытом, была к ней полностью готова.
— Так, стоп. Ты врешь риэлтору, что я «согласна» на продажу квартиры? А если я полицию позову — тоже «не так поймёшь»?!