— Ты только посмотри на это, Серёж. Ну разве не красота? — Ольга поставила чашку с чаем на перила веранды и провела ладонью по свежевыкрашенному подоконнику.
— Ага… Не верится, что это всё наше, — Сергей потянулся в кресле, закрыл глаза на секунду. — Помнишь, какой тут был срач, когда мы только купили?
— Ещё бы. Дыры в полу, паутина, сарай провалившийся. Мы два лета тут безвылазно пахали.
— Но зато теперь! — Сергей вытянул руку, обвёл в воздухе дачный участок. — Газон, плитка, веранда, окна пластиковые… даже мебель, как в каталоге.
Из дома донёсся голос Евы:
— Мама! Артём пролил компот!
Ольга вздохнула, встала.
— Идём. Всё равно ужин накрывать.
Сергей задержался на секунду, посмотрел на густеющий закат над лесом, потом поднялся, провёл рукой по спинке кресла и пошёл следом.
Позже, уже на обратной дороге, Сергей вёл машину молча, пока не сказал:
— Слушай, может, в следующие выходные позовём всех на новоселье? Ну, Андрея с Викой и Нину Сергеевну. Показать, как у нас теперь всё. Посидим на веранде, пожарим что-нибудь.
Ольга чуть повернулась:
— Думаешь, надо?
— Да. Пусть порадуются с нами. Всё-таки мы столько сил вложили, хочется, чтоб кто-то кроме нас это увидел.
Она кивнула.
— Ладно. Только пусть с детьми аккуратнее.
Сергей улыбнулся.
— Обещаю, устроим спокойно.
На выходных к даче подъехала машина — приехали брат Сергея с семьёй и его мама, Нина Сергеевна.
— Ух ты, у вас тут, конечно, прям загляденье! — Брат Сергея, Андрей, шагнул на крыльцо, за ним поднялась его жена Вика с младшей девочкой на руках. Ещё двое детей уже носились по участку, распинывая мяч.
— Ничего себе веранда, — добавила Вика. — Мы такое только в интернете видели.
— Да тут я бы и жить мог, честно, — усмехнулся Андрей. — Море зелени, свежий воздух, красота.
Сергей ухмыльнулся, явно польщённый.
— Спасибо. Мы старались.
Ольга, стоя у двери, лишь кивнула.
Нина Сергеевна подошла сзади, вздохнула громко:
— А ведь я вам говорила, что дачу брать — глупость. А теперь смотрите, как уютно. Молодцы.
Ольга прикусила губу, но промолчала.
Позднее вечером, когда гости уехали, Ольга молча мыла посуду на кухне. Сергей сидел за столом, вертел в руках зубочистку, раздумывая, начинать ли разговор.
— Они, вроде, довольны были, — сказал он неуверенно.
Ольга не обернулась:
— Угу.
Он помолчал.
— Мама… ну, Нина Сергеевна тоже смягчилась. Даже похвалила.
Ольга выключила воду, вытерла руки о полотенце.
— Только дети их по всему участку носились, чуть клумбу не разнесли.
— Да, — кивнул он. — Надо будет… напомнить Андрею, чтоб поосторожнее, если приедут ещё.
Она кивнула, но больше ничего не сказала. В кухне повисло напряжённое молчание.
Лето тянулось мягко, почти беззвучно. Они проводили почти все выходные на даче. Дети бегали по участку, строили шалаш из старых досок, приносили улиток и хвастались найденными жучками. Ева училась крутить обруч прямо на веранде, а Артём каждый день требовал костёр, даже если было жарко.
Утром Ольга варила кашу на плите, а Сергей поливал газон, ворча на сорняки. По вечерам жарили овощи на гриле, сидели на ступеньках, босиком, с чашками чая в руках. Иногда приходили соседи, хвалили фасад, интересовались, где заказывали плитку.
— Смотри, — шептала Ольга как-то вечером, когда дети уже спали. — Как звёзды видно. В городе таких не бывает.
— Тут всё другое, — тихо отвечал Сергей.
Ближе к августу они уже знали: хотят встречать здесь каждое лето. Дача стала чем-то личным. Не просто домом, а пространством, где никто не мешал.
Именно поэтому, когда Андрей на веранде произнёс: «Я бы тут вообще жить остался», — Ольга сжалась внутри. Улыбнулась, но запомнила.
Наступила осень. Дни стали короче, на участке пожелтела трава, и по утрам в окна дачи пробирался сырой туман. Они в последний раз съездили на выходные, закрыли дом до весны и с неохотой вернулись в город. Внутри всё ещё жила тёплая память о лете — о веранде, тихих ужинах и детском смехе во дворе. Но теперь дача осталась ждать следующего сезона.
Позже вечером раздался звонок, Сергей был на работе, звонил брат Андрей. Сергей взял трубку.
— Серёг, привет. Слушай, у нас тут проблема. Хозяин квартиру продаёт, нас выселяют через неделю. Можно мы пока у вас на даче поживём? Ну вы же зимой всё равно не бываете. Мы аренду платить будем, честно. Нам пока что-нибудь не найдём…
— Я не знаю, Андрюх. Мне надо подумать.
— Ну подумай, пожалуйста. Нам сейчас вообще некуда, дети маленькие, Вика переживает.
— Я тебе завтра скажу.
Он повесил трубку, уставился в экран монитора. Весь день ходил молча, не спешил домой, ловил себя на мысли, что не хочет начинать этот разговор с Ольгой. Знал, что она будет против.
Через два дня Андрей позвонил снова.
— Ну что, Серёг? Мы уже всё собрали, через три дня хотим заехать. Ты не против?
— Ладно… Заезжайте.
— Спасибо, брат! Ты нас выручаешь.
В тот вечер Сергей долго не решался говорить с Ольгой. Только когда она нарезала салат, он зашёл на кухню.
— Оль, тут… Андрей с Викой попросились пожить у нас на даче. Их выселяют, с детьми совсем беда. Я… уже согласился. Через три дня они заедут.
Ольга резко обернулась:
— Ты что, у нас там всё новое! Я не хочу чужих людей в доме!
— Это же брат… Я не смог отказать. Говорят, максимум на пару месяцев, платить будут, аккуратно.
— Ты даже не спросил. Как всегда…
Она положила нож и вышла, оставив его одного на кухне.
В день, когда Андрей с семьёй заехали, дома стояла тишина. Сергей собирал на стол, Ольга убирала вещи, не глядя на мужа.
— Ты им оставил ключи?
— Оставил.
Она только кивнула. После этого о даче не вспоминали, чтобы лишний раз не раздражаться.
Прошёл месяц. От Андрея — только редкие короткие сообщения: “Всё нормально, спасибо ещё раз”. Сергей по вечерам смотрел в телефон старые фото участка, но вслух ничего не говорил. Ольга читала, занималась с детьми, будто старалась забыть про дом.
Однажды за ужином Сергей осторожно спросил:
— Может, съездим на выходных к Андрею? Посмотрим, как у них там. Заодно сразу проверим, как там дом.
— Поехали, — ответила Ольга после паузы. Голос у неё звучал напряжённо, как будто сквозь стиснутые зубы. В воздухе повисла тяжесть, будто стены сдвинулись ближе. Сергей ничего не сказал, только встал из-за стола.
Они приехали ближе к обеду. На крыльце валялись детские ботинки, сбоку стоял разобранный велосипед с одним колесом. В прихожей пахло супом и чем-то собачьим. Вика открыла дверь, улыбнулась, вытерла руки о фартук.
— Заходите. Андрей на вахте, я тут одна с детьми.
Ольга прошла в коридор. На стене — содраны обои, в углу валялась игрушка. В гостиной — диван с разодранным углом, изнутри торчит поролон. На полу под диваном — клочья шерсти. На кухонной столешнице — прижжённое пятно, ковёр в пятнах. В спальне у окна стояла чашка с кисточками.
Вика прошла следом, неловко улыбнулась:
— Тут, конечно, дети и собака устроили бардак… Всё потом подправим, правда. Просто трое детей, ну и пёс. Сами понимаете.
Сергей молча кивнул, глядя на Ольгу с какой-то неловкой тревогой. Она скривилась, но промолчала.
Они уехали раньше, чем собирались. В машине Ольга молчала, смотрела в окно. Сергей не решался заговорить.
— Ну у них трое детей, собака… Бывает…
Она не ответила.
После этого визита Ольга замкнулась, почти не говорила с Сергеем вечерами. В квартире стало так тихо, что дышалось трудно. Он пытался сгладить, говорил про погоду, про работу, но она только молчала, коротко кивала или уходила в другую комнату.
Через пару недель вечером Сергей сказал за ужином:
— Андрей с вахты вернулся, зовёт нас снова. Поедем? Заодно сразу проверим, как там дом.
— Поехали, — ответила Ольга после паузы. Голос у неё звучал напряжённо, как будто сквозь стиснутые зубы. В воздухе повисла тяжесть, будто стены сдвинулись ближе. Сергей ничего не сказал, только встал из-за стола.
У двери их встретил Андрей — с помятым лицом, в растянутой футболке, растерянно поправляя волосы. Он неловко шагнул в сторону, пропуская их внутрь.
В этот раз всё стало ещё хуже: на веранде треснула доска, в спальне разбито окно и заклеено скотчем, у шкафа сломана дверца. По дому — крики детей, по полу валяются пакеты, игрушки, у двери собака грызёт тапок.
Ольга не выдержала:
— Вы вообще понимаете, что делаете? Мы два года тут вкалывали, а теперь что осталось? Вам не жалко?
Андрей пожал плечами:
— Да брось! Всё это починить можно. Дети растут.
Вика выглянула из кухни:
— Да что вы завелись! Всё потом решим.
Сергей стоял у стены, смотрел в пол.
— Вы должны съехать. У вас неделя. Я не собираюсь всё это восстанавливать за вами, — твёрдо сказала Ольга, глядя в глаза Андрею.
Андрей ошарашенно:
— Ты серьёзно? С детьми на улицу?
Сергей тихо подтвердил:
— Мы вложили туда всё. Это наш дом.
Андрей развёл руками и ушёл во двор.
Всю дорогу домой в машине никто не говорил ни слова. Только у подъезда Ольга коротко бросила:
— Наигрался в родственников? Вот теперь сам всё и восстанавливай, — тихо сказала она, глядя на него в полумраке подъезда. Свет тускло мерцал, лифт шумел на другом этаже, в углу пахло сыростью. — Больше никаких родственников.
Сергей кивнул, не поднимая глаз. В горле стоял ком, воздуха будто не хватало. Молчание между ними становилось всё плотнее, как бетонная плита.
Поздно вечером, после возвращения с дачи, телефон зазвонил. На экране мама — «Нина Сергеевна».
— Ты что брата выгоняешь?! С детьми?! — голос матери был резкий, срывающийся на крик. — Я вам сколько помогала, а теперь вот так?! Ольга у тебя — неблагодарная!
Сергей зажмурился и молча отключил звонок. Ольга стояла рядом, всё слышала. Спокойно взяла трубку, что ты скинул, я сейчас поговорю и тут же перезвонила.
— Але, Нина Сергеевна…
— Вы вообще понимаете, что мы два года делали ремонт своими руками? Сколько сил, сколько денег?! А они всё разрушили. А то, что они ничего не заплатили, вы вообще в курсе?
— Ничего с вашим ремонтом не случится, — отрезала свекровь. — А вот отношения с родственниками вы испортили. — И бросила трубку. Не стала больше ничего слушать.
На следующий день Сергей сам набрал Андрея:
— Ну что с переездом?
— Ты совсем подкаблучником стал, да? — усмехнулся брат. — Из-за ерунды выгоняешь.
Сергей сжал телефон в ладони:
— Ерунда? У тебя просто никогда ничего своего не было, вот и рассуждаешь так. Я вас пустил, пожалел. А ты… теперь ещё и обвиняешь…
— Я тебя понял, — сухо ответил Андрей и отключился.
Через три дня они съехали. Никаких извинений. Ни денег, ни ремонта. Дом стоял, как будто после шторма.
Сергей сидел на кухне, глядя в окно, будто пытался рассмотреть что-то за городскими крышами. Ольга подошла, села рядом, взяла его за руку.
— Ты не виноват. Просто… больше никаких родственников.
Весной они всей семьёй поехали на дачу. Снег уже сошёл, солнце прогревало землю, по участку поблёскивали лужи. Дом стоял тихо и аккуратно.
Ольга первая открыла дверь. Внутри пахло холодом, сухими досками. Паутина в углах, пыль на подоконниках — но всё было по-домашнему. На кухне затёртое пятно от ожога всё ещё напоминало, что здесь жили не они. Но мусора не было. В спальне окно по-прежнему с трещинами , шкаф так и стоял с перекошенной дверцей.
— Начнём с веранды, — сказала Ольга. — Потом по мелочи.
В следующие выходные они привезли доски, лак, молотки, саморезы. Сосед дядя Лёня дал стремянку, дети бегали по участку, помогали, как могли. Ева мыла окна, Артём катал тачку с мусором по двору, потом пил чай с вареньем и приносил родителям бутерброды. Они ели на веранде, босиком, в старой одежде.
Сергей прибивал новую доску на ступеньки, потом выпрямился, вытер лоб и посмотрел на дом.
— Почти как было.
— Даже лучше, — ответила Ольга. — Потому что теперь точно только наше.
К июню всё было закончено. Новый шкаф, новое окно, столешница, цветы на клумбе, дети в гамаке. В саду — шезлонг, чайник, книжки.
Вечером, когда солнце пряталось за сосны, они с Сергеем сидели на веранде. Молчали. Слышно было, как трещат жуки и поскрипывают доски от вечернего холода.
— Это наш дом. И он больше — никому, — сказала Ольга тихо.
Сергей кивнул. Больше ничего не нужно было говорить.
В саду прошуршал ёж. В темноте стало по-настоящему спокойно. И впервые — свободно. Они больше не хотели ни объяснять, ни делиться, ни впускать никого, кто приходит только брать. Никаких гостей «временно», никаких компромиссов. Только тишина, дети, работа на земле и уверенность, что теперь — никаких родственников. Никогда.
— Убирайтесь вон, загостились вы у нас уже! — выдал наглой гостье хозяин