— Откуда это?
Лариса остановилась в дверях гостиной, глядя на носящихся по квартире детей с ярко-красными радиоуправляемыми машинками. Пищали моторчики, скрипел паркет под колесами, Соня визжала от восторга, догоняя Артёма.
Сергей не поднял глаз от телефона.
— Мама принесла. Сказала, что дети заслужили.
Лариса сжала кулаки, чувствуя, как усталость после двенадцатичасовой смены в поликлинике смешивается с глухим раздражением. Она скинула туфли, повесила сумку на крючок и прошла на кухню. Там за столом восседала Валентина Степановна, неторопливо попивая чай из лучшего сервиза и довольно улыбаясь.
— Видишь, как они радуются? — свекровь кивнула в сторону гостиной, где продолжался детский гам. — А ты всё запрещаешь да запрещаешь.
Лариса достала из холодильника кефир, налила в стакан. Руки слегка дрожали.
— Мы договаривались не покупать дорогие игрушки без согласования, — сказала она, стараясь говорить ровно.
— Я бабушка, — Валентина Степановна добавила в чай два кусочка сахара. — Имею право баловать внуков.
Она демонстративно размешала сахар, не торопясь. В гостиной что-то упало с грохотом, но свекровь даже не обернулась.
К вечеру Лариса пыталась уложить детей спать. Соня сидела на кровати, крепко прижимая к груди розовую машинку.
— Можно я её под подушку положу?
— Нет, игрушки остаются в гостиной.
— Но бабуля сказала, что можно до десяти! — Соня надула губы. — И вообще играть!
Артём поддакивал сестре, покачивая красной машинкой.
— Бабуля разрешила!
Лариса забрала игрушки. Соня тут же разревелась, Артём начал кричать, что мама злая. Детские вопли разносились по квартире.
В детскую заглянул Сергей.
— Может, дашь им ещё полчасика?
Лариса обернулась, не веря своим ушам. Он стоял в дверном проёме, почёсывая затылок, и смотрел на неё с каким-то недоумением — словно не понимал, в чём проблема.
На следующий день в поликлинике коллега Ира заметила Ларисино хмурое лицо.
— Что-то ты мрачная сегодня. Опять дома проблемы?
Лариса обмотала манжету тонометра вокруг руки пожилой пациентки, нажала кнопку.
— Свекровь опять накупила детям подарков без спроса. Теперь они думают, что я злодейка.
— У меня то же самое было, — Ира качнула головой. — Надо мужа подключать, пусть с матерью разговаривает.
— Да он её боится больше меня, — Лариса записала показания в карту.
Пациентка кряхтела, натягивая кофту.
— А вы, милочка, не переживайте так. Бабушки они такие — любят побаловать. Ничего в этом такого нет, не накручивайте себя.
Лариса вежливо улыбнулась, но внутри всё сжалось. Все думали, что она из-за ерунды переживает.
В субботу утром Валентина Степановна увела детей в парк. Лариса наконец-то занялась уборкой, Сергей пошёл в гараж возиться с машиной. К обеду они вернулись — свекровь с довольным видом, дети с огромными пакетами из детского магазина.
— Что это такое? — Лариса выронила половую тряпку.
Соня уже выхватывала из пакета взрослую куклу Барби в коротком платье с глубоким декольте. Артём восторженно разглядывал военный автомат с пластиковыми пулями. В третьем пакете поблёскивал набор детской косметики — помады, тени, румяна в ярких футлярчиках.
— А что такого? — Валентина Степановна невозмутимо развешивала свою куртку. — Они хорошо себя вели в парке.
Дети уже рвали упаковки, визжа от восторга. Соня прижимала Барби к щеке, Артём проверял, щёлкает ли затвор автомата. На полу шуршали целлофан и картонки.
— Сергей! — позвала Лариса.
Муж появился в дверях с телефоном в руках, явно недовольный, что его отвлекли. Увидел детей с новыми игрушками, бегло взглянул на мать, потом на жену. Лариса смотрела на него выжидательно.
— Что? — спросил Сергей.
— Тебя ничего не смущает? — спросила Лариса.
— Да пусть играют, — махнул рукой Сергей. — Что ты пристала-то.
Он взял с полки газету и углубился в неё, словно внезапно заинтересовался курсом доллара.
Валентина Степановна удовлетворённо кивнула и прошла на кухню ставить чайник.
За ужином Соня отказывалась есть суп. Ложка застыла на полпути ко рту.
— Не хочу.
— Почему не хочешь? — Лариса попыталась сохранить спокойствие.
— Бабуля купила мне шоколадки, я наелась, — объяснила девочка, болтая ногами под столом.
Валентина Степановна гордо улыбнулась.
— Ну что ты, деточка, шоколад — это же витамины!
Лариса поставила тарелку на стол с грохотом. Суп расплескался по краям.
— Какие витамины?! Она вообще ужинать не будет!
— Не кричи на ребёнка, — одёргивала свекровь, прикрывая Соню рукой.
— На своего ребёнка кричу как хочу!
Слова вырвались прежде, чем Лариса успела их остановить. Валентина Степановна выпрямилась, Сергей наконец поднял глаза от тарелки. Соня притихла, испуганно глядя на маму.
Ночью Лариса ворочалась в кровати, не в силах уснуть. Сергей храпел рядом, раскинув руки. Она толкнула его в плечо.
— Сергей, мы должны поговорить с твоей матерью.
— Мм? — пробормотал он сонно. — Да ладно тебе, ну купила детям подарки, что такого?
— Такого, что они перестали меня слушаться! — Лариса старалась говорить шепотом, чтобы не разбудить детей. — Думают, бабушка их больше любит!
Сергей перевернулся на другой бок.
— Утром поговорим.
Но утром он ушёл на работу раньше обычного.
В понедельник подруга Наташа забежала к Ларисе на кофе. Она сразу заметила измученное лицо.
— Ты что-то совсем замученная выглядишь. Опять свекровь?
Лариса кивнула и рассказала про выходные, размешивая сахар в чашке.
— Валентина Степановна при детях так и говорит: «Бабушка вас любит больше всех». Соня теперь постоянно повторяет, что у неё две мамы — добрая бабуля и злая мама. Я уже не знаю, что делать.
Наташа качнула головой.
— Это же классическая манипуляция. Она специально настраивает детей против тебя.
— Но как это объяснить Сергею? Он вообще не видит проблемы.
— Мужики всегда так. У них мама святая, а жена капризничает.
Вечером Валентина Степановна пришла в гости. Дети играли в комнате новыми игрушками, и Лариса решилась на серьёзный разговор. Она дождалась, когда свекровь устроится на кухне с чаем, и присела напротив.
— Валентина Степановна, давайте обо всём честно поговорим.
— А что тут говорить? — Свекровь даже не подняла глаз, рассматривая свои накрашенные ногти. — Я внуков люблю, вот и балую.
— Но вы подрываете наш родительский авторитет, — Лариса старалась говорить спокойно. — Дети думают, что мы плохие, а вы хорошая.
— И что в этом плохого? — Валентина Степановна наконец подняла глаза, и в них мелькнуло что-то колкое. — А может, вы и правда плохие? Всё запрещаете.
Лариса почувствовала, как внутри что-то сжимается. Разговор шёл совсем не туда.
— Мы не запрещаем. Мы просто хотим, чтобы дети понимали цену вещам, чтобы не росли избалованными.
— Какую цену? — презрительно усмехнулась свекровь. — Детство одно. Пусть радуются, пока могут. Вы их и так достаточно муштруете.
— Мы их воспитываем!
— Воспитываете, — передразнила Валентина Степановна. — То нельзя, это нельзя. А потом удивляетесь, почему дети к бабушке тянутся больше.
Лариса поняла, что разговор бесполезен. Свекровь не собиралась ничего менять.
А через неделю случилось то, что переполнило чашу терпения. Валентина Степановна подарила Артёму на день рождения дорогой телефон.
— Мы же говорили — не раньше двенадцати лет! — кричала Лариса, глядя на сияющего мальчика.
— Я заработала эти деньги своим трудом, — холодно ответила свекровь. — На что хочу, на то и трачу!
Артём прижимал телефон к груди, боясь, что отберут.
— Бабуля, мама хочет забрать подарок! — испуганно воскликнул мальчик.
На следующий день приехала сестра Сергея Оксана из области. Она сразу почувствовала напряжённую атмосферу — Лариса нервно ходила по квартире, дети играли тише обычного.
— Что тут у вас происходит? — спросила Оксана, ставя сумку.
Лариса с горестью рассказала ситуацию. Оксана внимательно слушала, кивая.
— Да, мама у нас такая. Со мной то же самое вытворяла, когда Максим маленький был.
— И что ты делала? — Лариса хваталась за соломинку.
— Ограничила общение. По-другому не поняла, — честно ответила золовка. — Жёстко, но действенно. Сначала обижалась, потом привыкла к границам.
После разговора с Оксаной Лариса приняла решение. На следующий день, когда Валентина Степановна в очередной раз пришла с пакетом сладостей, она встретила её в прихожей.
— Валентина Степановна, хватит уже! — голос дрожал от напряжения. — Прошу в последний раз — не покупайте детям ничего без нашего разрешения и не внушайте им, что бабушка лучше!
Свекровь замерла, сжимая пакет с подарками. Из гостиной высунулись любопытные детские головы.
Из ванной вышел Сергей, вытирая руки полотенцем.
— Что такое? — спросил он, увидев пакет со сладостями в руках матери.
— Мам, хватит уже, — неожиданно для всех сказал он. — Это правда не смешно.
Валентина Степановна обернулась к сыну, не веря своим ушам. Лицо покраснело пятнами.
— Да что вы понимаете в воспитании?! — закипела она. — Другие бы только рады были, а вы обнаглели — то не так, это не эдак! Неблагодарные!
— Мы не неблагодарные, — Лариса стояла прямо. — Мы хотим воспитывать своих детей сами.
— Вы бы хоть раз спасибо сказали, — продолжала свекровь, размахивая пакетом, — а вы наоборот во всех грехах обвиняете! Я им добра желаю, а вы из меня врага делаете!
— Никто из вас врага не делает, — устало сказала Лариса. — Просто давайте договоримся. Подарки — только с нашего разрешения. Никаких «бабушка лучше мамы». Можете так?
Валентина Степановна швырнула пакет на пол. Сладости рассыпались — конфеты, шоколадки, печенье.
— Не буду я ни о чём с вами договариваться! — крикнула она. — Сидите тут со своими правилами! А я к внукам больше не приду!
Она схватила сумочку и выскочила за дверь. Хлопок эхом прокатился по подъезду.
Дети смотрели на родителей растерянно. Соня начала собирать рассыпавшиеся конфеты.
— Мама, а бабуля больше не придёт? — тихо спросила она.
— Придёт, — вздохнула Лариса. — Придёт.
Но две недели прошли в тишине. Никаких звонков, никаких подарков, никакой бабушки. Дети ходили мрачные, постоянно спрашивали про бабулю. Артём играл с телефоном, но радости в глазах не было.
— Мама, ты поругалась с бабушкой из-за нас? — упрекающе спросила Соня за завтраком.
— Не из-за вас, а ради вас.
— А в чём разница? — не понимала девочка.
Артём прямо заявил:
— Лучше бы вы нас не защищали. Нам с бабулей было хорошо.
Сергей отложил газету.
— Лариса, дети правы. Мы испортили отношения на ровном месте.
— На ровном месте? — не поверила Лариса. — Сергей, твоя мать два месяца подрывала наш авторитет!
— Ну и что? — пожал плечами муж. — Зато дети были счастливы.
В субботу утром Лариса не выдержала. Они поехали к Валентине Степановне мириться. Свекровь встретила их у двери без улыбки, но детей обняла крепко.
— Бабуля, мы так скучали! — говорила Соня, повисая на шее.
— И я скучала, зайка моя.
Лариса глубоко вдохнула.
— Валентина Степановна, прошу прощения. Мы погорячились. Давайте без обид — просто установим границы, и всем будет хорошо.
Свекровь долго молчала, глядя на внуков. Потом кивнула.
— Ладно, так уж и быть. Буду спрашивать разрешения.
Но в её глазах Лариса читала совсем другое: «Поживём — увидим».
Дети счастливо играли с бабушкой в её гостиной, не замечая натянутости между взрослыми. Валентина Степановна рассказывала Артёму про новую игру на телефоне, а Соне показывала, как правильно причёсывать куклу.
— Бабуля, а ты больше не бросишь нас? — спросила Соня.
— Не брошу, солнышко. Бабушка всегда будет с вами.
Лариса и Сергей сидели на кухне, пили чай и слушали детский смех из соседней комнаты.
Вечером они ехали домой в молчании. Дети заснули на заднем сиденье, уставшие от игр. Сергей вёл машину, изредка поглядывая на жену.
— Ну что, помирились.
— Формально, — ответила Лариса, глядя в окно на проплывающие дома.
— Думаешь, она изменится?
— Нет.
Сергей притормозил на светофоре.
— Тогда зачем поехали мириться?
— Ради детей. Они скучали.
— А что теперь будем делать?
Лариса повернулась к нему.
— То же, что и раньше. Будем ставить границы каждый раз заново. Она будет их нарушать, мы будем их восстанавливать. Пока дети не вырастут.
— Звучит утомительно.
— Зато честно.
Дома они укладывали детей спать. Соня крепко обнимала новую куклу, которую подарила бабушка.
— Мам, а завтра бабуля придёт? — сонно спросила девочка.
— Не знаю. Может быть.
— А ты больше не будешь с ней ругаться?
Лариса погладила дочку по волосам.
— Постараюсь.
Но обе они знали, что это была неправда. И что завтра всё начнётся сначала.
Поздно вечером они сидели на балконе, дети давно спали. Сергей пил чай и смотрел в темноту.
— Спасибо, что с мамой поговорила. Мне её тоже жаль — она там совсем одна, ей хочется свою заботу кому-то отдать.
Лариса кивнула.
— Понимаю. Просто пусть эта забота не подрывает наше воспитание.
— Думаешь, получится?
— Нет, — честно ответила Лариса. — Но теперь хотя бы знает, что мы не промолчим.
За окном было тихо, только ветер шуршал листьями. Где-то далеко играла музыка, смеялись люди. Жизнь продолжалась — со своими компромиссами, недосказанностями и маленькими войнами, которые никто не выигрывает до конца.
Когда свекровь спросила, на кого записано жильё, я улыбнулась — и промолчала. Это решение потом спасло мне жизнь