Квартира досталась ей от родителей после защиты диплома с красным цветом. Игорь Петрович с Еленой Васильевной владели успешным бизнесом по продаже оборудования для ресторанов и кафе и могли позволить себе такой подарок единственной дочери. Дмитрий въехал сюда после свадьбы три года назад, и с тех пор они жили вполне счастливо, делили быт и строили планы на будущее.
Вернее, Светлана так думала до последнего времени.
Дмитрий работал инженером-проектировщиком в строительной компании и получал в три раза меньше жены. Светлана никогда не упрекала его в этом, не ставила в вину размер дохода. Деньги для неё не были мерилом человеческой ценности или достоинства. Главное, что муж любил свою работу и был настоящим профессионалом в своём деле, его ценили коллеги.
Но последние два месяца что-то пошло не так. Дмитрий стал задумчивым, часто отвлекался, разговаривал по телефону вполголоса, выходя на балкон. Светлана списывала это на усталость и стресс на работе — в строительной отрасли сейчас непростые времена.
Месяц назад у неё был день рождения. Родители приехали утром с большой коробкой, перевязанной широкой атласной лентой. Внутри, на мягкой бархатной подушечке, лежало золотое колье с бриллиантами — изящное, невероятно красивое, переливающееся на свету.
— Мама, папа, это слишком дорого! — Светлана обняла родителей, глаза заблестели от слёз радости. — Вы меня совсем балуете!
— Ерунда, — отмахнулся Игорь Петрович, довольно улыбаясь. — Ты наша единственная дочь, и мы хотим тебя радовать. Тем более, ты так хорошо работаешь, сама себя обеспечиваешь.
Колье стоило около ста тысяч рублей, Светлана это понимала. Она надела его сразу и весь вечер не могла оторвать взгляд от своего отражения в зеркале. Дмитрий смотрел на украшение с каким-то странным, непонятным выражением лица, но ничего не сказал вслух.
Через две недели настал день рождения Елены Васильевны. Светлана приготовила праздничный ужин, накрыла стол красивой скатертью, пригласила отца. Дмитрий появился вечером с большим пакетом из хозяйственного магазина.
— Что ты купил? — с любопытством поинтересовалась Светлана.
— Увидишь. Сюрприз.
За столом Дмитрий торжественно вручил тёще свой подарок. Елена Васильевна развернула упаковочную бумагу и достала кастрюлю из нержавеющей стали с толстым дном. Обычную кастрюлю на пять литров с крышкой.
— Спасибо, Дима, — Елена Васильевна улыбнулась натянуто, явно не ожидая такого подарка. — Очень… практично. Пригодится на кухне.
Светлана стиснула зубы, с трудом сдерживая возмущение. Её матери — кастрюлю за три тысячи рублей. На фоне бриллиантового колье за сто тысяч это выглядело как издевательство или насмешка. Но она промолчала, не желая портить маме праздник и устраивать сцену при отце.
Вечером, когда родители уехали, она спросила мужа:
— Дим, почему кастрюлю? Ты же знаешь, что мама ни в чём не нуждается, у неё на кухне всё есть. Можно было придумать что-то более личное, памятное.
— У меня не было денег на что-то дорогое, — буркнул Дмитрий, не поднимая глаз. — Не все же богатые, как твои родители. Не все могут бриллианты дарить.
Светлана не нашла что ответить на это. В его голосе звучала обида и что-то ещё. Зависть, что ли? Или злость на то, что её семья живёт лучше?
Прошло ещё три недели обычной жизни. Тамара Николаевна, мать Дмитрия, звонила сыну каждый день, а иногда по нескольку раз за вечер. Светлана слышала обрывки этих разговоров, когда муж вполголоса шептал в трубку.
— Да, мам, всё будет. Я обещал. Не волнуйся, я же сказал.
Тамара Николаевна жила в маленьком доме на окраине города, почти за чертой. Дом старый, покосившийся, с протекающей крышей и облупившейся зелёной краской на заборе. Свекровь постоянно жаловалась на нехватку денег, на дороговизну, на тяжёлую жизнь, хотя получала вполне приличную пенсию и подрабатывала швеёй на дому.
В конце сентября приближался юбилей свекрови — пятьдесят пять лет. Тамара Николаевна затеяла грандиозное празднование, пригласила всех дальних и ближних родственников, соседей по улице, старых знакомых. Она названивала Дмитрию по три раза на дню, подробно обсуждала меню, украшение стола, музыкальное сопровождение, развлечения для гостей.
— Дим, твоя мама совсем разошлась с этим юбилеем, — заметила Светлана как-то вечером. — Она понимает, сколько всё это будет стоить? По её рассказам выходит тысяч на сто пятьдесят минимум.
— Мама хочет отметить достойно. Раз в жизни можно и развернуться по полной.
— За чей счёт разворачиваться?
— Я помогу ей. Немного подкину.
Последнюю неделю перед юбилеем Дмитрий приходил домой за полночь, а то и к часу ночи. Говорил, что на работе серьёзный аврал, нужно срочно сдать проект, заказчик торопит. Светлана верила мужу, хотя внутри зародилось неприятное, тревожное чувство, которое не давало покоя.
В субботу утром они поехали к свекрови на юбилей. Светлана надела строгое синее платье до колен и скромные серебряные серьги. Бриллиантовое колье намеренно оставила дома в шкатулке — не хотела демонстрировать достаток и благополучие перед Тамарой Николаевной, которая и так постоянно намекала на то, что невестке всё достаётся легко.
Подъезжая к дому свекрови, Светлана увидела целую толпу машин, заполонивших двор и обочину узкой улицы. Гости уже собрались, судя по всему. Из открытых окон дома доносилась громкая музыка и смех множества голосов.
Они вошли в дом через распахнутую дверь, и Светлана остановилась на пороге, озираясь с недоумением. Столы ломились от угощений, каких она не видела даже на собственной свадьбе. Красная икра горками в хрустальных вазочках, нарезки сёмги и осётрины на больших тарелках, запечённая телятина с травами, салаты с крабовым мясом и креветками, экзотические фрукты, три огромных торта. На отдельном столе выстроились ровные ряды бутылок с дорогим алкоголем — французский коньяк, шотландский виски, настоящее шампанское, а не игристое вино.
Это застолье стоило не меньше ста пятидесяти, а то и двухсот тысяч рублей. Светлана быстро прикинула в уме, основываясь на профессиональном опыте, и похолодела. Откуда у Тамары Николаевны, постоянно жалующейся на бедность, такие огромные деньги?
— Дорогие мои гости! — свекровь в новом бордовом бархатном платье порхала между столами, принимая поздравления. — Проходите, садитесь, не стесняйтесь!
Светлана села за стол рядом с Дмитрием, чувствуя нарастающее беспокойство. Он избегал её взгляда, нервно теребил белую салфетку на коленях, вытирал вспотевшие ладони.
— Дим, ты в курсе, сколько всё это стоит? — прошептала она ему на ухо.
— Мама хотела красиво отметить юбилей.
— Это не ответ на мой вопрос.
Застолье шло своим чередом по заведённому сценарию. Гости ели изысканные блюда, пили дорогой алкоголь, громко поздравляли юбиляршу, рассказывали весёлые истории. Тамара Николаевна сияла от счастья, принимала комплименты направо и налево, с удовольствием рассказывала собравшимся о своей нелёгкой трудовой жизни.
Настал торжественный момент вручения подарков. Родственники по очереди дарили букеты цветов, коробки конфет, наборы красивой посуды, постельное бельё. Соседка принесла самодельный вязаный плед в пастельных тонах.
Дмитрий встал из-за стола, привлекая внимание гостей, и достал из внутреннего кармана пиджака белоснежный конверт. Торжественно, с улыбкой, протянул матери.
— Мама, это тебе. С юбилеем. Поздравляю.
Тамара Николаевна открыла конверт дрожащими от волнения руками. Достала сложенный листок бумаги, развернула, взглянула на цифры и всплеснула руками, прижав их к груди.
— Димочка! Восемьсот пятьдесят тысяч рублей! На ремонт дома! Сыночек мой родной!
Зал буквально взорвался аплодисментами и восторженными возгласами. Гости зашумели, загалдели, принялись наперебой хвалить Дмитрия за щедрость и заботу.
— Вот это настоящий сын!
— Золотой человек растёт!
— Не каждый о матери так заботится в наше время!
— Молодец, Дмитрий!
Светлана сидела неподвижно, как громом поражённая. Восемьсот пятьдесят тысяч рублей. Откуда? У них таких накоплений нет и быть не может. Она знает это абсолютно точно, ведёт всю семейную бухгалтерию до копейки.
Дмитрий сидел красный, как помидор, опустив глаза в тарелку. Руки его мелко, предательски дрожали, выдавая нервозность.
Светлана наклонилась к нему, стараясь говорить тихо.
— Откуда деньги? Отвечай немедленно.
— Потом поговорим. Не сейчас.
— Сейчас поговорим. Откуда восемьсот пятьдесят тысяч?
Дмитрий молчал упрямо, глядя в тарелку с недоеденным салатом.
Тамара Николаевна расцеловала сына в обе щеки, оставляя следы помады.
— Какой у меня замечательный, заботливый сын! Я всегда знала, что ты не бросишь родную мать в трудную минуту! Теперь я смогу сделать нормальный капитальный ремонт, новую крышу поставить, все окна поменять на пластиковые!
Гости снова зашумели, восхищаясь невероятной щедростью Дмитрия и его любовью к матери. Светлана сидела напряжённая, как натянутая струна, кровь гулко стучала в висках.
Восемьсот пятьдесят тысяч своей матери на ремонт дома. А её матери — жалкую кастрюлю за три тысячи рублей. Она вспомнила натянутую, вежливую улыбку Елены Васильевны, её смущение и попытку скрыть разочарование.
Светлана не выдержала накопившегося возмущения. Встала из-за стола резко, стул скрипнул, привлекая внимание всех гостей.
— Моей матери кастрюлю, а своей восемьсот пятьдесят тысяч? Где ты деньги взял?
Наступила гробовая, звенящая тишина. Даже музыка в колонках словно затихла, замерла. Все гости разом уставились на Светлану, потом перевели взгляды на Дмитрия.
Дмитрий побледнел до синевы, до мертвенного оттенка. Открыл рот, закрыл, снова открыл.
— Я… У меня была крупная премия на работе. Годовая.
— Какая премия? — голос Светланы стал жёстким. — Ты получаешь сорок пять тысяч в месяц. Даже если премия годовая и составляет два оклада, это максимум девяносто тысяч. Откуда восемьсот пятьдесят?
— Светочка, ну зачем при гостях? — Дмитрий попытался взять её за руку, но она отдёрнула её.
— Ты ответишь мне. Сейчас. При всех. Откуда деньги?
Тамара Николаевна вскочила из-за стола, лицо её исказилось от ярости.
— Как ты смеешь портить мне праздник! Жадная! Завистливая! Тебе же родители всё покупают на блюдечке, а сыну своей матери помочь нельзя?
— При чём тут я и мои родители? — Светлана повернулась к свекрови. — Речь о том, что мой муж потратил огромную сумму денег, а я понятия не имею, откуда они взялись!
— Это его деньги! Он может тратить их как хочет и куда хочет!
— У него нет таких денег! — голос Светланы звенел от нарастающей ярости. — У нас нет таких накоплений! Я веду наш семейный бюджет и знаю каждую копейку!
Гости молчали, уставившись в тарелки, явно чувствуя неловкость. Кто-то покашливал, кто-то нервно тёр лицо руками. Праздничная атмосфера испарилась, словно её и не было.
Светлана развернулась и вышла из дома быстрым шагом. Холодный осенний воздух ударил в раскрасневшееся лицо. Она прошла к калитке, оперлась о деревянный забор, пытаясь отдышаться и успокоиться.
Через минуту из дома выбежал Дмитрий, застёгивая пиджак на ходу.
— Света, подожди! Давай поговорим нормально!
Она обернулась, глядя на него с холодным презрением.
— Говори. Прямо сейчас. Последний раз спрашиваю.
Дмитрий подошёл ближе, опустил плечи, сдался.
— Я взял кредит. В банке. На три года. Оформил на прошлой неделе.
— Кредит? На восемьсот пятьдесят тысяч рублей?
— Да. Под восемнадцать процентов годовых. Мне одобрили быстро.
У Светланы закружилась голова от осознания масштаба предательства.
— Ты взял кредит почти на миллион, чтобы подарить его матери на ремонт? Без моего ведома? Не посоветовавшись?
— Мама давно мечтала о ремонте. Дом правда разваливается. Я не мог ей отказать, понимаешь?
— Значит, мне ты отказать можешь. Мою мать унизить можешь, подарив дешёвую кастрюлю. А своей — почти миллион на ремонт?
— Это не миллион, а восемьсот пятьдесят тысяч!
— С процентами выйдет больше миллиона двухсот! Ты вообще думал головой, когда это делал?
Дмитрий молчал, уставившись себе под ноги, избегая её гневного взгляда.
— Когда именно ты оформлял кредит? — Светлана прищурилась, вспоминая детали.
— На прошлой неделе. Ездил в банк после работы каждый день.
Вот почему он задерживался допоздна. Не аврал на работе и не срочный проект, а беготня по банкам за огромным кредитом для матери.
— Поехали домой, — Светлана развернулась к машине решительно. — Немедленно. Разговор не окончен.
Они уехали с юбилея, даже не попрощавшись с гостями и именинницей. Всю дорогу до дома молчали, напряжённая тишина давила на уши. Светлана сжимала руль так сильно, что побелели костяшки пальцев.
Дома она бросила сумку на диван с силой.
— Документы по кредиту. Показывай сейчас же.
Дмитрий достал из портфеля толстую папку с договором. Светлана открыла, быстро пробежалась глазами по основным пунктам кредитного договора.
Восемьсот пятьдесят тысяч рублей. Восемнадцать процентов годовых. Срок кредитования три года. Ежемесячный платёж — тридцать пять тысяч четыреста рублей.
Она подняла глаза на мужа, и он увидел в них холодную ярость.
— Ты получаешь сорок пять тысяч в месяц на руки. Из них тридцать пять уйдёт на кредит твоей матери. У тебя останется десять тысяч. Ты собирался на них жить три года?
— Я думал… Ты же зарабатываешь больше… Мы справимся вместе…
Светлана рассмеялась. Без капли веселья, горько и зло.
— Понятно. Ты думал, что я буду спокойно оплачивать твой роскошный подарок матери из своего кармана. Ты взял кредит, прекрасно зная, что платить по нему буду я. Так ведь?
— Света, ну мы же семья… Вместе должны…
— Семья! — она швырнула папку на стол с грохотом. — Когда надо содрать с меня деньги на твою мать — мы дружная семья. А когда моей матери достойный подарок дарить — ты про семью забываешь начисто?
— Это совсем другое!
— Что другое? Объясни мне, в чём принципиальная разница!
Дмитрий молчал, растерянный, жалкий и беспомощный.
Светлана прошлась по комнате туда-сюда, пытаясь взять себя в руки и успокоиться.
— Послушай меня очень внимательно. Я не буду платить по этому кредиту. Ни одной копейки. Это твой личный подарок твоей матери. Твоя единоличная ответственность.
— Но я не смогу выжить на десять тысяч в месяц!
— Не моя проблема больше. Надо было думать раньше, когда в банк шёл подписывать договор.
— Света, прошу тебя! Я же ради матери старался!
— Ты не ради матери. Ты чтобы выглядеть хорошим, заботливым сыном перед всеми родственниками. Чтобы тебя похвалили и погладили по головке. А за последствия пусть жена расплачивается своими деньгами.
Дмитрий опустился на диван тяжело, схватившись обеими руками за голову.
— Что мне теперь делать? Как жить?
— Идти искать вторую работу. Брать любые подработки. Жёстко экономить на всём. Как все нормальные, ответственные люди, которые берут кредиты и отвечают за них.
— Но…
— Никаких но. — Светлана посмотрела на мужа с холодным, беспощадным презрением. — Три года я буду наблюдать со стороны, как ты выкручиваешься из этой ситуации. Может быть, это наконец научит тебя думать головой и нести ответственность.
Она прошла в спальню и закрыла дверь на ключ. Села на кровать и положила голову на руки, пытаясь осмыслить произошедшее.
Три года брака. Три года она искренне думала, что они команда, что они вместе строят будущее. А оказалось, Дмитрий всё это время думал только о себе и о своей драгоценной матери, тянул одеяло на свою сторону.
Кастрюля за три тысячи рублей её матери. Восемьсот пятьдесят тысяч рублей кредита — своей. Вот такой вот справедливый расклад в его голове.
Светлана достала телефон и открыла приложение-калькулятор. Тридцать пять тысяч четыреста рублей умножить на тридцать шесть месяцев. Один миллион двести семьдесят четыре тысячи четыреста рублей. Именно столько Дмитрий отдаст банку за три года выплат.
На эти деньги можно было купить хорошую машину. Или внести первоначальный взнос за загородный дом с участком. Или вложить в надёжные инвестиции и получать пассивный доход. Но нет, эти деньги пойдут на ремонт дома свекрови, которая и так живёт на всём готовом и постоянно ноет.
Утром Светлана встала рано, едва рассвело. Дмитрий спал на диване в гостиной, свернувшись калачиком под тонким пледом. Она заварила крепкий кофе и села за стол, обдумывая решение, которое созрело ночью.
Когда муж проснулся и вышел на кухню с заспанным лицом, она спокойно, без эмоций сказала:
— Дмитрий, я подаю на развод. Сегодня же.
Он подскочил, не веря своим ушам.
— Что? Света, ты серьёзно говоришь?
— Абсолютно серьёзно. Я не хочу и не буду больше жить с человеком, который принимает важнейшие финансовые решения без меня. Который унижает мою семью дешёвыми подарками, а своей дарит целые состояния.
— Это не состояние, а восемьсот пятьдесят тысяч!
— Для меня восемьсот пятьдесят тысяч — это огромные деньги и предательство. Это предательство наших отношений, Дмитрий.
— Света, давай спокойно обсудим всё! Я обязательно исправлюсь!
— Нечего обсуждать и исправлять. Квартира оформлена на моё имя. Я хочу, чтобы ты съехал отсюда. Сегодня же.
— Но мне совершенно некуда идти!
— Поезжай к своей матери в её дом. У неё теперь будет красивый, свежий отремонтированный дом на твои деньги. Места хватит всем.
Дмитрий схватил её за руки отчаянно.
— Света, я люблю тебя! Прости меня, пожалуйста!
Она спокойно высвободила руки из его хватки.
— Ты любишь только свою мать. А меня ты все три года использовал как удобную, бесплатную квартиру и дойную корову. Я терпела, как ты постоянно ставишь её интересы выше наших общих. Но это был последний раз. Точка.
— Я больше не буду! Клянусь тебе!
— Не будешь, потому что нас с тобой больше нет. Собирай вещи. Немедленно.
Дмитрий понял по её лицу, что спорить абсолютно бесполезно. Светлана такая — когда принимает окончательное решение, её невозможно переубедить никакими словами. Он молча пошёл в спальню и начал методично складывать свою одежду в большие дорожные сумки.
Через два часа он стоял в прихожей с двумя огромными сумками и коробкой вещей.
— Света, может быть, ты ещё подумаешь? Дашь мне шанс?
— Нет. Документы на развод я подам завтра с утра. Через месяц всё будет официально оформлено.
Дмитрий вышел за дверь с понурым видом. Светлана закрыла за ним дверь на все замки и прислонилась спиной к косяку.
Три года совместной жизни и брака. Закончились из-за восьмисот пятидесяти тысяч рублей и дешёвой кастрюли стоимостью три тысячи.
Нет, не из-за денег на самом деле. Из-за глубокого неуважения к ней. Из-за того, что муж считал себя вправе единолично распоряжаться их общим будущим без малейшего согласования. Из-за того, что его мать всегда была на первом месте, важнее собственной жены.
Светлана прошла на кухню и села за стол. Достала мобильный телефон, нашла в контактах номер матери.
— Мам, привет. Можно я к вам сегодня приеду? Поговорить серьёзно надо.
— Конечно, доченька. Случилось что-то плохое?
— Я развожусь с Дмитрием. Окончательно.
Повисла долгая пауза с той стороны.
— Приезжай прямо сейчас. Мы тебя ждём и поддержим.
Светлана оделась, взяла небольшую сумку с документами и вышла из квартиры. Села в свою машину и поехала к родителям в знакомый район.
По дороге она думала о том, что впереди новая, совершенно другая жизнь. Без Дмитрия и его матери-манипуляторши с вечными претензиями. Без постоянных унижений и двойных стандартов в отношениях.
Жизнь, где она будет сама принимать все важные решения. Где её не будут цинично использовать как бесплатный банкомат для чужих нужд. Где её родителей не будут унижать символическими дешёвыми подарками.
Хорошая, честная жизнь. Без постоянной лжи и предательства самых близких людей.
Светлана припарковалась у знакомого дома родителей. Игорь Петрович открыл дверь, сразу обнял дочь крепко.
— Проходи, солнышко. Расскажешь всё спокойно за чаем.
Она вошла в тёплый родительский дом и впервые за долгие сутки почувствовала настоящее облегчение. Здесь её любили безусловно. Здесь её уважали как личность. Здесь ей не нужно было постоянно бороться за своё элементарное человеческое достоинство.
А Дмитрий пусть едет к своей обожаемой матери в её дом. И платит огромный кредит. Три долгих года по тридцать пять тысяч четыреста рублей ежемесячно. Может быть, за это непростое время он хоть немного поймёт, что значит быть по-настоящему взрослым, ответственным человеком и нести полную ответственность за все свои необдуманные решения и поступки.
Но это уже будет совершенно не её проблема и не её головная боль.
— Мама уже подобрала тебе новую жену, а ты все цепляешься за эту, — услышала я разговор мужа с отцом на кухне