«Игорек, я так жду нашего праздника! Уже купила платье, ты обещал, что это будет незабываемый вечер »
Рука с ножом замерла над разделочной доской. Игорек. Моего мужа зовут Игорь, и только я звала его Игорьком в первые годы брака, лет двадцать пять назад. А теперь вот кто-то называет его Игорьком.
Я медленно положила нож и вытерла руки о фартук. В ванной шумела вода. У меня было минуты две. Пальцы дрожали, когда я подняла телефон. Пароль я знала — дата нашей свадьбы. Ирония судьбы.
Переписка с Кристиной открылась легко. Я пролистала вверх, и каждое сообщение било больнее пощечины.
«Любимый, сегодня так хочется к тебе».
«Спасибо за цветы, ты самый внимательный».
«Не могу дождаться 31-го, ты забронировал столик в „Панораме»?»
«Панорама». Самый дорогой ресторан в городе, тот самый, куда он обещал меня сводить на двадцатипятилетие свадьбы, но так и не собрался. Зато для Кристины — пожалуйста.
Вода в ванной выключилась. Я быстро положила телефон на место и вернулась к салату. Руки двигались автоматически — нарезай, перемешивай, соли. Внутри всё похолодело и сжалось в тугой узел.
— Марин, а чего ты такая бледная? — спросил Игорь, выходя из ванной в халате, волосы ещё влажные. — Плохо себя чувствуешь?
— Нормально, — ответила я, не поднимая глаз. — Устала немного.
Он подошёл сзади, обнял за плечи, поцеловал в шею. Я почувствовала запах его геля для душа — дорогого, который он недавно купил. Для неё, наверное.
— Слушай, я хотел с тобой поговорить, — начал он, и я поняла, что сейчас будет ложь. — Мне позвонили с работы. Надо на несколько дней в командировку съездить. Прямо на новогодние праздники, представляешь?
Я повернулась к нему. Посмотрела в глаза — карие, знакомые, те самые, в которые влюбилась тридцать лет назад.
— На Новый год? — я изобразила удивление. — Но мы же всегда вместе встречаем…
— Я знаю, солнышко, — он развёл руками виноватым жестом. — Но это важный проект. Премию обещают хорошую. Ты же понимаешь?
Понимаю. Понимаю, что ты лжёшь мне в лицо. Что тридцать лет совместной жизни, дочь, внуки — всё это ничего не значит по сравнению с твоей Кристиной и её новым платьем.
— Конечно, — кивнула я. — Работа есть работа. Когда уезжаешь?
— Тридцать первого утром. Вернусь третьего.
— Хорошо. Значит, я встречу праздник одна.
Он снова обнял меня, прижал к себе.
— Прости, Маришка. Я обещаю, что компенсирую. Съездим куда-нибудь, отметим потом вдвоём.
Потом. Когда-нибудь. Как он уже обещал ка-то, но мы так никуда и не съездили.
В ту ночь я не спала. Лежала рядом с ним, слушала его ровное дыхание и думала. Можно было устроить скандал. Выложить всё, что я знаю. Но что это изменит? Он будет отпираться, обвинять меня в ревности, в слежке. А может, даже признается. И что дальше? Развод в пятьдесят семь лет? Делить квартиру, переживать стыд перед дочерью и внуками?
Нет. Я выбрала другой путь.
Утром я позвонила Насте, нашей дочери.
— Мам, привет! Как дела? — её голос был сонным.
— Настюша, милая, а ты не против, если я к вам на Новый год приеду?
— К нам? Мам, серьёзно? — в её голосе проснулось удивление и радость. — Конечно не против! Будем только рады! А что случилось?
— Да папа в командировку уезжает. Не хочется одной сидеть. Думаю, внуков повидаю, с тобой время проведу.
— Мама, это просто чудесно! Приезжай обязательно! Билет нужен? Я куплю!
— Не надо, доченька, сама справлюсь. Тридцать первого утром поеду.
— Отлично! Я тебя встречу!
Когда я положила трубку, на душе стало чуть легче. Игорь уже ушёл на работу — в последние дни он стал уходить раньше и возвращаться позже. Готовился к празднику с любовницей, видимо.
Я открыла ноутбук и купила билет на скоростной поезд до Петербурга. Потом зашла в онлайн-банк и посмотрела на наш общий счёт. Там лежало чуть больше двухсот тысяч рублей — его последняя премия плюс накопления за несколько месяцев. Хорошая сумма. Особенно для человека, который собирается произвести впечатление на любовницу в дорогом ресторане.
Следующие дни прошли как в тумане. Игорь суетился, собирал чемодан, пару раз уходил якобы покупать подарки клиентам. Возвращался довольный, с таинственной улыбкой. Я смотрела на него и чувствовала, как во мне растёт не злость даже, а какое-то холодное спокойствие. Словно я уже была не здесь, не в этой квартире с мужем-изменником, а где-то далеко.
— Ты точно не обидишься? — спросил он за два дня до отъезда. — Что я тебя одну оставляю?
— Игорь, — я улыбнулась ему ласково, — мы взрослые люди. Ты работаешь, я понимаю. Ничего страшного. К тому же, я решила к Насте съездить.
Он замер.
— К Насте? На Новый год?
— Да. А что? Она давно приглашала. Раз уж ты будешь занят, почему бы не провести время с дочкой и внуками?
Я видела, как в его глазах мелькнуло облегчение. Теперь у него не будет угрызений совести — жена не одна, жена с семьёй, всё прекрасно.
— Это… это хорошая идея, — кивнул он. — Отлично провёдёте время.
— Обязательно, — согласилась я.
Утро тридцать первого декабря выдалось морозным и солнечным. Я встала в шесть, сделала кофе, собрала небольшую сумку. Игорь ещё спал — его поезд был только в обед. Нет, не поезд. Просто он собирался уйти из дома в обед, изобразив отъезд.
Я оставила записку на кухне: «Уехала к Насте. Хорошей командировки. Марина».
В поезде я смотрела в окно на заснеженные поля и леса. По телефону пришло несколько сообщений от Игоря: «Доброе утро», «Счастливого пути», «Напиши, как доедешь». Всё как обычно. Заботливый муж. Только вот вечером этот заботливый муж будет сидеть в ресторане с другой женщиной.
Настя встретила меня на вокзале с цветами и огромной улыбкой. Мы обнялись, и я почувствовала, как у меня наворачиваются слёзы. Родная дочка. Единственный человек, который по-настоящему любит меня.
— Мам, ты чего плачешь? — забеспокоилась она.
— Да так, просто соскучилась, — я вытерла глаза. — Глупости. Поехали к тебе.
У Насти была уютная трёхкомнатная квартира в новостройке. Внуки — Лиза, восемь лет, и Максим, пять — бросились ко мне с криками «Бабушка!». Я прижала их к себе, целовала макушки, и на душе становилось теплее.
— Мама, отдохни с дороги, — заботливо сказала Настя. — А потом мы с тобой в торговый центр сходим. Надо ещё подарки докупить, я не всё успела. Составишь компанию?
— Конечно, доченька.
Мы попили чаю, я немного поспала. В четыре часа дня мы уже шли по огромному торговому центру. Везде сверкали гирлянды, играла праздничная музыка, люди сновали с пакетами подарков.
— Вот, смотри, — Настя остановилась у витрины детского магазина. — Лизе я хочу эту куклу купить. А Максиму — вон тот конструктор.
Я кивала, рассматривала игрушки. А сама думала про Игоря. Сейчас где-то в нашем городе он наверняка прихорашивается, надевает лучший костюм, готовится к своему «незабываемому вечеру». Брызгается дорогим парфюмом. Может, даже волнуется немного.
— Мама, ты меня слушаешь?
— Что? Да, да, конечно.
— Я говорю, что этот конструктор дороговат. Пять тысяч. Может, что попроще взять?
— Бери этот, — сказала я. — Ребёнок будет рад.
— Мам, но это дорого…
— Настя, — я взяла её за руку, — возьми. Я заплачу.
— Мама, что ты! Не нужно!
— Доченька, — я улыбнулась ей, — сделай мне приятное. Дай побыть щедрой бабушкой. Ладно?
Она посмотрела на меня с сомнением, но кивнула.
Я достала карту — ту самую, которая привязана к общему счёту — и оплатила покупки. Десять тысяч рублей. Игорь пока даже не заметит.
— Пойдём дальше, — предложила я. — Себе что-нибудь посмотрим.
Мы бродили по магазинам. Настя примеряла платья, я купила ей понравившийся комплект за пятнадцать тысяч. Потом мы зашли в ювелирный, и я увидела серьги — изящные, с маленькими бриллиантами.
— Красивые, правда? — спросила Настя, заметив мой взгляд.
— Очень.
— Но слишком дорогие. Двадцать пять тысяч, представляешь?
— Померяй.
— Мам, зачем? Я всё равно не куплю.
— Померяй, говорю.
Она надела серьги, посмотрелась в зеркало. Её глаза засветились.
— Тебе идёт, — сказала я. — Берём.
— Мама!
— Настюша, мне приятно делать тебе подарки. Разреши, а?
Ей было неудобно отказываться, да и серьги правда очень шли к её лицу. Я достала карту. Двадцать пять тысяч списано.
Потом был магазин косметики, где я накупила Насте кремов и духов ещё на двенадцать тысяч. Зоомагазин, где мы взяли огромный домик для их кота — девять тысяч. Магазин техники, где я настояла купить Насте новый планшет — тридцать тысяч, старый уже совсем медленно работал.
— Мама, стоп, — Настя схватила меня за руку, когда мы вышли из очередного магазина. — Что происходит? Ты уже потратила больше ста тысяч! Это безумие!
Я посмотрела на время. Половина восьмого. В ресторане Игорь уже наверняка сидит за столиком. Любуется на Кристину в её новом платье. Заказывает шампанское. Чувствует себя молодым и успешным.
— Мама, ты меня пугаешь, — Настя смотрела на меня с тревогой. — У тебя всё в порядке? С папой что-то случилось?
Я глубоко вздохнула.
— Настюша, пойдём кофе выпьем. Я тебе кое-что расскажу.
Мы сели в кафе на фудкорте. Я заказала нам по капучино и медленно, спокойно рассказала дочери всё. Про сообщение, про переписку, про «командировку», про ресторан «Панорама».
Настя слушала, и лицо её менялось — от удивления к гневу, от гнева к боли.
— Как… — она не смогла подобрать слова. — Как он мог? После стольких лет? Мама, прости, но он… такая сволочь!
— Да, — согласилась я. — И знаешь, я не хочу устраивать истерики. Не хочу ломать свою жизнь. Но я хочу, чтобы он хоть немного почувствовал… последствия.
— И ты тратишь его деньги?
— Наши деньги, — поправила я. — С общего счёта. На моих внуков, на мою дочь. Что в этом плохого?
Настя вдруг рассмеялась. Сквозь слёзы, но рассмеялась.
— Мама, ты гений. Сколько ещё осталось на счету?
Я проверила баланс в приложении.
— Около девяноста тысяч. И я хочу потратить их. Потратить допоследней копейки.
Мы встали и вернулись в торговый центр. Теперь мы шли уже не как покупательницы, а как женщины на миссии. Я купила себе пальто, которое давно хотела, — тридцать восемь тысяч. Настя выбрала новые сапоги — двадцать тысяч. Мы зашли в магазин игрушек и купили внукам ещё кучу всего — конструкторы, куклы, машинки, книжки. Настя подсчитала чек — двадцать три тысячи.
— Остаётся девять, — сказала она, глядя в телефон. — Куда ещё?
Я огляделась. Мой взгляд упал на винный бутик.
— Туда, — кивнула я.
Мы выбрали три бутылки хорошего шампанского и французского вина. Ровно девять тысяч двести рублей. Баланс на карте показывал теперь жалких шестьсот рублей.
Мы вышли из торгового центра, нагруженные пакетами. Было уже почти девять вечера.
— Чувствуешь себя лучше? — спросила Настя.
— Намного, — призналась я.
Мой телефон зазвонил. Игорь. Я ответила.
— Марина! — его голос был напряжённым. — У тебя карта с собой? От общего счёта?
— Да, а что?
— Ты что-то покупала? Там какие-то списания большие!
— Покупала, — спокойно ответила я. — Подарки внукам, Насте кое-что. А что такое?
— Сколько ты потратила?!
— Не считала. А что случилось, Игорь? Ты же в командировке, вроде. Или ресторан не оправдал ожиданий?
Тишина.
— Откуда ты знаешь про ресторан?
— А ты как думаешь? — я почувствовала, как внутри поднимается что-то горячее, не злость даже, а торжество. — Думал, я дура? Что не замечу? Игорёк?
Ещё одна пауза. Я слышала, как он тяжело дышит.
— Марина, я всё объясню, но сейчас… у меня проблема. На карте денег нет, а мне надо счёт оплатить, и…
— И твоя Кристина в новом платье ждёт? Жаль, Игорь. Очень жаль. Но знаешь, мне тоже хотелось встретить Новый год красиво. И я его так встречу. С дочерью, с внуками. А ты разбирайся со своими проблемами сам. С Новым годом.
Я положила трубку. Руки дрожали, но на душе было легко.
— Мама, — тихо сказала Настя, — ты только что… Это было круто.
Мы пришли домой. Зять Денис уже накрыл стол, внуки прыгали от нетерпения. Мы поставили наши многочисленные покупки, открыли одну из бутылок.
В одиннадцать вечера позвонила поздравить моя подруга Света. Та хохотала в трубку, когда услышала историю.
— Марина, я тебя обожаю! Он там, наверное, со стула упал! Представляю, как его Кристиночка психовала!
Да, я представляла. Представляла, как Игорь пытается объяснить официанту, что сейчас, вот прямо сейчас деньги придут. Как краснеет, как унижается. Как Кристина сначала не верит, потом злится, потом собирает свою сумочку и уходит, бросив напоследок что-то вроде «ты испортил мне весь праздник!».
Хорошо. Пусть почувствует.
В полночь мы встали с бокалами шампанского. Куранты били по телевизору. Внуки хлопали хлопушки, Денис обнимал Настю. А я стояла и думала о том, что прожила с мужем тридцать лет. Хорошие годы были. Но они закончились. И начинается что-то новое.
— За нас, — сказала Настя, поднимая бокал. — За женщин, которые не позволяют себя предавать безнаказанно.
— За нас, — повторила я.
Игорь больше не звонил в ту ночь. Зато утром первого января пришла эсэмэска: «Мне нужно с тобой поговорить. Серьёзно поговорить».
Я ответила только: «Мне тоже. Но не сегодня. Сегодня я отдыхаю».
Я провела у Насти три дня. Мы гуляли по заснеженному Петербургу, водили детей в театр, ели блины в кафе на Невском. Я не думала про Игоря, про то, что будет дальше, про развод или прощение.
Когда я вернулась домой, квартира была пустой. На столе лежала записка: «Я у Димы. Приду вечером. Нам правда надо поговорить. И».
Вечером он пришёл. Постаревший, усталый. Сел напротив меня на кухне.
— Она бросила меня прямо в ресторане, — сказал он тихо. — Сказала, что я неудачник. Что испортил ей праздник.
— Мне очень жаль, — я не иронизировала. Действительно было немного жаль.
— Марина, я… я дурак. Полный идиот. Я не знаю, что на меня нашло. Кризис среднего возраста, наверное. Мне показалось, что я упускаю жизнь, что мне нужно что-то новое, яркое…
— И ты нашёл Кристину.
— Да. И потерял всё остальное.
Мы сидели молча.
— Ты простишь меня? — спросил он.
Я посмотрела на него. Этот человек был частью моей жизни так долго. Мы вырастили дочь, пережили столько всего вместе.
— Я не знаю, Игорь, — честно ответила я. — Не знаю, смогу ли простить. И не знаю, смогу ли забыть. Мне нужно время подумать. О нас, о себе, о том, что я хочу от жизни дальше.
— Я подожду, — сказал он. — Сколько нужно.
Может, мы и сойдёмся опять. Может, разведёмся. Может, найдём какой-то компромисс. Я правда не знала.
Но я точно знала одно: я больше не была той покорной женой, которая молча терпит и прощает. Я была женщиной, которая умеет постоять за себя. Пусть и таким необычным способом.
А деньги… что ж, они были потрачены на правильные вещи. На семью. На тех, кто действительно важен. На подарки, радость, любовь.
И это был лучший Новый год в моей жизни.
Конец.
Наглая сестра