Свекровь говорила привычным елейно-слащавым голосом, растягивая слова и своё лицо в приторной улыбке. Сегодня шёл пятый день, как они со свёкром приходили сюда каждый день, без прогулов, словно в столовую. Нет, даже как в ресторан, потому что предпочитали есть то, что повкуснее и подороже.
— Вот удивительно! Пришли? Опять? — со злостью выдала Люба, выглядывая из гостиной. — Какая прелесть! Только я что-то не увидела на нашей двери вывеску общепита. А вы, вероятно, её видите, раз ходите сюда как в кафешку. Ах нет, о чём я! В кафе ведь за всё нужно платить. Неверное, вы перепутали наш дом с богадельней, с местом, где благотворители кормят бомжей и всяких убогих. Всех, кто не может сам купить себе еду! Так?
— Ой, мне плохо! Фёдор, держи меня, я падаю. Какая неслыханная грубость! Какое хамство! — хватаясь за стоящего рядом супруга, запричитала Софья Романовна. — Ты слышал, Федя?
— Ты что себе позволяешь, бесстыжая? В чём нас обвинять надумала? — поддерживая театрально оседающую на пол жену, громко спросил свёкор. — И где наш сын? Почему он допускает такое безобразие?
— Ваш сын ушёл. Герман пошёл проветриться. Ему, видите ли, тоже не понравилось, что я больше не хочу молчать и терпеть это издевательство, — смело ответила невестка.
— Звони сейчас же матери и скажи, что сегодня мы их не ждём, — недовольно выдала мужу Люба, которая решила с детьми сходить в кино, а потом погулять в парке.
— В смысле? А что случилось? Почему ты не хочешь, чтобы мама с папой к нам пришли сегодня? — удивился Герман.
— Да потому что они были у нас вчера. Почти весь день сидели! И позавчера! И три дня назад — тоже. И также приходили к нам и четыре, и пять дней назад! Вот поэтому! У меня из-за их визитов никаких своих дел нет. Что непонятного? Я только и делаю, что стою у плиты, накрываю на стол, а потом мою посуду за всеми вами. Нормально?
— Да, не я думал, что для тебя это так трудно, — обиделся супруг. — Мать с отцом по внукам скучают, им хочется поближе к ним быть.
— Настолько поближе, что свёкры лишили своих внуков летнего отдыха, на который, между прочим, я зарабатывала! Ты как всегда все свои небольшие заработки на свою полуживую машину потратил, а я о детях думала! — возмутилась жена.
— Ну почему лишили? Что ты преувеличиваешь! Просто родители попросили у нас взаймы. Они же квартиру купили. Специально искали новую, чтобы поближе к нам жить, — рассказывал Герман жене так, как будто она об этом слышала впервые.
— Факт остаётся фактом. Ты отдал все наши накопления, и мы с детьми не поехали на отдых. Так?
— Ну так… В следующем году съездим. Родители нам вернут деньги, и поедем. Не надо об этом постоянно говорить. Сколько можно? — недовольно отреагировал муж. — Дети уже давно забыли, а ты всё никак!
— Ну ладно, если ты считаешь, что это нормально, оставим пока эту щекотливую тему. Но меня интересует другой вопрос. Сколько и главное — почему я должна кормить твоих родителей за свой счёт? Мне хватает тебя и двоих детей.
— Ты считаешь, что угостить чем-то родителей, пришедших в гости, это что-то из ряда вон выходящее!
— Нет, я так не считаю, Герман. И угостить я не против. Но когда дееспособные люди садятся кому-то на шею, пользуются чьей-то добротой сверх нормы, злоупотребляя гостеприимством, — вот это я считаю из ряда вон выходящим. И даже настоящей наглостью.
— Люба, а ничего, что ты сейчас говоришь о моих родителях? — капризным и обиженным голосом спросил Герман.
— А ничего, что в последнюю неделю я из жены и матери превратилась в повариху и уборщицу? Я уж молчу о куче потраченных денег! Ведь твоя мамочка тут на днях захотела форели свежесолёной. А папочка возжелал суп-лапшу из деревенской курочки. А потом они оба вдруг затосковали по давно забытому вкусу мантов с бараниной. Ничего не смущает, дорогой?
— Ты намерена скандалить? Что за натура у тебя, Люба? Ты же не была такой раньше!
— Нет, ну что ты, зачем скандалить? Я лишь пытаюсь напомнить тебе, что деньги я печатать не умею. А те, что зарабатываю, хочу тратить на своих детей — на сына и дочку, которым ой сколько всего нужно каждый день! А твои родители, между прочим, оба работают. А отец — ещё и пенсию получает. Они что, не в состоянии купить себе кусок форели, деревенскую курицу или килограмм баранины, чтобы на двоих налепить мантов, без которых у них жизнь прям под откос пошла!
— Ты невыносима! Даже слушать тебя противно. Куском попрекаешь моих родителей, которые столько для нас сделали! — Герман хлопнул дверью и ушёл прочь, обидевшись на жену.
Люба прекрасно знала, что супруг отправился в гараж, где проводил всё свободное время. А по поводу его последних слов даже усмехнулась.
— Да уж! Помогали твои родители, конечно. Лучше бы даже не напоминал мне об этом!
******
Когда Любовь и Герман поженились десять лет назад, то сразу решили жить самостоятельно. Они сняли небольшую квартиру на окраине города. Да, там было неуютно и добираться до института, где Люба уже преподавала, получив диплом экономиста, было далеко. Но что такое были эти неудобства по сравнению с молодостью и бушевавшими в них чувствами!
Герман пошёл работать водителем в редакцию газеты, хотя имел диплом юриста. Он не сильно переживал о том, что их заработков едва хватает на то, чтобы оплачивать съёмное жильё и жить более-менее сносно. И предпочитал работу по душе и не слишком утомительную.
— Я у своих попрошу. Мама обещала помочь с оплатой квартиры в этом месяце, — смело обещал жене Герман, когда она, купив в очередной раз новый дорогой костюм или туфли, чтобы достойно выглядеть перед студентами, переживала о безденежье.
— Да? Вот здорово! Свекровь нас очень выручила бы, — радовалась наивная Любовь.
Свёкры давали им деньги. У своих Люба спросить не могла. Отец от матери ушёл и завёл новую семью, а мама одна воспитывала младшую несовершеннолетнюю сестру Любы.
Но вся помощь родителей мужа была палкой о двух концах. Во-первых, Софья Романовна всегда напоминала невестке о долге, ожидая получить свои деньги назад. И как можно быстрее. И Люба выкручивалась, брала подработки и деньги возвращала. А во-вторых, свекровь взяла себе за привычку и использовать Любу в своих корыстных целях.
То ей нужно было устроить в университет на бюджет и на самый престижный факультет племянника двоюродной сестры. Бездельника и двоечника. То срочно, уже во время учебного семестра, зачислить в число студентов дочь давней подруги. И тоже желательно на бесплатное обучение. То невестка должна была решить проблему с пропусками и хвостами нерадивого студента — сына соседей свёкров.
Люба очень уставала от этих разговоров, объясняя Софье Романовне, что у неё нет таких полномочий и возможностей.
— Как же так? Ты же там преподавателем работаешь, не уборщицей! Кандидатскую вон планируешь защищать, а помочь отказываешься! — возмущалась свекровь, не веря в искренность снохи.
Когда Люба узнала о том, что ждёт ребёнка, то решилась на покупку собственной квартиры в ипотеку. К тому моменту свадебные деньги, которые она предусмотрительно положила на счёт под проценты, уже заметно увеличились. И сумма на первоначальный взнос у них с Германом была.
Но и тут не обошлось без курьёзов. Софья Романовна, зная об этих деньгах, вдруг потребовала отдать их в долг на неопределённый срок своей племяннице Маше, которая в восемнадцать лет собралась замуж.
— Мой брат с женой сейчас не имеют лишних средств. А я хочу, чтобы у девочки была достойная свадьба, — выдала свекровь Любе и Герману, которые пришли в гости к родителям, чтобы поделиться сразу двумя хорошими новостями — о будущем ребёнке и планах на покупку своего жилья.
— Мам, ты хоть услышала, ЧТО мы тебе сказали? — удивился Герман. — У нас с Любой будет ребёнок. И нам нужно покупать квартиру. Срочно. Если мы отдадим деньги Машке на свадьбу, то так и будем жить в этой чужой неуютной однушке на окраине. И ребёнка туда привезём. Ты это нам предлагаешь?
— Нет. Я лишь предлагаю помочь твоей двоюродной сестре. А деньги они вам с будущим мужем вернут. Он у Маши какой-то бизнесмен, я забыла. А ребёнок у вас родился не завтра. Больше полгода ещё впереди. Так что успеете ещё и квартиру себе купить, — цинично рассуждала Софья Романовна.
— Ой, не смешите меня, бизнесмен! Такой успешный, что даже на собственную свадьбу денег нет? — не стала молчать расстроенная Люба.
— Всякое бывает. Значит, сейчас не самый хороший период в бизнесе. А вот вам стыдно отказывать близким родственникам! — продолжала свекровь.
Деньги они тогда никому не дали и купили квартиру, хотя Герман почти сдался и даже пытался уговорить жену на то, о чём просила его мать. Но Люба даже слушать его не стала. Дочку Дашу они привезли в новую, пахнущую свежестью собственную квартиру.
Когда родился второй ребёнок, Антошка, Люба стала серьёзно говорить с мужем о том, что пора ему заниматься юридической практикой, ведь денег в семье катастрофически не хватало. Она сама, сидя в декрете, каждую свободную минуту использовала для того, чтобы писать на заказ курсовые работы. Хоть как-то пополняла скудный семейный бюджет. Но Герман не стал ничего менять. Работа водителем его вполне устраивала.
— Я люблю автомобили. Понимаешь, это моё. А юристом я не смогу работать, это тяжело и нудно. Да и опыта у меня нет, везде специалисты с опытом требуются. Вообще не понимаю, зачем меня родители заставили получать это образование! — странно рассуждал Герман.
Когда Люба вышла из второго декрета, то вздохнула с облегчением. Наконец-то с деньгами в семье стало посвободнее. Но появилась другая проблема. Свёкры решили поменять жильё. Продать свою двушку и купить однокомнатную в новом доме, но поближе к сыну и его семье.
Любе эта идея не нравилась. Даже живя далеко от них, свекровь со свёкром постоянно паслись у них под предлогом общения с внуками. Но при этом не только постоянно питались у Любы. Это было бы ещё полбеды.
Свекровь считала, что может брать у невестки всё, что захочет. То норовила прихватить с собой понравившийся ей по запаху стиральный порошок для автомата или, как она считала, уже не нужный им шампунь.
— Он ведь давно у вас стоит. Заберу, да? Что будет пропадать, — странно рассуждала свекровь.
Считая, что невестка хорошо получает в своём университете, мать мужа тащила всё, что попадалось ей на глаза. Колбасу или сыр из холодильника, пакет картошки или упаковку новых кухонных полотенец, средство для мытья посуды и даже новые чайные кружки.
— Они не подходят к интерьеру кухни, — со знанием дела заявляла свекровь и склыдывала посуду в сумку.
Квартиру свёкры выбрали в новостройке, и денег от продажи старой двушки не хватало.
— Нам надо помочь родителям, — заявил Герман. — Дадим им денег.
— У нас нет лишних. Те, что есть, это на отдых. Я детям обещала, — ответила супруга.
— Люба, ты понимаешь, что родители уже продали квартиру! Им жить негде! Неужели ты такая жестокая? Я уже пообещал им, что помогу деньгами. Пусть покупают понравившуюся квартиру.
— Я против. Мы с детьми ждали этот отдых.
— Родители в безвыходной ситуации. И мы должны им помочь. Они всё вернут. До копейки.
Люба понимала, что скандалы ни к чему не приведут. Нужно дать свёкрам эти деньги. Но сейчас очень об этом пожалела.
*****
В самый разгар ссоры вернулся Герман.
— Вот и сынок пришёл. Сейчас он тебе покажет, как нужно разговаривать с родителями, — вдохновился свёкор, увидев Германа.
— Что у вас тут происходит? — недовольно спросил муж, глядя на жену.
— Куском попрекает нас, — с обидой в голосе произнесла свекровь. — И это твоя жена, мать наших внуков! Чёрствая, грубая, бессердечная женщина. А ещё кандидат наук! Постыдилась бы!
— А чего мне стыдиться? — вновь взорвалась слегка успокоившаяся Любовь.
— Вот, пожалуйста! Полюбуйся на свою супругу!
— Да, полюбуйтесь на меня и скажите мне спасибо. Вы все присосались ко мне как пиявки. Сыночек ваш ленивый, который все годы нашего брака меньше меня зарабатывает чуть ли не вдвое! И вы тоже любите поживиться чужим добром, нисколько не стесняясь при этом.
— Да мы на всём экономим, чтоб ты знала! — выдал свёкор громко.
— Да! Чтобы с вами побыстрее рассчитаться, — вторила мужу Софья Романовна. — Нет бы безвозмездно дать нам эти деньги. Родителям-то. Так вам же их назад отдавай. А где их взять? У нас новая квартира. Там и ремонт нужен, и мебель…
— Безвозмездно? Вон как вы заговорили! А что же вы, Софья Романовна, ни разу нам, молодым супругам, только встающим на ноги, не дали денег безвозмездно? Вам всегда нужно было вернуть все ваши рублики! — резко выдала невестка.
— Не могу… Я не могу больше всё это слушать! Уходим, Фёдор. Ноги нашей здесь больше не будет, — свекровь повернулась к выходу.
— Да, идите! И запомните — мои плечи не стальные. Поэтому больше ни вас, ни вашего сыночка я на себе тянуть не буду! Достали! — крикнула Люба вслед уходящим родителям Германа.
С этого дня свёкры перестали к ним приходить. Герман вынужден был начать поиск другой работы, такой, где платили больше. Люба поставила ему ультиматум. Иначе развод.
А свекрови она напомнила, что расписка об их долге ждёт своего часа и чтобы они поторопились с отдачей долга. Люба решила ещё зимой оплатить летний отдых себе и детям. Чтобы никто больше не позарился на эти деньги.
С этого момента будет только так и не иначе!
Решила сделать мужу сюрприз и приехала на его «рабочую» дачу, открыла калитку и обомлела, увидев, кто жарит шашлыки на моем мангале…