— Мам, а когда папа придёт?
Вероника поправила Соне рюкзак на плечах и нажала кнопку лифта. Четвёртый этаж, панельная девятиэтажка на окраине — они с дочкой возвращались с работы и школы.
— Поздно, наверное. Сказал, что на заводе совещание.
— Опять? — Соня надула губы.
Лифт пришёл. Внутри пахло сигаретами и чем-то кислым. Вероника молча нажала на четвёрку. Соня прижималась к маме, зевая. Лифт дёргался на каждом этаже — старый, скрипучий.
Вышли на площадке. Вероника достала ключи, но дверь оказалась не заперта — открылась от лёгкого нажатия. В прихожей на тумбочке стояла чужая сумка — чёрная, кожаная, с золотистой застёжкой. Раиса Петровна.
Вероника замерла, сжав ключи в руке.
— Бабушка пришла! — обрадовалась Соня и побежала в комнату скидывать рюкзак.
Вероника сняла туфли, поставила свою сумку рядом со свекровкиной. Из комнаты послышался шорох — кто-то там копался. Вероника прошла в большую комнату и увидела Раису Петровну у открытого шкафа. Свекровь перебирала коробки на верхней полке — те самые, где лежали старые вещи Вероники и Сони.
— Раиса Петровна? — негромко позвала Вероника.
Свекровь обернулась, держа в руках Сонины старые кроссовки:
— А, вернулись. Я тут кое-какие вещи свои забирала, заодно и ваши перебрала. Столько ненужного накопилось.
Вероника стояла в дверях и смотрела, как Раиса складывает обратно детскую обувь, сдвигает коробки, заглядывает в пакеты.
— Это наши личные вещи…
— Ну и что? Я же не выбрасываю, просто смотрю, — Раиса выпрямилась, отряхивая руки. — В квартире порядок должен быть, иначе в свалку всё превратится. Столько ненужного накопилось.
Вероника почувствовала, как внутри что-то сжимается. Не от злости — от какого-то тупого бессилия. Возразить хотелось, но слов не находилось.
— Эти кроссовки Соня ещё носит, — тихо сказала она.
— Рваные совсем, — Раиса махнула рукой. — Пора выбрасывать. А то ребёнок в обносках ходит.
Раиса прошла мимо на кухню, бросив через плечо:
— И кофту бы сменила. Затяжка на рукаве — сразу видно, что о себе не заботишься.
Вероника опустила глаза на свой старый свитер. Действительно, затяжка на локте. Третий год носит — всё собирается новый купить, но как-то руки не доходят.
На кухне свекровь уже стояла у холодильника, заглядывая внутрь.
— Молоко кончилось?
— Я только что купила, — Вероника достала пакет из сумки, поставила на стол.
— Хоть что-то, — Раиса кивнула, достала свою кружку из сушилки. У неё здесь была своя — белая, с надписью «Любимой маме». — Чай будешь?
— Спасибо, попозже.
Раиса налила себе кипятка из чайника, села за стол. Вероника начала доставать продукты — хлеб, творог для Сони, пару помидоров.
— Ужинать будете? — спросила она, ставя пакет молока в холодильник.
— Нет, я уже дома поела. Зашла за кое-какими вещами, думала, может заодно и тебя застану. Денис вчера говорил, что ты совсем его не кормишь.
Вероника обернулась:
— Как не кормлю? Я каждый день готовлю.
— Ну вот он жаловался, — Раиса пожала плечами, листая что-то в телефоне. — Говорит, домой приходит — одни бутерброды.
Вероника почувствовала, как щёки начинают гореть. Вчера она действительно не готовила — пришла поздно, устала, сделала Соне омлет, себе и Денису нарезала колбасы с хлебом. Он ничего не сказал, молча поел и ушёл в комнату.
— Я вчера задержалась на работе…
— Ну вот. А мужу нужен нормальный ужин, — Раиса отпила чай. — Ты же жена, Вероничка. Должна следить за домом.
Вероника отвернулась, доставая из холодильника вчерашний суп. Руки дрожали — от усталости или от обиды, сама не понимала.
Соня выбежала из комнаты с альбомом:
— Бабуль, смотри, я сегодня в школе рисовала!
Раиса взяла рисунок — кот с длинным полосатым хвостом.
— Неплохо. Только хвост какой-то кривой.
Соня сникла, опустила голову. Вероника подошла, погладила дочку по плечу:
— Зайка, у тебя красиво получилось. Давай на холодильник повесим?
— Не надо, — быстро сказала Раиса. — Зачем холодильник портить? Пусть в альбоме лежит.
Вероника всё равно прикрепила рисунок магнитом. Соня тихонько улыбнулась.
Раиса допила чай, встала, поправляя воротник блузки:
— Ладно, мне пора. Денис когда придёт?
— Сказал, поздно будет. Совещание на заводе.
— Передай, чтобы позвонил мне. Нужно поговорить насчёт мебели — я диван новый присмотрела, но нужно деньги подкинуть.
Вероника кивнула, не глядя на свекровь.
Раиса ушла, прихватив свою сумку. Дверь закрылась.
В квартире стало тихо. Вероника поставила разогреваться суп, налила Соне компот. Села напротив дочки за стол.
Полтора года они здесь живут. Полтора года — как квартиранты в чужом доме. Всё началось после пожара в их съёмной квартире — короткое замыкание, проводка старая. Потеряли залог, сорок тысяч. Раиса тогда предложила: «Поживите в моей квартире, всё равно сдаю чужим. Пару месяцев, пока на ноги встанете».
Прошло полтора года.
Денис обещал, что накопят и съедут. Но деньги постоянно уходили куда-то. То матери на врачей, то на мебель ей, то ещё на что-то. Вероника откладывала со своей зарплаты — тридцать пять тысяч, продавец-консультант в «Атланте». Но за полгода накопила только двадцать две тысячи. Этого хватит разве что на залог однушки на окраине.
А Раиса всё чаще появлялась без звонка. Проверяла холодильник, делала замечания, перебирала вещи. Как будто напоминала: это моя квартира, не забывайте.
— Мам, а мы когда-нибудь в своей квартире жить будем? — спросила Соня, ковыряя ложкой картошку в тарелке.
Вероника посмотрела на дочку. Семь лет. Она уже понимает, что здесь они чужие.
— Скоро, зайка. Я коплю.
— А папа?
— Папа тоже.
Соня кивнула и продолжила есть.
Вероника смотрела в окно. За стеклом темнело — фонари во дворе уже зажглись. Денис так и не пришёл.
Денис пришёл после десяти. Вероника уже уложила Соню спать, сама сидела на кухне с чаем. Он прошёл в ванную, долго плескался там, потом вышел в халате.
— Перекусить есть что? — спросил он, открывая холодильник.
— Суп остался.
Он разогрел в микроволновке, сел напротив. Ел молча, уткнувшись в телефон.
— Как совещание? — спросила Вероника.
— Нормально, — он не поднял глаз.
Она смотрела на него и чувствовала странную пустоту. Когда-то они разговаривали часами. Теперь — только короткие фразы, как с соседом по коммуналке.
Через два дня Вероника задержалась на работе — инвентаризация в магазине. Пришла домой к восьми, усталая, с гудящими ногами. Соня сидела за столом с тетрадками, Денис лежал на диване с телефоном.
— Привет, — сказала Вероника, снимая туфли.
Денис кивнул, не поднимая глаз.
Она прошла на кухню, открыла холодильник. Пусто — только вчерашний борщ и пакет молока. Нужно было готовить, но сил не было совсем.
— Ден, может, закажем что-нибудь? Я очень устала.
— Ну какое закажем, денег нет, ты же знаешь, — он не отрывался от экрана. — Приготовь что-нибудь по-быстрому.
Вероника достала из морозилки пельмени, поставила кастрюлю на плиту. Руки дрожали от усталости. Она простояла весь день на ногах, пробивала товар, разбирала накладные. А дома — снова готовка, уроки с Соней, уборка.
Пельмени закипели. Вероника откинула их на дуршлаг, разложила по тарелкам.
— Ужин готов.
Денис сел за стол, попробовал, поморщился:
— Опять пельмени. Нормально поесть нельзя?
Вероника почувствовала, как внутри что-то сжимается:
— Я больше двенадцати часов на работе была. Очень устала.
— Я тоже устал, но не жалуюсь же.
Она промолчала. Соня ела молча, опустив голову.
После ужина Вероника собрала грязное бельё в таз, понесла в ванную. Загрузила в машинку, включила. Барабан завертелся со скрежетом — противный, металлический звук.
Она вышла на кухню, где Денис уже лежал на диване с телефоном:
— Ден, ну сколько это будет продолжаться? Когда уже купим новую машинку? Эта давно своё отработала.
Он нахмурился, не отрывая глаз от экрана:
— Ну что ты опять начала? Нет сейчас денег, нужно потерпеть. Скажи спасибо, хоть такая есть.
Вероника промолчала.
— Пойду душ приму, — сказал Денис, поднимаясь.
Оставил телефон на столе — экран не погас, разблокирован. Вероника машинально взглянула и увидела уведомление на главном экране:
**»СберБанк: минимальный платёж 9 200 ₽ до 15.11″**
Она замерла. Какой платёж?
Взяла телефон, открыла приложение банка. Оно было уже открыто — Денис смотрел что-то перед душем.
Увидела:
**Кредитная карта Visa Gold**
Лимит: 450 000 ₽
Доступно: 267 000 ₽
Задолженность: 183 000 ₽
Вероника перечитала дважды. Сто восемьдесят три тысячи долга.
Пролистала историю операций:
— 42 000 ₽ — «Стоматология Дента-Люкс» — 12 октября
— 48 000 ₽ — «Стоматология Дента-Люкс» — 8 сентября
— 27 000 ₽ — «Мебельный центр Домовой» — 3 августа
— 25 000 ₽ — «Мебельный центр Домовой» — 15 июля
— 41 000 ₽ — «Стоматология Дента-Люкс» — 20 июня
Все крупные траты — последние полгода. Все — на мать. И всё умолчал.
Вероника вспомнила, как Раиса постоянно жаловалась: то зубы болят, то диван продавился, то гарнитур уже совсем сгнил. А Денис кивал, обещал помочь. Только ей об этом ни слова.
Сердце застучало от обиды.
Из ванной послышался шум воды. Вероника положила телефон обратно на стол, точно так же, как он лежал.
Денис вышел минут через десять, в халате, вытирая волосы полотенцем. Вероника сидела на кухне, сжав руки на коленях.
— Это что? — спросила она, кивая на телефон.
Он растерянно посмотрел на неё:
— Ты о чём?
— Откуда у тебя кредит на сто восемьдесят три тысячи?
Денис замер, потом взглянул на телефон. Понял. Вздохнул:
— Ты что, в телефоне копалась?
— Нет. Увидела уведомление просто. Ты телефон на столе оставил.
Пауза.
— На что сто восемьдесят три тысячи, Денис?
— Маме зубы делали. Имплантация дорогая. И мебель нужна была — диван старый совсем развалился.
Вероника почувствовала, как в груди всё холодеет:
— Денис, у нас своей стиралки нет. Мы полтора года в квартире твоей матери живём как квартиранты. А ты ей на сто восемьдесят тысяч мебель и зубы купил?
— Ну что ты хочешь? Чтобы мать с гнилыми зубами ходила? — он сел, раздражённо глядя на неё.
— Я хочу, чтобы моя дочь жила в нормальной квартире! Чтобы у нас была своя стиральная машина! Чтобы твоя мать не приходила сюда, когда хочет, и не копалась в наших вещах!
— Это её квартира, — Денис встал. — Её условия. Не нравится — снимай своё жильё.
Слова ударили, как пощёчина. Вероника стояла и смотрела на мужа. На человека, с которым прожила девять лет. С которым родила дочь. И который сейчас говорит ей: «Снимай своё».
— На что снимать, Денис? — голос дрожал. — Я копила полгода, накопила двадцать две тысячи. Этого только на залог хватит. А ты за полгода на мать потратил сто восемьдесят три.
Денис отвернулся:
— Это моя мать. Я обязан ей помогать.
— А мне и Соне ты ничего не обязан?
Он не ответил. Просто вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Вероника села на край кровати. Руки тряслись. В горле стоял ком. Она вспомнила, как полгода назад просила купить стиральную машину. Денис тогда сказал: «Денег нет, потерпи ещё».
А деньги были. Просто не на них.
Ночью она не спала. Лежала с открытыми глазами. Денис храпел рядом, повернувшись к стене. Думала о том, как она оплачивает все продукты, всю одежду для Сони, все коммунальные. А он — что? Только себе на бензин и матери на капризы.
Утром Вероника встала раньше всех, собрала Соню в школу, сама оделась на работу. Денис проснулся, когда она уже уходила:
— Завтрак? — спросил он сонно.
— В холодильнике хлеб и масло, — ответила она, не оборачиваясь.
На работе коллега Ирина сразу заметила:
— Вер, ты чего такая замученная? Даже не накрасилась сегодня.
Вероника пожала плечами:
— Устала просто.
Ирина налила ей кофе из термоса:
— Рассказывай. Что случилось?
И Вероника рассказала. Про кредитку, про сто восемьдесят три тысячи долга, про то, как Денис сказал «снимай своё». Ирина слушала, качая головой:
— Да он совсем обалдел. Слушай, а ты знаешь, что можно на алименты подать, не разводясь? В браке. Если муж не даёт денег на ребёнка.
Вероника подняла глаза:
— Как это?
— Легально. Называется «алименты в браке». Идёшь в суд, пишешь заявление — он не участвует в содержании дочери. Суд назначает двадцать пять процентов от его зарплаты. Официально, каждый месяц.
Вероника задумалась. Денис получает пятьдесят пять тысяч. Значит, алименты будут около четырнадцати.
Но она быстро отвела от себя эти мысли. Всё это казалось ненормальным — ведь у них же семья. Разве так должно быть?
— И это законно?
— Абсолютно. Моя сестра так делала. Муж все деньги пропивал, а она с ребёнком голодала. Подала — он сразу протрезвел.
Вероника кивнула, но внутри всё сжалось. Нет, я этого не хочу. Это же сломает отношения окончательно…
Через три дня Вероника отпросилась с работы пораньше. Директор разрешил — накопилась переработка. Хотелось прийти домой, отдохнуть, сделать уборку спокойно, без спешки.
Она поднялась на четвёртый этаж, достала ключи. Дверь открылась легко — изнутри доносились голоса.
В комнате сидели Денис и Раиса Петровна. Пили чай за столом, разговаривали о чём-то. Соня играла на полу с куклами.
— О, явилась, — сказала свекровь, оборачиваясь. — Раньше обычного.
Вероника сняла туфли, прошла в комнату. Посмотрела вокруг — на столе крошки от печенья, на полу разбросаны Сонины игрушки, на диване смятое покрывало.
— Вероника, ну что опять за бардак в квартире? — Раиса поставила чашку на стол. — Ну нельзя же так запускать. Я понимаю, работаешь, но дом-то надо содержать.
Вероника почувствовала, как внутри что-то рвётся. Устала. Разозлилась. Не выдержала:
— Я сама разберусь, что мне делать. И хватит мне указывать. И вообще, уже вечер, вам пора домой.
Раиса резко встала:
— Да как ты смеешь голос повышать?! Не забыла, под чьей крышей живёшь? Командовать будешь, когда своё появится. Я вас сюда пустила — вот и живите по-человечески!
Вероника хотела что-то сказать, но не стала. Просто развернулась и ушла в спальню. Закрыла дверь.
Через пять минут входная дверь хлопнула — свекровь ушла.
Денис зашёл в спальню. Лицо хмурое:
— Ты чего себе позволяешь? Как ты с мамой разговариваешь? Забыла, как она помогла?
Вероника сидела на краю кровати:
— Может, хватит стелиться перед мамой? У тебя уже давно своя семья.
— Ты что, совсем обалдела? — голос Дениса стал громче. — Это моя мать, она такая же семья! А тебе рекомендую в следующий раз держать язык за зубами.
— Иначе что?
— Потом увидишь.
— Ну-ну.
Денис вышел, хлопнув дверью. Вероника осталась сидеть на кровати. Руки дрожали — не от страха, от обиды и злости.
На следующий день Денис пришёл вечером с пакетами. Роллы, суши, для Сони — шоколадки и сок.
— Привет, — сказал он, ставя пакеты на стол. — Давай поужинаем нормально.
Вероника молча достала тарелки. Соня радостно схватила шоколадку.
— Вер, ну хватит дуться, — Денис сел за стол. — Я не хотел вчера срываться. Просто мама обиделась.
Она поставила тарелки перед ним и дочкой:
— Понятно.
— Ну что «понятно»? Давай забудем. Я же стараюсь.
Вероника села напротив. Смотрела на роллы, на мужа, который улыбался, будто ничего не было.
— Ты стараешься? — тихо спросила она.
— Конечно. Я же принёс поесть, чтобы ты не готовила.
— Денис, ты на кредитке сто восемьдесят тысяч долга набрал. На мать. А мне говоришь, что денег нет на стиральную машину.
Он нахмурился:
— Опять ты за своё.
— Я не за своё. Я за то, что мы живём в чужой квартире полтора года, потому что денег на съём нет. А у тебя на мать есть.
— Это моя мать!
— А я кто? А Соня?
Денис встал, схватил телефон со стола:
— Всё. Устал от этих разговоров. Пойду покурю.
Вышел на балкон, закрыл дверь. Вероника смотрела ему вслед. Соня тихо жевала ролл, опустив глаза.
Минут через двадцать Денис вернулся. Положил телефон на стол, пошёл в душ. Телефон остался лежать экраном вверх — разблокирован.
Вероника убирала со стола, взяла тарелки. В этот момент на экране телефона всплыло уведомление:
**»СберБанк: Перевод 12 000 ₽ • Елена К. • СБП»**
Она замерла с тарелками в руках. Елена К. Двенадцать тысяч.
Поставила тарелки обратно. Взяла телефон. Открыла приложение банка.
История переводов:
— 12 000 ₽ → Елена К. (СБП) — 5 ноября
— 12 000 ₽ → Елена К. (СБП) — 5 октября
— 15 000 ₽ → Елена К. (СБП) — 5 сентября
— 12 000 ₽ → Елена К. (СБП) — 5 августа
— 12 000 ₽ → Елена К. (СБП) — 5 июля
Каждый месяц. Одна и та же сумма. Как ещё один кредит.
Вероника вернулась на главный экран. Увидела иконку Telegram — открыла.
Чат с Леной:
💬 **Лена (вчера):** «Спасибо за перевод 🙏 Ромке ботинки купила, уже по снегу бегает»
💬 **Денис (вчера):** «Хорошо. Как он?»
💬 **Лена:** «Растёт. Скучает. Когда приедешь?»
💬 **Денис:** «Через две недели командировка. Заеду»
💬 **Лена:** «Он так тебя ждёт каждый раз ❤️»
Ниже — фото. Мальчик около двух лет в синем комбинезоне. Тёмные волосы, как у Дениса. Улыбается.
Вероника листала дальше. Сообщения за месяц назад:
💬 **Лена:** «Дим, у нас тут сад скоро. Нужно справки собирать»
💬 **Денис:** «В следующий раз приеду, поможем»
💬 **Лена:** «Спасибо, что не бросил нас ❤️»
Из ванной послышался шум воды — Денис включил душ.
Вероника положила телефон обратно на стол. Ноги не слушались. Села на стул. В голове гудело.
У него ещё один ребёнок. Два года. Когда Соне было пять, у Дениса родился второй ребёнок. От другой женщины. И он платит ей каждый месяц. Ездит к ним в командировки. Помогает собирать справки в садик.
А ей говорит, что денег нет на стиральную машину.
Поверить не могу. Как я могла это не заметить? Голова закружилась от обиды. Она с Соней перебивались ради чужого ребёнка и свекровкиных прихотей. Рядом с ними жил настоящий предатель и обманщик. А она терпела. Столько терпела. Ради чего?
Глаза зажгло. Хотелось заплакать, но только не сейчас.
Денис вышел из душа минут через десять. В халате, вытирая волосы.
— Ну что, помирились? — спросил он, улыбаясь.
Вероника смотрела на него. На человека, который только что переводил деньги другой женщине. У которого есть второй ребёнок.
— Кто такая Лена?
Денис замер с полотенцем в руках.
— Что?
— Ты ей двенадцать тысяч переводишь каждый месяц. У неё твой ребёнок.
Лицо мужа побледнело. Он посмотрел на телефон на столе.
— Ты копалась в телефоне?
— Уведомление пришло. Я увидела.
Пауза.
— Сколько ему?
Денис сел на стул, опустив голову.
— Два года.
— Когда Соне было пять, у тебя родился второй ребёнок, — голос Вероники был ровным, холодным. — И ты два года мне врал.
— Это было в командировке. Я не планировал. Она сама решила оставить.
— Но ты платишь. Каждый месяц. Ездишь к ним. Помогаешь со справками в садик.
Денис поднял голову:
— Я не мог бросить ребёнка…
— Но нас ты бросил! — голос сорвался. — Мы полтора года живём у твоей матери, как попрошайки! Ты мне говоришь, что денег нет на стиральную машину! А на мать потратил сто восемьдесят тысяч, Лене платишь по двенадцать! На всех хватает, только не на нас!
— Вероника, я…
— Соня! — позвала она. — Одевайся. Мы уходим.
— Куда? — Денис встал. — Давай поговорим нормально.
— Издеваешься? О чём мне с тобой разговаривать? — она горько усмехнулась, показывая своё презрение.
Прошла в комнату, достала сумку, начала складывать вещи. Соня стояла в дверях, испуганная.
— Мам, мы куда?
— К тёте Тамаре. Быстро одевайся.
Денис зашёл следом:
— Ты куда собралась? Вероника, ну хватит драму устраивать!
— Драму? — она развернулась к нему. — Ты два года живёшь двойной жизнью, а я драму устраиваю?
— Я исправлюсь. Давай всё обсудим.
— Обсуждать нечего.
Через двадцать минут они с Соней выходили из подъезда. Вызвала такси с телефона. Денис стоял на балконе, смотрел вниз, но не спустился.
Тётя Тамара открыла дверь сразу — Вероника звонила по дороге.
— Заходите, — сказала она тихо, обнимая племянницу.
Соню уложили спать в маленькой комнате. Вероника сидела на кухне с чаем, рассказывала. Тамара слушала, качая головой.
— Сволочь. Два года водил за нос.
— Тёть, я больше не могу. Устала жить в этом аду.
— Это что же за муж такой, — Тамара махнула рукой, как отрезала. — Даже язык не хочет произносить это слово. Правильно сделала, что ушла.
На следующий день Денис звонил раз десять. Вероника не брала трубку. Вечером приехала Раиса.
Стучала в дверь, кричала в коридоре:
— Вероника! Открывай! Ты разрушаешь семью!
Тамара вышла:
— Раиса Петровна, уходите. Это мой дом.
— Тамара, позови сюда Веронику! Ну так же нельзя! Можно же как-то всё решить мирно, зачем рубить на корню?
Вероника вышла следом:
— Ваш сын предатель и обманщик. Мы с Соней больше не хотим его видеть в своей жизни. Мало того что предал — он ещё и содержал чужого ребёнка, а мы с Соней сами перебивались. Так что уходите. И сыночку передайте — я ему ещё устрою.
Раиса сбилась:
— Он ошибся… но он же исправился!
— Исправился? Он скрывал от меня второго ребёнка два года. Переводил деньги этой женщине, пока мы с дочкой жили у вас и терпели ваши упрёки.
— Но Соня! Она без отца останется!
— Соня уже два года живёт с человеком, который врал каждый день. Лучше без такого отца.
Тамара шагнула вперёд:
— Раиса Петровна, это мой дом. Здесь командую я. Уходите.
Свекровь ушла, хлопнув дверью подъезда.
Через неделю Вероника подала на развод. Денис пытался отговорить, обещал всё исправить. Она отвечала коротко: поздно.
Суд назначил алименты — четырнадцать тысяч с его официальной зарплаты. Веронику пригласили старшим продавцом в новый магазин, который открывался в торговом центре «Алея» — зарплата сорок восемь тысяч. Коллега Ирина помогла найти съёмную квартиру — однушку на улице Лесной, двадцать тысяч в месяц.
Через месяц они с Соней переехали. Маленькая квартира, но своя. Тихая. Без чужих упрёков и лжи.
Вечером Соня спросила:
— Мам, а папа правда больше не будет с нами жить?
Вероника погладила дочку по голове:
— Не будет, зайка. Но он будет помогать тебе. А мы с тобой теперь живём так, как хотим.
Соня кивнула:
— Мне нравится. Тут тихо. И бабушка Рая не кричит.
Вероника смотрела в окно. Внизу горели фонари, редкие прохожие спешили домой. Внутри не было ни боли, ни злости. Только спокойствие.
Она вспомнила, как два года назад Денис начал задерживаться, отводил взгляд, прятал телефон. Тогда она списывала на усталость, на работу, на свою же усталость. Погружённая в рутину — стирка, готовка, Соня, работа — она не заметила, как рядом жил чужой человек.
Винила себя. За слепоту, за доверчивость, за то, что не спросила тогда прямо. Но теперь это не имело значения.
Она больше не была той женщиной, которую водили за нос. Она была свободна. И жизнь начиналась заново — по её правилам.
— Какого чёрта ты дал своей матери ключи от моей машины, пока я была в командировке?! Ты хоть понимаешь, что она с ней сделала?! Она ходовку ей угробила! Да и вообще своей дачей уничтожила машину!