— Ты что-то в последнее время часто голос повышаешь.
Ира замерла у раковины, держа в мокрых руках тарелку. Борис стоял в дверях кухни с телефоном в руке, листал что-то на экране, даже не глядя на неё.
— Я не повышала голос, — тихо сказала она.
— Повышала. Вчера, когда я попросил ужин разогреть. — Он поднял глаза. — Не нравится — скажи сразу.
Ира медленно поставила тарелку на сушилку, вытерла руки полотенцем.
— Борь, я просто устала. Работа, Соня, дом…
— Все устают, — перебил он спокойно. — Но это не повод забывать, где ты находишься.
Она обернулась, не понимая.
— Что ты имеешь в виду?
Борис вздохнул, как объясняют что-то очевидное.
— Это мой дом, Ира. Я здесь командую. Ты, конечно, жена, мать ребёнка — всё понятно. Но не забывай, кто тут главный.
Тишина повисла тяжёлая, липкая. Ира стояла, сжав в руках кухонное полотенце, и чувствовала, как внутри что-то медленно сжимается.
— Я всё делаю для семьи, — выдавила она.
— Делаешь, — кивнул он. — Только иногда стоит вспоминать, что семья держится не на записях к стоматологу, а на нормальной зарплате. Моей зарплате.
Соня выглянула из комнаты с куклой в руках.
— Мама, ты придёшь почитать?
— Сейчас, солнышко, — Ира натянуто улыбнулась.
Борис кивнул дочке, взял куртку с вешалки.
— Я к Лёхе схожу. Поздно не жди.
Дверь хлопнула. Ира осталась стоять на кухне, глядя на недомытую посуду и алюминиевую кружку на столе — единственную вещь, которую она привезла из родного города шесть лет назад.
Она помнила тот день. Борис приехал к ней в гости на майские, снял номер в гостинице, водил по кафе, обещал показать Москву. Говорил, что у него квартира в Коптево, работа в крупной компании, что ей не придётся ни в чём нуждаться. Она поверила. Уволилась с работы в местной поликлинике, собрала вещи в два чемодана и переехала. Квартира оказалась однушкой с ремонтом десятилетней давности, пахло линолеумом и старой краской. Но тогда казалось — это неважно. Главное, что они вместе.
Теперь она понимала: тогда она обменяла свою жизнь на чужую.
Утром Ира проводила Соню в садик и поехала на работу. Стоматологическая клиника на Дмитровском шоссе встретила привычным запахом антисептика и тихим гулом бормашины из кабинета. Ира села за стойку администратора, включила компьютер, открыла журнал записи.
— Ирочка, а ты не забыла Семёнову на четыре записать? — Олег Викторович, главврач, вышел из кабинета с чашкой кофе.
— Записала, Олег Викторович. На четверг, пятнадцать ноль-ноль.
— Молодец. Кстати, как насчёт соцсетей? Я тут подумал — может, нам страницы завести? Конкуренты уже все там.
Ира выпрямилась, почувствовав, как внутри что-то оживает.
— Я могу попробовать. Я видела, как другие клиники ведут страницы, почитала статьи…
Олег Викторович рассмеялся, похлопал её по плечу.
— Тебе бы с записями не путаться, Ирочка, а ты про соцсети. Нет, я лучше специалиста найму. Это серьёзное дело, понимаешь?
Он ушёл в кабинет. Ира сидела, глядя в экран компьютера, и чувствовала знакомую пустоту в груди. Опять. Всегда так. Никто не воспринимает её всерьёз — ни дома, ни на работе.
На обеденном перерыве она вышла на улицу за компанию с Тамарой, которая пошла покурить, — медсестрой лет сорока пяти с усталыми глазами и крепкими руками. Сама Ира не курила, просто стояла рядом, грея руки в карманах куртки.
— Видела, как он тебя послал? — Тамара затянулась, выпустила дым в холодное ноябрьское небо.
— Видела.
— Ты способная, Ир. Просто здесь тебя никогда всерьёз не воспримут. Ты для них — девочка на телефоне.
— А что мне делать? — Ира обхватила себя руками, пытаясь согреться.
— Учись чему-нибудь. Фриланс, удалёнка. Сейчас полно курсов. Дизайн, тексты, что угодно. Я вон племяннице посоветовала — она за полгода на веб-дизайне больше стала зарабатывать, чем я тут за год.
Тамара затушила сигарету, посмотрела Ире в глаза.
— Только реши для себя: ты хочешь всю жизнь быть удобной? Дома удобной женой, на работе удобной девочкой? Или всё-таки попробуешь что-то своё?
Вечером Ира уложила Соню спать, убрала на кухне и села за старенький ноутбук. Борис смотрел телевизор в комнате, не обращая на неё внимания. Она открыла поисковик и набрала: «курсы веб-дизайна онлайн».
Экран засветился результатами поиска. Десятки курсов, обещающих научить с нуля. Ира кликала на ссылки, читала описания, смотрела примеры работ выпускников. Внутри что-то тёплое и давно забытое шевелилось — то самое чувство, которое она испытывала в школе, когда рисовала.
Тогда, в девятом классе, учительница по ИЗО хвалила её акварели. Не шедевры, конечно, не Пикассо, но получалось живо, с душой. Она даже участвовала в районном конкурсе, заняла третье место с пейзажем осеннего парка. Мать повесила грамоту на стену и гордилась, показывала соседям. После школы Ира хотела поступить в художественное училище, но денег не было, да и мать отговорила: «Художники голодают, иди в медицинское». Она послушалась. Поступила в медучилище, потом работала регистратором в поликлинике. Рисование осталось где-то в прошлом, как детская мечта.
А теперь вот веб-дизайн. Это же тоже рисование, только на компьютере. Цвета, композиция, формы. Может, у неё получится?
Ира открыла один из сайтов, стала заполнять форму регистрации. Курс обещал научить создавать сайты и лендинги за четыре месяца, с нуля до первого заказа. Она нажала «отправить заявку» и закрыла ноутбук. Сердце билось быстро, будто она совершила что-то запретное.
Ночью, когда она сидела за первым уроком в наушниках, в комнату заглянула Соня. Босиком, в пижаме с зайчиками, потирая глаза.
— Мам, ты чего не спишь?
Ира сняла наушники, улыбнулась.
— Учусь, солнышко. Иди в кровать, холодно же.
— А чему учишься? — Соня подошла, забралась к ней на колени.
— Рисовать. Только не на бумаге, а на компьютере. Вот смотри, — она показала на экран с макетом визитки.
— Красиво, — девочка зевнула. — Ты всегда так красиво умела?
Ира обняла дочку, прижала к себе.
— Раньше умела. Потом забыла. А теперь вспоминаю.
Через два дня на почту пришло письмо с подтверждением регистрации. Ира открыла его вечером, но забыла закрыть вкладку. Утром Борис зашёл на кухню, заглянул в ноутбук.
— Это что? — он ткнул пальцем в экран.
Ира обернулась, вытирая руки о фартук.
— Я записалась на курсы. По веб-дизайну.
Борис присвистнул, усмехнулся.
— Дизайнер? Серьёзно? Ты, которая в школе, наверное, еле-еле рисовала?
— Я хорошо рисовала, — тихо сказала она. — Даже в конкурсе участвовала.
— Ну да, конечно, — он махнул рукой. — Районный конкурс в провинции — это, конечно, уровень. Ира, ты понимаешь, сколько там конкуренция? Тысячи дизайнеров, которые учились годами. А ты думаешь, четыре месяца онлайн-курсов — и всё?
Она сжала края фартука.
— Я просто хочу попробовать. И раз тебя не устраивает моя работа, уволюсь и буду работать дизайнером. К тому же мне это нравится.
— Попробовать, — он покачал головой. — Ты итак сидишь у меня на шее, а теперь ещё и всякую дичь выдумываешь.
Он взял куртку и вышел. Ира стояла на кухне, глядя в окно. Слова Бориса эхом отдавались в голове, но где-то глубоко внутри крепло другое чувство — упрямство.
Днём, когда Ира вернулась с работы, в квартире уже сидела Валентина Петровна, свекровь. Она имела свой ключ и заходила без предупреждения. Сидела на диване, оглядывая комнату недовольным взглядом.
— Ирочка, что-то у тебя сегодня беспорядок, — сказала она, кивая на немытую посуду в раковине и разбросанные игрушки Сони.
Ира сняла куртку, повесила на вешалку.
— Не успела прибрать, Валентина Петровна. Работы много.
— Какой ещё работы? — свекровь подняла бровь. — Ты же в клинике сидишь, телефон держишь.
— Я осваиваю новую профессию. Учусь дизайну, — Ира прошла на кухню, начала складывать посуду в раковину.
Валентина Петровна поджала губы.
— О семье нужно думать в первую очередь. Борис такое не терпит, весь в меня пошёл. Всегда должно быть чисто и вкусная еда на столе. Мужчина не должен приходить в бардак.
Ира молча включила воду, начала мыть тарелки. Руки дрожали, но она не повернулась.
— Слышишь меня? — голос свекрови стал жёстче.
— Слышу, — тихо ответила Ира.
Валентина Петровна ушла через полчаса, оставив после себя тяжёлое чувство вины и стыда. Ира сидела на кухне с алюминиевой кружкой в руках, глядя на разобранные игрушки Сони. Хотелось всё бросить, забыть про курсы, вернуться к привычной жизни. Но что-то внутри не давало сдаться.
На следующий день на работе она не выдержала, вышла на улицу с Тамарой, которая пошла покурить. Прислонилась к стене клиники, обхватив себя руками.
— Что случилось? — Тамара затянулась, посмотрела на неё внимательно.
— Свекровь приходила. Сказала, что я о семье должна думать, а не ерундой заниматься.
— Ерундой, — Тамара усмехнулась. — Ира, ты понимаешь, что они тебя просто боятся? Боятся, что ты станешь независимой и уйдёшь. Вот и давят.
— Может, мне правда бросить эту затею?
— Ни в коем случае, — Тамара бросила окурок, растоптала. — Продолжай. Иначе так и будешь всю жизнь слушать, что ты никто.
Вечером Борис пришёл поздно, хмурый. Прошёл на кухню, открыл холодильник.
— Ужина нет?
— Не успела, — Ира сидела за ноутбуком, доделывала задание по курсу. — Могу пельмени сварить.
— Пельмени, — он хлопнул дверцей холодильника. — Я целый день вкалываю, а дома даже нормально поесть нельзя. Ты вообще чем занимаешься? Опять в компьютере сидишь?
Соня выглянула из комнаты, испуганно посмотрела на отца.
— Папа, не кричи на маму.
— Иди в комнату, — резко сказал Борис.
Ира закрыла ноутбук, встала.
— Сейчас сварю.
— Не надо. Сам разогрею что-нибудь, — он прошёл мимо неё, не глядя.
Ира вернулась к ноутбуку, но пальцы не слушались. Села, уронив руки на стол. В комнате Соня тихо плакала — слышала крик отца. Ира встала, пошла к дочке, обняла.
— Всё хорошо, солнышко. Папа просто устал.
— Ты не виновата, мама, — прошептала Соня, уткнувшись ей в плечо.
Через неделю Ира зарегистрировалась на всех фриланс-площадках, какие нашла. Разослала свои учебные работы, составила простое портфолио. Цену за услугу поставила минимальную — нужно же с чего-то начинать. Тамара помогла составить описание, подсказала как правильно оформить профиль.
Долго ждать не пришлось. Первым откликнулся Сергей, владелец небольшого семейного кафе на юге Москвы. Ему нужен был простой одностраничный сайт с меню и контактами. Ира ответила, показала примеры. Он согласился.
Она работала по ночам, когда все спали. Подбирала шрифты, рисовала макет, искала фотографии. Соня иногда просыпалась, садилась рядом с альбомом и фломастерами, рисовала свои картинки, пока мама стучала по клавишам. Борис несколько раз заходил на кухню, молча наливал воду и уходил, не говоря ни слова.
Когда сайт был готов, Сергей перевёл деньги. Пятнадцать тысяч рублей. Ира смотрела на уведомление на экране телефона и чувствовала, как внутри всё переворачивается. Первые деньги, заработанные своим трудом. Своими идеями. Не за запись пациентов, не за улыбки у стойки — за то, что создала она сама.
Через день пришёл второй заказ. Женщина искала дизайнера для визиток и флаера. Небольшая работа, но тоже деньги. Ира согласилась, начала делать. И тут поняла — не тянет. Днём клиника, вечером дом, ночью заказы. Соня почти не видит её, голова раскалывается от недосыпа, руки дрожат от усталости.
Она достала тетрадь с расчётами. Если будет ещё два-три заказа в месяц по такой же цене — хватит на комнату в коммуналке, еду, одежду для Сони. Можно попробовать.
На следующее утро Ира написала заявление об увольнении. Олег Викторович удивился, пробежал глазами по строчкам.
— Серьёзно? А куда пойдёшь?
— На фриланс. Буду дизайнером.
Он покачал головой, усмехнулся.
— Ну что ж, удачи, Ирочка. Только не обижайся, если не получится. Всегда можешь вернуться.
Ира вышла из клиники и впервые за много лет почувствовала не страх, а лёгкость.
Домой Ира вернулась к обеду. Борис сидел на диване с телефоном, даже не поднял глаз.
— Уволилась, — сказала она, снимая куртку.
Он медленно опустил телефон, посмотрел на неё так, будто не расслышал.
— Что?
— Я уволилась. Сегодня последний день отработала.
Борис встал, прошёл к ней. Лицо каменное.
— Ты шутишь?
— Нет. Я буду работать дизайнером. У меня уже два заказа, скоро будет больше.
Он рассмеялся — коротко, зло.
— Два заказа. Ира, ты вообще соображаешь? На что жить будешь? На эти копейки за твои картинки?
— На свои деньги, — она подняла подбородок. — Заработанные своим трудом.
Борис подошёл ближе, нависая над ней.
— Своим трудом? Ира, ты вообще соображаешь? На что жить будешь? На эти копейки за твои картинки?
— У меня уже два заказа, скоро будет больше!
— Два заказа, — он рассмеялся. — И ты думаешь, этого хватит?
Раздался звонок в дверь. Борис открыл — на пороге стояла Валентина Петровна. Она вошла, сняла пальто, прошла в комнату.
— А что вы такие взволнованные?
Борис обернулся к матери.
— Она уволилась. Решила, что дизайнером станет. По компьютеру картинки рисовать.
Свекровь присела на край дивана, сложила руки на коленях.
— Ирочка, ты понимаешь, что делаешь? Семья — это ответственность. Борис для вас всё делает, работает не покладая рук, а ты мечешься со своими выдумками.
— Это не выдумки, — Ира сжала руки в кулаки. — Я училась три месяца, у меня уже есть заказы, люди платят за мою работу.
— Люди платят, — Валентина Петровна покачала головой. — А коммунальные кто платит? Еду кто покупает? Одежду ребёнку? Борис всё это тянет один, а ты вместо того чтобы его поддержать…
— Я его поддерживаю! — голос Иры сорвался на крик. — Я готовлю, убираю, вожу Соню в садик, работала на двух работах!
— Работала, — усмехнулся Борис. — Записывала бабушек к зубному. Какая это работа?
— Хоть какая-то! — Ира повернулась к нему. — А теперь у меня будет настоящая!
Борис подошёл ближе, посмотрел на неё сверху вниз.
— Ты, милая, живёшь столько лет за мой счёт, в моей квартире, и смеешь ещё мне перечить?
— Совершенно верно, — кивнула Валентина Петровна. — Борис прав. Ты должна быть благодарна.
Что-то внутри Иры лопнуло. Все эти годы, все унижения, все «ты гость», «моя квартира», «сидишь на шее» — всё это поднялось одной горячей волной.
— Да что вы вообще знаете обо мне?! — она почти кричала, и Соня выглянула из комнаты, испуганная. — За все эти годы вы только и делали, что давили и командовали вместе со своим сыночком! Я готовила, убирала, растила ребёнка, работала — и всё не так! Всегда я виновата, всегда я должна!
— Ты поосторожнее со словами, — Борис шагнул к ней, голос стал жёстким. — Иначе вылетишь отсюда прямо сейчас, как пробка из бутылки.
Ира посмотрела ему в глаза и впервые не отвела взгляд.
— Я и не собираюсь здесь оставаться. Живите вдвоём — мама и сыночек. Мы с Соней уходим.
Валентина Петровна осеклась, поднялась с дивана.
— Ирочка, не кипятись. Повздорили и хватит. Остановись, не делай глупостей.
— Я шесть лет делала глупость, — спокойно сказала Ира. — Терпела. Больше не буду.
Она прошла в комнату, достала из шкафа старую спортивную сумку. Документы, одежда для себя и Сони, детские альбомы с рисунками, алюминиевая кружка. Соня стояла рядом, держась за её руку.
— Мам, мы правда уходим?
— Да, солнышко.
— Насовсем?
— Насовсем.
Борис стоял в дверях, смотрел молча. Валентина Петровна пыталась что-то говорить, но Ира не слушала. Собрала вещи, позвонила сестре Лене.
— Лен, можем к тебе приехать? Ненадолго, пока комнату не найду.
— Приезжайте прямо сейчас, — сестра даже не спросила причину.
Утром они с Соней ехали в метро с сумкой и рюкзаком. Лена встретила их на пороге, посмотрела на вещи, округлила глаза.
— Ты что, из дома ушла?
— Да.
— В смысле насовсем?
— Да, Лен. С меня хватит, — Ира поставила сумку на пол. — Остальные вещи позже перевезу.
Лена обняла её, прижала к себе.
— Господи, это очень серьёзный шаг. Проходите, сейчас чай поставлю.
Вечером, когда Соня заснула, Ира коротко рассказала — про увольнение, про свекровь, про угрозы Бориса. Лена слушала молча, только качала головой.
— Давно пора было, — сказала она наконец. — Слушай, у меня есть знакомая, она как раз комнату сдаёт в коммуналке. Можешь пока у неё снять, я попрошу по минималке дать.
— Спасибо, — Ира сжала её руку. — Я не знаю, что бы без тебя делала.
— Ты бы справилась, — улыбнулась Лена. — Просто со мной чуть легче.
Через неделю Ира посмотрела ту комнату — на окраине Бутово, в коммуналке. Маленькая, с одним окном, но с балконом, который выходил на парк. Она купила махровый ковёр, постелила его на пол — мягкий, тёплый, уютный. Повесила на стену рисунок Сони «Мама-солнышко», поставила на стол ноутбук, достала алюминиевую кружку.
Заказов приходило всё больше. Сергей рекомендовал её знакомым, те — своим. Ира работала по вечерам, когда Соня делала уроки или рисовала рядом. Днём водила дочку в садик, вечером готовила ужин, потом садилась за компьютер.
Через два месяца пришло сообщение от Бориса: «Ира, давай поговорим. Я всё обдумал. Возвращайся. Начнём сначала.»
Она смотрела на экран телефона, перечитывала слова. Когда-то она бы согласилась. Из страха, из привычки, из желания, чтобы у Сони был отец рядом.
Теперь она просто написала: «Нет. Мне здесь хорошо.»
И заблокировала номер.
Вечером они с Соней сидели на балконе, укутавшись в плед. Внизу шумел парк, ветер качал ветки деревьев. Соня прижималась к маме, грызла яблоко, болтала ногами.
— Мам, а ты счастливая?
Ира обняла дочку, поцеловала в макушку.
— Да, солнышко. Впервые за много лет — счастливая.
В почте лежало письмо от постоянного клиента — Сергей рекомендовал её владельцу сети кофеен. Хотят долгосрочное сотрудничество, редизайн сайтов.
Ира закрыла телефон, посмотрела на парк за окном. На маленькую комнату, где им было тесно, но своё. На махровый ковёр, по которому так приятно ходить босиком. На дочку, которая больше не слышит криков и упрёков.
Она наконец поняла: дом — это не стены и не квадратные метры. Дом — это место, где тебя не стыдят за то, кто ты есть. Где можно дышать полной грудью и не бояться сделать что-то не так.
Она больше не гостья в чужой жизни. Она дома.
Приехав на собственную дачу, Марина даже опешила от увиденного и не сразу нашлась, что сказать