— Извини, опять мало. Машину чинил, плюс коллегам скидывались на подарок начальнику.
Ксения уставилась на экран телефона. Десять тысяч. Третий месяц подряд. Раньше Роман исправно переводил двадцать, она добавляла свои пятнадцать — копили на ремонт. Двести тридцать пять тысяч накопилось за два года. Почти хватало на детскую и кухню.
Она перевела свои пятнадцать тысяч, как всегда. Баланс обновился: двести пятьдесят тысяч ровно. Варя возилась с куклами на диване, перебирала крошечную одежду.
— Мама, а когда у нас ремонт будет? — спросила девочка, не отрываясь от игры.
— Скоро, солнышко.
Ксения сжала губы. «Скоро» откладывалось уже третий месяц.
На следующее утро в детском саду она ждала, пока Варя снимет сапожки в раздевалке. Лена подошла с сыном, покачала головой:
— Что-то ты невесёлая. Опять твой Роман деньги недодаёт?
Ксения оглянулась — дети ушли в группу, воспитательница закрыла дверь.
— Третий месяц переводит копейки. Говорит — проблемы на работе. А ремонт когда делать?
— Мужики всегда найдут оправдание, — Лена поправила сумку на плече. — Мой тоже так начинал. То машина сломалась, то друзьям одолжил. А потом выяснилось — на другую тратил.
Ксения промолчала. Через окно раздевалки видно было песочницу, где дети строили куличики. Обои в группе облупились по углам, краска на подоконниках потрескалась.
— Может, он правда на работе проблемы? — неуверенно сказала она.
— Может. А может, и нет.
Вечером Роман пришёл в половине десятого. Ксения грела ужин в микроволновке, слушала, как он снимает куртку в прихожей.
— Где был? — спросила она, не оборачиваясь.
— На работе задержался, потом с Петровичем пиво пили.
Роман прошёл в комнату, включил телевизор. Варя спала в кроватке, укрытая розовым одеялом. Он опустился на диван, потянулся.
Ксения поставила тарелку с котлетами на стол. Взгляд зацепился за джинсы мужа — тёмно-синие, без потёртостей.
— Джинсы новые купил? Красивые. Дорогие небось?
— Да нет, в секонде взял, — Роман взял вилку, отрезал кусок котлеты. — За пятьсот рублей.
Ксения села напротив, налила себе чай. Джинсы выглядели новыми. Этикетку он, видимо, срезал.
— А как машина? Дорого обошлась?
— Ну… тысяч семь. Коробка барахлила.
Он ел молча, смотрел в телевизор. На экране крутили новости. Ксения размешивала сахар в чае, считала в уме. Семь тысяч за машину, плюс подарок начальнику — сколько там могли скинуться? Тысячи три? Получается, десять тысяч. Ровно столько, сколько он перевёл.
На все остальные расходы у него денег не оставалось. Совсем.
Утром, когда Роман был в душе, на его телефон пришло сообщение. Экран мигнул на тумбочке.
«Спасибо, конечно, но не стоило так тратиться «
Ксения замерла с чашкой кофе в руках. Сердце ухнуло куда-то в живот.
Роман вышел из ванной, волосы мокрые, на поясе полотенце. Сел завтракать, намазывал масло на хлеб.
Ксения пододвинула ему телефон:
— Это кто тебе пишет?
Он глянул на экран, не сбавляя темпа жевания:
— А, это Ирина с работы, коллега. Мы ей коллективом скидывались на подарок, вот благодарит.
— На какой подарок?
— День рождения у неё был. Купили ей сумочку.
Варя потянула маму за рукав:
— Мама, кашу хочу.
Ксения молча налила молоко в тарелку с хлопьями. Руки слегка дрожали, но голос остался ровным:
— Дорогую сумочку?
— Нормальную. По скидке взяли, в магазине акция была.
Через три дня Ксения собирала вещи в стирку. Проверяла карманы перед загрузкой в машинку — мелочь, салфетки, билеты на автобус. В заднем кармане новых джинс нащупала сложенный чек.
Развернула дрожащими пальцами. «Ресторан ‘Старый город'». Четыре тысячи восемьсот рублей. Вчерашняя дата.
— Роман! — позвала она.
Он вышел из комнаты, в руках пульт от телевизора:
— Что случилось?
— Мы в ресторан два года не ходили!
Ксения протянула ему чек. Роман взглянул, почесал затылок:
— А, это… встретил сослуживца, я тебе про него рассказывал. Он был проездом, вот посидели. Безвыходная ситуация, пришлось и его угостить.
— На пять тысяч угостить?
— Ну он же гость. Неудобно было по-дешёвке.
Варя играла с куклами рядом, строила домик из подушек. Она напевала детскую песенку, не обращая внимания на разговор родителей.
— Какой сослуживец? Как зовут?
— Петров… Сергей Петров. Из филиала.
Роман вернулся к телевизору. Ксения стояла с чеком в руках, перечитывая позиции. «Шампанское ‘Дом Периньон'» — две тысячи. «Стейк» — четыре порции.
Четыре порции на двоих?
На следующий день приехала свекровь с пирожками. Валентина Михайловна расцеловала внучку, поставила сумку на табурет:
— Ксюша, как дела? Рома, сынок мой, на работе как всегда небось?
Ксения поставила чайник, достала чашки из шкафа. Свекровь уселась за стол, развязывала пакет с выпечкой:
— Работает много, устаёт, — сухо ответила Ксения.
— Зато какой у меня сын семьянин! — Валентина Михайловна складывала пирожки на тарелку. — Семья для него святое. Таких мужей днём с огнём не сыщешь. Вот соседка моя — Клавдия Петровна — всё жалуется, что зять её по бабам шляется. А мой Рома! Из дома — на работу, с работы — домой. Золотой мужчина.
Варя радостно забралась к бабушке на колени, обнимала за шею. Валентина Михайловна гладила внучку по волосам:
— Правда же, Варенька? Папа у тебя самый лучший?
— Самый лучший! — согласилась девочка.
Ксения поставила тарелку с пирожками на стол. Чайник закипел, она выключила конфорку. «Золотой мужчина», который врёт про машину и рестораны. Который получает эсэмэски с поцелуйчиками от «коллег».
— Ксюша, ты что-то бледная, — заметила свекровь. — Не заболела?
— Нет, всё в порядке.
— Наверное, устала. Рома мне говорил, что ты много работаешь. Не перетруждайся, дорогая. Здоровье дороже денег.
Ксения кивнула, размешивала сахар в чае. Деньги, которые Роман «экономит» на семейном бюджете, уходят в рестораны. А она должна беречь здоровье.
Вечером, когда Варя уже спала, зазвонил телефон. Высветился номер Лены, подруги.
— Ксюш, привет! Как дела? — Лена говорила быстро, как всегда. — Слушай, Мишка опять простыл, температура. Завтра в садик не поведу.
— Жаль. Что врач говорит?
— Да обычная простуда. Кстати, слушай, твоего Романа позавчера в «Старом городе» видела. Сидела за соседним столиком, он меня не заметил. Компания была — две девушки и парень. Думала, коллеги какие-то, но…
Ксения сжала трубку. Позавчера — как раз дата на чеке.
— Во сколько это было?
— Часов в семь. Веселились, шампанское заказывали. Одна девушка блондинка, молодая. Все на Романа вешались, он такой довольный сидел.
Сердце забилось где-то в горле. Ксения прислонилась к стене, ноги подкашивались.
— Может, действительно коллеги?
— Коллеги не так себя ведут, поверь мне. Я же не слепая. Блондинка его по руке гладила, он ей что-то на ухо шептал. Думала, сказать тебе или нет… Но решила — лучше знать правду.
После разговора Ксения долго сидела на кухне. Чек лежал на столе — четыре тысячи восемьсот рублей. Шампанское «Дом Периньон» — две тысячи. Стейк — четыре порции.
Роман вернулся поздно, рубашка слегка помята. Ключи бросил на полку, прошёл в ванную умыться.
— Что делала вечером? — спросил он, выходя с полотенцем в руках.
— Лена звонила.
Ксения стояла у окна, не поворачиваясь. За стеклом мерцали огни в окнах соседнего дома.
— А что Лена?
— Говорит, видела тебя в ресторане. С девушками.
Роман замер, полотенце в руках. Потом вернулся в ванную, повесил полотенце на крючок.
— Да коллеги были, клиентов развлекали. Работа такая.
— Какие клиенты? Ты же в бухгалтерии работаешь.
— Ну… не клиенты. Партнёры. Договоры подписывали.
Он прошёл в душ, включил воду. Что-то насвистывал — беззаботно, как человек, у которого всё в порядке.
Ксения сжала кулаки. Лена видела, как блондинка гладила его по руке. Какие партнёры? Какие договоры?
Пока он мылся, она взяла его телефон с тумбочки. Экран заблокирован. Попробовала дату рождения Вари — не подошло. Свою дату рождения — тоже нет.
Вода в душе всё лилась. Ксения ввела дату их знакомства — экран разблокировался.
Мессенджер. Переписка с «Яна ❤️».
«Котик, когда увидимся?»
«Скучаю по твоим рукам»
«Спасибо за ужин, ты лучший»
Последнее сообщение вчерашнее: «Жду тебя завтра в том же месте. Не опаздывай «
Ксения листала дальше. Месяцы переписки. Фотографии. Молодая блондинка в откровенном белье. «Для моего любимого». Смайлики с сердечками, планы встреч, обсуждение подарков.
Руки дрожали. Глаза жгли слёзы, которые она не давала себе пролить.
Деньги шли на Яну. На рестораны, подарки, совместные поездки. А дома он рассказывал про сломанную машину и коллективные подарки.
Вода в душе выключилась. Ксения быстро закрыла переписку, положила телефон на место. Села на кровать, руки сложила на коленях.
Роман вышел, обернув полотенце вокруг пояса. Увидел жену — улыбнулся:
— Что не спишь? Устала небось.
— Устала.
Он подошёл к тумбочке, взял телефон, глянул на экран. Ксения следила за его лицом. Никакой тревоги — значит, не заметил, что телефон разблокировали.
— Рано завтра вставать?
— Как обычно. В семь.
Роман лёг в кровать, потянулся к ней:
— Иди ко мне.
Ксения не шевельнулась. В голове крутились обрывки переписки. Месяцы обмана. Фотографии. Планы встреч.
— Ксюш?
— Спать хочу.
Она легла на самый край кровати, отвернулась к стене. Роман вздохнул, устроился поудобнее.
Через несколько минут он уже спал. Дышал ровно, иногда посапывал. А Ксения лежала с открытыми глазами и думала.
Месяцы обмана. Каждый день он врёт ей в лицо. Экономит на семье, чтобы тратить на любовницу. А свекрови рассказывает, что он идеальный семьянин.
Утром она встала раньше будильника. Роман ещё спал. Ксения оделась, прошла на кухню, завтракала в тишине.
Роман появился в половине седьмого, сонный, в трусах и майке. Почесал живот, зевнул:
— Рано встала.
— Не спалось.
Он заварил кофе, намазал бутерброд. Ксения мыла посуду, спиной к нему.
— До свидания, дорогая, — поцеловал в щёку, как всегда.
Дверь закрылась. Ксения дождалась звука лифта, потом пошла в спальню.
Его телефон лежал на тумбочке. Он забыл взять на работу.
Ксения взяла телефон и пошла на кухню. Положила его на стол — посередине, чтобы сразу было видно.
Варя проснулась, зашла на кухню в пижаме:
— Мама, а завтрак будет?
— Конечно, солнышко.
Ксения налила молоко в кастрюльку, чтобы сварить кашу, нарезала хлеб. Телефон лежал на столе, как улика. Как доказательство того, что их семья — фикция.
Через полчаса зазвонил домашний телефон. Роман:
— Забыл телефон, сейчас заеду.
— Хорошо.
Ксения повесила трубку. Варя ела кашу, болтала ногами под столом. Ничего не подозревала. Для неё папа всё ещё был любящим отцом, который просто много работает.
А на самом деле он месяцами ей врал. Тратил семейные деньги на любовницу.
Через полчаса в замке повернулся ключ. Роман вошёл, кинул взгляд на кухню — увидел телефон на столе. Замер в дверях.
Ксения сидела напротив, руки сложены перед собой. Варя играла в соседней комнате, что-то строила из кубиков.
— Прочитала твою переписку с Яной, — сказала Ксения спокойно. — Месяцами ей пишешь.
Роман побледнел. Подошёл к столу, взял телефон дрожащими пальцами.
— Ксюш, я могу объяснить…
— Собирай вещи и съезжай. К своей Яне.
— Ты всё не так поняла! Это просто… мы просто переписывались, ничего серьёзного!
Голос срывался. Он сел напротив, протянул руки к ней через стол.
— Ксюша, послушай меня. Да, я дурак. Да, увлёкся этой девчонкой. Но это ничего не значит! Ты же моя жена, мать моего ребёнка!
Ксения смотрела на него без выражения. Варя выглянула из комнаты:
— Папа пришёл! — радостно закричала она.
— Иди играй, солнышко, — мягко сказала Ксения.
Девочка скрылась за дверью. Роман схватился за эту паузу:
— Видишь? Ради Вари хотя бы. Нельзя разрушать семью из-за глупости! Я прекращу всё с Яной, удалю её номер, больше никогда…
— Поздно.
— Не поздно! Я люблю тебя, люблю нашу дочь! Это было ошибкой, помутнением рассудка!
Ксения встала, подошла к окну. За стеклом моросил дождь, как в тот день, когда всё началось с уменьшенного перевода.
— Четыре месяца ты тратишь наши деньги на неё. Четыре месяца врёшь мне каждый день. Придумываешь сломанные машины и коллективные подарки.
— Я верну все деньги! Каждую копейку! Устроюсь на вторую работу, буду…
— Не нужно ничего возвращать. Просто уходи.
Роман встал, прошёл к ней. Попытался обнять — она отстранилась.
— Ксения, пожалуйста. Дай мне шанс всё исправить. Давай нормально поговорим, нельзя же так рубить с плеча!
— Шанс ты имел четыре месяца. Каждый день.
Она повернулась к нему:
— Больше никаких разговоров, Ромочка. Сказки эти свои будешь маме рассказывать. Вещи собирай тихо. Не хочу, чтобы Варя видела.
На следующий день приехала свекровь. Зашла без звонка, с ключами, которые Роман ей когда-то дал.
— Ксюша, что происходит? Рома мне звонил, отчаянно рассказывал про то, как ты с ним поступила. Говорит, ты его выгнала из-за какой-то ерунды.
Ксения мыла посуду, не оборачиваясь:
— Валентина Михайловна, садитесь. Расскажу.
Свекровь села за стол, сумку поставила на пол. Лицо встревоженное, но уже готовое к обороне сына.
Ксения вытерла руки, достала телефон. Показала фотографии из переписки, зачитала сообщения. Выложила чек из ресторана.
— Четыре месяца он живёт на два дома. А мне рассказывает про сломанную машину.
Валентина Михайловна молчала, рассматривала чек. Потом покачала головой:
— Он не мог! Ты делаешь поспешные выводы!
— Это фотографии из его телефона. Не верите — у него спросите.
— Я не буду спрашивать сына о таких гадостях! Он не такой!
Ксения села напротив:
— Он именно такой. Ваш сын предатель и лжец.
— Не смей так говорить! — вскипела свекровь. — Он для вас столько лет горбатится, а ты неблагодарная! Все мужчины ошибаются! Но это не повод семью рушить!
— Четыре месяца ошибался? Каждый день?
— Ты должна простить! Он же отец Вари!
— Отец, который врёт ребёнку в лицо? Который тратит деньги на развлечения, пока дочка ждёт ремонта в детской?
Валентина Михайловна встала, взяла сумку:
— Одумайся, не ломай семью! Рома хороший муж, просто запутался!
— Хороший муж не запутывается в чужих постелях.
— Я не останусь слушать это!
Свекровь хлопнула дверью. Варя выглянула из комнаты:
— Мама, а бабушка почему кричала?
— Бабушка расстроилась. Не волнуйся.
Весь день Ксения собирала его вещи. Складывала рубашки, брюки, носки в две сумки. Варя играла в детской, не понимая, что происходит.
К вечеру Роман пришёл за сумками. Остановился у двери:
— Ксюша, я правда всё исправлю. Это же наша семья.
— До свидания, Роман.
Он взял сумки, посмотрел в сторону детской, где дочка что-то строила из кубиков. Потом тихо закрыл дверь за собой.
На следующей неделе приехал слесарь. Менял замок на входной двери. Варя следила за работой:
— Мама, а зачем новые замки?
— Старые плохо закрывались.
В детском саду заведующая внимательно слушала:
— Ксения Андреевна, понимаю ситуацию. Будут только ваши документы на ребёнка в личном деле.
Коллеги кивали сочувственно:
— Правильно сделали. Таких мужей гнать надо в шею.
Варя постепенно привыкала. Спрашивала про папу всё реже. Вечером они ужинали на кухне вдвоём — мама и дочка.
Спустя месяц зазвонил домофон. Роман:
— Открой, пожалуйста. Был глуп, не понимал, что делаю, — кричал он в динамик.
Ксения смотрела в окно — он стоял внизу с букетом, выглядел жалко.
— Видеть больше не хочу.
Задернула занавеску, включила мультики Варе погромче.
Ещё через неделю Ксения заказала ремонт детской и кухни. Рабочие приехали с утра, снимали старые обои, замеряли стены.
— Мама, у нас будет красиво! — радовалась Варя, разглядывая образцы обоев.
— Будет, солнышко.
Деньги остались на счету — двести тридцать пять тысяч. Тратились только на квартиру и ребёнка. Никто больше не отбирал половину зарплаты на «сломанные машины».
Соседка заглянула посмотреть на ремонт:
— Молодец, Ксюша, что избавилась от него. Только теперь живёшь для себя и дочки.
Декабрь. Ксения ставила ёлку в углу гостиной. Варя развешивала игрушки, напевала песенку. Квартира после ремонта выглядела светлой и уютной.
— Мама, а папа придёт на Новый год?
Ксения остановилась с гирляндой в руках:
— Не придёт, солнышко. Но нам и вдвоём хорошо, правда?
Варя кивнула, повесила красный шарик на ветку:
— Хорошо. А можно я желание загадаю?
— Конечно.
Тридцать первого декабря они сидели за столом — мама и дочка. На тарелках оливье, на ёлке мигали огоньки. За окном летели снежинки, кто-то запускал фейерверки.
— Мама, а какое ты желание загадаешь?
Ксения посмотрела на дочку, потом на уютную квартиру, где больше никто не врал про сломанные машины. Где не нужно было проверять карманы джинс и читать чужие переписки. Где каждая копейка шла на них двоих, а не на чужие рестораны.
— Чтобы нас никто больше не обманывал, — сказала она тихо.
Варя кивнула серьёзно, закрыла глаза под бой курантов. За окном салют освещал небо, а дома было тепло и спокойно.
Иногда приходится рубить на корню. Главное — вовремя понять и принять решение.
Семья пыталась надавить на совесть, но женщина не позволила ими манипулировать