— Ещё не расписались, а ты уже квартиру делишь? — раздражённо спросила Алина у жениха.

— Ещё не поженились, а ты уже квартиру делишь? — раздражённо спросила Алина у жениха.

Она стояла посреди просторной гостиной своей трёхкомнатной «сталинки», скрестив руки на груди. Высокие потолки с лепниной, казалось, давили на Тараса, делая его фигуру незначительной, но сам он этого не замечал. Он расхаживал по комнате, по-хозяйски оглядывая дубовый паркет, который требовал циклёвки, но всё ещё хранил благородство прошлой эпохи.

— Алина, ну зачем ты так сразу? — Тарас скривил губы в снисходительной улыбке, подходя к широкому подоконнику. — Я же о нас думаю. О нашем будущем. Ты посмотри на эти счета за коммуналку. Это же прорва денег! А ремонт? Тут проводку менять надо, трубы старые. Мы будем вкладывать сюда миллионы, а жизни не увидим.

Алина глубоко вздохнула, стараясь унять поднимающуюся волну неприязни. Ещё месяц назад эти разговоры казались ей заботой практичного мужчины. Теперь же в каждом слове жениха ей слышался звон калькулятора.

— Мне нравится этот дом, Тарас. Здесь жили мои дедушка и бабушка. Это центр, тихий двор. Зачем мне менять это на бетонную коробку на выселках?

Тарас резко развернулся, его глаза загорелись фанатичным блеском.

— Да не на выселки! Мы продадим эту махину, она стоит бешеных денег. Купим хорошую «двушку» в новостройке, пусть и чуть дальше от центра, зато с современным ремонтом. А на разницу… — он сделал паузу, словно смакуя слова. — На разницу мы наконец-то заживём как люди. Купим нормальную машину, а не будем ездить на такси. Съездим на Бали, обновим гардероб. Ты же сама хотела шубу.

— Я не хотела шубу, я сказала, что она красивая. Это разные вещи, — отрезала Алина. — И машина мне не нужна, мне до работы пешком десять минут.

Тарас подошёл ближе, пытаясь обнять её за плечи, но Алина дернулась, уходя от прикосновения.

— Ты мыслишь узко, любимая. Ты сидишь на сундуке с золотом и ешь сухари. Представь: мы подъезжаем к ресторану на кроссовере, у нас новая техника, огромный телевизор во всю стену, робот-пылесос, посудомойка последней модели. Мы молодые, нам нужно жить сейчас, а не хранить эти музейные стены!

Алина смотрела на него и видела не любящего мужчину, а менеджера по продажам, который пытается впарить ей невыгодную сделку. Тарас работал администратором в автосалоне и всегда страдал от того, что окружён роскошью, которая ему не принадлежит. Его тяга к красивой жизни была патологической. Он мог потратить половину зарплаты на брендовые кроссовки, а потом месяц питаться лапшой быстрого приготовления, тщательно скрывая это от окружающих.

— Тема закрыта, — твёрдо сказала Алина, поднимая с журнального столика тяжёлую книгу по искусству, чтобы переложить её на полку. — Мы не продаём квартиру.

Тарас нахмурился, его лицо потемнело.

— Ты эгоистка, Алина. Я пытаюсь оптимизировать наш бюджет, создать фундамент. А ты ведёшь себя как собака на сене. Сама не пользуешься возможностями и мне не даёшь.

Алина резко повернулась, книга в её руках дрогнула.

— Тебе не даю? Тарас, мы ещё не муж и жена. Это моё имущество. И ты к нему не имеешь никакого отношения. Пока что.

— Вот именно! — воскликнул он, пропуская мимо ушей её раздражение. — Пока что! А через неделю мы станем семьёй. Всё будет общее. И проблемы тоже. Я не хочу всю жизнь работать на унитаз в этой квартире.

Он выскочил из комнаты. Алина опустилась в кресло. Тишина квартиры, которую она так любила, теперь казалась зловещей. Она огляделась. Да, ремонт не помешал бы. Но продавать родовое гнездо ради машины и поездок? Это казалось кощунством. Но больше всего её пугала настойчивость Тараса. Он говорил о продаже так, словно вопрос уже решён, и осталось только уломать глупую женщину.

Часть 2. Атака с флангов

Через два дня Алина встретилась со своей старшей сестрой Мариной в кафе во время обеденного перерыва. Марина, женщина прагматичная и проницательная, сразу заметила состояние сестры. Алина ковыряла вилкой салат, глядя в одну точку.

— Ну, выкладывай, — скомандовала Марина, откладывая телефон. — Что этот принц на белом самокате опять выкинул?

— Он не на самокате, — вяло огрызнулась Алина. — Он хочет машину.

— Ах, машину… — протянула сестра. — И, дай угадаю, источником финансирования должна стать твоя «трёшка»?

Алина подняла глаза.

— Он говорит, что это разумно. Что мы сможем купить квартиру поменьше, а на остаток жить полной жизнью.

Марина фыркнула так громко, что на них обернулись с соседнего столика.

— Жить полной жизнью? Алина, очнись! Он гол как сокол. У него за душой ничего нет, кроме амбиций и умения пускать пыль в пол глаза. Он тебя не любит. Он любит твои квадратные метры.

— Не говори так! — Алина вспыхнула, но голос её прозвучал неуверенно. — Он заботится о нас. Он хочет, чтобы нам было легче.

— Ему будет легче, когда он сядет своей пятой точкой в кожаное кресло авто, купленного на твои деньги, — безжалостно чеканила Марина. — Послушай меня. Если мужчина до свадьбы делит шкуру неубитого медведя, который к тому же принадлежит его невесте, то после свадьбы он тебя с этой шкурой и сожрёт. Он альфонс, Алинка. Бытовой, тихий, но ненасытный альфонс.

Алина разозлилась. Ей было обидно слышать правду, облечённую в такие грубые слова. Она бросила салфетку на стол.

— Ты просто завидуешь, что я выхожу замуж, а ты в разводе! — выпалила она, зная, что бьёт по больному.

— Я в разводе, потому что мой бывший тоже любил считать мои деньги, а не варить супы, — спокойно парировала Марина. — Иди, Алина. Но помни: загс — это не финиш, это старт. И если на старте он пытается облегчить твой багаж, то к финишу ты приползёшь босой.

Вечером того же дня скандал разгорелся с новой силой. Тарас пришёл домой взвинченный. Он сразу начал с порога.

— Я нашёл вариант! Риелтор знакомый скинул. «Двушка», ремонт евро, хозяева уезжают, отдают срочно. Если выставим твою прямо сейчас, успеем внести задаток с продажи!

Алина стояла в коридоре, понимая, как усталость сменяется холодной злостью.

— Тарас, я же сказала: НЕТ. Мы не будем продавать квартиру.

Лицо жениха перекосило. Маска заботливого партнёра слетела мгновенно.

— Ты упёртая дура! — заорал он, пнув стоящий в коридоре пуфик. — Ты сидишь на этой куче кирпичей и гниёшь! Из-за твоей тупости мы упускаем шанс! Ты ни черта не понимаешь в жизни, привыкла, что тебе всё на блюдечке принесли! А я кручусь, я пытаюсь вытащить нас из болота!

— Пошёл вон, — тихо сказала Алина.

Тарас осёкся. Он увидел в её глазах не слёзы, а стальной блеск. Он тут же понял, что перегнул палку. До свадьбы оставались считанные дни, и риск потерять главный приз был слишком велик.

— Алинка, прости… — он тут же сменил тон на заискивающий, попытался взять её за руку. — Я сорвался. На работе нервотрёпка, план горит. Я просто так хочу, чтобы у тебя всё было самое лучшее. Я идиот, прости. Я больше слова не скажу про продажу. Честно.

Он выглядел таким виноватым, таким несчастным, что Алина, скрипя зубами, кивнула. Но слова сестры прочно засели в голове.

Часть 3. Великолепная ловушка

На следующий день Алина встретилась с подругой Ольгой. Та, выслушав сбивчивый рассказ, прищурилась.

— Знаешь, подруга, надо менять тактику. Ты идёшь в лобовую атаку, а он уворачивается. Дай ему то, что он хочет. На словах.

— Зачем? — не поняла Алина.

— Чтобы увидеть его истинное лицо. Скажи, что согласна. Что продашь квартиру сразу после свадьбы. Посмотри, как он себя поведёт.

Алина вернулась домой и, собрав всю волю в кулак, сыграла свой маленький спектакль. Она приготовила ужин, зажгла свечи и, когда Тарас расслабился, тихо сказала:

— Я думала над твоими словами. Наверное, ты прав. Глупо держаться за стены. Давай так: сыграем свадьбу, а потом сразу выставим квартиру на продажу. Купим «однушку» на первое время, а деньги… деньги потратим, как ты и говорил. Машина, отдых.

Эффект превзошёл все ожидания. Тарас не просто обрадовался. Он словно засветился изнутри. Он подскочил, схватил Алину на руки, кружил её по комнате, осыпая комплиментами.

— Ты у меня самая умная! Самая лучшая! Ты не пожалеешь, мы так заживём!

Перемены в его поведении в следующие дни были разительными и пугающими. Если раньше он притворялся экономным, то теперь его словно прорвало. Он чувствовал себя миллионером, который просто ждёт перевода средств на счёт.

За три дня до свадьбы Тарас явился домой с новым телефоном последней модели.

— Смотри! — хвастался он, вертя гаджет в руках. — Камера — космос! Надо же соответствовать статусу.

Потом появились новые брендовые рубашки, дорогие часы. Алина смотрела на это с нарастающим ужасом.

— Тарас, откуда деньги? — спросила она, увидев очередной пакет с одеждой. — Мы же ещё ничего не продали.

— Ой, да брось! — отмахнулся он. — Это инвестиции в имидж. Потом сочтёмся. Я же знаю, что деньги будут. Можно себе позволить немного расслабиться.

Он вёл себя нагло, самоуверенно. Перестал спрашивать её мнение. Он уже мысленно потратил деньги от продажи квартиры, расписал каждую тысячу. Алина заметила, что он стал разговаривать с ней по-другому: снисходительно, как с глупым ребёнком, который наконец-то послушался умного взрослого. Уважение? Его и не было, но теперь исчезла даже видимость. Осталась только голая, неприкрытая жадность. Он смотрел на стены квартиры и видел в них пачки купюр.

Часть 4. Кредитная яма

До регистрации брака оставалось два дня. Подготовка шла полным ходом, но Алина чувствовала себя так, словно идёт на эшафот. Интуиция кричала: «Беги!», но разум требовал довести проверку до конца.

Звонок в дверь раздался неожиданно. На пороге стояла Света, младшая сестра Тараса, будущая золовка. Девушка она была простая, болтливая и, в отличие от брата, бесхитростная.

— Привет, Алин! Я тут мимо пробегала, решила занести список гостей со стороны тёти Любы, там правки были, — защебетала Света, проходя на кухню.

Алина поставила чайник. Света выглядела взволнованной, она теребила край скатерти.

— Слушай, Алин… — начала она, когда чай был разлит. — Я вот всё спросить стеснялась. А вы как жить-то планируете? Ну, финансово?

— В смысле? — насторожилась Алина. — Оба работаем.

Света огляделась, понизила голос.

— Ну просто Тарасик… он же такой, увлекающийся. Мама вся извелась уже. Три кредита — это не шутки.

Алина застыла с чашкой в руке.

— Какие три кредита?

— Ну как… — Света округлила глаза. — На кольцо тебе он брал, это ладно. Потом, когда вы заявление подали, он взял ещё один, большой, чтобы задаток за ресторан внести и костюм купить. А вчера мама письмо нашла из банка, он ещё один оформил, потребительский. Купил телефон этот дорогущий и часы. Он ей сказал: «Мам, не парься, Алинка хату продаёт, я всё за месяц закрою и ещё сверху останется».

В кухне повисла тишина. Пазл сложился окончательно.

Тарас был не просто жадным. Он был дураком, который загнал себя в долги, рассчитывая покрыть их за её счёт. Он уже продал её жильё в своей голове и потратил эти виртуальные деньги. Кольцо на пальце Алины внезапно показалось ей тяжёлым и грязным. Он купил его в долг. Ресторан — в долг. Его поцелуи, его «любовь» — всё это было куплено в кредит под залог её имущества.

— Он уверен, что мы продадим квартиру? — спросила Алина ледяным голосом.

— Ну да! Он так радовался. Говорит, наконец-то поживу как человек. А то, говорит, надоело нищебродом притворяться.

Света вдруг осеклась, поняв, что сболтнула лишнее.

— Ой, Алин, ты только не ругайся. Он же для семьи старается…

— Для какой семьи, Света? — Алина встала. — Спасибо, что зашла. Мне нужно подумать.

Проводив испуганную золовку, Алина вернулась на кухню. Страха больше не было. Исчезли сомнения. Внутри поднималась ярость — чистая, горячая, требующая выхода. Это было не просто неуважение. Это было предательство, спланированное и циничное. Он собирался использовать её как ресурс для погашения своих «хотелок».

Вечером Тарас вернулся домой в приподнятом настроении. Он насвистывал какую-то мелодию и нёс в руках пакеты с деликатесами.

— Устроим сегодня праздник! — провозгласил он. — Заказал столик на Мальдивах на медовый месяц. Бронь пока неоплаченная, но я договорился, подержат пару недель. Как раз сделку оформим…

Улыбка на его лице была самодовольной, хозяйской. Он чувствовал себя победителем.

Часть 5. Крах инвестора

Алина сидела в том же кресле, где состоялся их первый разговор о продаже. Но теперь она не выглядела жертвой. Она смотрела на жениха с откровенным презрением.

— Мальдивы? — переспросила она.

— Ага! Пять звёзд, всё включено. Алина, мы заслужили! — Тарас начал выкладывать на стол сыр, колбасу, дорогую рыбу.

Алина резко встала, подошла к столу и одним движением смахнула всё содержимое на пол. Тарелки разбились, продукты разлетелись по старому паркету.

— Ты что творишь?! — взвизгнул Тарас, отпрыгивая. — Ты спятила? Это же денег стоит!

— Денег? — Алина рассмеялась, и этот смех был страшным. — Чьих денег, Тарас? Банка? Тех самых, у которых ты взял три кредита?

Тарас побледнел, его лицо пошло пятнами.

— Откуда ты… Светка звонила? Вот же язык без костей! Алина, успокойся. Это временно. Это перехват. Мы продадим…

— МЫ НЕ ПРОДАДИМ! — заорала Алина так, что зазвенели стёкла в серванте. — НИЧЕГО МЫ НЕ ПРОДАДИМ!

Она схватила со стола тяжёлую вазу, которую Тарас принёс неделю назад («чтобы было стильно»), и с силой швырнула её в стену рядом с его головой. Осколки брызнули в разные стороны. Тарас вжался в дверной косяк, закрывая голову руками. Он никогда не видел её такой. Он ожидал слёз, уговоров, нудной пилёжки, но не этого дикого, необузданного гнева.

— Ты, жалкий пиявец! Ты решил, что нашёл дурочку? Решил поправить свои дела за мой счёт? Машину захотел? На Бали? А работать не пробовал, а не кредиты брать под чужое имущество?

— Алина, прекрати истерику! — попытался он перекричать её, но голос его дрожал. — Мы же договорились! Мы семья! Квартира — это наш актив!

— Квартира?! — Алина подскочила к нему вплотную. — А теперь слушай сюда, инвестор хренов. ЭТА КВАРТИРА МНЕ НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ!

Тарас замер. Его рот приоткрылся, глаза стали совершенно круглыми и пустыми.

— Что?.. Как не принадлежит? Ты же говорила… бабушка…

— Бабушка тут жила! — Алина практически плевала ему слова в лицо. — Но по документам квартира принадлежит моему дяде, который живёт в Канаде! Я здесь просто прописана и присматриваю за жильём! Я не собственник! Я не могу её продать, даже если бы захотела! У меня нет ни метра в собственности, ни копейки за душой, кроме зарплаты!

Это была правда лишь отчасти — квартира была оформлена на отца, и Алина действительно не имела права распоряжаться ею единолично, но для Тараса это прозвучало как смертный приговор.

Он сполз по косяку, но тут же выпрямился, осознавая весь ужас своего положения.

— Врёшь… — прошептал он. — Ты врёшь, чтобы меня напугать.

— Вон отсюда! — крикнула Алина, указывая на дверь. — Забирай свои тряпки, свой телефон в кредит, свои часы кредитные и УБИРАЙСЯ!

— Алина, подожди… А как же свадьба? Ресторан? Я же задаток внёс, его не вернут! Кредиты… Чем я платить буду?

— ПОЧКОЙ! — крикнула Алина и схватила его чемодан, который стоял в углу ещё с прошлой поездки, и швырнула его в коридор. — Мне плевать! Плати чем хочешь! Продавай свой телефон, часы, трусы свои брендовые продавай!

— Ты не можешь так поступить! — Тарас попытался перейти в наступление, его лицо исказилось от злобы и страха. — Тварь! Ты меня подвела! Ты меня обманула! Я рассчитывал…

— Ты рассчитывал меня ограбить! — заорала Алина и схватила с полки его игровую приставку. — Считаю до трёх! РАЗ!

Тарас увидел, как она заносит приставку для броска, и понял — она её сейчас разобьёт. А за приставку он ещё даже первый взнос не внёс.

Он выскочил в коридор, хватая куртку.

— ДВА! — приставка полетела в стену коридора, разлетаясь на куски пластика.

Тарас, спотыкаясь, подхватил чемодан, сунул ноги в ботинки, не зашнуровывая.

— Ты пожалеешь! Кому ты нужна такая бешеная! Нищебродка безквартирная! — верещал он, открывая дверь.

— В три кредита! — захохотала Алина, и её смех эхом разнёсся по подъезду. — ТРИ!

Она с грохотом захлопнула за ним дверь и провернула замок на два оборота.

На улице Тарас стоял под дождём (который, впрочем, совсем не добавлял романтики, а лишь мочил его новый костюм) и с ужасом смотрел на экран новенького телефона. Пришло уведомление из банка: «Напоминаем о предстоящем платеже».

Он стоял один. Без невесты. Без квартиры. С долгами за свадьбу, которой не будет, за кольцо, которое осталось у Алины (она наверняка выбросит его или сдаст в ломбард), и за вещи, которые теперь казались бессмысленным хламом. Его план красивой жизни рухнул, придавив его бетонной плитой реальности.

Алина в квартире пнула остатки приставки ногой. Она чувствовала себя опустошённой, но абсолютно свободной. Пусть квартира и не совсем её, но эта крепость устояла. А крысу вынесли вместе с мусором.