Вероника вернулась в комнату, шатаясь на высоких каблуках. Села на тот же край дивана, но теперь выглядела совсем иначе — сгорбилась, втянула голову в плечи. Яркая бабочка превратилась в серую моль.
Я взяла миску с салатом и последовала за ней.
— Ну что, гости дорогие, — я поставила салат на стол, — давайте продолжим. У нас ведь юбилей. Пятьдесят пять лет моему любимому мужу.
Андрей напрягся. Он знал меня достаточно хорошо, чтобы понять — что-то сейчас произойдёт.
— Давайте я расскажу вам одну историю, — я обвела взглядом гостей. — Про то, как мы познакомились с Андреем. Это было тридцать лет назад, в июле. Я работала библиотекарем, он — инженером на заводе. Пришёл за технической литературой, а ушёл с моим номером телефона.
Гости заулыбались, ожидая милой истории любви.
— Три месяца он ухаживал за мной. Носил цветы, водил в кино, читал стихи. Да-да, Андрей читал мне Блока под окнами общежития, — я говорила спокойно, но каждое слово отдавалось эхом в тишине. — А потом мы поженились. Скромно, без особой помпы. У нас родился сын Артём. Я ушла в декрет, потом сидела с ребёнком до трёх лет. Андрей делал карьеру.
Вероника сидела, уставившись в пол. Андрей смотрел на меня с нарастающей тревогой.
— Потом был переезд в эту квартиру. Ипотека на двадцать лет. Мы выплачивали её вместе — я вернулась в библиотеку, работала на полторы ставки. Андрей брал подработки. Жили не богато, но справлялись. А потом заболела его мама. Онкология. Я ухаживала за ней шесть месяцев, каждый день ездила через весь город, кормила, мыла, давала лекарства. Она умерла у меня на руках.
Сестра Валя положила руку мне на плечо, но я продолжала.
— Тридцать лет. Тридцать лет мы вместе. Через кризисы, через болезни, через радости и беды. Я думала, что мы — одна команда. Что мы прошли столько, что нас уже ничто не разлучит.
Я подошла к Андрею, посмотрела ему в глаза.
— А оказалось, что мой муж полгода встречается с другой женщиной. Снимает с ней квартиру по четвергам. Водит в рестораны, которые никогда не предлагал мне. И сегодня — вот так, на глазах у всех — он привёл её в наш дом.
Гости замерли. Кто-то поставил бокал на стол со звоном.
— Вера, ты о чём… — начал Андрей, но голос предал его, сорвался.
— О чём я? — я развернулась к гостям. — Вот она, эта женщина. Ника. Вероника Сомова. Сорок два года, администратор стоматологической клиники. Они познакомились, когда Андрей лечил зубы. Романтично, правда?
Вероника вскочила с дивана.
— Я… я не знала… он говорил, что вы разводитесь…
— Ах вот как, — я усмехнулась. — Мы разводимся? Интересно. А почему же мы до сих пор живём вместе? Почему он не съехал? Почему на прошлой неделе мы вместе выбирали обои для спальни?
Андрей побелел. Встал из-за стола, попытался что-то сказать, но я не дала.
— Знаете, что самое обидное? Не то, что он изменил. Не то, что полгода врал. А то, что он решил устроить из этого спектакль. Привести её сюда, проверить, заметит ли дурочка-жена. Посмотреть, как мы обе будем улыбаться друг другу, не подозревая…
— Это не так! — Андрей шагнул ко мне. — Я не хотел… я думал…
— Что ты думал? — я повысила голос впервые за весь вечер. — Что так будет проще? Что можно жить двойной жизнью, и никто не пострадает?
— Верка, я скажу откровенно, — встала сестра Валя, глядя на Андрея с нескрываемым презрением. — Ты мерзавец. Обыкновенный подлец. Тридцать лет она тебе отдала. Родила сына, работала за двоих, твою мать выходила. А ты?
Геннадий, муж Вали, тоже поднялся.
— Андрей, я всегда считал тебя нормальным мужиком. Но это… это дно.
Остальные гости молчали, переглядываясь. Галина Петрова смотрела на Веронику с таким выражением, будто та принесла в дом заразу. Семён опустил глаза.
Вероника схватила сумочку.
— Я уйду… простите… я не хотела… — она бросилась к выходу.
Хлопнула дверь. Тишина стала почти физически ощутимой.
— Так вот, — я снова посмотрела на Андрея. — Праздник окончен. Можешь собирать вещи. У тебя есть эта квартира на Гражданском проспекте, раз уж снимал. Поживёшь там, пока не найдёшь что-то постоянное.
— Вера, давай поговорим… — он протянул руку, но я отстранилась.
— Мы всё сказали. При свидетелях. Чтобы потом не было разговоров, что я выгнала тебя ни за что. Все здесь слышали. Видели.
Племянник Костя встал, помогая своей девушке подняться.
— Дядь Андрей, я думаю, нам пора. Извините за вторжение в семейные дела.
Гости начали расходиться. Кто-то бормотал извинения, кто-то просто молча надевал куртки. Галина Петрова на прощание обняла меня, шепнула: «Держись, ты молодец».
Через десять минут в квартире остались только мы с Андреем и сестра с мужем.
— Валь, Генка, вы тоже идите, — я устало опустилась на стул. — Спасибо, что пришли.
— Вер, может, нам остаться? — сестра присела рядом.
— Не надо. Я справлюсь.
Они ушли неохотно, и мы остались вдвоём. Андрей стоял посреди гостиной, растерянный и постаревший лет на десять.
— Вера…
— Не надо, — я подняла руку. — Не надо объяснений, оправданий, слёз. Всё, что ты скажешь сейчас — ложь. Ты хотел и нас, и её. Хотел стабильности со мной и страсти с ней. Хотел семью и приключения одновременно.
— Я запутался…
— Ты эгоист, — я встала, подошла к окну. За стеклом лежал ноябрьский город — мокрый, тёмный, равнодушный. — Тридцать лет, Андрей. Я отдала тебе лучшие годы. И что получила взамен? Предательство и унижение.
— Мне жаль…
— Мне тоже жаль, — я обернулась. — Жаль потраченного времени. Жаль, что не узнала раньше. Но знаешь что? Я справлюсь. Мне пятьдесят три года, и впереди ещё целая жизнь. А ты останешься ни с чем. Без семьи, без уважения, без дома.
Он молчал, опустив голову.
— Завтра я позвоню адвокату, — продолжала я. — Начнём оформлять развод. Квартира записана на меня, так что можешь не надеяться. Алименты тебе не нужны платить — сын уже взрослый. Просто уходи и не возвращайся.
Андрей кивнул, прошёл в спальню. Я слышала, как он что-то складывает в сумку, открывает шкафы. Через двадцать минут он вышел с большой спортивной сумкой.
— Прости, — сказал он на пороге.
Я не ответила. Просто закрыла дверь за ним и прислонилась к ней спиной.
И только тогда заплакала. Не от боли — от облегчения. Тридцать лет тяжести свалились с плеч. Впереди была неизвестность, одиночество, новая жизнь.
Но она будет моей. Только моей.
Я вытерла слёзы, прошла на кухню, включила чайник. На столе остались недоеденные закуски, полупустые бутылки, грязная посуда. Завтра уберу. А сегодня просто посижу в тишине, попью чай и подумаю о том, что будет дальше.
Телефон завибрировал — сообщение от сестры: «Верка, ты герой. Горжусь тобой. Приеду завтра утром, привезу пирог. Вместе справимся».
Я улыбнулась сквозь слёзы. Да. Вместе справимся.
А может, и одна смогу.— Ты точно не против гостей? Просто хочу, чтобы всё было… как положено.
Голос Андрея звучал слишком натянуто. Он стоял у окна, разглядывая что-то в телефоне, и даже не смотрел на меня. За тридцать лет совместной жизни я научилась различать его интонации лучше, чем свои собственные. И сейчас каждое слово отдавало фальшью.
— Конечно, не против, — я продолжала резать помидоры для салата, стараясь держать нож ровно. — Это же твой юбилей, пятьдесят пять лет. Событие.
Он кивнул, всё ещё уткнувшись в экран. За его спиной догорал октябрьский закат — грязно-розовый, какой-то тревожный. Я заметила, как он быстро что-то печатает, потом прячет телефон в карман джинсов. Движение слишком резкое, слишком виноватое.
Три недели назад я нашла в его куртке чек из ресторана «Панорама». Мы туда вместе не ходили. Тогда же начала замечать эти странные отлучки по вечерам — то в спортзал засобирается, то с одноклассниками встретиться надо. Андрей никогда не любил спортзалы, а с одноклассниками виделся раз в пять лет.
Я не стала устраивать сцен. Наняла частного детектива — Игоря, бывшего полицейского с располневшим лицом и усталыми глазами. Он взял двадцать тысяч аванса и через неделю принёс фотографии. На них мой муж сидел в кафе напротив Летнего сада с женщиной лет сорока — длинные рыжие волосы, яркая помада, смеётся, запрокинув голову. Они держались за руки. На другом снимке целовались у подъезда на Гражданском проспекте.
— Зовут Вероника Сомова, работает администратором в стоматологической клинике на Московском, — монотонно доложил Игорь. — Встречаются около полугода. Снимают квартиру посуточно, обычно по четвергам.
Я смотрела на эти фотографии и чувствовала, как внутри что-то деревенеет. Не боль — что-то другое. Холодное и твёрдое, как кусок льда в груди.
— Продолжайте наблюдение, — сказала я тогда.
А вчера Игорь позвонил с новой информацией.
— Вера Константиновна, у меня для вас… м-м… интересные новости. Ваш супруг пригласил эту даму на юбилей. Она уже купила платье в «Стокманне», видел, как выходила с пакетом. Синее, коктейльное.
Я повесила трубку и минут десять просто сидела на диване в пустой квартире. За окном шумел ветер, сдирая последние листья с тополей. Значит, он решил довести всё до конца. Привести её в наш дом, усадить за наш стол, познакомить с друзьями. Интересно, как он собирался меня представить? «Это моя жена, а это моя любовница»?
— Слушай, а давай всё-таки в ресторане отметим? — я обернулась к Андрею, продолжая нарезать овощи. — Дома как-то тесно получится.
— Да нет, дома уютнее, — он наконец оторвался от телефона. — Я уже всех предупредил. Человек двадцать придёт. Коллеги, родственники… Ну, ты знаешь.
Знаю. Я очень хорошо знаю.
— Тогда надо ещё закупиться, — я вытерла руки о полотенце. — Поеду в «Перекрёсток» на Загородном. Там акции на морепродукты.
Андрей кивнул, уже снова уткнувшись в телефон. Я взяла сумку и вышла на улицу. Город встретил меня сырым ноябрьским холодом и запахом гари — где-то жгли листву, хотя это давно запретили.
В машине я позвонила своей старшей сестре Вале. Она всегда была моим тылом, человеком, которому можно сказать правду, не боясь осуждения.
— Валюш, ты в субботу свободна?
— А что случилось? — сестра сразу уловила напряжение в моём голосе.
— Юбилей у Андрея. Приходи вечером, часам к семи. И Генку своего захвати. Будет… интересно.
— Верка, ты чего-то недоговариваешь.
— Приходи, сама увидишь.
Я действительно заехала в супермаркет — купила креветок, сыра, вина. Потом поехала в центр, припарковалась у Гостиного двора и просто ходила по улицам, обдумывая план. Невский проспект кишел туристами и спешащими горожанами. В витринах магазинов уже появились первые новогодние украшения — до праздников ещё месяц с лишним, но торговля не спит.
Я остановилась у ювелирного салона, разглядывая кольца в витрине. Тридцать лет назад Андрей подарил мне обручальное кольцо — простое, золотое, без камней. «Всё остальное потом купим», — обещал он тогда. Потом так и не наступило.
Телефон завибрировал — сообщение от Игоря: «Сомова сегодня была в салоне красоты на Рубинштейна. Маникюр, укладка. Готовится».
Я усмехнулась. Да, готовится. К выходу в свет. К триумфу. Она ведь не знает, что я в курсе. Для неё это будет просто вечеринка, где она — тайная королева, а я — обманутая дура.
Но вечер обещал быть совсем другим.
Домой я вернулась к шести. Андрей уже накрывал на стол — разложил белую скатерть, расставил тарелки. Старался изображать заботливого хозяина.
— Ты рано, — он посмотрел на меня с лёгкой тревогой. — Гости же к восьми.
— Мне ещё готовить много, — я прошла на кухню, не глядя на него. — Кстати, кто именно придёт? Ты так и не сказал толком.
Он замялся, словно перебирая варианты ответа.
— Ну… Петровы, Семён с работы, твоя сестра обещала, племянник Костик…
— А больше никого? — я развернулась к нему, прислонившись к столешнице.
— Может, ещё кто подтянется, — он отвёл взгляд. — Я нескольким людям говорил, сказали, что постараются зайти.
Врёт. Врёт и даже не краснеет. Тридцать лет вместе — общая квартира, ипотека, которую выплачивали двадцать лет, сын, которого вырастили, три переезда, болезнь его матери, которую я выхаживала полгода… И вот сейчас он стоит здесь и врёт мне в лицо, чтобы привести любовницу в наш дом.
— Ладно, — я развязала пакеты с продуктами. — Тогда буду готовить с запасом.
Оставшиеся два часа прошли в странном молчании. Андрей суетился по квартире, то включал музыку, то выключал, проверял бокалы на сколы, раскладывал салфетки. Я делала канапе, нарезала сыр, мариновала креветки. Руки двигались автоматически, а в голове прокручивался план предстоящего вечера.
Ровно в восемь раздался звонок в дверь.
Первыми пришли Петровы — наши соседи по лестничной площадке. Галина сунула мне букет хризантем и бутылку коньяка, Виктор пожал руку Андрею. Обычные люди, с которыми мы здоровались годами и никогда не говорили ни о чём серьёзном.
— Проходите, раздевайтесь, — я улыбалась, принимая цветы. Внутри всё сжалось в тугой узел, но лицо оставалось спокойным.
Следом подтянулись коллеги Андрея — Семён с женой Ольгой, потом племянник Костя со своей девушкой. Квартира начала наполняться голосами, смехом, звоном бокалов. Я сновала между кухней и гостиной, подносила закуски, подливала вино, отвечала на дежурные вопросы о здоровье и работе.
Андрей стоял в центре комнаты, принимал поздравления, рассказывал какой-то анекдот. Он был в своей стихии — любил внимание, любил быть в центре событий. Но я видела, как он то и дело поглядывает на дверь, как нервно теребит ремень на брюках.
Он ждал её.
В половине девятого позвонила сестра Валя.
— Верк, мы уже подъезжаем, минут пять. Генка припарковаться не может, машин — как на параде.
— Хорошо, жду, — я положила трубку и вернулась в гостиную.
Гости расселись за столом, Андрей разливал водку по рюмкам. Костя что-то рассказывал про свою новую работу в IT-компании, Галина хвалила мой салат оливье. Обычный семейный праздник. Почти уютный.
И тут снова звонок.
Я пошла открывать, хотя Андрей дёрнулся было встать. Распахнула дверь — на пороге стояла она.
Вероника. Живая, объёмная, ещё красивее, чем на фотографиях. Действительно в синем платье — облегающем, с глубоким вырезом. Рыжие волосы уложены волнами, макияж безупречен. В руках бутылка шампанского и коробка конфет.
— Здравствуйте, — она улыбнулась мне открыто, даже с какой-то наивной радостью. — Я Ника, коллега Андрея. Он пригласил, сказал, что можно с друзьями прийти.
Коллега. Значит, так они договорились.
— Проходите, — я отступила в сторону, пропуская её.
Вероника прошла в прихожую, начала снимать пальто. Под ним оказалось то самое синее платье, открывающее точёные плечи и длинные ноги. Она поправила волосы, достала из сумочки помаду, быстро провела по губам. Готовилась к выходу на сцену.
— Вера, это кто? — из комнаты высунулся Андрей. Увидел Веронику — и на секунду в его глазах мелькнуло что-то похожее на ужас.
— Коллега твоя пришла, — я сказала это нарочито громко, чтобы слышали все в гостиной. — Ника, говорит.
Он застыл на месте. Видимо, не ожидал, что я сама её впущу, сама представлю. Наверное, думал, что устрою истерику прямо в дверях.
— А-а, да, Вероника, — он выдавил улыбку. — Заходи, не стесняйся.
Она прошла в гостиную, и я видела, как все гости повернулись в её сторону. Женщины окинули оценивающим взглядом — платье, туфли, причёску. Мужчины смотрели откровеннее.
— Знакомьтесь, это Ника, мы вместе работаем, — Андрей заговорил слишком быстро. — Она в бухгалтерии… то есть нет, в отделе кадров… в общем, коллега.
Вероника села на край дивана, изящно скрестив ноги. Улыбалась всем, принимая бокал с шампанским.
— Очень приятно, я действительно работаю с Андреем, — она говорила уверенно, но я заметила, как дрожат её пальцы на ножке бокала. — Он часто рассказывает о вашей дружной компании.
Ложь. Такая очевидная, такая неумелая ложь.
Я села рядом с сестрой Валей, которая как раз вошла с мужем Геннадием. Валя бросила на меня долгий взгляд — она уже всё поняла. Я едва заметно кивнула.
Застолье продолжилось. Пили, ели, говорили тосты. Андрей пытался изображать радушного хозяина, но нервничал всё больше. Вероника старалась вести себя непринуждённо, смеялась шуткам, но глаза её всё время искали моего мужа.
А я наблюдала. Ждала.
В какой-то момент Вероника встала, спросила, где туалет. Я показала — дверь в конце коридора. Она ушла, и я встала следом.
— Вера, салат ещё есть? — крикнул кто-то из гостей.
— Сейчас принесу.
Я прошла на кухню, достала из холодильника миску с салатом. Руки были совершенно спокойными. Странно — я думала, что буду трястись от злости, от боли. Но чувствовала только холодную ясность.
Вероника вышла из туалета, мы столкнулись в узком коридоре.
— Ой, простите, — она отступила.
— Ничего, — я посмотрела ей прямо в глаза. — Скажите, Ника, вы давно работаете с Андреем?
— Около года, — она слегка растерялась от вопроса.
— Понятно. И часто видитесь?
— Ну… по работе, конечно. Иногда на корпоративах…
Она врала плохо. Краска заливала шею, глаза бегали.
— А по четвергам вы тоже на корпоративах встречаетесь? — я произнесла это тихо, почти ласково.
Вероника замерла. Лицо из румяного стало белым.
— Я… я не понимаю…
— На Гражданском проспекте, дом двадцать три, квартира сто сорок восемь. Посуточная аренда. Вы же там бываете?
Она открыла рот, но не смогла произнести ни слова.
— Или в ресторане «Панорама», — я продолжала, глядя, как рушится её самоуверенность. — Столик у окна, вы любите сидеть именно там. Он заказывает вам карпаччо из говядины и белое вино. Вы смеётесь, держитесь за руки…
— Господи, — выдохнула Вероника.
— Да, господи, — я поставила миску с салатом на тумбочку в коридоре. — Скажите, вы действительно думали, что он позовёт вас сюда просто так? Что я ничего не знаю? Что вы будете сидеть за нашим столом, пить наше вино, улыбаться мне в лицо — и всё сойдёт вам с рук?
Она попятилась к стене.
— Я… мы… это не то, что вы думаете…
— Это именно то, — я шагнула ближе. — Полгода. Полгода вы спите с моим мужем. Полгода он врёт мне про спортзалы и встречи с одноклассниками. А теперь он привёл вас сюда. В мой дом. Знаете, зачем?
Вероника молчала, прижав руку к горлу.
— Он хотел посмотреть, как это будет. Как вы вместе обведёте меня вокруг пальца. Хотел почувствовать остроту момента, — я говорила медленно, наслаждаясь каждым словом. — Но он не учёл одного. Я всё знаю. Давно знаю. И сегодня вы оба получите то, что заслужили.
— Пожалуйста, — прошептала Вероника, — я уйду прямо сейчас. Я…
— Нет, — я покачала головой. — Уходить поздно. Возвращайтесь в гостиную. Праздник продолжается.
— У нас же общий бюджет — да, но общий не значит твой