— Опять эта ерунда?
Света замерла с половником в руке. Пар от кастрюли поднимался к лицу, щеки горели от жара плиты. Дмитрий стоял в дверях кухни, бросив взгляд на накрытый стол.
— Я же просил нормальную еду готовить.
— Но ты же любишь рагу… — Света повернулась к нему, половник всё ещё в воздухе.
— Я много чего раньше любил. Теперь не люблю. Неужели так сложно запомнить?
Света медленно выключила плиту. Положила половник на край кастрюли и сняла её с конфорки. Тихая мелодия, которую она напевала минуту назад, оборвалась.
— Что будешь есть?
— Закажем. Опять.
Он развернулся и ушёл в гостиную. Света смотрела на рагу — кусочки мяса с овощами плавали в густом соусе. Час готовила. Дмитрий действительно раньше любил это блюдо, просил готовить чаще. Когда это изменилось?
Позже вечером в спальне Света стояла перед открытым шкафом. На кровати лежали два платья — ярко-синее с цветочным принтом и серое строгое. Завтра корпоратив, хотелось выглядеть красиво.
— Это слишком яркое, — Дмитрий лежал на кровати, не отрываясь от телефона. — Выглядишь как попугай. Вон то серое надевай.
— Но оно же скучное…
— Зато приличное. Не хочу, чтобы коллеги думали, что у меня жена без вкуса.
Света взяла синее платье, аккуратно повесила обратно в шкаф. Оставила серое. Ткань была грубой, фасон мешковатый. В зеркале отражалась незнакомая женщина в невзрачной одежде.
За завтраком Света намазывала масло на хлеб и рассказывала о планах.
— Аня приглашала в театр на выходных. Там премьера, она билеты достала…
Дмитрий хмыкнул, не поднимая глаз от газеты.
— С этой пустоголовой? Лучше дома посидим, кино посмотрим.
— Но я давно хотела…
— Что ты там не видела? Очередную чушь про любовь?
Света допила кофе молча. Достала телефон, написала Ане: «Не получится, заболела». Удалила сообщение, написала заново: «Не смогу, дела». Отправила.
После работы Света зашла в книжный магазин. Листала новинки среди полок. Роман про художницу, которая ушла от мужа и открыла галерею. На обложке — женщина на фоне своих картин, с улыбкой и красками на руках.
Зазвонил телефон.
— Где ты? Уже полчаса дома сижу.
— В магазине, хотела книгу купить.
— Какую ещё книгу? У тебя их полка дома. Или готовить некогда стало?
Света посмотрела на роман в руках.
— Я быстро, десять минут…
— Немедленно домой. Мне есть нечего.
Она положила книгу на место и направилась к выходу. По дороге думала о художнице с обложки. Интересно, у неё тоже был муж, который не разрешал покупать книги?
На работе Михаил подошёл к её столу с распечаткой.
— Отличная идея с инфографикой! Клиент в восторге от презентации.
Света покраснела.
— Правда? Я думала, может, слишком ярко получилось…
— Что ты! У тебя талант к дизайну. Такое чувство композиции редко встретишь.
Весь день Света ходила окрылённая. Вечером, едва Дмитрий переступил порог, она радостно рассказала о похвале.
— Михаил сказал, что у меня талант к дизайну. Клиент презентацию одобрил!
Дмитрий усмехнулся, развязывая галстук.
— Михаил? Тот лысый коротышка? Он тебе просто подлизывается. Какой там талант — картинки клеить.
Светины плечи опустились. Радость улетучилась, как воздух из проколотого шарика.
— Но клиент…
— Клиент из вежливости. Думаешь, он будет говорить правду в лицо? Тебе ещё расти и расти до настоящего дизайна.
Света кивнула и пошла разогревать ужин. В отражении микроволновки видела своё лицо — растерянное, потухшее. Михаил действительно подлизывался? Или говорил правду?
На следующий день Дмитрий сообщил за завтраком:
— Мать завтра приедет. Приготовь что-нибудь посущественнее.
Света поперхнулась кофе.
— Но у меня завтра собеседование на повышение!
— Отменяй. Семья важнее твоих амбиций.
— Но я так долго готовилась… Полгода ждала эту возможность…
— Готовилась? К чему? Ты и на нынешней работе еле справляешься.
Света смотрела на него. На лице мужа не было ни тени сомнения. Для него всё было очевидно — мать важнее, собеседование можно отложить, работа не стоит внимания.
— Дим, но это повышение… Зарплата больше, ответственность…
— Ответственность у тебя здесь. Дома. Мать не должна думать, что её невестка — карьеристка, которая семью бросает.
Света достала телефон. Набрала номер начальницы.
— Татьяна Викторовна? Это Света. По поводу завтрашнего собеседования… Не смогу прийти. Да, понимаю, что в последний момент. Семейные обстоятельства.
Положила трубку. Дмитрий одобрительно кивнул и вернулся к просмотру ленты в телефоне. Света смотрела на чёрный экран телефона. Полгода ждала. Готовилась, изучала материалы, репетировала ответы. И вот так просто — одним звонком — всё перечеркнула.
— Молодец, — сказал Дмитрий, не поднимая головы. — Вот так и должна поступать нормальная жена.
Света молча убрала со стола. Нормальная жена. Значит, до этого она была ненормальной? Потому что хотела работать лучше, зарабатывать больше, развиваться? Может, он прав. Может, она действительно слишком много о себе возомнила.
На следующий день Света готовилась к приезду свекрови. Убрала квартиру второй раз за утро, перемыла уже чистую посуду. Руки дрожали от нервного напряжения. Дмитрий сказал, что мать оценит старания — может, действительно оценит?
Валентина Ивановна приехала с утра, с двумя сумками и недовольным лицом. Света встретила её в прихожей, помогла раздеться.
— Света, зачем столько подушек на диване? — свекровь обвела взглядом гостиную. — Пылесборники же. И цветы эти твои… у Димы аллергия.
— Но он никогда не жаловался…
— Димочка деликатный, не хочет расстраивать. А я мать, я вижу, как он чихает.
Света убрала подушки в шкаф. Фиалки с подоконника понесла на кухню — там хотя бы не на виду.
За обедом Валентина Ивановна пробовала суп, морщилась.
— Жидковат. Дмитрий, ты худеешь. Видно, что жена не кормит как следует.
Света сидела молча, крошила хлеб на тарелку. Дмитрий кивнул:
— Говорил же ей.
— А работаешь ты где? — свекровь повернулась к Свете.
— В рекламном агентстве. Дизайнер.
— Дизайнер! — Валентина Ивановна хмыкнула. — Это сейчас все дизайнерами называются. Раньше такой профессии не было, и ничего, люди жили. А дом у тебя в каком состоянии? Димочка, наверное, с работы приходит, а тут беспорядок?
— Нет, я всегда убираю…
— Убираешь или делаешь вид? Я вот пыль на телевизоре видела. И в ванной плитка не блестит.
После ужина Валентина Ивановна ушла спать в гостиную. Дмитрий набросился на Свету на кухне:
— Молчала как пень! Мать думает, что ты её не уважаешь.
Света устало оперлась о раковину.
— Я просто…
— Просто что? Просто эгоистка? Мать права — ты думаешь только о себе.
— Но я же весь день готовила, убиралась…
— И что с того? Это твои обязанности, а не подвиг.
Света повернулась к нему. В глазах мужа не было ни тепла, ни понимания. Только раздражение.
— Дим, я стараюсь…
— Недостаточно стараешься. Мать приехала один раз в полгода, а ты даже с ней нормально поговорить не можешь.
Света ушла в ванную. Включила воду в кране, чтобы заглушить звук. Слёзы лились сами собой. Нормальная жена. Хорошая невестка. Почему ничего не получается?
На работе Анна заметила её состояние сразу.
— Света, ты похудела. И бледная какая-то.
— Просто устаю.
— От чего? Ты же раньше такая жизнерадостная была. Помнишь, как мы смеялись над тем клиентом с розовыми фламинго?
Света попыталась улыбнуться, но получилась кривая гримаса.
— Всё нормально.
Анна хмурилась, рассматривая подругу.
— Нет, не нормально. Света, что происходит?
— Ничего особенного. Дома дела, свекровь приезжала…
— А с Димой как? Вы же так хорошо ладили раньше.
Света отвернулась к монитору. Хорошо ладили. Когда это было? Год назад? Два?
— Мы ладим. Просто… период такой сложный.
Дома Дмитрий сидел с её телефоном в руках. Света замерла в дверях.
— Кто такая Анна? Постоянно пишет какую-то ерунду про встречи.
— Это подруга с работы.
— Какая ещё подруга? У тебя дел по дому невпроворот, а ты время на болтовню тратишь.
Пальцы скользили по экрану. Дмитрий что-то удалял.
— Лучше без отвлечений.
Света смотрела, как исчезает Анин номер из контактов. Потом ещё несколько — подруги со студенчества, коллеги, даже номер парикмахера.
— Зачем ты это сделал? Зачем удалил?
— Для твоей же пользы. Будешь больше времени семье уделять.
На выходных они поехали на дачу к другу Серёге. Света сидела с женщинами за отдельным столом, молчала. Катя, жена Серёги, пыталась её разговорить:
— А ты чем увлекаешься?
Света оживилась впервые за весь вечер:
— Рисую иногда… акварелью. Пейзажи в основном.
— Как интересно! А где учились?
— Сама. По книгам, в интернете смотрела уроки…
— Дмитрий! — громко позвал Серёга с мужского стола. — Твоя жена тут рассказывает про свои художества!
Все повернулись. Света покраснела.
— Рисует! — Дмитрий рассмеялся. — Каляки-маляки детские. Показать стыдно.
Мужчины засмеялись. Женщины переглянулись неловко. Света больше рот не открывала до самого отъезда.
В понедельник Света вернулась из магазина с пакетами. Дмитрий сидел у телевизора, но встал, как только услышал ключи.
— Что тут опять накупила?
— Всё только по акции…
— По акции? — Он заглянул в пакет. — Я же велел вообще пока в магазин не ходить, у нас денег в обрез!
Роется дальше, достаёт упаковку.
— Это что? Ежедневки? Они же дорогущие! Я сказал брать дешёвые!
— Но эти гипоаллергенные…
— И вообще полпакета лишнего. Ты когда уже научишься экономить?
— Но мне нужны нормальные, у меня аллергия на дешёвые…
— Аллергия! Выдумываешь болезни, чтобы тратить!
Он выгребает шампунь, кондиционер.
— А это зачем? У тебя же есть!
— Заканчивается…
— Заканчивается, когда я разрешу! Я тут работаю как проклятый, а ты тратишь на всякую ерунду!
Швырнул упаковки обратно в пакет. Света сжала кулаки.
— Завтра всё это вернёшь в магазин. И карту мне отдашь. Сама распоряжаться не умеешь!
— Это унизительно…
— Унизительно? А мне не унизительно из-за твоей расточительности в долги влезать?
Света смотрела на мужа. На человека, который когда-то говорил, что любит её самостоятельность. Который восхищался тем, как она ведёт бюджет. Теперь перед ней стоял чужой мужчина, требующий отдать банковскую карту.
— Дим…
— Никаких «Дим»! Карту давай. Сейчас же.
Света медленно достала кошелёк. Пластиковая карточка дрожала в пальцах.
— Вот и умница, — Дмитрий сунул карту в карман. — Теперь будет порядок.
Света стояла у окна, смотрела на двор. Дмитрий ушёл на работу, хлопнув дверью без «пока». Карта лежала в его кармане. В кошельке у неё осталось двести рублей — на автобус и обед. Как школьнице.
Весь день в голове крутились вчерашние слова. «Сама распоряжаться не умеешь». «Для твоей же пользы». «Теперь будет порядок». Упрёки, унижения, насмешки — всё смешалось в один длинный список того, чем она стала. Удобной. Безвольной. Никчёмной.
После обеда Света села на кровать, посмотрела на шкаф. Решение созрело медленно, как будто что-то тяжёлое внутри наконец перевесило. Она встала, достала сумку.
Пока Дмитрий был в душе, она быстро складывала самое необходимое. Руки дрожали — от страха или от долгожданного облегчения. Джинсы, свитера, нижнее бельё. Документы из тумбочки. Старую гитару с антресолей.
Дмитрий вышел из ванной с полотенцем на плечах, увидел сумку.
— Что это?
— Я ухожу.
Он замер, моргнул. Смотрел на сумку, потом на неё, не понимая.
— То есть как ухожу?
— Ухожу от тебя. Навсегда.
Тут он рассмеялся. Сначала неуверенно, потом громче.
— ? Кто тебя такую возьмёт?
Света выпрямилась, сжала ручки сумки.
— Сама себя возьму.
— Неделю не протянешь. Придёшь ползать на коленях.
— Не приду.
Голос дрожал, но звучал твёрдо. Дмитрий перестал смеяться, шагнул к ней.
— Света, хватит театра. Ставь сумку на место.
— Нет.
Она взяла сумку, пошла к двери. Дмитрий догнал, схватил за руку.
— Ты же понимаешь, что без меня никто? Работа никудышная, друзей нет…
— Отпусти.
— Посмотри на себя! Кому ты такая нужна?
Света посмотрела в зеркало в прихожей. Бледная, запуганная женщина с потухшими глазами. Чужая. Но живая.
— Себе нужна.
Она вырвала руку, открыла дверь.
— Уходишь — не возвращайся! — крикнул Дмитрий вслед.
— Не вернусь.
На лестнице Света достала телефон, листала контакты. Пустота. Анны больше нет, подруг со студенчества тоже. Остались только рабочие номера и… Оля. Сестра. С которой не разговаривала три года после той ссоры.
Тогда Оля сказала: «Он тебя переделывает». А Свете показалось это завистью — у сестры как раз развод был, одиночество. Конечно, ей хотелось и чужое счастье разрушить. Света тогда выбрала мужа.
Пальцы дрожали, набирая номер.
— Алло?
— Оля, это я…
Пауза. Потом тихо:
— Света? Господи, наконец-то.
— Можно к тебе приехать? На пару дней…
Оля даже не спросила подробности:
— Конечно. Адрес помнишь?
— Да.
— Тогда приезжай. Буду ждать.
Света села в автобус, прижимая сумку к груди. За окном плыл город — знакомый и вдруг чужой. Как будто она долго жила в подвале, а теперь впервые увидела свет. Каждая улица, каждый дом напоминали о прежней жизни, которую она только что оставила.
Оля встретила на пороге, обняла молча. Света прижалась к сестре и почувствовала, как напряжение наконец отпускает плечи.
— Хочешь рассказать? — осторожно спросила Оля, когда они прошли в квартиру.
— Завтра. Сегодня просто хочу поспать.
В квартире сестры Света села на диван, обняла колени. Тишина. Никто не кричал, не требовал, не указывал. Можно было просто сидеть и ни о чём не думать.
Оля принесла чай, села рядом.
— Света, я тогда… я не хотела тебя обидеть. Просто видела, как ты меняешься.
— Ты была права, — прошептала Света. — Во всём права.
Утром за завтраком Света рассказывала всё подробно. Про ежедневки, которые нельзя покупать. Про карту, которую отобрали. Про друзей, номера которых удалили. Про каждый день, когда она становилась всё меньше и меньше.
Оля слушала молча, не перебивала. Только иногда качала головой.
— Ты помнишь себя в двадцать лет? — спросила она, когда Света закончила. — Какой ты была?
Света задумалась. Двадцать лет. Университет, друзья, мечты. Она рисовала тогда, хотела открыть свою студию дизайна. Училась играть на гитаре. Смеялась громко и не стеснялась своих желаний.
— Другой, — тихо сказала она.
— Ты всегда стараешься. Подстраиваешься. Удобная, мягкая. Только сама куда-то деваешься.
Света смотрела в окно на незнакомый двор. Дети играли в песочнице, мамы сидели на лавочках, болтали. Обычная жизнь, без страха сказать что-то не то.
— Я просто хотела, чтобы был покой, — призналась она.
— А он есть?
Молчание. Светло поняла — покоя не было никогда. Был только страх. Страх не угодить, не соответствовать, сделать что-то не так.
— Подруга сдаёт студию недорого, — сказала Оля. — Хочешь, посмотрим?
Света кивнула. Впервые за годы — решительно.
Студия оказалась крошечной — одна комната с кухонным уголком и отдельная ванная. Но окна выходили на солнечную сторону, и свет лился потоками.
— Мне подходит, — сказала Света, даже не торгуясь.
Через неделю она переехала. Забрала из дома только самое необходимое — одежду, документы, старую гитару, которая годами пылилась на антресолях. Дмитрий был на работе. Ключи бросила в почтовый ящик.
В первый вечер в студии Света сидела у окна с гитарой в руках. Струны ослабли, звук дребезжал. Она настраивала инструмент терпеливо, как когда-то училась в юности. Пальцы не слушались, мозоли давно сошли.
Зазвонил телефон. Дмитрий.
— Где ты? Что за детский сад?
— Я ушла.
— Куда ушла? Домой немедленно!
— Не вернусь.
— Света, хватит дурить! Я знаю, сестрица тебе мозги пудрит. Ну поссорились мы, с кем не бывает? Прости, я погорячился насчёт карты. Возвращайся, всё забудем.
Света слушала знакомый голос. Он уговаривал, обещал, потом начал угрожать. Потом снова уговаривать. Старая песня.
— Дима, я больше не хочу быть удобной.
— О чём ты говоришь? Какой ещё удобной?
— Такой, чтобы молчать, когда ты меня унижаешь. Такой, чтобы не иметь друзей. Такой, чтобы спрашивать разрешения купить прокладки.
— Света, ты же понимаешь, что одна не выживешь? Работа у тебя никудышная, денег кот наплакал…
Она нажала «отключить», затем «заблокировать контакт». Красная кнопка, и голос исчез. Просто и окончательно.
Света взяла гитару, попробовала взять простой аккорд. Пальцы болели, струны врезались в кожу. Но звук получился чистый. Она заиграла мелодию, которую сочинила когда-то в университете. Простую, грустную и очень свою.
Телефон молчал. За окном горели огни чужого района. В маленькой студии пахло свежестью и свободой. И впервые за много лет Свете не нужно было ни перед кем отчитываться, что она делает и зачем.
Жаль только, что не ушла раньше. Но сейчас всё будет по-другому.
– Неужели ты думаешь, что после всего я буду готовить для твоей семьи? – сказала я мужу, подав заявление на развод