— ЗНАЧИТ ТАК. Твой праздник — ты угощай. Хочешь жрать — готовь сам. Хочешь платить курьеру — продай свои часы. А меня здесь НЕТ.

Часть 1. Чужой счёт и забытая обида

В кабинете пахло дорогой кожей и озонатором, который мерно гудел в углу. Тимур откинулся на спинку кресла, ощущая приятную тяжесть нового статуса. Региональный директор по логистике крупного строительного холдинга. Звучало весомо. Он провёл ладонью по гладкой поверхности столешницы из морёного дуба. Теперь всё будет иначе.

Он достал телефон, пролистывая список контактов. Нужно собрать всех к субботе. Это должно быть не просто застолье, а демонстрация силы и успеха. В первую очередь — Валерий Павлович, человек, от подписи которого зависели тендеры на миллионы. Потом — Олег с женой, нужные люди из администрации. Конечно, брат Игорь и мама. Тётка Тамара напросится сама, как только узнает.

Тимур довольно хмыкнул. Он любил, когда всё шло по его плану. Взгляд упал на фотографию жены на заставке телефона. Светлана. Красивая, удобная, хозяйственная. Правда, последнее время какая-то отстранённая.

Память услужливо подкинула эпизод трёхмесячной давности. Тогда у матери Светланы, Татьяны Борисовны, намечался юбилей. Шестьдесят лет. Светлана, обычно спокойная, подошла к нему с просьбой, которую Тимур счёл верхом наглости.

— Тим, там ресторан выходит дороговато. Мама с пенсии откладывала, но цены подскочили. Давай добавим? Ты же премию получил. Это же юбилей, круглые цифра.

Тимур тогда даже не оторвался от ноутбука. Он изучал характеристики нового автомобиля, который планировал взять в лизинг.

— Света, у меня каждая копейка на счету. Я инвестирую в наше будущее. А твоя мама могла бы и дома отметить, если финансы не позволяют. Это её праздник, не мой. Почему я должен спонсировать чужое веселье?

Светлана тогда замерла. В её глазах мелькнуло что-то странное — не обида, нет. Скорее удивление, смешанное с брезгливостью. Она ничего не сказала, просто вышла из комнаты. Деньги на юбилей она нашла сама — кажется, разбила свою копилку, куда откладывала на отпуск, и взяла подработку по переводам. На самом празднике Тимур сидел с кислым лицом, демонстративно не пил дешёвое, по его мнению, шампанское и уехал первым, сославшись на головную боль.

— НЕТ, ну а что я должен был делать? — пробормотал он сейчас, оправдываясь перед невидимым собеседником. — У каждого свой бюджет.

Теперь, когда праздник предстоял у него, Тимур рассчитывал на совсем другой размах. Он набрал номер жены.

— Света, привет. Слушай внимательно. В субботу у меня сабантуй. Повод грандиозный — должность моя. Придут Валер Палыч с супругой, ну и наши. Человек пятнадцать будет.

В трубке повисла пауза.

— Поздравляю, — голос жены звучал ровно. — В ресторан пойдём?

— Какой ресторан? Ты цены видела? Там пробка такой счёт выставит, что никакой премии не хватит. Дома посидим. У нас гостиная огромная, стол раздвинем. Ты, давай, начинай меню прикидывать. Нужно, чтобы всё было по высшему разряду. Заливное из языка, утка, нарезки санкционные — найди где хочешь. Валер Палыч любит, чтобы стол ломился.

— Тимур, пятнадцать человек? Я работаю до семи всю неделю. Когда мне готовить?

— Возьми отгул в пятницу. Света, не начинай. Это для моей карьеры важно. Ты же хочешь, чтобы мы жили лучше? Вот и постарайся. И да, скинь мне на карту тысяч тридцать. Я на алкоголь потратился сильно, коньяк взял коллекционный, а ещё икру надо заказать. У меня лимит на карте выбран.

— Ты просишь меня оплатить продукты для твоих гостей? — в голосе Светланы прорезались непривычные металлические нотки.

— Ну не чужие же люди! Семья! И потом, ты же тоже будешь есть. Всё, не душни. Жду список покупок в мессенджере.

Он отключился, уверенный, что разговор прошёл продуктивно. Тимур привык, что его слово — закон. Он видел в этом силу характера, не замечая, как эта «сила» катком проходится по близким.

Часть 2. Незваный ревизор и дебет с кредитом

Пятница превратилась для Светланы в адский марафон. Она действительно взяла отгул за свой счёт, потеряв в зарплате, чего Тимур, разумеется, не оценил. С самого утра она моталась по рынкам и супермаркетам, таская тяжёлые пакеты. Тимур денег так и не перевёл, более того — он забрал те тридцать тысяч, о которых говорил, с их общего счёта, заявив, что «нашёл икру по суперцене».

Квартира напоминала штаб боевых действий. На плите шкварчало, в духовке пеклось, на столе громоздились горы овощей. Светлана, с раскрасневшимся лицом и слипающимися от усталости глазами, нарезала бесконечные салаты.

Около шести вечера в дверь позвонили. На пороге стоял Игорь, младший брат Тимура. Двадцать пять лет, вечный поиск себя и полное отсутствие совести, заменяемое наглой ухмылкой.

— О, привет, невестушка! — Игорь ввалился в коридор, не разуваясь, прошёл на кухню. — Тимка сказал прийти пораньше, проконтролировать процесс. А то ты вечно то пересолишь, то недожаришь.

Светлана сжала рукоятку ножа чуть крепче, чем следовало.

— Привет, Игорь. Я справляюсь. Разуйся, я только полы помыла.

— Да ладно тебе, высохнет, — отмахнулся он, хватая с тарелки кусок нарезанной сырокопчёной колбасы. — Ммм, дешманская какая-то. Тимка же сказал — высший класс нужен. Ты что, экономишь на брате?

— Это премиальная нарезка, Игорь. Не нравится — не ешь. И вообще, ты бы помог, раз пришёл. Картошку почисть.

Игорь расхохотался, чуть не подавившись колбасой.

— Ты чё, Свет? Я гость. Какой чистить? У меня маникюр, — он демонстративно растопырил пальцы, хотя никакого маникюра там не было. — Моё дело — дегустировать. А где Тимур?

— Скоро будет. Примеряет костюм в ателье.

Игорь уселся на единственный свободный стул, мешая проходу, и достал телефон.

— Ну ты шурши, шурши. Я пока музыку поставлю.

Через полчаса явился Тимур. Он сиял, как медный таз. Новый тёмно-синий костюм сидел на нём безупречно, на запястье поблёскивали массивные часы.

— Ну как? — он покрутился перед зеркалом в прихожей, даже не заглянув на кухню. — Орёл?

Светлана выглянула в коридор, вытирая руки о фартук. Усталость давила на плечи бетонной плитой.

— Красиво, — сухо сказала она. — Тим, мне нужна помощь. Игорь сидит без дела, пусть хоть хлеб нарежет. Я не успеваю сервировать, через час уже гости будут.

Тимур нахмурился, проходя на кухню.

— Ты чего, Света? Игорь — мой брат, он приглашённый. Эксплуатировать гостей — дурной тон. А ты могла бы и порасторопнее быть. Почему стол ещё пустой?

— Потому что я одна, Тимур! — голос Светланы дрогнул. — Я готовлю на пятнадцать человек второй день. Я потратила свои сбережения на продукты, потому что ты всё спустил на алкоголь и свои часы.

Тимур скривился, будто у него заболел зуб.

— Опять ты про деньги? Какая мелочность. Мы одна семья, бюджет общий.

— Когда был юбилей моей мамы, бюджет был раздельным, — тихо напомнила она.

— Не сравнивай! — заявил Тимур. — Там была блажь пенсионерки, а здесь — деловая встреча! Инвестиция! Кстати, — он полез в карман пиджака и достал чек. — Я тут заказал ещё деликатесов из рыбного, они доставкой приедут через двадцать минут. Оплати курьеру, там пять тысяч. У меня налички нет, а на карте ноль.

— Что? — Светлана замерла. — У меня больше нет денег, Тимур. Я всё потратила на мясо и овощи.

— Ну займи у кого-нибудь! У мамы своей попроси, — встрял Игорь, дожевывая очередной кусок украденной со стола буженины. — Чё ты проблемы создаёшь на ровном месте? У Тимура праздник, должна соответствовать.

Тимур согласно кивнул.

— Игорь прав. Света, не позорь меня. Найди деньги. И давай быстрее накрывай, люди скоро будут. И переоденься, ты выглядишь как посудомойка.

Часть 3. Бумеранг летит бесшумно

В кухне повисла тишина. Только шкварчало мясо на сковороде да тикали настенные часы, отсчитывая минуты до катастрофы. Светлана смотрела на мужа и его брата. Она видела их словно впервые без розовых очков.

Два самодовольных типа. Один считает, что весь мир вращается вокруг его карьеры, второй — просто паразит, привыкший жить за чужой счёт. Они стояли в её кухне, которую она отмывала до блеска вчерашней ночью, ели еду, купленную на её деньги, и указывали ей, что она ещё недостаточно хорошо прислуживает.

Внутри Светланы что-то щёлкнуло. Это не был надлом. Это был звук лопну вшей цепи, которая годами удерживала зверя по имени «Терпение».

Она медленно сняла фартук. Движения были чёткими, спокойными, пугающе плавными. Комком свернула ткань и бросила её не на стол, а прямо в лицо Игорю.

— Э! Ты чё?! — взвизгнул тот, отшатываясь.

— Света, ты белены объелась? — возмутился Тимур. — Какого чёрта?!

Светлана начала смеяться. Смех был не весёлым, а сухим, злым, раскатистым. Она хохотала, глядя на ошарашенных мужчин, и в этом смехе сквозила настоящая, первобытная злость.

— Соответствовать? — переспросила она, резко прекратив смеяться. Её лицо исказилось, но не от слёз, а от злобной гримасы. — Я должна соответствовать твоему скотству?

— Выбирай выражения! — Тимур сделал шаг вперёд, пытаясь задавить авторитетом. — Я муж! Я глава семьи!

— Ты не глава, ты — ЖЛОБ! — выкрикнула она так громко, что стёкла в серванте задребезжали. — Пошёл ты к чёрту со своими гостями, Тимур! И с братом своим, и с часами, и с карьерой!

Игорь попытался вставить слово:

— Слышь, истеричка…

Светлана схватила со стола тяжёлую хрустальную салатницу с оливье — гордостью советского застолья — и с размаху перевернула её прямо в мойку. Салат шлёпнулся влажным комом, брызги майонеза разлетелись по новому костюму Тимура.

— Твою мать! — заорал он, отпрыгивая. — Пиджак!

— Плевать я хотела на твой пиджак! — Светлана схватила свою сумку, лежавшую на подоконнике. Адреналин бурлил в крови, превращая страх в топливо. — ЗНАЧИТ ТАК. Твой праздник — ты угощай. Хочешь жрать — готовь сам. Хочешь платить курьеру — продай свои часы. А меня здесь НЕТ.

— Ты не посмеешь уйти! — прошипел Тимур, его лицо пошло красными пятнами. — Через сорок минут приедет Валерий Павлович! Если ты уйдёшь, я тебя уничтожу! Ты приползёшь ко мне…

— Иди ты к лешему! — перебила она его, уже обуваясь в коридоре. Руки не дрожали, наоборот, налились силой. Она чувствовала невероятную лёгкость. — Корми их своими амбициями, дорогой. Приятного аппетита!

Дверь хлопнула с такой силой, что с вешалки упал зонт. Тимур и Игорь остались стоять посреди кухни, окружённые запахом подгорающего мяса и забрызганные майонезом.

— Вот дура психованная… — протянул Игорь. — Тим, мясо горит.

— Выключай! — рявкнул Тимур, лихорадочно пытаясь оттереть пятно с лацкана влажной салфеткой. — Ничего, она сейчас остынет и вернётся. Никуда не денется. Побегает вокруг дома и прибежит прощения просить.

Но прошло десять минут, двадцать, тридцать. Светлана не возвращалась. А мясо действительно сгорело.

Часть 4. Пир во время чумы

Звонок в дверь прозвучал как приговор трибунала. Тимур, так и не сумевший полностью отчистить пятно, натянул на лицо фальшивую улыбку и пошёл открывать.

На пороге стоял Валерий Павлович с супругой Ингой — статной женщиной с пронзительным взглядом серых глаз. Следом поднимались Олег с женой, тётка Тамара и, наконец, мать Тимура, Галина Петровна.

— С новосельем, с повышением! — гудел бас Валерия Павловича. Он вручил Тимуру дорогой подарочный пакет. — А где хозяйка? Где виновница, так сказать, тыла?

Тимур почувствовал, как по спине течёт холодный пот.

— Проходите, проходите! — засуетился он. — Света… она немного приболела. Мигрень. Жуткая. Пришлось лечь.

Гости прошли в гостиную. Там стоял длинный стол, накрытый скатертью, но… абсолютно пустой. Только тарелки, вилки и батарея бутылок дорогого алкоголя. Одиноко стояла вазочка с хлебом, нарезанным Светланой до скандала. И всё.

В воздухе повисла тяжёлая пауза.

— А… закусывать мы будем духовной пищей? — иронично спросила Инга, оглядывая стол.

Тётка Тамара, женщина простая и прямая, громко спросила:

— Тимурка, а еда где? Я с дороги голодная, как волк.

— Сейчас, сейчас! — Тимур метнулся на кухню, где Игорь пытался выковырять из сгоревшего куска мяса съедобную середину. — Всё будет! Доставка немного задерживается!

В этот момент на кухню зашла Галина Петровна. Она оглядела погром: грязную посуду в раковине, перевёрнутый салат, сгоревшее противень.

— Что здесь произошло? — спросила она ледяным тоном. — Где Света? И не ври мне про мигрень.

Тимур, понимая, что его загнали в угол, решил идти в атаку.

— Твоя драгоценная невестка устроила истерику! Бросила всё и сбежала, оставив меня перед гостями в таком положении! Подставила меня! Я её просил всего лишь накрыть стол, а она… Неблагодарная!

Галина Петровна подошла к столу, взяла нож, которым Светлана резала овощи, повертела его в руках.

— А почему Игорь здесь, а не помогает? — спросила она тихо.

— Я дегустировал! — влез Игорь. — А Светка взбесилась, когда Тим попросил её за доставку заплатить. Жадная она стала.

Мать медленно перевела взгляд на старшего сына.

— Ты заставил жену платить за свой праздник? После того, как отказал ей в помощи на юбилей её матери?

Тимур опешил.

— Откуда ты знаешь про юбилей?

— Татьяна мне звонила тогда, плакала. Ей было стыдно за тебя, сын. А теперь мне стыдно.

Галина Петровна развернулась и вышла в гостиную. Тимур побежал за ней.

— Мам, не начинай! Гости ждут!

В гостиной Валерий Павлович уже разливал коньяк, пытаясь сгладить неловкость, но атмосфера была натянутой, как струна.

— Господа, — громко сказала Галина Петровна. — Прошу прощения, но праздника не будет. Мой сын, к сожалению, забыл, что такое уважение к семье. Он выгнал жену, которая готовила для вас два дня, потому что решил, что она прислуга, которая должна ещё и платить за право его обслуживать.

В комнате повисла гробовая тишина. Тимур покраснел.

— Мама! Ты что несёшь?! У тебя маразм?!

— Не смей орать на мать, — вдруг спокойно произнес Валерий Павлович, ставя рюмку на стол. Он даже не выпил.

Инга, жена начальника, встала. Она посмотрела на Тимура как на козявку.

— Знаешь, Тимур, — сказала она. — Мы со Светой не знакомы лично, но я уже её уважаю. А вот мужчин, которые самоутверждаются за счёт женщин, я презираю. Валера, пошли. Я в этом балагане участвовать не буду. Ужинать будем в ресторане.

— Валер Палыч, да вы что? Из-за бабских разборок? — взмолился Тимур, хватая начальника за рукав. — Я сейчас пиццу закажу! Суши!

Валерий Павлович брезгливо отцепил его руку.

— Дело не в пицце, Тимур. Дело в надёжности. Кто предаёт своих ближних, тот и партнёров кинет при первой возможности. Счастливо оставаться.

Вслед за «важными гостями» потянулись остальные. Олег с женой буркнули что-то невнятное и ретировались. Тётка Тамара, горестно вздохнув при виде уплывающего коньяка, тоже ушла, сказав: «Ну ты и дурак, Тимка».

Галина Петровна уходила последней. Она остановилась в дверях, посмотрела на сына и на жующего бутерброд Игоря.

— Я бы на месте Светы вазу с салатом тебе на голову надела, — сказала она. — Не звони мне, пока не поумнеешь.

Дверь захлопнулась. В квартире остались только Тимур, Игорь и запах гари.

— Ну чё, — сказал Игорь, дожевывая. — Норм посидели. Коньяк-то остался?

Часть 5. Пустота в коробке из-под пиццы

Тимур сидел на полу в пустой квартире. Точнее, квартира была обставлена мебелью, но ощущалась она совершенно пустой. Эхо гуляло по углам.

Прошло три месяца.

Тот вечер стал началом конца. Светлана не вернулась. Она подала на развод дистанционно, общаясь только через адвоката. Никаких криков, никаких просьб, никаких выяснений отношений. Полный игнор. Это бесило Тимура больше всего — он не мог выплеснуть на неё свою злость.

С квартирой пришлось распрощаться — она была съёмной, но раньше большую часть платила Света со своей зарплаты, пока Тимур «инвестировал в имидж». Теперь потянуть аренду элитной «трёшки» одному было накладно.

Повышение он сохранил, но… формально. Валерий Павлович стал относиться к нему холодно, подчёркнуто официально. Никаких больше приглашений в закрытые клубы, никаких «жирных» проектов. Тимура перевели на направление, где денег было меньше, а ответственности — больше. «Ты же любишь экономить, вот и оптимизируй расходы на складах», — сказал тогда шеф с кривой усмешкой.

Сначала Тимур переехал к матери. Думал, пересидит, сэкономит. Но Галина Петровна устроила ему настоящий бойкот. Она готовила только на себя, стирала только свои вещи и каждый вечер демонстративно разговаривала по телефону с Татьяной, матерью Светы, обсуждая, какой у той золотой ребёнок. Игорь, кстати, тоже быстро испарился, как только понял, что у брата больше нечего взять и негде вкусно поесть на халяву.

В итоге Тимур снял крохотную студию в новом человейнике. Здесь было тесно, слышимость ужасная, а по вечерам во дворе выли чьи-то собаки.

Он пытался начать новые отношения. Зарегистрировался на сайте знакомств, повёл одну девушку в кафе. Но мир слухов работает быстрее интернета. Девушка, узнав его фамилию, вдруг вспомнила, что у неё «утюг не выключен». Оказалось, история про «праздник за счёт жены» стала местным анекдотом в кругах, близких к его сфере деятельности. Инга, жена начальника, постаралась, чтобы репутация Тимура как скряги и домашнего тирана закрепилась намертво.

Сейчас он сидел на нераспакованных коробках. На маленьком столике стояла открытая коробка с дешёвой пиццей и банка пива.

— Да пошли вы все! — громко сказал Тимур в пустоту.

Он искренне не понимал, за что с ним так поступили.

«Я же просто хотел, чтобы всё было правильно, — думал он, откусывая холодный кусок теста. — Она должна была поддержать. Это была её обязанность. Бабы — зло».

Он так и не понял главного. Жадность — это не про деньги. Жадность — это про чувства. И счёт за неё всегда приходит с огромными процентами, когда ты остаёшься один за столом, который некому накрыть.

В телефоне звякнуло уведомление. Банк напоминал о платеже за кредит на тот самый синий костюм, который теперь висел в шкафу, заляпанный неотстиравшимся жирным пятном — вечным напоминанием о его фиаско.

Тимур швырнул телефон в стену. Экран погас, но тишина в квартире стала только громче.