Татьяна медленно двигалась от дивана к окну, придерживая рукой огромный живот. Каждый шаг давался с трудом — ноги отекли, спина ныла, а малыш внутри активно толкался, будто тренировался перед выходом на свет. До родов оставалось около двух недель, может, чуть меньше.
Вчера она была на приёме у врача. Елена Сергеевна, её доктор, строго посмотрела поверх очков и сказала:
— Татьяна Андреевна, вы меня слышите? Постельный режим. Никаких нагрузок. Вообще. Давление у вас повышенное, отёки серьёзные. Лежите, отдыхайте. Можете до туалета дойти и обратно — и то осторожно. Всё остальное — только с помощью мужа.
— Но как же…
— Никаких «но». Вы хотите нормально родить? Хотите, чтобы ребёнок был здоров? Тогда слушайте, что вам говорят. Лежать. И точка.
Татьяна послушно кивнула. Она и сама чувствовала, что организм на пределе. Живот стал таким большим, что она не видела собственных ног. Ночью не могла заснуть — неудобно в любой позе. Днём постоянно хотелось прилечь.
Александр, муж, отнёсся к указаниям врача серьёзно. Утром перед работой готовил ей завтрак, оставлял бутерброды на обед, вечером сразу бежал в магазин за продуктами. Уборку взял на себя. Татьяна только лежала на диване, читала или смотрела сериалы.
— Лежи, не вставай без надобности, — говорил он каждое утро. — Позвонишь, если что-то нужно.
И она лежала. Ждала. Считала дни до родов.
Нина Петровна, свекровь Татьяны, в последнее время только и говорила что о своём юбилее. Ей исполнялось шестьдесят, и она планировала отметить эту дату с размахом.
— Шестьдесят лет! — говорила она при каждом удобном случае. — Это серьёзная дата! Надо отпраздновать как следует!
Свекровь жила одна в двухкомнатной квартире на другом конце города. Александр навещал её раз в неделю, помогал с покупками и мелким ремонтом. Татьяна ездила с ним редко — отношения со свекровью складывались натянутые.
Нина Петровна была женщиной властной и привыкшей, чтобы всё было по её указке. Она не терпела возражений, любила командовать и считала, что знает лучше всех, как надо жить. Татьяна старалась держаться с ней вежливо, но на расстоянии.
Последние недели Нина Петровна звонила почти каждый день.
— Саша, я тут подумала — может, в ресторан всех позвать? Или лучше дома отметить? Дома уютнее, да и дешевле. Что думаешь?
Александр терпеливо слушал, отвечал односложно. Татьяна слышала эти разговоры и про себя надеялась, что к юбилею свекрови она уже родит и будет занята ребёнком. Хороший повод не участвовать в празднике.
Но судьба распорядилась иначе.
Нина Петровна решила отмечать дома. Она составила список гостей — человек двадцать, не меньше. Родственники, соседи, подруги. Все должны были прийти, поздравить, принести подарки.
— Я хочу, чтобы всё было идеально, — говорила она Александру. — Красивый стол, вкусная еда, музыка. Чтобы все увидели, какая у меня замечательная семья!
Однажды вечером Нина Петровна приехала к ним в гости без предупреждения. Александра не было дома — он задерживался на работе. Татьяна лежала на диване и смотрела фильм.
Звонок в дверь заставил её с трудом подняться. Она медленно дошла до прихожей, открыла.
— Здравствуй, Татьяна, — Нина Петровна прошла внутрь, сняла пальто. — Саша дома?
— Нет ещё. Задерживается.
— Понятно. Ну ничего, я и с тобой поговорить хотела.
Свекровь прошла в комнату, села в кресло. Татьяна опустилась обратно на диван, тяжело дыша.
Нина Петровна достала из сумки блокнот и ручку.
— Вот, смотри, я список блюд составила на юбилей. Холодец обязательно, салат оливье, селёдка под шубой, запечённая курица, картошка с грибами… Ещё торт заказать надо, но это я сама. А остальное приготовим.
Она говорила увлечённо, глаза блестели. Юбилей был для неё событием первостепенной важности.
— Гостей будет много. Человек двадцать точно. Может, даже больше. Соседка Валентина Ивановна обещала прийти, подруга Людмила из молодости нашлась… Представляешь? Сорок лет не виделись!
Татьяна кивала, слушала вполуха. Она не понимала, зачем свекровь всё это ей рассказывает. Какое ей дело до гостей и меню?
— Подарки, наверное, хорошие подарят, — мечтательно продолжала Нина Петровна. — Я намекнула Людмиле, что хочу новый сервиз. А Валентина, может, деньги даст. Она же знает, что у меня пенсия небольшая.
Татьяна устало прикрыла глаза. Живот тянул, хотелось лечь поудобнее, но при свекрови неловко было разваливаться на диване.
Нина Петровна внезапно оторвалась от блокнота и посмотрела на Татьяну изучающе.
— Слушай, Танечка, а ты мне не поможешь с подготовкой? — спросила она как бы невзначай.
Татьяна открыла глаза.
— С какой подготовкой?
— Ну, с готовкой. Мне одной не справиться с таким объёмом. Надо же столько блюд сделать! А ты хозяйка хорошая, умеешь готовить…
Татьяна удивлённо посмотрела на свекровь. Неужели та не видит её живот? Не понимает, что она едва передвигается?
— Нина Петровна, — осторожно начала она, — я бы с удовольствием, но… — она положила руку на живот, — я на последнем месяце. Мне врач вообще запретил вставать лишний раз. Постельный режим строгий.
Свекровь махнула рукой.
— Ой, да что ты! Это все врачи перестраховываются! Моя бабушка в поле рожала, а потом сразу снопы вязать шла! И ничего, выжила, детей вырастила!
— Но времена другие…
— Времена-времена! Женщины всегда работали до последнего! А сейчас все такие нежные стали. Понимаешь, мне правда нужна помощь. Саша на работе занят, мне не на кого рассчитывать.
Татьяна почувствовала, как внутри нарастает раздражение. Но она сдержалась, постаралась говорить спокойно.
— Нина Петровна, я понимаю, что вам нужна помощь. Но я физически не смогу. У меня давление высокое, отёки, врач сказал лежать. Если я буду целый день на ногах и готовить, могут начаться преждевременные роды.
Свекровь поджала губы.
— Ну ладно, думала, ты поможешь. Видно, придётся самой справляться.
Александр вернулся домой около девяти вечера. Мать уже ушла, но Татьяна всё ещё была взвинченной.
— Представляешь, твоя мама хотела, чтобы я ей готовила на юбилей! — рассказывала она мужу. — Я же на последнем месяце! Врач запретил вообще вставать!
Александр снял ботинки, повесил куртку.
— Она, наверное, не подумала. Мама иногда увлекается и не замечает очевидного.
— Как это не подумала? У меня живот огромный! Я еле хожу!
— Лес, не переживай. Я с ней поговорю. Объясню, что ты не сможешь помогать.
Татьяна вздохнула. Надеялась, что на этом тема закрыта.
Но через неделю Нина Петровна снова приехала. На этот раз застала обоих дома.
— Саша, Танечка, привет! — она вошла бодрым шагом, держа в руках пакеты. — Я вам гостинцев привезла. Вот, пирожки с капустой, вот — с яблоками.
— Спасибо, мам, — Александр взял пакеты.
Свекровь села за стол, Татьяна устроилась на диване. Живот стал ещё больше, двигаться было всё тяжелее.
— Ну что, как вы тут? Танечка, как самочувствие?
— Нормально. Жду уже.
— Скоро, скоро! — Нина Петровна улыбнулась. — А я вот всё про юбилей думаю. До него осталось десять дней. Столько всего надо успеть!
Она снова достала блокнот, снова начала перечислять блюда. Александр слушал вежливо, Татьяна молчала.
— Саша, ты мне поможешь хотя бы продукты купить? — спросила мать. — А то мне одной тяжело столько таскать.
— Конечно, мам. Только скажи, что нужно.
— Хорошо. Спасибо, сынок. — Она посмотрела на Татьяну. — А ты, Танечка, точно не поможешь? Ну хоть чуть-чуть?
Татьяна качнула головой.
— Нина Петровна, я не могу. Мне врач запретил.
Свекровь поджала губы, но промолчала. Александр быстро перевёл разговор на другую тему.
После ухода Нины Петровны Татьяна почувствовала облегчение. Кажется, свекровь наконец поняла, что от неё помощи не дождаться.
Но через три дня Нина Петровна позвонила снова.
— Саша, привет! Как дела? Таня рожать ещё не собирается?
— Нет, мам. Срок только через неделю.
— Отлично! Значит, успеет мне помочь!
Александр нахмурился.
— Мам, мы же говорили. Тане нельзя.
— Да ладно тебе! Ну немножко поможет! Не целый же день! Хотя бы салаты нарежет!
— Мам, врач запретил ей вставать. У неё давление высокое.
— Слушай, Саша, я понимаю, что она беременная. Но я — твоя мать! Мне шестьдесят исполняется! Это важная дата! Неужели так сложно мне помочь?
Александр устало потёр переносицу.
— Мам, давай не будем об этом. Если тебе нужна помощь, скажи, что купить. Я куплю и привезу. Но готовить Таня не будет.
Нина Петровна обиделась и повесила трубку, не попрощавшись.
— Она злится, — сказал Александр, откладывая телефон.
— Пусть злится. Я всё равно не пойду готовить в её квартиру на последнем месяце беременности, — Татьяна устало закрыла глаза.
Александр сел рядом, обнял её за плечи.
— Не переживай. Всё будет хорошо. Мама просто увлеклась этим юбилеем. Скоро отпразднует и успокоится.
Татьяна кивнула, но внутри тревога не отпускала.
До юбилея оставалось три дня. Татьяна лежала на диване и считала схватки. Тренировочные, сказала врач на последнем приёме. Но они были болезненными и пугающими.
Александр взял отгул на работе, чтобы быть рядом с женой. Он не хотел оставлять её одну в таком состоянии.
Днём снова позвонила Нина Петровна.
— Саша, я еду к вам. Надо кое-что обсудить.
— Мам, может, по телефону?
— Нет, лично. Жди.
Она приехала через час. Вошла в квартиру решительным шагом, лицо было напряжённым.
— Здравствуй, Танечка, — бросила она невестке. — Саша, пойдём на кухню.
Они ушли, закрыв дверь. Татьяна слышала приглушённые голоса. Александр говорил спокойно, мать — возбуждённо, с нажимом.
Через десять минут они вышли. Александр выглядел уставшим, Нина Петровна — недовольной.
— Танечка, я к тебе с просьбой, — начала свекровь, подходя к дивану. — Понимаешь, до юбилея три дня осталось. Мне нужна помощь. Саша говорит, ты не можешь. Но может, хоть немного? Ну правда же, ты справишься?
Татьяна посмотрела на мужа. Тот стоял у стены, сжав челюсти.
— Нина Петровна, я бы помогла, но мне физически тяжело. Я даже до магазина не могу дойти. Как я буду весь день на кухне стоять?
— Ну не весь день! Пару часов! Салаты нарезать, курицу в духовку поставить! Это же несложно!
— Мне врач сказал лежать.
— Врачи всегда перестраховываются! — отмахнулась свекровь. — Ничего с тобой не случится!
Татьяна почувствовала, как начинает закипать внутри.
— Нина Петровна, я понимаю, что вам важен юбилей. Но я беременна на последнем сроке! Мне нельзя напрягаться!
— Да перестань ты! Мне кажется, ты просто не хочешь помогать! Лентяйка!
Александр шагнул вперёд.
— Мам, хватит! Таня сказала, что не может. Значит, не может. Давай закроем тему.
Нина Петровна развернулась к сыну.
— Ты на чьей стороне? Я — твоя мать! Мне шестьдесят лет! Я всю жизнь тебя растила! А ты не можешь мне помочь?!
— Я помогу! Я куплю продукты, привезу, что хочешь сделаю! Но Таня готовить не будет!
— Что ты можешь?! Ты же мужчина! Готовить не умеешь! Мне нужна женская помощь!
— Тогда попроси кого-то другого!
— Кого?! У меня никого нет! Подруги старые, соседки занятые! Только на вас рассчитываю!
Татьяна с трудом поднялась с дивана.
— Нина Петровна, я не могу вам помочь. Мне жаль, но это так. Я не хочу рисковать здоровьем ребёнка ради юбилея.
Свекровь зло сверкнула глазами.
— Значит, юбилей для тебя не важен! Моя радость тебе безразлична!
— Дело не в этом…
— Именно в этом! Ты эгоистка! Думаешь только о себе!
Александр взял мать за руку.
— Мам, успокойся. Не надо так.
Нина Петровна вырвала руку.
— Я всё поняла. Вы не хотите мне помогать. Ладно. Обойдусь.
Она схватила сумку и ушла, хлопнув дверью.
Татьяна опустилась обратно на диван. Руки дрожали.
— Господи… Она правда не понимает?
Александр сел рядом, обнял её.
— Прости. Мама бывает… упёртой. Но я на твоей стороне. Ты знаешь.
Накануне юбилея Татьяна чувствовала себя особенно плохо. Живот опустился, тянуло поясницу, малыш почти не шевелился — затихал перед родами.
Александр измерил ей давление — было высоким. Он хотел вызвать скорую, но Татьяна отказалась.
— Подожди. Если станет хуже — вызовешь. А пока просто полежу.
Она легла на бок, подложив под живот подушку. Александр сидел рядом, гладил её по волосам.
В три часа дня позвонили в дверь. Александр пошёл открывать.
Вошла Нина Петровна. Лицо её было решительным, в руках — очередной блокнот со списками.
— Здравствуйте, — бросила она сыну. — Таня дома?
— Дома. Лежит.
— Отлично.
Свекровь прошла в комнату, где на диване лежала Татьяна. Та с трудом приподнялась на локте.
— Здравствуйте, Нина Петровна.
— Здравствуй, — кивнула свекровь. Она оглядела Татьяну оценивающим взглядом. — Ну что, как самочувствие?
— Так себе. Давление высокое, тянет всё.
— Ничего, это нормально перед родами. — Нина Петровна села на край дивана. — Слушай, Танечка, я вот что подумала. Завтра же мой юбилей. И мне правда нужна помощь. Давай ты всё-таки поможешь? Ну хоть немножко?
Татьяна устало вздохнула.
— Нина Петровна, мы же уже обсуждали…
— Обсуждали, обсуждали! Но ты же понимаешь, как мне важно! Это раз в жизни событие! Шестьдесят лет!
— Понимаю. Но я не могу.
Свекровь нахмурилась, голос её стал жёстче.
— Татьяна, я не прошу невозможного. Просто приедешь ко мне завтра с утра, поможешь нарезать продукты, поставишь всё в духовку. Пару часов — и свободна!
— У меня давление высокое! Врач запретил вставать!
Нина Петровна поднялась с дивана, выпрямилась.
— Давай, собирайся, не ломайся! Потом родишь! — рявкнула она.
Слова прозвучали как удар. Татьяна застыла, не веря своим ушам. Александр, стоявший в дверях, шагнул вперёд.
— Мама! Что ты несёшь?!
— Я несу здравый смысл! Она здоровая, молодая! Ничего с ней не случится от пары часов готовки!
Татьяна почувствовала, как что-то внутри неё лопнуло. Гнев, который она сдерживала все эти недели, вырвался наружу.
— Выйдите из моего дома, — произнесла она тихо, но отчётливо.
— Что?! — свекровь развернулась к ней.
— Я сказала — выйдите. Сейчас же. Немедленно.
— Ты с ума сошла?!
— Нет. Это вы с ума сошли! Требовать от беременной женщины на девятом месяце готовить на ваш юбилей! Вы вообще думаете о ком-то, кроме себя?!
Нина Петровна побледнела.
— Как ты смеешь так со мной разговаривать?!
— Я смею! Потому что вы переходите все границы! Мне запретили вставать! У меня высокое давление! Я могу родить в любой момент! А вы думаете только о своём чёртовом юбилее!
Александр встал между матерью и женой.
— Мам, уходи. Пожалуйста. Прямо сейчас.
— Саша!
— Мам, я серьёзно. Уходи. Ты переступила черту.
Нина Петровна стояла, тяжело дыша. Лицо её исказилось от обиды и злости.
— Хорошо. Ухожу. Но запомните — я этого не прощу. Никогда.
Она схватила сумку и вышла, хлопнув дверью так, что задребезжали стёкла.
Татьяна опустилась обратно на подушки. Сердце колотилось, руки дрожали.
— Господи… — прошептала она.
Александр подошёл, присел рядом с женой.
— Прости её. Она просто зациклилась на этом юбилее.
— Зациклилась?! Саша, она требовала, чтобы я, беременная на девятом месяце, весь день готовила! Ты понимаешь, насколько это безумие?!
— Понимаю. Поэтому и выгнал её. Я на твоей стороне.
Татьяна вдруг почувствовала острую боль внизу живота. Она охнула, схватилась за бок.
— Что?! Что такое?! — Александр подскочил.
— Болит… Сильно болит…
— Это схватки?
— Не знаю… Может быть…
Боль накатывала волнами. Татьяна сжала зубы, стараясь не кричать. Александр метался по комнате, не зная, что делать.
— Скорую вызывать?!
— Подожди… Сейчас пройдёт…
Но боль не проходила. Наоборот, становилась сильнее. Татьяна чувствовала, как всё внутри сжимается, готовясь вытолкнуть ребёнка наружу.
— Саша… — прошептала она. — Кажется, началось…
Александр побледнел. Схватил телефон, набрал номер скорой.
— Алло! Да! Жена рожает! Приезжайте скорее!
Он продиктовал адрес, повесил трубку. Бросился к шкафу, начал доставать вещи.
— Что мне взять? Что нужно в роддом?
— Сумка… Там, в коридоре… Я собрала заранее…
Александр выбежал, вернулся с большой сумкой. Татьяна пыталась подняться, но боль не давала двигаться.
— Не вставай! Лежи! — он накрыл её пледом, гладил по голове. — Всё будет хорошо. Скорая уже едет.
Татьяна кивнула, сжимая его руку. Боль накрывала волнами, одна за другой.
Скорая приехала через пятнадцать минут. Фельдшер, пожилая женщина с усталым лицом, быстро осмотрела Татьяну.
— Схватки регулярные. Давление высокое. Везём в роддом. Быстро.
Александр помог жене одеться, подхватил сумку. Они спускались на лифте, Татьяна держалась за поручень, стараясь дышать ровно.
В машине скорой помощи она лежала на каталке, Александр сидел рядом, не выпуская её руки.
— Всё будет хорошо, — повторял он. — Ты справишься. Я с тобой.
Татьяна кивала, но говорить не могла. Боль была такой сильной, что перехватывало дыхание.
В роддоме их встретила дежурная бригада. Татьяну увезли в родзал, Александру велели ждать в коридоре.
— Но я хочу быть рядом с ней! — протестовал он.
— Извините, у нас не предусмотрены совместные роды. Ждите здесь. Мы вас позовём.
Александр остался в коридоре. Сел на жёсткую скамейку, уткнулся лицом в ладони. Время тянулось мучительно медленно.
Татьяна лежала в родзале, слушая указания акушерки. Боль была невыносимой, но она терпела, сжимая зубы.
— Тужься! Ещё! Сильнее! — кричала акушерка.
Татьяна тужилась изо всех сил. Голова кружилась, перед глазами всё плыло. Но она не сдавалась.
— Вижу головку! Ещё немного! Давай!
Последнее усилие — и мир взорвался болью. А потом… тишина. И крик. Громкий, возмущённый крик младенца.
— Мальчик! — объявила акушерка. — Здоровый крепкий мальчик!
Татьяну перевели в палату через два часа. Она лежала на кровати, обессиленная, но счастливая. Рядом в кроватке спал её сын — крошечный, красный, с копной тёмных волос.
Медсестра принесла документы.
— Как назовёте малыша?
— Андрей, — ответила Татьяна. — Андрей Александрович.
— Красивое имя. Поздравляю. Вес 3600, рост 52 сантиметра. Богатырь растёт!
Медсестра ушла. Татьяна осторожно потянулась к кроватке, коснулась крошечной ручки сына. Андрей зашевелился во сне, сморщил носик.
— Привет, малыш, — прошептала она. — Я твоя мама.
Дверь приоткрылась, заглянул Александр. Лицо его было бледным, глаза красными.
— Можно?
— Заходи.
Он вошёл, подошёл к кроватке. Замер, глядя на спящего младенца.
— Это… Это наш сын?
— Да. Знакомься. Андрей.
Александр осторожно взял малыша на руки. Тот заворочался, но не проснулся.
— Господи… Он такой маленький…
— Три шестьсот. Совсем не маленький, — улыбнулась Татьяна.
— Как ты себя чувствуешь?
— Устала. Но счастлива.
Александр вернул сына в кроватку, сел на край кровати.
— Прости, что мама так себя повела. Из-за неё всё это началось раньше времени.
Татьяна покачала головой.
— Не важно. Главное, что мы все живы и здоровы. А остальное… Разберёмся потом.
Александр кивнул, но лицо его оставалось мрачным.
В роддоме Татьяна провела три дня. Каждый день приходил Александр — приносил фрукты, воду, свежую одежду. Рассказывал новости.
— Мама звонила, — сказал он во второй день. — Спрашивала, как ты, родила ли.
— И что ты ответил?
— Что родила. Мальчик, здоровый. Она хотела приехать в роддом, но я сказал, что не надо.
— Почему?
Александр тяжело вздохнул.
— Потому что я не хочу её видеть. После того, что она устроила… Я не готов с ней общаться.
Татьяна промолчала. Ей было жаль Александра — это всё-таки его мать. Но понимала его чувства.
На третий день врач сказал, что их выписывают.
— Всё хорошо. Малыш здоров, вы восстанавливаетесь нормально. Можете ехать домой. Только без нагрузок первый месяц. Отдыхайте, набирайтесь сил.
Александр приехал утром с детским автокреслом. Они одели Андрея в конверт, который привёз муж. Малыш спал, свернувшись калачиком.
— Поехали домой, — сказал Александр, бережно неся кресло с сыном.
Татьяна шла рядом, придерживаясь за стену. Ноги были слабые, но она старалась не показывать усталости.
Дома их ждал сюрприз.
Когда они открыли дверь, в коридоре стояли люди. Сергей и Ольга, родители Татьяны. Дмитрий, брат Александра. И Вероника, его сестра. Все с цветами и подарками.
— Поздравляем! — хором закричали они.
Татьяна улыбнулась, чувствуя, как к горлу подступают слёзы.
— Мама, папа! — она обняла родителей. — Не ожидала вас увидеть!
— Как же мы не приедем? — Ольга расцеловала дочь. — Внук родился! Покажи его!
Александр внёс автокресло с Андреем в комнату. Все столпились вокруг, разглядывая младенца.
— Ой, какой хорошенький! — воскликнула Вероника. — На Сашу похож!
— Нет, на Таню! — возразил Дмитрий.
— На обоих, — рассудил Сергей, отец Татьяны. — Нормальный мальчишка. Здоровый.
Они прошли в комнату, сели за стол. Ольга достала из сумок контейнеры с едой.
— Я вам приготовила. Знаю, что тебе сейчас некогда готовить. Вот, суп, котлеты, салат. На несколько дней хватит.
— Спасибо, мам, — Татьяна благодарно сжала руку матери.
Они сидели, разговаривали, передавали Андрея из рук в руки. Малыш проснулся, покряхтел, но не заплакал.
Татьяна вдруг заметила, что среди гостей нет Нины Петровны. Она посмотрела на Александра вопросительно. Тот понял без слов.
— Пойдём на кухню? — предложил он.
Они вышли. Александр закрыл дверь.
— Мама хотела приехать, — начал он. — Звонила вчера. Сказала, что купила подарок для Андрея, хочет его увидеть.
— И что ты ответил?
— Что не надо. Что я не хочу её видеть.
Татьяна молчала.
— Таня, я знаю, это жёстко. Но после того, что она сделала… Она могла подвергнуть тебя и ребёнка опасности! Из-за её давления у тебя начались преждевременные роды!
— Не совсем преждевременные. Срок был почти доношенный.
— Но всё равно! Она думала только о себе! О своём юбилее! А на твоё здоровье ей было наплевать!
Татьяна вздохнула. Она понимала гнев мужа. Сама испытывала обиду на свекровь. Но в то же время…
— Саша, это твоя мать. Рано или поздно вам придётся помириться.
— Может быть. Но не сейчас. Сейчас мне нужно защитить свою семью. Тебя и Андрея. А от мамы в последнее время одни проблемы.
— Что ты имеешь в виду?
Александр прислонился к стене, потёр лицо руками.
— Я подумал… Может, нам стоит держать дистанцию. Не обрывать связь полностью, но и не пускать её слишком близко. Пока она не научится уважать границы.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно. Я не хочу, чтобы она снова требовала от тебя невозможного. Не хочу, чтобы она давила на меня, используя чувство вины. Я взрослый человек, у меня своя семья. И эта семья — моя главная ответственность.
Татьяна подошла, обняла мужа.
— Спасибо. За то, что защитил меня.
— Я всегда буду защищать тебя. И Андрея. Это моя работа.
Они вернулись в комнату. Гости всё ещё сидели за столом, Дмитрий держал на руках Андрея и корчил ему рожицы.
— Он на меня посмотрел! — восторженно сообщил он. — Точно на меня посмотрел!
Все засмеялись.
Вечером гости разошлись. Остались только Татьяна, Александр и маленький Андрей. Квартира стала тихой, уютной.
Татьяна кормила сына грудью, Александр сидел рядом и смотрел на них.
— Мы справимся, — сказал он вдруг. — Правда?
— Справимся, — кивнула Татьяна. — Обязательно справимся.
Первые недели с новорождённым были тяжёлыми. Андрей плакал по ночам, требовал еды каждые два часа. Татьяна почти не спала, ходила как зомби. Александр помогал, как мог — менял подгузники, укачивал сына, когда тот капризничал.
Нина Петровна звонила каждый день. Спрашивала, как внук, просила фотографии. Александр отправлял ей снимки, отвечал на вопросы, но в гости не приглашал.
— Саша, когда я смогу увидеть Андрюшу? — спрашивала она.
— Не знаю, мам. Пока мы обживаемся, привыкаем к новому режиму.
— Но я же бабушка! Я имею право видеть внука!
— Имеешь. Но не сейчас.
Нина Петровна обижалась, но Александр стоял на своём.
Через месяц после родов Татьяна почувствовала себя лучше. Силы вернулись, режим наладился. Андрей начал спать дольше, давая маме отдохнуть.
Однажды вечером, когда малыш спал, Татьяна и Александр сидели на кухне и пили чай.
— Знаешь, я тут подумала, — начала Татьяна. — Может, стоит дать твоей маме шанс? Пусть приедет, увидит Андрея.
Александр нахмурился.
— Ты уверена?
— Не совсем. Но она бабушка. И я не хочу лишать Андрея бабушки.
— Даже после того, что она сделала?
— Даже после этого. Люди ошибаются. Может, она поняла, что была не права.
Александр долго молчал, обдумывая слова жены.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Но с условиями. Она приезжает в гости. На час, не больше. И если начнёт снова давить, командовать — я её выгоню. Согласна?
— Согласна.
Нина Петровна приехала на следующей неделе. Она принесла огромную коробку с подарками — игрушки, одежду, одеяло.
— Здравствуйте, — осторожно поздоровалась она с порога.
— Здравствуй, мам. Заходи, — Александр пропустил её внутрь.
Свекровь прошла в комнату, где Татьяна сидела с Андреем на руках. Малыш спал, посапывая носиком.
— Ой… Какой он маленький… — прошептала Нина Петровна, глядя на внука.
— Хочешь подержать? — предложила Татьяна.
— Можно?
— Конечно.
Татьяна осторожно передала Андрея свекрови. Та приняла малыша неуверенно, будто боялась уронить.
— Здравствуй, Андрюша… Я твоя бабушка…
Андрей открыл глазки, посмотрел на незнакомое лицо и снова заснул.
Нина Петровна сидела, держа внука, и по её щекам текли слёзы.
— Прости меня, — тихо сказала она, глядя на Татьяну. — Я была не права. Я думала только о себе. О своём юбилее. А должна была думать о тебе, о ребёнке.
Татьяна кивнула.
— Спасибо, что признали это.
— Я не хочу потерять связь с внуком. Пожалуйста, дайте мне шанс. Я буду лучше. Обещаю.
Александр посмотрел на жену. Та медленно кивнула.
— Хорошо, — сказал он. — Но с условиями. Никакого давления, никаких требований. Мы живём своей жизнью, ты — своей. Будешь уважать наши границы — будешь видеть внука. Не будешь — не будешь. Понятно?
— Понятно. Я согласна.
Нина Петровна посидела ещё полчаса, подержала Андрея, поговорила о погоде и о здоровье. Потом попрощалась и ушла.
Когда дверь за ней закрылась, Татьяна выдохнула.
— Думаешь, она изменится?
— Не знаю, — честно ответил Александр. — Но мы дали ей шанс. Дальше — её выбор.
Татьяна кивнула. Она взяла Андрея на руки, прижала к себе. Малыш сопел, тёплый и родной.
Что бы ни случилось дальше, они справятся. Вместе. Семьёй.
И это было главное.
— Опять гости? Да когда же твои родственники закончатся? — не выдержала жена