Грохот в дверь спальни разорвал тишину ровно в семь ноль три.
— Семь утра, а она опять спит! — голос Галины Сергеевны пробивал дверь насквозь. — Олег уже на работе, а эта барыня в постели валяется!
Полина открыла глаза и уставилась в потолок. За четыре недели тело привыкло к этому будильнику. Вчера закончила отчёт в два ночи, клиент платил щедро за срочность. Но Галине Сергеевне можно было не рассказывать — для неё работа это когда в офис к восьми, остальное баловство.
— Я слышу, что ты не спишь! Вставай, мне убирать надо!
Полина села, сунула ноги в тапки. Посмотрела на себя в зеркало — под глазами тени, волосы растрепались. Тридцать два, а выглядит на все сорок. Спасибо, Галина Сергеевна.
Михаил Семёнович сидел за столом, когда Полина вышла на кухню.
Перед ним тарелка с куриной грудкой и овощами. Он ковырял вилкой, не притрагиваясь.
— Что это? — он поднял на неё взгляд. — Я траву есть не буду. Мне мясо нужно, нормальное.
— Это курица, — Полина наливала себе воду.
— Курица — это не мясо, — Галина Сергеевна вышла из комнаты, вытирая руки. — Ты бы спросила, что мы едим. Хозяйка должна о гостях думать, а не только о себе.
Полина поставила стакан на стол, слишком резко. Вода плеснула через край.
— Я работаю по ночам. Готовлю то, что успеваю. Не нравится — готовьте сами.
— Работаешь? — Галина Сергеевна усмехнулась. — За компьютером сидишь, ты хотела сказать. А Олег на ногах целый день, настоящие деньги зарабатывает.
— Олег получает втрое меньше, чем я, — сказала Полина тихо. — И эту квартиру я купила, если что.
Повисла тишина. Галина Сергеевна побледнела, схватилась за спинку стула.
— Ты… ты смеешь указывать на зарплату моего сына? — она развернулась к мужу. — Михаил, ты слышишь, что она говорит?!
— Слышу, — Михаил Семёнович встал. — Но квартира на Олега оформлена, между прочим. Так что это наш сын тебя к себе пустил.
— Первый взнос — мои деньги. Ежемесячные платежи на большую часть — мои, — Полина взяла сумку с ноутбуком. — Хотите продолжить разговор о том, кто кого к себе пустил?
Галина Сергеевна закричала что-то про меркантильность и чёрствость. Полина не слушала. Оделась, вышла, закрыла дверь. Внутри что-то окончательно оборвалось.
В кафе проработала до вечера, закрыла два проекта. Телефон разрывался — свекровь строчила сообщения одно за другим. «Ты змея», «Олег с тобой разведётся», «Мы тебе всё припомним». Полина делала скриншоты, сохраняла. Написала Олегу: «Встречаемся. Сегодня. Без вариантов».
Он пришёл в десять, усталый, даже куртку не снял.
— Мать таблетки выпила из-за тебя, — сказал он вместо приветствия. — Совсем обнаглела? Устраиваешь скандалы, меня в это втягиваешь?
Полина положила телефон на стол, развернула экран. Скриншоты. Один за другим.
— Я не устраиваю скандалы. Я защищаю свои границы.
— Границы? — Олег хмыкнул. — Это мои родители. Потерпи ещё неделю, они скоро уедут.
— Они не собираются уезжать, — Полина забрала телефон. — Твоя мать врывается ко мне в спальню каждое утро. Твой отец командует, что мне готовить. А ты молчишь.
— Я работаю! Мне некогда разруливать ваши бабские разборки.
— Тогда я разрулю сама, — Полина встала, взяла сумку. — Либо они уезжают сегодня, либо ухожу я. И подаю на развод.
Олег молчал секунд десять. Смотрел на неё, будто видел впервые.
— Ты серьёзно? — спросил он наконец.
— Абсолютно, — Полина развернулась и пошла к выходу.
Переночевала у подруги Даши. Утром Олег прислал сообщение: «Родители остаются. Уходи, если хочешь». Полина набрала номер юриста.
Развод оформили без скандалов — холодно, быстро, только подписи на бумагах. Олег смотрел на неё в кабинете, будто не верил, что она дошла до конца. Полина не смотрела вообще.
Имущество делили долго. Олег отказывался продавать квартиру, не хотел платить компенсацию. Через суд выделили доли — Полине досталась одна комната. Она сразу сдала её молодой паре, сама сняла студию на окраине.
Олег названивал, требовал убрать чужих из квартиры. Полина сбрасывала, писала коротко: «Моя доля. Мои правила». Галина Сергеевна осталась жить с сыном — теперь они втроём делили трёхкомнатную с арендаторами.
Через три месяца позвонил риэлтор, который помогал со сдачей.
— Полина, проблема. Олег не платит ипотеку второй месяц. Банк начинает взыскание.
Она замерла с телефоном у уха.
— А если я выкуплю его долю? Прямо сейчас, погашу весь долг?
— Можно, если деньги есть.
— Будут, — Полина положила трубку и открыла список клиентов.
Две недели работала без сна. Брала все проекты подряд — срочные, сложные, ночные. Клиенты платили за скорость, она не торговалась. Спала по четыре часа, глаза слипались над клавиатурой. Даша приходила с едой, ругалась, но Полина не останавливалась.
Ещё через неделю сидела в банке. Документы, подписи, перевод. Выкуп доли Олега, погашение долга. Квартира переходила к ней полностью.
— Поздравляю, теперь вы единоличный собственник, — улыбнулась менеджер.
Полина вышла, села на лавочку у входа. Руки дрожали. Написала Олегу: «Квартира моя. Съезжай за месяц».
Он позвонил через минуту, орал, что незаконно, что будет судиться. Полина слушала молча. Потом сказала:
— Ты бросил платить ипотеку. Банк забрал бы квартиру у нас обоих. Я спасла ситуацию. И да, теперь это только мой дом.
Олег пытался оспорить через суд, безуспешно. Съехал через три недели, забрал вещи, когда её не было. Галина Сергеевна прислала: «Ты разрушила семью. Тебе это припомнится». Полина заблокировала номер.
Ремонт делала бригада — прораб Кирилл оказался мужчиной лет тридцати пяти, молчаливым, с усталыми глазами. Работал чётко, без болтовни. Однажды, когда Полина сидела на подоконнике, наблюдая за работой, он сказал:
— Редко вижу, чтобы женщина сама всё решала. Обычно мужья командуют.
— У меня нет мужа, — ответила она.
— Понятно, — Кирилл кивнул и продолжил работать.
Через месяц ремонт закончился. Полина стояла посреди пустой квартиры — светлой, чистой, пахнущей краской. Её квартиры. Без Олега, без его матери, без чужих голосов.
Кирилл зашёл последний раз за инструментом.
— Если что понадобится — звоните, — протянул визитку.
Она позвонила через неделю. Не по работе. Встретились в кафе, разговорились. Кирилл слушал её историю, не перебивая, не советуя. Потом сказал:
— Ты сильная. Это редкость.
Полина улыбнулась — впервые за долгое время по-настоящему.
Полгода спустя Олег написал поздно вечером. Полина сидела на кухне с ноутбуком, Кирилл рядом что-то чертил.
«Мать заболела. Денег на лечение нет. Можешь помочь?»
Она посмотрела на сообщение, потом на Кирилла. Он прочитал экран, поднял взгляд.
— Что ответишь?
— Ничего, — Полина заблокировала телефон. — Галина Сергеевна любила говорить, что семья святое. Пусть сын о ней заботится.
Олег больше не писал. Через знакомых узнала: снимает однушку на двоих с матерью, работает на двух работах, еле сводит концы. Галина Сергеевна жалуется всем, что невестка отобрала дом.
Полина не чувствовала ни жалости, ни злорадства. Пустоту на месте, где было что-то важное. Они выбрали, на чьей стороне стоять. Она ответила тем же — выбрала себя.
Однажды шли с Кириллом мимо торгового центра, где работал Олег. Он стоял у входа в форме консультанта, курил на перекуре, сгорбившись. Постарел. Галина Сергеевна ждала его на лавочке с тяжёлыми сумками.
Полина прошла мимо, не останавливаясь. Кирилл сжал её руку.
— Не жалеешь?
— О чём? Что ушла? Ни секунды.
Вечером сидели на кухне, ужинали, говорили о планах. Обычный вечер — тихий, спокойный, без криков и претензий.
Полина подошла к окну. Город светился огнями, вечер наступал мягко. Она провела ладонью по подоконнику — здесь когда-то стояла Галина Сергеевна, указывая, куда ставить цветы. Теперь стояли книги Полины, фотографии с Кириллом.
— Знаешь, — сказала она, не оборачиваясь, — когда они жили здесь, я каждый день думала, что это не моя жизнь. Что где-то ошиблась.
— А сейчас?
— Сейчас я дома, — Полина закрыла глаза.
Олег так и не понял, что потерял. Не квартиру. Он потерял шанс защитить того, кто был рядом. А она нашла того, кто защищает не потому что должен, а потому что хочет.
Галина Сергеевна получила то, к чему стремилась — полный контроль над сыном. Только жить им теперь в тесноте, на чужих условиях, считая каждую копейку. А Полина каждое утро просыпается в тишине, в своей спальне, и первое, что видит — не грозный взгляд свекрови, а рассвет за окном.
Кирилл обнял её за плечи, прижал к себе. Они стояли так у окна, молча, и Полина вдруг поняла: справедливость не приходит сама. Её не ждут, когда кто-то другой примет решение за тебя. Её добиваются. Иногда это больно, иногда страшно. Но когда делаешь шаг — даже самый трудный — жизнь вдруг становится твоей.
— Спасибо, — прошептала она.
— За что? — Кирилл не понял.
— За то, что ты просто есть. Рядом.
Он поцеловал её в макушку, и они вернулись за стол доедать ужин. Обычный вечер в обычной квартире. Только теперь здесь не было чужих людей, чужих правил, чужой злости. Здесь был дом. Её дом. И никто больше не мог отобрать его, потому что она сама выбрала, за что стоит бороться.
Олег где-то там, за окном, расплачивается за выбор, который сделал тогда, в кафе. Когда решил, что мать важнее жены. Галина Сергеевна получила сына целиком — и теперь живёт с последствиями этой победы в тесной съёмной квартире. А Полина освободилась. От людей, которые считали её чужой. От обязанности угождать тем, кто не ценит. От страха остаться одной.
Она не осталась одной. Она стала целой.
— Квартира слишком большая для вас двоих, — намекнула свекровь, осматривая мою спальню