— Какой он светленький у тебя, Люся. А Денис в детстве был смуглый совсем.
Галина Петровна держала годовалого Артёма на руках, поворачивая его личико к свету. Её пальцы нежно гладили щёчки внука, но в голосе звучало что-то, от чего у Люси сжался желудок.
— Дети разные бывают, Галина Петровна, — тихо ответила она, протягивая руки за сыном.
Свекровь не спешила отдавать ребёнка. Качнула головой, губы поджались.
— Разные, конечно… — пробормотала она себе под нос, но достаточно громко, чтобы Люся услышала.
Люся забрала Артёма, прижала к себе. Малыш уткнулся носиком ей в плечо, и она почувствовала его тёплое дыхание на шее. Руки слегка дрожали, когда она поправляла сыну кофточку.
За обеденным столом неделю спустя Денис рассказывал о новом проекте на работе, размахивал вилкой, объясняя детали. Люся кормила Артёма на детском стульчике, но заметила, что свекровь его совсем не слушает. Галина Петровна пристально смотрела на внука, изучающе, будто видела его впервые.
— А носик у него совсем не наш, — вдруг сказала она, перебив сына. — И подбородок.
Тарелка выскользнула из рук Люси, звякнула о край стола. Несколько ложек детского пюре разлетелись по скатерти.
— Мам, ну хватит уже, — устало проговорил Денис, не поднимая головы от тарелки.
Люся резко встала, начала собирать посуду. Тарелки звенели в её руках, одна чашка едва не разбилась, когда она слишком быстро поставила её в раковину.
— Я просто замечаю, — продолжала Галина Петровна, не обращая внимания на реакцию невестки. — У нас в семье все дети похожи на родителей были.
В детской комнате Люся переодевала Артёма к вечерней прогулке. Расстёгивала кнопки на комбинезоне, когда в дверях появился силуэт свекрови. Галина Петровна стояла, облокотившись о косяк, наблюдала за каждым движением.
— А родинки у него где? — спросила она, когда Люся сняла с сына рубашечку. — У нас в роду все с родинками рождаются. И у Дениса, и у меня, и у покойного мужа.
Люся не подняла головы, продолжала одевать ребёнка. Пальцы стали неловкими, кнопки не попадали в петли.
— У него пока нет родинок, — сказала она, стараясь, чтобы голос не дрожал.
— Странно это всё, — вздохнула свекровь и, постояв ещё немного, ушла.
Когда Артём заснул, Люся заперлась в ванной и набрала свою лучшую подругу Оксану. Говорила шёпотом, боясь, что Галина Петровна услышит из соседней комнаты.
— Она каждый день что-то новое находит, — прерывающимся голосом рассказывала подруге. — То глаза не те, то волосы, то родинки где-то должны быть.
— Да она с ума сошла! — возмущалась Оксана в трубке. — Ребёнок же копия Дениса в детстве! Я фотографии видела!
— А она говорит — совсем не похож, — Люся прикрыла лицо рукой. — Оксана, я боюсь, что она думает…
— Не думай об этом. Это её проблемы, а не твои.
Но думать было невозможно ни о чём другом.
Денис пришёл с работы около восьми, нашёл жену на кухне. Она стояла спиной к двери, плечи тряслись. На столе лежало полотенце, влажное от слёз.
— Что случилось? — он подошел, обнял её за плечи.
Люся вытерла глаза полотенцем, но новые слёзы тут же заняли их место.
— Твоя мать опять про Артёма. Говорит, что он на тебя не похож. Что родинок нет, где должны быть.
Денис потер переносицу, устало вздохнул.
— Не слушай её. Она пожилая уже, у неё свои заскоки.
— Но она же твоя мать! Она смотрит на нашего сына и видит… я даже сказать не могу что.
— Люся, ну перестань. Артём мой сын, это очевидно.
Но напряжение в доме нарастало с каждым днём. Во время ужина в пятницу Артём капризничал в стульчике, отказывался есть кашу, размазывал её по подносу. Люся пыталась его уговорить, показывала ложкой самолётики, но малыш только сильнее выгибался и хныкал.
— Характер совсем не наш, — заметила Галина Петровна, отхлебывая чай. — Мой сын спокойный был, как ангелочек. Всё ел, что дают.
Люся с силой положила ложку на стол. Металл звякнул о тарелку.
— Что вы хотите этим сказать? — её голос стал на тон выше.
— А то и говорю, — Галина Петровна невозмутимо продолжала пить чай. — Характер, внешность — всё не наше.
Денис схватился за голову, зажал виски ладонями.
— Мам, прекрати, пожалуйста.
Поздним вечером в спальне они лежали в темноте, каждый на своей стороне кровати. Люся повернулась к стене, укуталась в одеяло. Денис несколько раз тянулся к ней, но она отстранялась.
— Я больше не могу это слышать, — прошептала она в подушку. — Каждый день одно и то же. Она смотрит на Артёма как на чужого.
— Поговори с ней наконец, — попросила Люся, не оборачиваясь.
— Говорил уже. Не слушает.
Люся сжала простыню в кулаке. В детской комнате что-то скрипнуло — наверное, Артём повернулся в кроватке. Обычно этот звук её успокаивал. Сейчас он казался тревожным.
На следующий день к обеду приехала мать Люси, Татьяна Ивановна, с коробкой торта и букетом хризантем. Она сразу заметила осунувшееся лицо дочери, круги под глазами.
— Люся, что с тобой? Ты похудела, — Татьяна Ивановна поставила торт на стол, взяла дочь за руки. — И бледная какая.
Люся прислонилась к матери, и все сдерживаемые слёзы хлынули разом.
— Мама, она считает, что Артём не от Дениса.
Татьяна Ивановна застыла. Букет выпал из её рук, хризантемы рассыпались по полу.
— Что ты говоришь?
— Галина Петровна каждый день твердит, что внук на сына не похож. Что он светлый, а Денис смуглый был. Что характер не тот, что родинок нет где надо.
Лицо Татьяны Ивановны каменело с каждым словом.
— Значит, она тебя в неверности обвиняет? При внуке? При сыне?
— При всех, мама. Я уже не знаю, что делать.
Татьяна Ивановна села на диван, притянула дочь к себе. Гладила по волосам, но руки дрожали от злости.
— Как Денис это терпит?
— Он говорит — не обращай внимания, она пожилая.
— Пожилая! — Татьяна Ивановна встала, прошлась по комнате. — А совесть где? Как можно так унижать мать твоего внука? А где она сейчас?
— К себе домой поехала. Завтра ей в поликлинику нужно, — ответила Люся.
— Понятно, — кивнула Татьяна Ивановна. — А то я бы поинтересовалась, что она хочет сказать своими выкрутасами.
В выходные они с Денисом решили поехать погулять в парк. Уже оделись, вывезли коляску во двор, когда Люся спохватилась — забыла телефон на кухне. Вернулась за ним и услышала голос Галины Петровны. Свекровь говорила по телефону, думая, что дома никого нет.
— Зина, а как думаешь, можно ли требовать анализ? На отцовство, понимаешь. Сомнения у меня большие.
Люся замерла с телефоном в руках у входа в кухню. Лицо стало белым как мел.
— Да нет, не скандал поднимаю. Просто хочу знать правду, — продолжала свекровь. — Ребёнок совсем не похож. Ни лицом, ни характером. А Люська моя скрытная, кто её знает.
Телефон выскользнул из пальцев Люси, упал на пол. Галина Петровна обернулась, увидела невестку в дверях, быстро завершила разговор.
— Зина, перезвоню. — Она положила трубку, посмотрела на телефон у ног Люси. — Ой, Люся! А вы же ушли гулять?
— Да, я телефон забыла, — Люся подняла телефон с пола, стараясь, чтобы голос звучал обычно.
Галина Петровна кивнула, будто ничего не произошло.
— Ну идите тогда, погода хорошая.
Люся вышла из квартиры, внутри всё сжалось в тугой комок. На лестнице ноги подкосились, пришлось опереться о перила.
Утром за завтраком Галина Петровна решилась. Денис читал новости в телефоне, Люся кормила Артёма кашей. Обычное семейное утро, если не считать напряжения, которое можно было резать ножом.
— Денис, я хочу, чтобы вы сделали тест ДНК, — сказала свекровь, откладывая чашку.
Люся уронила ложку с кашей. Она упала на пол, каша разбрызгалась по линолеуму.
— Как вы смеете! — вскрикнула она, вскакивая с места.
Денис растерянно смотрел то на мать, то на жену.
— Мам, ты что несёшь?
— Я ничего не несу. Я хочу знать правду, — Галина Петровна сидела непреклонно, руки сложены на груди. — Внук на тебя не похож. На меня не похож. На покойного отца твоего не похож. Откуда тогда этот ребёнок?
— Откуда? — Люся била кулаком по столу. — От вашего сына! От моего мужа! Вы с ума сошли!
Артём испугался крика, заплакал в стульчике. Люся подхватила его на руки, прижала к себе.
— Не при ребёнке, — попросил Денис.
— Тогда скажи матери, чтобы прекратила! — кричала Люся сквозь слёзы. — Скажи ей, что это твой сын!
— Мам, — Денис повернулся к матери, — хватит. Артём мой.
— Откуда ты знаешь? — Галина Петровна встала, подошла к сыну. — Ты что, следил за женой каждую минуту?
В гостиной конфликт разгорелся с новой силой. Артём сидел на полу с игрушками, испуганно смотрел на взрослых, которые кричали над его головой.
— Я не позволю оскорблять себя в собственном доме! — плакала Люся, качая ребёнка на руках.
— Тогда это не твой дом, — холодно ответила Галина Петровна. — И ребёнок не наш.
Денис метался между ними, хватался за голову.
— Прекратите обе! Вы с ума все сошли!
— Либо делаете анализ, либо я вас больше знать не хочу, — Галина Петровна начала собирать вещи в сумку. — И с внуком возиться не буду. Чужого ребёнка нянчить не намерена.
— Мам, одумайся! — Денис схватил её за руку.
— Я уже всё обдумала. Решай, сын. Либо узнаём правду, либо прощаемся навсегда.
Дверь хлопнула, и свекрови не стало.
Люся прошла в детскую, собрала Артёма, оделась.
— Я пойду развеюсь на улицу, — бросила она Денису и быстро выскочила из квартиры.
Через двадцать минут она встретилась с подругой Оксаной, везла Артёма в коляске, сама едва держалась на ногах от слёз.
— Она требует ДНК-тест! Представляешь? — рыдала она, сидя на кухне у подруги.
Оксана обняла её, гладила по спине.
— Люся, успокойся. Это же бред полный. Полный бред больной женщины.
— А Денис не знает, что делать. Мечется между нами, — Люся вытирала нос бумажной салфеткой. — Просит не обращать внимания, говорит, мать пожилая.
— Как пожилая? — возмутилась Оксана. — Ты что, согласишься терпеть это унижение?
Артём тянулся к маме из коляски, чувствуя её беспокойство. Люся взяла его на руки, и он уткнулся ей в плечо.
В тот же день позвонила Татьяна Ивановна. Денис принял трубку на кухне.
— Что там у вас происходит? — без предисловий спросила она. — Люся голосовое прислала, рыдает в трубку. Говорит, твоя мать тест требует.
— Татьяна Ивановна, я не знаю, что делать, — оправдывался Денис. — Мать не слушает меня.
— Знай — если тест сделаете, мы с вами общаться не будем. Никогда. Это будет означать, что ты не веришь своей жене.
— Но ведь тест докажет, что Артём мой…
— Тест докажет, что ты сомневаешься в жене. А сомнения убивают любовь, Денис.
Когда Люся вернулась домой вечером, в квартире было тихо. Денис сидел на диване, держался за голову. Артём спал у неё на руках.
— Теперь довольна? — спросил он, не поднимая головы. — Мать ушла из-за твоих принципов.
Люся остановилась, как будто её ударили.
— Из-за моих принципов? Это она меня в измене обвиняет!
Крик разбудил Артёма, он заплакал. Люся качала его на руках.
— Люся, — Денис встал, подошёл к жене, — я буду делать тест.
Она посмотрела на него так, будто увидела впервые. Глаза полны слёз и недоверия.
— Ты мне не веришь?
— Я верю тебе. Но хочу закрыть эти споры раз и навсегда. Доказать матери, что она неправа.
Люся отстранилась, покачала головой.
— Если ты делаешь тест, значит, сомневаешься. А если сомневаешься… — она не договорила, прошла в детскую.
Денис остался один в гостиной. За окном начинался дождь.
Через десять дней Денис стоял в коридоре клиники с конвертом в руках. Пальцы дрожали, когда он вскрывал результат. Глаза пробежали по строчке: «Вероятность отцовства — 99,97%».
Он облегчённо выдохнул, прислонился спиной к стене. Сложил бумагу обратно в конверт и пошёл к выходу. На душе было странно — не радость, а какая-то пустота. Он ждал этого момента десять дней, думал, что всё встанет на места. Но ничего не вставало.
Дома Люся сидела на кухне, кормила Артёма. Не подняла глаз, когда он вошёл.
— Результат пришёл, — сказал Денис, кладя бумагу на стол.
Люся прочитала, лицо не изменилось. Она продолжала давать сыну кашу, будто ничего не произошло.
— Ну и что теперь? Доволен? — спросила она тихо.
Денис тянулся к ней через стол, но она отодвинулась.
— Люся, прости… Я думал, это поможет. Думал, мать успокоится, и всё вернётся как было.
— Ничего не вернётся, Денис. Ты же сомневался во мне.
— Я не сомневался! Я хотел доказать матери…
— Если не сомневался, зачем делал тест? — Она встала, начала убирать детскую тарелку. — Если муж верит жене, он никому ничего не доказывает.
После обеда Денис поехал к матери. В её квартире он положил результат на стол. Галина Петровна читала, лицо становилось серым. Руки опустились.
— Я… я не думала… — пробормотала она.
— Что ты не думала, мам? — Денис отвернулся к окну. — Что разрушишь нашу семью?
— Денис, я хотела как лучше. Мне показалось…
— Показалось! — Он развернулся к ней. — Ты обвинила мою жену в неверности! Требовала ДНК-тест! Ставила ультиматумы!
Галина Петровна сидела, сжав руки в кулаки.
— Я исправлю всё. Извинюсь перед Люсей.
— Не знаю, простит ли тебя Люся когда-нибудь. И права ли она будет.
В тот же вечер Люся звонила матери. Голос дрожал, но не от слёз — от усталости.
— Мама, результат пришёл. Артём от Дениса.
— Ну вот видишь — ты была права, — тихо сказала Татьяна Ивановна.
— Мама, какая разница теперь? — Люся смотрела в окно на детскую площадку. — Он же сомневался во мне. Делал этот тест.
— Люся, может, он просто хотел защитить семью от матери…
— Нет, мам. Некоторые вещи нельзя забыть.
На следующий день в дверь позвонили. Люся открыла — на пороге стояла Галина Петровна с букетом белых роз. Лицо осунувшееся, глаза красные.
— Люся, я пришла извиниться. Я была неправа.
Люся смотрела на неё молча. Букет дрожал в руках свекрови.
— Прости меня, пожалуйста. Я не хотела… я думала…
— Что вы думали, Галина Петровна? — голос Люси был ровным, без эмоций. — Что я изменяю мужу? Что обманываю всю семью?
— Я старая дура. Мне показалось… Артём такой светленький…
— Не могу я вас простить, Галина Петровна, — Люся покачала головой. — Пока не могу.
Галина Петровна постояла ещё немного, потом опустила букет.
— Ладно. Я понимаю тебя.
Она развернулась и пошла к лестнице. Люся закрыла дверь, прислонилась к ней спиной. Слёз не было — только пустота.
За ужином Денис пытался наладить разговор.
— Может, дашь ей шанс? Она же извинилась.
Люся резала мясо, не поднимая глаз.
— Шанс? Она обвинила меня в неверности. При ребёнке. При тебе.
— Но она извинилась…
— Денис, некоторые слова не прощаются. — Люся подняла на него взгляд. — А некоторые поступки тоже.
Они ели молча. Артём сидел в стульчике, размазывал кашу по подносу. Обычная семейная картина, но что-то в ней навсегда изменилось.
— Я понимаю, — сказал наконец Денис. — Дорога к примирению будет долгой.
— Если будет вообще, — тихо ответила Люся.
В выходные они гуляли в парке. Артём сидел на качелях, Люся его подталкивала. Денис стоял рядом, но между ними была невидимая стена.
Малыш смеялся, протягивал ручки к солнцу, светлые волосы развевались на ветру. Те самые волосы, из-за которых чуть не разрушилась семья. И может быть, всё-таки разрушилась.
«Подари маме часы, что тебе отец подарил. Ей нужнее», — заявил муж на нашем юбилее. Ответ был таким, что свекровь сбежала без пальто