— Бабушка Нина приехала! — радостно сообщила Маша, открыв дверь. — Она привезла мне куклу и шоколадки!
В гостиной, сидя в кресле с идеально прямой спиной, царствовала Нина Андреевна — элегантная женщина чуть за шестьдесят, с крашеными в глубокий каштан волосами и внимательными серыми глазами.
Читайте начало этой истории здесь>>>
— Леночка, — она поднялась, раскрыв объятия. — Как ты? Витенька всё рассказал. Какой ужас с твоим папой.
Елена позволила обнять себя, чувствуя легкий запах дорогих духов.
— Спасибо, что приехали, Нина Андреевна.
— Как я могла не приехать? — свекровь покачала головой. — Вам сейчас нужна помощь. Я останусь на неделю, поддержу вас.
— Ужасно, конечно. Но, Леночка, ты должна понимать — такие пациенты требуют специального ухода. Профессионального, — мягко сказала Нина Андреевна, промокнув губы салфеткой.
— Мама дело говорит, — кивнул Виктор. — Есть прекрасные пансионаты, где специалисты работают круглосуточно.
— Это мой отец, — Елена напряженно сжала вилку. — Ему нужен хороший домашний уход, а не казенное учреждение. К черту эти пансионаты.
Виктор с удивлением посмотрел на жену — она редко позволяла себе такой тон.
— Ты что, не слышишь? — его голос стал жестче. — Отца нужно отправить в пансионат. Тут тебе не больница, Лена. Это наш общий дом. Или тебе на семью плевать?
Маша замерла с куском котлеты на вилке, переводя испуганный взгляд с отца на мать.
— Это и мой дом тоже, — тихо ответила Елена. — И дом моего отца теперь.
Виктор бросил салфетку на стол и вышел из-за стола. Нина Андреевна неодобрительно покачала головой. На кухне повисла тяжелая тишина, нарушаемая только тиканьем настенных часов.
Неделя пролетела как в тумане. Свекровь наводила свои порядки, Виктор все чаще задерживался на работе, Маша тихо сидела в своей комнате, рисуя бесконечные картинки с солнцем и облаками.
Елена ездила в больницу дважды в день, разговаривала с врачами, следила за капельницами, училась у медсестер простейшим манипуляциям. Миновал острый период, отец начал отвечать на простые вопросы кивками, иногда выдавливал отдельные слоги. Левая рука слушалась все лучше.
Однажды вечером Маша подошла к ней с альбомным листом.
— Мама, смотри, что я нарисовала для дедушки.
На бумаге красовалось яркое дерево с красными яблоками, рядом стояли схематичные фигурки — большая и маленькая, держась за руки.
— Это мы с дедушкой гуляем в саду, — пояснила девочка. — Когда он выздоровеет.
Елена обняла дочь, пряча внезапно навернувшиеся слезы.
— Это прекрасный рисунок. Мы обязательно покажем его дедушке.
— А когда дедушка приедет? — Маша смотрела серьезно, по-взрослому.
— Скоро, солнышко. Врачи говорят, может, уже на следующей неделе.
В тот вечер, когда Маша уснула, а Виктор еще не вернулся с работы, Елена начала переоборудовать комнату для отца. Передвигала мебель, освобождая пространство для кровати с поручнями, которую заказала через интернет.
— Что ты делаешь? — голос Нины Андреевны прозвучал за спиной как выстрел.
— Готовлю комнату, — Елена повернулась, вытирая пот со лба. — Отца скоро выпишут.
Свекровь прошла внутрь, окинув взглядом перестановку.
— Я поговорила с Витей. Мы нашли отличный частный пансионат. Недалеко от города, на берегу реки. Сосны, чистый воздух.
— Спасибо, но я уже все решила, — Елена продолжила двигать тумбочку.
— Леночка, — голос свекрови стал медовым, — подумай о муже. О дочери. Ты разрушаешь семью своим упрямством.
— Я не упрямлюсь. Я делаю то, что должна.
— Должна?! — Нина Андреевна всплеснула руками. — Кому должна? Превратить дом в хоспис? Измотать себя до изнеможения? Оставить мужа и ребенка без внимания?
В памяти Елены молнией пронеслось воспоминание: отец, ещё молодой, несёт её на руках через парк под дождём, укрыв своей курткой. Мамы не стало, когда ей было четыре — рак забрал быстро, почти без предупреждения. «Мы справимся, Ленушка», — говорил отец, сам прячущий слёзы. И они справлялись. Он научился заплетать ей косички, готовить завтраки, гладить платья к школе. Никогда не жаловался, хотя ей сейчас, взрослой, становилось понятно, через что он прошёл — тридцатидвухлетний вдовец с маленькой дочерью на руках. «Никогда не бросай тех, кто тебе дорог, — повторял он. — В этом и есть настоящая сила.»
— Не нужно драматизировать, — устало ответила Елена. — Мы справимся.
— Справитесь? — свекровь горько усмехнулась. — Ты даже не представляешь, что тебя ждет. Грязь, вонь, пролежни… — Она прервалась, увидев в дверях Машу в пижаме, с испуганными глазами.
— Мам, — тихо позвала девочка, — я боюсь одна.
Когда Елена уложила дочь и вернулась, свекровь уже ушла в свою комнату. А через день объявила, что ее срочно вызывают домой «по делам».
На пороге она обняла Елену и прошептала:
— Я говорю это для твоего же блага. Когда поймешь, что не справляешься — звони. Я помогу организовать пансионат.
В день выписки отца Виктор не пришел помогать. Позвонил, сказал, что совещание затягивается, и вообще, он не видит смысла присутствовать при «этом цирке».
Елена справилась сама, с помощью соседки Софии Аркадьевны, которая вызвалась помочь, и Станислава — старого друга семьи, директора небольшой строительной фирмы. Он приехал на своем большом минивэне, помог перенести Михаила Николаевича на инвалидном кресле.
— Не переживай, Ленка, — по-дружески подмигнул Стас, когда они наконец разместили отца в подготовленной комнате. — Прорвемся. Чем смогу — помогу.
Он сдержал слово. На следующий день прислал двух рабочих, которые быстро установили пандус к крыльцу и поручни в ванной.
Первая ночь дома оказалась настоящим испытанием. Отец не мог уснуть в незнакомом месте, стонал, пытался что-то сказать. Елена сидела рядом, держала его за руку, говорила успокаивающие слова. Маша дважды просыпалась, приходила посмотреть, что происходит.
Когда в три часа ночи в дверь спальни постучал Виктор, Елена уже находилась на грани.
— Долго это будет продолжаться? — он стоял в дверном проеме, взъерошенный и злой. — Я завтра презентацию веду для инвесторов, а выгляжу как зомби.
— Прости, — она с трудом разжала пересохшие губы. — Первая ночь сложная. Дальше будет легче.
— Будет только хуже, — отрезал он. — Я предупреждал.
Однажды вечером Елена заметила, что Маша подолгу сидит в комнате дедушки. Девочка что-то рисовала и показывала ему картинки, терпеливо дожидаясь реакции.
— Что ты там делаешь, солнышко? — спросила Елена, заглянув в комнату.
— Рисую для дедушки, — серьезно ответила Маша. — Чтобы он быстрее выздоравливал.
На листе бумаги красовался их дом, окруженный деревьями, и три фигурки — высокая, средняя и маленькая — держались за руки.
— Это прекрасно, солнышко, — Елена погладила дочь по голове. — Повесим твой рисунок на стену, чтобы дедушка видел его каждый день.
На следующий день в дверь неожиданно позвонили. На пороге стояла София Аркадьевна с большим пирогом на тарелке.
— Проезжала мимо, думаю, дай загляну, проведаю соседа, — улыбнулась она. — Пирог свеженький, только из духовки. С яблоками.
От пирога шел аромат корицы и ванили. Елена с благодарностью приняла угощение и пригласила соседку войти.
— Мне нужно в аптеку успеть, — сказала Елена, глянув на часы. — Не посидите с отцом полчаса? Маша дома, но она уроки делает.
— Конечно, милая, — кивнула София Аркадьевна. — Иди, не беспокойся.
Когда Елена вернулась из аптеки с пакетом лекарств, соседка сидела рядом с отцом и показывала ему старые фотографии.
— У нас с Геной тоже так было, — она погладила руку Михаила Николаевича. — Три года после инсульта восстанавливался. Дома, с моим уходом. Потихоньку разговаривать начал, ходить немного мог.
— Вы правда сами справились? — Елена села рядом, чувствуя, как внутри разливается тепло от этой неожиданной поддержки.
— Одна бы не справилась, конечно, — улыбнулась София Аркадьевна. — Помогали соседи, родственники. Человек — существо социальное, в одиночку такое не потянешь.
Когда соседка ушла, Елена нашла в сумке листок, который ей когда-то дал молодой врач — адрес группы поддержки для родственников постинсультных пациентов. Она задумчиво повертела бумажку в руках. «Может быть, стоит попробовать,» — подумала она.
Вечером, когда она готовила ужин, в кухню вошел Виктор. От него пахло дорогим парфюмом, волосы были свежепострижены.
— Нам нужно поговорить, — он сел за стол, сложив руки перед собой.
— Я слушаю, — она продолжала мешать суп, не оборачиваясь.
— Это не может так продолжаться, Лен. Я больше не могу. Дом превратился в больницу. Вечный запах лекарств, стоны по ночам.
— Я же сплю в комнате с отцом, чтобы тебя не беспокоить, — устало ответила она.
— Дело не только в этом. Маша ходит тихая, как мышь. Ты превратилась в медсестру. О нашей семье все забыли.
Она наконец повернулась, посмотрела ему в глаза.
— Что ты предлагаешь?
— Ты знаешь. Пансионат. Я уже все узнал. Хорошее место, профессиональный уход.
— Нет, — она покачала головой. — Мой отец останется дома. Тем более, эти пансионаты очень дорогие, и неизвестно, как там за ним ухаживать будут. Здесь я вижу его каждый день, знаю, что с ним происходит.
— Тогда выбирай, — его голос стал жестким как никогда. — Либо он, либо я ухожу окончательно из этого мрака. Это не шутка, Лена. Я больше не могу так жить.
Елена почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Она смотрела на мужа, с которым прожила десять лет, и видела чужого человека.
— Ты правда думаешь, что можно заставить мать выбирать между ребенком и беспомощным родителем? — Елена смотрела на него с болью и недоумением.
— Я просто хочу вернуть нашу нормальную жизнь! — он стукнул кулаком по столу. — То, что ты делаешь — это ненормально!
— Уход за родным человеком — ненормально? — её голос стал тихим и твёрдым. — Я думала, что в трудную минуту могу рассчитывать на твою поддержку. Но ты… — она покачала головой. — Если решил уйти — уходи. Я не стану тебя удерживать.
Виктор смотрел на неё несколько секунд, словно не веря, что она отпускает его так легко.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Я соберу вещи.
Через час входная дверь хлопнула. Маша нашла маму сидящей в темноте на кухне.
— Папа уехал? — спросила девочка тихо.
— Да, милая. Ему нужно было уехать.
— Из-за дедушки?
— Нет, — Елена обняла дочь. — Иногда взрослые просто не могут договориться.
Через неделю Вера, подруга Елены, заглянула проведать их.
— Ты даже не представляешь, что я узнала, — сказала она, когда они пили чай. — Не могла тебе не рассказать. Моя коллега отмечала день рождения в «Клеверли», а за соседним столиком Виктор сидел с какой-то блондинкой. И, судя по тому, как она к нему наклонялась, они не рабочий проект обсуждали.
— Как долго? — только и спросила Елена.
— Лиза, которая там официанткой работает, говорит, что они постоянные клиенты. Уже месяца три как захаживают.
Елена почувствовала странное спокойствие. Значит, это началось ещё до болезни отца. Все встало на свои места.
— Знаешь, — сказала она, провожая подругу до двери, — я думала, что буду чувствовать боль, злость. А внутри — только облегчение.
— Значит, в глубине души ты уже отпустила его, — Вера обняла подругу. — Ты сильная, Лен. Сильнее, чем думаешь.
— Просто выбор стал яснее, — Елена слабо улыбнулась. — Оказывается, некоторые вещи нужно потерять, чтобы что-то найти.
Дни слились в поток забот и маленьких побед. Елена стала вести дневник ухода, записывая все, что помогало отцу: какие упражнения для восстановления речи работали лучше, как готовить пищу, чтобы ему было легче глотать. Однажды, просматривая записи, она подумала: «А ведь это может пригодиться и другим».
Она завела блог. Простой, без претензий — просто ежедневные заметки и советы по уходу за постинсультным больным. К её удивлению, люди стали писать комментарии, задавать вопросы. «Спасибо, вы не представляете, как помогли», «Наконец-то нашла понятное объяснение», «Благодаря вашим советам мама начала говорить».
София Аркадьевна регулярно заходила, приносила пироги, помогала с советами. Станислав подвозил до больницы, когда нужно было на приём к врачу.
Через три месяца отец сказал своё первое внятное слово: «Маша». А ещё через месяц сделал первые шаги с ходунками по саду. Его правая рука оставалась почти неподвижной, а речь — медленной и невнятной. Но каждый день приносил маленькие улучшения.
Однажды вечером, когда Маша уже спала, а они с отцом сидели на веранде, он вдруг медленно произнёс:
— Про… сти. Я… всё… ис… портил.
Елена взяла его за руку:
— Ты ничего не испортил, папа. Наоборот, ты многому меня научил.
Он смотрел на неё с недоумением.
— Виктор… ушёл… из-за…
— Нет, — твёрдо сказала она. — Он ушёл, потому что хотел уйти. Просто ждал удобного случая. Если человек бросает тебя в трудную минуту, значит, так тому и быть.
Отец медленно кивнул и сжал её пальцы своей здоровой рукой. Вечерний свет золотил их лица, а впереди было ещё много работы, много борьбы. Но она больше не боялась.
— Мы справимся, — сказала Елена, глядя на закат. — Мы обязательно справимся.
Блог, который она начала вести, неожиданно быстро набрал популярность. Сначала её пригласили выступить в местном центре реабилитации, потом — на региональную конференцию по уходу за пожилыми людьми. Редактор медицинского портала предложил вести еженедельную колонку. А когда крупная фармацевтическая компания предложила спонсировать серию видеоуроков с ее участием, Елена не сразу поверила.
— Но я же не врач, — сказала она редактору.
— Вы лучше, — ответил тот. — Вы говорите языком, который понимают обычные люди. И у вас есть то, чего нет ни у одного специалиста — личный опыт и искренность.
Иногда, когда отец уже спал, а Маша делала уроки, Елена сидела на веранде и думала о том, как изменилась её жизнь. Ни секунды она не пожалела о своём выборе — остаться с отцом, когда он нуждался в ней больше всего. Она знала, что просто не могла предать человека, который отдал ей всю свою жизнь.
Наверное, именно та прививка, которую сделал отец с самого детства — не бросать своих, не предавать самых близких — и осталась с ней навсегда, помогая выстоять там, где другие сдаются.
— Ты просто обязана отдать свою квартиру брату и его жене! — заявила мать