Вера прижалась спиной к двери и закрыла глаза. Руки дрожали, но открывать не собиралась. Не сейчас. Не после того, что произошло вчера вечером.
— Быстро дверь нам открой, выскочка! Я дом на продажу выставила! Не откроешь, дверь выломаем или замок сорвём! — завопила свекровь ещё громче.
«Нам», — отметила про себя Вера. Значит, не одна явилась. Скорее всего, привела с собой золовку Светку. Эти две всегда действовали сообща, как стая голодных волков.
— Антонина Фёдоровна, давайте завтра поговорим, — попыталась Вера сохранить спокойствие. — Сейчас неподходящее время.
— Неподходящее?! — Свекровь заржала так, что у Веры заложило уши. — Для тебя всегда неподходящее! Пока ты тут прохлаждаешься, мой сын где-то скитается! Из-за тебя, дрянь этакая!
Вера медленно отошла от двери и прошла на кухню. Налила себе воды из графина — руки тряслись так, что половина пролилась на стол. За окном моросил противный октябрьский дождь, серый и тягучий, как её жизнь последние три месяца. Три месяца назад Игорь ушёл. Просто собрал вещи в сумку, не глядя ей в глаза, и сказал: «Прости, я больше не могу. Она другая».
Другая. Вера тогда даже не спросила, кто эта «другая». Какая разница? Восемь лет брака, восемь лет стирки его носков, готовки борщей, выслушивания нытья о тяжёлой работе. И вот — она другая.
Звонок в дверь раздался снова, теперь уже непрерывный, настойчивый.
— Вера! — Это голос Светланы, золовки. — Ну что ты там окопалась?! Мама права, квартиру продавать надо. Всё равно тебе её не оставят. Документы уже готовы!
Вера усмехнулась. Документы. Да, квартира была оформлена на свекровь, это правда. Игорь когда-то объяснял: мол, так налоги меньше, да и вообще, какая разница, мы же семья. Семья. Смешно.
Она взяла телефон и набрала номер Ольги, своей коллеги по школе. Та сняла трубку после третьего гудка.
— Вера? Что случилось?
— Можно к тебе приехать? Срочно.
— Конечно, приезжай. Я дома.
Вера быстро натянула куртку, сунула в сумку документы, телефон и кошелёк. Свекровь за дверью всё ещё орала что-то про наглость и неблагодарность. Вера подошла к окну — они жили на первом этаже, а под окном был палисадник с невысоким забором. Не первый раз пригодилось.
Через пять минут она уже сидела в троллейбусе, направляясь к остановке «Пушкинская». Ольга жила в центре, в старом доме с высокими потолками и скрипучим паркетом.
Дождь усилился. Капли барабанили по стеклу троллейбуса, а Вера смотрела на размытые огни города и думала о том, как всё пошло наперекосяк. Игорь был хорошим. Был. Спокойным, надёжным, даже цветы иногда дарил. Но потом началось: задержки на работе, холодность, отстранённость. А потом эта Кристина.
Кристина. Имя, которое Вера узнала случайно, увидев сообщение в телефоне мужа. «Жду тебя, котик. Соскучилась». Вера тогда не устроила сцену. Просто положила телефон обратно и пошла мыть посуду. Зачем? Всё равно ведь уже ничего не вернуть.
Ольга открыла дверь почти сразу — невысокая, полноватая, с вечно растрёпанными волосами и добрыми глазами.
— Господи, ты вся мокрая! Раздевайся быстрее, я чай поставлю.
Вера скинула промокшую куртку и прошла в гостиную. Здесь пахло корицей и старыми книгами — Ольга обожала читать и держала дома целую библиотеку.
— Свекровь припёрлась, — коротко объяснила Вера, садясь в потёртое кресло. — Хочет квартиру продавать.
— Да ты что?! — Ольга вынырнула из кухни с чайником в руках. — А у тебя что, прав никаких нет?
— Квартира на неё оформлена. Игорь так захотел когда-то.
— Дурак, — резюмировала Ольга. — Твой Игорь — редкостный дурак. Хотя погоди… он же вроде с этой своей барышней съехался?
Вера кивнула. Игорь действительно съехался с Кристиной. Вера даже адрес знала — случайно услышала, как он по телефону маме продиктовал. Улица Советская, дом двенадцать, квартира сорок шесть.
— А что с ней происходит? С Кристиной этой? — Ольга поставила перед Верой кружку с дымящимся чаем.
— Не знаю, — призналась Вера. — И знать не хочу. Пусть живут.
— Да ладно тебе, — Ольга подсела ближе. — Ты же умираешь от любопытства. Давай съездим посмотрим, что за фрукт такой твоего Игоря отбил?
Вера хотела отказаться. Но что-то внутри — злость, обида или просто усталость от унижений — заставило её кивнуть.
— Поехали.
Они вышли на улицу уже в сумерках. Дождь превратился в мелкую изморось, город подсвечивали жёлтые фонари. До Советской было минут двадцать пешком через парк.
— Помнишь, как мы в институте гуляли по этому парку? — вдруг спросила Ольга. — Ты ещё с Женькой Морозовым встречалась тогда.
Вера помнила. Женька был хорошим парнем — весёлым, лёгким, не грузил проблемами. Но она выбрала Игоря. Серьёзного, ответственного. Как же она ошиблась.
Дом двенадцать оказался обычной девятиэтажкой, облезлой и серой. Они поднялись на четвёртый этаж, нашли квартиру сорок шесть. Вера хотела уже развернуться и уйти, но тут дверь распахнулась.
На пороге стоял Игорь. Небритый, в мятой футболке, с потухшими глазами.
— Вера? — он явно не ожидал её увидеть. — Ты… зачем…
— Просто проходила мимо, — сухо ответила Вера. — Мать твоя квартиру продавать собралась. Думаю, тебе стоит знать.
Игорь побледнел.
— Какую квартиру?
— Нашу. Ту, что на твою маму оформлена. Или ты забыл?
Из глубины квартиры донёсся женский голос:
— Игорёк! Кто там пришёл?!
Голос был резкий, недовольный. Вера невольно усмехнулась.
— Это она? Кристина?
Игорь молчал, отводил взгляд. И тут появилась она. Высокая, худая, с накрашенными до невозможности губами и злыми глазами.
— А, это она, — Кристина окинула Веру презрительным взглядом. — Пришла поплакаться?
— Нет, — спокойно ответила Вера. — Пришла посмотреть, кто у меня мужа увёл. Любопытно же.
Кристина шагнула вперёд, и Вера почувствовала резкий запах дешёвых духов — приторный, удушливый.
— Увела? — Кристина расхохоталась. — Да он сам ко мне прибежал! Ныл, что жена его не понимает, что скучно с тобой, как в могиле!
Вера ожидала, что эти слова ударят больно, но вместо боли почувствовала только холодное равнодушие. Странно. Три месяца назад она бы разрыдалась, а сейчас просто стояла и смотрела на эту женщину, как на назойливую муху.
— Игорь, — Вера повернулась к бывшему мужу. — Твоя мама хочет продать квартиру. Завтра приедут риелторы. Подумай, где будешь жить.
— Постой! — Игорь схватил её за рукав. — Какие риелторы? Она что, серьёзно?
— Более чем. Орала на весь подъезд, что это её собственность и я должна убираться.
Игорь побледнел ещё сильнее. Кристина же скрестила руки на груди.
— И что? У меня квартира маленькая, я его сюда не звала насовсем. Игорёк, ты же обещал, что купишь нам жильё!
— Откуда у меня деньги?! — взвился Игорь. — Я же всё объяснял!
— Тогда иди к своей мамочке, раз такой бедный! — Кристина развернулась и хлопнула дверью прямо перед его носом.
Игорь стоял на лестничной площадке, растерянный и жалкий. Вера смотрела на него и вдруг поняла — жалости нет. Совсем. Есть только странное облегчение.
— Вера, можно я… ну, на пару дней переночую? — Игорь говорил тихо, почти шёпотом. — Пока с мамой не разберусь.
— Нет, — ответила Вера. — Квартира уже не моя. Спроси у матери разрешения.
Она развернулась и пошла вниз по лестнице. Ольга молча последовала за ней.
На улице моросило сильнее. Они молча дошли до остановки, сели в автобус. Вера смотрела в окно и думала о том, что завтра ей действительно придётся съезжать. Но куда? Съёмная квартира — это деньги, которых у школьной учительницы не так много.
— Поживёшь у меня, — словно прочитав её мысли, сказала Ольга. — Комната свободная есть. После развода с Петькой никому не сдаю.
— Спасибо, — Вера благодарно сжала руку подруги. — Выкручусь как-нибудь.
Когда они вернулись к дому Веры, было уже поздно. Подъезд был тёмным и тихим — свекровь, видимо, устала ломиться и ушла. Вера поднялась на свой этаж и замерла.
Дверь квартиры была распахнута настежь. Внутри горел свет.
— Ты же закрывала? — прошептала Ольга.
— Конечно, закрывала!
Они зашли вовнутрь и ахнули. Квартира была разгромлена. Перевёрнутая мебель, разбросанные вещи, выдвинутые ящики. На полу валялись фотографии, порванные документы, разбитая посуда. Но хуже всего было другое — на стенах красной краской были нацарапаны оскорбительные надписи.
— Господи, — Вера опустилась на корточки, подбирая осколки любимой чашки. — Это мама Игоря. Она же обещала, что войдёт.
— Надо полицию вызывать! — Ольга уже доставала телефон.
— Подожди, — Вера вдруг заметила на столе конверт. Внутри лежала пачка фотографий. Вера вытащила их и похолодела.
На снимках она сама — в разных позах, в разных местах. Возле магазина, на остановке, около школы. Кто-то следил за ней. Снимал украдкой. И на каждой фотографии чёрным маркером было написано: «Неадекватная», «Опасна для общества», «Сумасшедшая».
— Что это? — Ольга выхватила фотографии. — Вера, она тебя преследовала?!
— Она хочет доказать, что я невменяемая, — медленно проговорила Вера. — Подготовить почву. Скажет, что я психически больна, опасна, что квартиру нужно освободить для безопасности жильцов.
Они переглянулись. Сердце Веры бешено колотилось. Антонина Фёдоровна всегда была стервой, но до такого…
— Она планирует вызвать психиатров! — Ольга схватилась за голову. — Господи, это же подлость! Скажет, что ты неадекватна, что устраиваешь дебоши, что соседи жалуются!
Вера медленно поднялась с пола. В голове проносились мысли одна страшнее другой. Принудительное лечение. Недееспособность. Потеря работы. Позор перед всей школой.
— Мы должны действовать первыми, — сказала Ольга твёрдо. — Сейчас же вызываем полицию, фиксируем взлом и погром. Снимаем всё на видео. И идём к адвокату.
— У меня нет денег на адвоката, — прошептала Вера.
— Есть у меня, — Ольга достала телефон. — Позвоню брату. Максим работает в юридической конторе, он поможет.
Максима Вера помнила смутно — высокий парень с внимательными глазами, встречала его пару раз у Ольги. Звонить незнакомому человеку посреди ночи было неловко, но выбора не оставалось.
Максим приехал через полчаса. Быстро осмотрел квартиру, внимательно изучил фотографии.
— Умно, — сказал он. — Очень умно. Создать видимость того, что человек неадекватен, а потом через суд признать недееспособным. Квартиру освободят, а вас отправят на принудительное лечение.
— Что делать? — спросила Вера.
— Сейчас фиксируем всё. Видео, фото, каждая деталь. Потом вызываем участкового. Пишете заявление о незаконном проникновении, порче имущества и угрозах. — Максим задумался. — А завтра с утра идёте к психиатру. Добровольно. Проходите освидетельствование, получаете справку о том, что абсолютно здоровы.
— Но разве это поможет?
— Ещё как! Когда ваша свекровь попытается запустить свой план, у вас уже будет на руках документ. А её обвинения окажутся клеветой.
Вера вдруг почувствовала, как внутри что-то меняется. Не страх, не отчаяние — а злость. Холодная, расчётливая злость. Антонина Фёдоровна хотела её сломать, выставить сумасшедшей, опозорить. Но Вера не собиралась сдаваться.
— Знаете что, — сказала она твёрдо. — Я не уйду из этой квартиры. Пусть хоть в суд подаёт. Я восемь лет вкалывала, чтобы здесь было чисто и уютно. Пока Игорь пропадал непонятно где, я сама стены штукатурила, обои клеила, сантехнику меняла. И теперь какая-то старая карга решила меня на улицу выкинуть? Не дождётся!
Максим улыбнулся.
— Вот это правильный настрой. Будем драться.
Ольга засмеялась сквозь слёзы и крепко обняла Веру.
Они вызвали участкового. Тот приехал через час — уставший мужчина предпенсионного возраста, который явно не обрадовался ночному вызову. Но когда увидел погром, стал серьезным.
— Замок взломан, — констатировал он, осматривая дверь. — Следы взлома явные. Кто, по-вашему, мог это сделать?
Вера рассказала о свекрови, о её угрозах, которые слышал весь подъезд. Участковый кивал, делал записи.
— Завтра приходите в отделение, напишете заявление. Пока зафиксирую происшествие.
Всю оставшуюся ночь они втроём приводили квартиру в порядок. Максим оказался удивительно хозяйственным — починил сломанный стул, прибил отвалившуюся полку. Краску со стен пока решили не стирать — улика.
Где-то в четыре утра они наконец сели пить чай на кухне.
— Завтра будет сложный день, — предупредил Максим. — Ваша свекровь явно не дура. Раз решилась на такое, значит, уверена в своих силах.
— Что мне ещё нужно сделать? — спросила Вера.
— Во-первых, к психиатру. Во-вторых, соберите показания соседей — они слышали угрозы. В-третьих, нужно поднять документы на квартиру. Посмотрим, может, есть зацепки. Вы делали ремонт? Вкладывали деньги?
— Делала, — кивнула Вера. — У меня все чеки сохранились. На материалы, на сантехнику, на мебель.
— Отлично! Это может сыграть роль. Если докажем, что вы значительно улучшили жильё за свой счёт, можно требовать компенсацию.
Утром Вера отправилась в психоневрологический диспансер. Прошла обследование, ответила на вопросы врача. Через два часа получила справку о том, что психических отклонений не выявлено.
Потом обходила соседей. Бабушка Клавдия из сорок второй подтвердила, что слышала вчера крики свекрови. Сосед дядя Гриша из сорок четвёртой вообще сказал, что готов дать показания — давно недолюбливал Антонину Фёдоровну за её вредный характер. Молодая мама Настя с пятого этажа призналась, что свекровь недавно её расспрашивала о Вере — не замечала ли странностей в поведении.
— Я ей сказала, что вы нормальная, спокойная, — призналась Настя. — А она так расстроилась! Теперь понимаю почему.
К вечеру Вера вернулась домой совершенно вымотанная. Максим уже ждал её с документами.
— Смотрите, что я нашёл, — он разложил на столе бумаги. — Квартира оформлена на вашу свекровь, но есть нюанс. Игорь прописан здесь, вы тоже. По закону, она не может продать жильё без вашего согласия, пока вы прописаны.
— То есть она блефует?
— Не совсем. Она может подать в суд на выселение. Но для этого нужны веские основания. Вот тут-то и нужна была её легенда про вашу неадекватность.
Вера задумалась. Значит, план свекрови был продуман до мелочей.
— Что будем делать?
— А вот что, — Максим улыбнулся. — Завтра вы идёте к нотариусу и оформляете дарственную на долю Игоря. Он ведь прописан, значит, имеет право. Пусть мама с сыном разбирается.
— Но Игорь же не даст мне дарственную!
— А мы его и не спросим. Просто намекнём свекрови, что у вас есть такой козырь. И посмотрим, как она запоёт.
Вера впервые за эти дни улыбнулась по-настоящему. Игра действительно только начиналась. И она не собиралась проигрывать.
На следующий день Вера проснулась с тяжёлой головой, но твёрдым намерением довести дело до конца. Максим обещал приехать к обеду, а пока нужно было собрать все чеки и документы на ремонт.
Она перебирала бумаги, когда в дверь позвонили. Резко, требовательно. Вера глянула в глазок — Антонина Фёдоровна, но на этот раз одна, без золовки. Лицо у свекрови было каменное.
— Открывай, я знаю, что ты дома!
Вера распахнула дверь.
— Заходите, Антонина Фёдоровна. Как раз хотела с вами поговорить.
Свекровь вошла, оглядела приведённую в порядок квартиру, поджала губы.
— Убралась? Молодец. Только это ничего не меняет. Риелтор придёт послезавтра, начнём показы.
— Вы не можете продать квартиру, пока я здесь прописана, — спокойно сказала Вера. — Закон на моей стороне.
— Закон! — фыркнула Антонина Фёдоровна. — Мы посмотрим, что скажет суд, когда я предъявлю доказательства твоей неадекватности!
— Какие доказательства? — Вера достала справку из диспансера. — Вот медицинское заключение. Я абсолютно здорова. А вот заявление в полицию о незаконном проникновении в квартиру и порче имущества. С показаниями соседей.
Лицо свекрови медленно краснело.
— Ты… ты думаешь, ты умная? — прошипела она. — Да я тебя по миру пущу! Игорёк мой мальчик, он всё для меня сделает!
— Игорёк ваш сейчас сидит у своей Кристины и думает, где ему жить, — усмехнулась Вера. — Она его вчера выгнала. Хотите, позвоним ему вместе?
Антонина Фёдоровна молчала, тяжело дыша.
— Знаете, что я поняла? — Вера подошла ближе. — Восемь лет я боялась вас. Терпела оскорбления, унижения. Игорь говорил: «Потерпи, она же мать». Потерпела. А когда он ушёл, вы решили добить меня окончательно. Но знаете что? Мне больше не страшно.
— Да кто ты такая вообще?! — взвизгнула свекровь. — Учительница нищая! Я тебе квартиру дала, крышу над головой!
— Вы дали квартиру сыну. А я восемь лет вкладывала в неё деньги, силы, душу. Вот чеки на ремонт, на сантехнику, на мебель. — Вера выложила на стол стопку документов. — Триста восемьдесят тысяч рублей. Мой адвокат говорит, я имею право на компенсацию.
Антонина Фёдоровна схватила чеки, пробежала глазами, побледнела.
— Это… это неправда!
— Правда. И если вы подадите на выселение, я подам встречный иск. Плюс иск о клевете за ваши фотографии и обвинения в неадекватности. Плюс заявление об угрозах и порче имущества уже лежит в полиции.
Свекровь опустилась на стул. Впервые за все годы Вера видела её растерянной.
— Чего ты хочешь? — глухо спросила Антонина Фёдоровна.
— Ничего. Просто оставьте меня в покое. Не продавайте квартиру. Когда я встану на ноги, сниму жильё и съеду сама. Добровольно.
Они сидели молча минуты две. Потом свекровь встала.
— Хорошо, — процедила она. — Но чтобы через три месяца тебя здесь не было!
— Постараюсь, — кивнула Вера.
Антонина Фёдоровна развернулась и вышла, громко хлопнув дверью. Вера опустилась на диван и закрыла лицо руками. Тело дрожало от напряжения.
Максим появился через полчаса с пакетом пирожков и термосом кофе.
— Ну что, как дела?
Вера рассказала о визите свекрови.
— Отлично сработано, — одобрил Максим. — Она отступила. Правда, ненадолго, но это уже победа.
— Спасибо вам, — Вера посмотрела на него. — Без вас я бы не справилась.
— Справились бы, — улыбнулся он. — Просто чуть позже.
Они пили кофе, и Вера вдруг поймала себя на мысли, что Максим ей нравится. По-настоящему нравится. Не так, как когда-то нравился Игорь — спокойно и привычно. А как-то по-другому — остро и волнующе.
Прошло две недели
Вера вернулась к работе в школе, постепенно налаживала жизнь. Максим заходил почти каждый день — то документы привезти, то просто так, поболтать. Однажды позвал в кино.
— Это свидание? — спросила Вера прямо.
— А хотите, чтобы было? — улыбнулся он.
Вера подумала и кивнула.
В кино они смотрели какую-то комедию, но Вера почти не следила за сюжетом. Думала о том, как странно всё повернулось. Игорь ушёл, разрушив её жизнь, а она вдруг почувствовала себя свободной. Впервые за много лет — свободной.
После кино они гуляли по набережной. Дождь закончился, выглянули звёзды.
— Игорь звонил вчера, — сказала Вера. — Кристина его окончательно выставила. Просил вернуться.
— И что вы ответили?
— Что поезд ушёл.
Максим остановился, повернулся к ней.
— Вера, я понимаю, что рано. Что вам нужно время. Но я должен сказать — вы мне очень нравитесь. С того самого вечера, когда Ольга позвонила.
Вера смотрела на него и понимала — вот оно, новое начало. Страшное и неизвестное, но своё.
— Мне тоже, — тихо сказала она.
Спустя месяц Игорь объявился снова. Пришёл к школе, поймал Веру после уроков.
— Можем поговорить?
Они зашли в кафе напротив. Игорь выглядел ужасно — осунувшийся, небритый, в мятой куртке.
— Вера, я ошибся, — начал он. — Кристина оказалась совсем не той, кого я себе представлял. Она… она использовала меня.
— И что? — Вера помешивала кофе.
— Давай начнём всё сначала. Я понял, что ты — моя настоящая семья.
Вера посмотрела на него долгим взглядом. Вспомнила восемь лет терпения, унижений, одиночества. Вспомнила, как он собирал вещи, не глядя ей в глаза.
— Знаешь, Игорь, — сказала она спокойно. — Я тоже кое-что поняла. Что не хочу быть запасным аэродромом. Что заслуживаю большего. И что наш поезд действительно ушёл.
— Но Вера…
— Прощай, Игорь. Живи как знаешь.
Она встала и вышла из кафе. На улице её уже ждал Максим — они договорились встретиться. Увидев её, он улыбнулся.
— Всё хорошо?
— Да, — Вера взяла его под руку. — Теперь всё хорошо.
Они пошли по вечернему городу, и Вера вдруг подумала, что иногда нужно потерять всё, чтобы обрести себя. А свекровь так и не дождалась, когда невестка съедет. Потому что через полгода Вера и Максим поженились, выкупили у Антонины Фёдоровны эту квартиру за полцены — старуха сама согласилась, лишь бы избавиться от неудобной невестки.
И когда Игорь узнал об этом, было уже поздно. Он так и остался скитаться по съёмным углам, вспоминая жену, которую когда-то бросил ради призрачного счастья. А Кристина? Она нашла себе нового «котика» уже через неделю после их расставания.
Жизнь, как оказалось, умеет преподносить уроки. Жестокие, но справедливые.
С какой полосы можно повернуть направо? Разбор задачки ПДД с подвохом