— Лен, он тебя не любит. Ты это видишь?
Светлана поставила чашку на стол так резко, что чай плеснул на блюдце. Лена вздрогнула, отвела взгляд к окну.
— У него просто проект важный. Сеть расширяется, новые точки открывают…
— Проект, — Света поджала губы. — Лен, он торговый представитель, а не гендиректор. Какие проекты в десять вечера?
Лена сжала кружку обеими руками, чувствуя, как тепло уходит из пальцев.
— Света, не надо. Всё нормально.
Подруга помолчала, потом наклонилась ближе:
— Когда он последний раз спрашивал, как у тебя дела? Интересовался твоими заказами, макетами? Хоть раз?
Лена открыла рот, чтобы ответить, но слова застряли в горле. Она не помнила. Правда не помнила.
— Вот именно, — тихо сказала Светлана и допила остывший чай.
Вечером Роман вернулся после девяти. Бросил куртку на спинку стула, прошёл на кухню, открыл холодильник. Лена подогревала ужин, накрывала на стол.
— Как день прошёл? — спросила она, ставя перед ним тарелку с котлетами.
— Нормально, — он уткнулся в телефон, листая что-то на экране.
— Встреча с новым поставщиком был
— Ага.
Вилка со звоном ударилась о край тарелки. Роман даже не поднял глаз. Лена села напротив, смотрела на его лицо — сосредоточенное, отсутствующее. Будто она невидимка.
Раньше он рассказывал о работе. Про смешные случаи с клиентами, про новые товары, которые привозили на склад. Они сидели вот так же на этой кухне, и он смеялся, показывал фотографии витрин. А она слушала, подливала чай, и казалось, что так будет всегда.
Теперь только тиканье часов на стене да стук вилки о тарелку.
— Рома, у нас же завтра к ювелиру, — напомнила Лена. — В два часа. Ты помнишь?
— Ага, помню, — он не отрывался от экрана.
— Мой отец хотел с нами поехать. Поможет выбрать.
Роман пожал плечами:
— Как хочешь.
В субботу они втроём стояли у витрины на Тверской. Продавщица раскладывала кольца на бархатной подушечке, рассказывала про пробы и камни. Лена примеряла, смотрела на отражение в зеркале. Роман стоял в стороне, снова в телефоне.
— Ромочка, тебе какое нравится? — спросила она, показывая кольцо с гранатом.
Он скользнул взглядом по витрине:
— Да какая разница. Бери какое хочешь.
Виктор Петрович стоял рядом, молча наблюдал. Когда продавщица отошла за документами, он тихо сказал дочери:
— Заметил, он на кольца даже не смотрит. Только на ценники.
Лена сжала губы, но ничего не ответила.
Вечером они пошли ужинать в кафе недалеко от дома. Официант принёс счёт, Роман полез в карман куртки, потом в другой, потом хлопнул себя по джинсам.
— Блин, кошелёк в машине забыл.
Лена молча достала карту, приложила к терминалу. Роман уже листал меню десертов.
— Возьмём тирамису?
Это был уже третий раз за месяц. Третий «забытый кошелёк». Лена смотрела на него и вспоминала слова Светы: «Когда он последний раз за что-то платил?»
В воскресенье приехала Тамара Николаевна. Появилась в дверях с двумя пакетами продуктов и сразу прошла на кухню, как к себе домой.
— Леночка, я вам борща наварила. Ромочка любит с мясом, жирненький. Ты, я вижу, не очень готовишь, он у меня похудел весь.
Лена стояла у плиты, чувствуя, как щёки горят.
— Тамара Николаевна, спасибо, но я…
— Ничего-ничего, не благодари, — свекровь уже раскладывала судочки по полкам холодильника. — Мужчину нужно кормить. А то смотрю — у вас тут одни салатики да йогурты.
Роман сидел в комнате перед телевизором, делая вид, что не слышит разговора.
Тамара Николаевна налила себе чай, села напротив Лены:
— Платье-то выбрала? А то Ромочка у меня эстет, любит, чтобы невеста красивая была. Его Юля, бывшая, та всегда при параде ходила. Знаешь, из приличной семьи девочка. Отец своё дело держит.
Лена сжала чашку, чувствуя, как внутри всё сжимается в тугой узел.
— Выбрала, — тихо сказала она.
— Ну и хорошо. Только не экономь, Леночка. Свадьба — дело серьёзное. Гости у нас привыкли к уровню.
Когда свекровь наконец уехала, Лена вышла на балкон. Стояла, обхватив себя руками, смотрела на огни района. В комнате на стене висела фотография — их поездка на Валдай прошлым летом. Роман обнимал её, улыбался, смотрел прямо в камеру. Счастливый.
Она повернулась, посмотрела в окно на своё отражение. Где тот человек, который смеялся рядом с ней на той фотографии? И где она сама?
На следующий день Лена поехала к родителям. Мать накрывала на стол, отец читал газету на веранде. Обычное воскресенье в их доме на окраине.
— Как подготовка к свадьбе? — спросила Людмила Ивановна, наливая чай. — Три недели осталось, волнуешься?
Лена кивнула, размешивая сахар в чашке.
— Ресторан забронирован, платье выбрала. Остались мелочи.
— А Рома помогает? — мать села рядом. — Или всё на тебе?
— Он занят. Работа у него сейчас напряжённая.
Людмила Ивановна хотела что-то сказать, но промолчала. Виктор Петрович вошёл с веранды, сел во главе стола.
— Лен, скажи честно, — он посмотрел дочери в глаза, — ты уверена в этом человеке?
— Пап, при чём тут…
— При том, что я его на сквозь вижу, — отец не повышал голоса, но говорил твёрдо. — Вчера в ювелирном он на кольца даже не смотрел. Только цены проверял. Выбирал самое дешёвое и делал вид, что ему всё равно.
Лена сжала чашку.
— Может, он просто не разбирается…
— Лена, — отец наклонился вперёд, — мужчина, который любит, хочет лучшее для своей невесты. Он даже не спросил, какое кольцо тебе нравится. Ему было плевать.
— Витя, не надо, — тихо сказала мать.
— Надо, Люда. Наша дочь выходит замуж за человека, который полгода живёт в её квартире и ни копейки не вкладывает. Коммунальные кто платит? Продукты кто покупает? Она. А он что? «Забыл кошелёк».
Лена почувствовала, как горло сжимается.
— Он сейчас копит на свадьбу…
— На какую свадьбу? — Виктор Петрович достал из кармана сложенную бумагу, положил на стол. — Вот расписка. Он брал у нас сто пятьдесят тысяч два месяца назад. Сказал — на обручальные кольца тебе в подарок. Мы дали, думали, хороший знак.
Лена взяла бумагу дрожащими руками. Почерк Романа, его подпись, дата — начало сентября.
— Но кольца я сама оплатила вчера, — прошептала она. — Сама.
— Вот именно, — отец откинулся на спинку стула. — Куда делись деньги, Лена? Мы молчали, не хотели портить отношения перед свадьбой. Но я больше молчать не могу. Этот человек тебя использует.
Людмила Ивановна обняла дочь за плечи:
— Леночка, мы не против твоего выбора. Но мы видим, что ты несчастлива. Ты изменилась за этот год. Стала тише, всё время оправдываешься, защищаешь его.
Лена сидела, глядя на расписку. Сто пятьдесят тысяч. Роман никогда не говорил, что брал деньги у её родителей. Никогда.
— Я поговорю с ним, — выдавила она наконец.
— Поговори, — кивнул отец. — Но помни: если человек врёт о деньгах, он врёт и обо всём остальном.
Вечером, когда Лена вернулась домой, Роман лежал на диване с планшетом. Она села рядом, положила расписку на журнальный столик.
— Что это? — он даже не посмотрел.
— Ты брал у моих родителей деньги.
Роман поднял глаза, скользнул взглядом по бумаге.
— А, ну да. Занял на время. Верну.
— На что занял, Рома? Ты сказал им — на кольца. Но кольца я оплатила сама.
Он пожал плечами:
— Ну, пришлось потратить на другое. Машину чинил, долги закрывал. Верну же, чего ты паришься?
— Чего я парюсь? — Лена почувствовала, как внутри поднимается волна. — Ты взял деньги под ложным предлогом! Это называется обман!
— Лена, не устраивай сцену, — он раздражённо отложил планшет. — Мы же пара. Деньги в семье общие. Твои родители — это и мои родители.
— Мы ещё не семья.
— Ну так через три недели будем. В чём проблема?
Лена смотрела на него и не узнавала. Когда они познакомились полтора года назад, он был другим. Внимательным, заботливым. Приносил цветы просто так, звонил в обед спросить, как дела. Целовал в лоб и говорил, что она — самая лучшая.
А теперь сидел с недовольным лицом и не понимал, почему она расстроена.
— Рома, нам нужно серьёзно поговорить.
— О чём? — он потянулся за планшетом.
— Обо всём. О нас. О том, что происходит.
Он вздохнул, как будто она просила его вынести мусор:
— Слушай, я устал. Давай завтра, ладно?
Встал, пошёл в спальню. Лена осталась сидеть на диване, глядя на расписку. Сто пятьдесят тысяч. Ложь. Равнодушие.
Телефон завибрировал — сообщение от Светланы: «Как дела? Поговорила с ним?»
Лена начала набирать ответ, потом стёрла. Что она могла написать? Что отец прав? Что она сама видит правду, но боится её признать?
Она положила телефон и закрыла глаза. В голове звучал голос отца: «Если человек врёт о деньгах, он врёт и обо всём остальном».
Ночью она не спала. Лежала, смотрела в потолок. Роман спал рядом, отвернувшись к стене. Раньше они засыпали в обнимку. Он гладил её по волосам, шептал что-то смешное на ухо.
Теперь между ними было пустое пространство. Холодное и чужое.
На следующий вечер Роман вернулся поздно. Лена сидела на кухне с чаем, ждала его. Он бросил сумку в прихожей, прошёл мимо.
— Рома, подожди.
Он остановился, обернулся.
— Нам правда нужно поговорить.
— О чём опять? — в голосе раздражение.
Лена набрала воздуха:
— Скажи честно. У тебя кто-то есть?
Повисла тишина. Роман смотрел на неё, лицо непроницаемое.
— С чего ты взяла?
— Ты постоянно задерживаешься. Не говоришь, где был. В телефоне всё время сидишь.
Он усмехнулся:
— Серьёзно? Ты устраиваешь допрос?
— Я просто хочу знать правду.
Роман прошёл на кухню, налил себе воды. Выпил медленно, поставил стакан в раковину. Отвернулся, смотрел в окно.
— Иногда люди встречаются. Просто так, по работе. Выпьют, поговорят… Это ничего не значит.
Лена почувствовала, как холодеет внутри.
— С кем ты встречался?
— Да с разными, — он пожал плечами, не оборачиваясь. — Клиенты, коллеги. Бывшие знакомые тоже бывают.
— Бывшие?
Пауза. Слишком долгая пауза.
— Ну да. Юлька звонила пару месяцев назад. Мы просто поужинали, вспомнили старое. Лен, это было ничего такого. Просто ужин.
Голос его звучал ровно, но взгляд скользил по стенам, по полу — куда угодно, только не на неё.
— Просто ужин, — повторила Лена.
— Да. Ты чего накручиваешь себя?
Она смотрела на его спину, на то, как напряжены плечи, как он сжимает стакан в руке. На то, как он не может посмотреть ей в глаза.
— А почему ты мне не сказал тогда?
— Говорить-то о чём? Встретились, поболтали, разошлись. Зачем расстраивать тебя по пустякам?
— По пустякам, — она медленно встала. — Рома, посмотри на меня.
Он обернулся, лицо непроницаемое.
— Что?
Лена смотрела ему в глаза и видела. Видела всё. То, как он отводит взгляд. Как сжимаются губы. Как дёргается скула. Она прожила с ним полтора года и научилась читать эти знаки.
— Спасибо, — тихо сказала она.
— За что?
— За честность.
Он нахмурился, не понимая, издевается она или нет. Потом махнул рукой и вышел из кухни.
Он вышел из кухни. Лена сидела одна, сжимая холодную чашку. Внутри не было ни крика, ни слёз. Только пустота и странная ясность: что-то безвозвратно сломалось.
На следующий день Светлана приехала с бутылкой вина и плошкой клубники. Села на кухне, налила два бокала.
— Рассказывай. Что он сказал?
Лена молчала, крутила бокал в руках.
— Лен, ну же.
— Он встречался с бывшей. Юлей. Говорит — просто ужин. Но я видела его лицо, Свет. Он врал.
Светлана выдохнула, отпила вина.
— Лена, мне нужно тебе кое-что сказать.
Что-то в её голосе заставило Лену поднять глаза.
— Год назад он звонил мне. Просил тридцать тысяч в долг. Сказал — на сюрприз для тебя, на день рождения. Я дала. — Света сжала бокал. — Ты что-то получила на день рождения?
Лена медленно покачала головой. На прошлый день рождения Роман подарил букет. Дешёвых роз из ларька у метро.
— Он взял деньги и соврал, — Светлана наклонилась ближе. — Мне. Твоим родителям. Наверняка ещё кому-то. Лен, он тебя использует. Просто живёт за твой счёт и врёт.
Лена чувствовала, как внутри всё сжимается. Злость, обида, стыд — всё смешалось в один тугой ком.
— Почему ты раньше не сказала?
— Думала, может, правда на подарок. Не хотела портить отношения. Но теперь… — Света взяла её за руку. — Лен, хватит. Отмени эту свадьбу.
Когда подруга ушла, Лена долго сидела на кухне, глядя в пустоту. Потом встала, прошла в комнату. Роман оставил планшет на диване — заряжался от розетки. Она взяла его машинально, хотела положить на стол.
Экран загорелся. Мессенджер был открыт.
Лена замерла. Не хотела смотреть. Но пальцы сами пролистали вверх.
Переписка с «Юлей». Сообщения за последние два месяца. Сердечки, смайлики. «Скучаю». «Когда увидимся?». «Она ничего не знает?».
А ниже — групповой чат с друзьями Романа. Его сообщение от недели назад: «Живу у Лены, пока копим на свадьбу. Она вкладывается, я пока на паузе «.
Лена читала и не чувствовала ничего. Онемение. Будто это происходит не с ней.
Она положила планшет обратно, прошла в спальню. Открыла шкаф, начала доставать его вещи. Рубашки, джинсы, кроссовки. Складывала в его старый чемодан, который стоял на антресолях. Руки двигались механически, без эмоций.
Утром она поехала в салон на Тверской. Инна Сергеевна, продавщица, встретила её улыбкой:
— Лена! За платьем?
— Хочу вернуть.
Улыбка погасла.
— Но свадьба же через две недели…
— Свадьбы не будет, — Лена положила на стойку квитанцию. — Верните, сколько сможете.
Инна Сергеевна молча кивнула, ушла в подсобку. Вернулась с деньгами — вычли задаток, пятнадцать тысяч потеряны.
— Держитесь, дорогая, — тихо сказала она.
Лена вышла из салона, села в машину. Позвонила в ресторан.
— Добрый день, это Лена Сергеева. Я бронировала банкет на двадцать седьмое. Хочу отменить.
— Но у вас же через две недели! Мы уже закупили продукты, составили меню…
— Я понимаю. Сколько штраф?
Администратор Алёна вздохнула:
— Тридцать процентов от суммы. Двадцать тысяч.
— Хорошо.
— Лена… вы не первая, кто отменяет в последний момент. Лучше сейчас, чем через год подавать на развод.
Лена кивнула, положила трубку. В горле стоял ком, но внутри появилось странное спокойствие. Она всё сделала правильно.
Лена приехала к родителям. Отец сидел на веранде, мать готовила обед. Она рассказала всё — про деньги, про переписку, про Юлю, про циничное сообщение в чате.
Виктор Петрович слушал молча. Когда она закончила, встал, обнял дочь.
— Молодец, что решилась. — Он отстранился, посмотрел ей в глаза. — Это не мужчина, Лен. Я давно это понял. Настоящий любящий мужчина всё давно взял бы в свои руки — и свадьбу, и расходы, и ответственность. А этот… — он покачал головой. — Не нужна тебе эта ошибка природы, поверь мне.
Людмила Ивановна вытирала слёзы фартуком:
— Леночка, ты так долго терпела…
— Я боялась, — Лена смотрела на мать сквозь слёзы. — Боялась остаться одна. Думала, что я что-то делаю не так. Что если постараюсь сильнее, всё наладится.
— Нельзя исправить того, кто не хочет меняться, — сказал отец. — Ты не виновата.
Вечером Роман вернулся домой. Увидел чемодан у двери, нахмурился:
— Что это?
— Твои вещи, — Лена стояла у окна, не оборачиваясь. — Собирай остальное.
— Лен, ты чего?
Она развернулась. Лицо спокойное, но глаза горят.
— Я видела переписку. С Юлей. И с твоими друзьями.
Он побледнел. Глаза забегали по сторонам.
— Лен, это не то, что ты думаешь…
— «Она вкладывается, я на паузе», — Лена процитировала по памяти. — Это ты написал? Или мне показалось?
— Я пошутил! Ребята же знают, что я…
— Знаешь, что больше всего бесит? — она шагнула к нему. — Не измена. Не вранье про деньги. А то, что ты считал меня дурой. Думал, я буду терпеть бесконечно. Что мне некуда деться. Что я такая дурочка влюблённая, которая всё стерпит.
— Лена, давай спокойно поговорим…
— Никаких разговоров, Ромочка, — голос её звучал твёрдо. — Собирай вещи. Прямо сейчас.
— Ты серьёзно? — он попытался улыбнуться. — Из-за какой-то переписки?
— Из-за того, что ты год жил за мой счёт, врал моим родителям, моей подруге, мне. Использовал меня. И даже сейчас не извиняешься, а пытаешься обесценить мои чувства.
Роман стоял, не зная, что сказать. Лена прошла мимо него, открыла дверь.
— У тебя десять минут. Или уходишь с тем, что на тебе.
Он понял — игра окончена. Прошёл в спальню, начал запихивать вещи в чемодан. Лена стояла у двери, смотрела, как он суетится. Раньше она бы пожалела его. Побежала помогать, извинялась бы, уговаривала остаться.
Сейчас она просто ждала, когда он уйдёт.
Роман вышел с чемоданом, остановился на пороге:
— Не ожидал от тебя такого. Свадьбу хотели играть, всё было готово, а ты взяла и всё перечеркнула из-за какого-то пустяка. Лен, ты сейчас просто на эмоциях. Ещё не поздно остановиться, чтобы потом не пожалеть.
Лена посмотрела на него долгим взглядом.
— Пустяк? Ты называешь ложь, измену и год жизни на мои деньги пустяком? — она покачала головой. — Нет, Роман. Не пожалею. Закрой за собой дверь.
Он ушёл. Лена закрыла дверь на замок, прислонилась к ней спиной. Слёзы текли по щекам, но это были не слёзы боли. Это было облегчение.
Она вспомнила, как полтора года назад смотрела на него влюблёнными глазами. Как верила каждому слову, оправдывала каждый поступок, ждала его до ночи и радовалась, когда он наконец приходил. Как думала, что любовь — это терпение. Что если она будет достаточно хорошей, он изменится.
Но судьба оказалась милосерднее. Открыла ей глаза вовремя — не через год брака, не через десять лет, не когда появятся дети. А сейчас. Когда она ещё может начать заново.
Лена вытерла слёзы и выдохнула. Больно. Но она благодарна за эту боль. Потому что она наконец свободна.
В квартире стояла тишина. Светлая, чистая тишина. Лена прошла на кухню, заварила чай. Села у окна, смотрела на вечерний город.
Телефон завибрировал — сообщение от Светланы: «Как ты?»
Лена набрала ответ: «Свободна».
Она допила чай, встала, подошла к стене, где висела фотография с Валдая. Сняла рамку, убрала в шкаф. На стене осталось светлое пятно — след от того, чего больше нет.
Лена смотрела на это пятно и улыбалась. Впервые за долгое время она могла дышать полной грудью. Никто не будет обесценивать её чувства, использовать её доверие, врать и манипулировать.
Она одна. Но она свободна.
И это только начало.
— Твое наследство поделим поровну между всеми, — нагло заявила свекровь за ужином