Уведомление пришло, когда Марина стояла в магазине у кассы. Телефон вибрировал в кармане куртки, и она, не глядя, провела пальцем по экрану. «Операция отклонена. Недостаточно средств». Странно. Она точно знала, что на карте больше пятидесяти тысяч — зарплата пришла позавчера.
— Девушка, вы оплачиваете? — кассирша смотрела с едва скрываемым раздражением.
— Минуточку, сейчас… — Марина полезла в сумку за второй картой, той, что использовала реже. Вот эта должна работать. Приложила к терминалу — тот обиженно пискнул. «Операция отклонена».
За спиной послышались недовольные вздохи. Очередь росла. Продавец-консультант магазина бытовой техники, который полчаса объяснял ей преимущества этой стиральной машины перед той, что дешевле, отошёл к другим покупателям.
Руки Марины похолодели. Она вышла из очереди, прижимая телефон к уху. Гудки казались бесконечными.
— Да, — голос Виктора был спокойным, почти равнодушным.
— Витя, у меня карты не работают. Обе. Я в магазине, уже почти оплатила машинку…
— Знаю. Карту твою я заблокировал, я в доме хозяин, мне и решать, что покупать.
Повисла тишина. Марина не сразу поняла, что услышала. Слова как будто разлетелись на отдельные звуки, которые мозг отказывался складывать в осмысленное предложение.
— Что ты сказал?
— Мы с тобой это обсуждали. Я сказал, что нам не нужна такая дорогая машинка. Но ты всё равно поехала за ней в магазин. Мне пришлось заблокировать твою карту.
— Витя, но я же объясняла…
— Марина, не надо. Я разобрался в вопросе. Те функции, что тебе нужны — они есть и в обычной модели. Всё остальное — переплата за бренд. Когда вернёшься, обсудим, какую именно брать. Я сейчас занят.
Он повесил трубку.
Марина стояла посреди торгового зала, где семьи выбирали холодильники, где консультанты улыбались покупателям, где звучала лёгкая фоновая музыка. Ей хотелось кричать, но горло сдавило так, что едва получалось дышать. Она вышла на улицу. Ноябрьский ветер ударил по щекам, и от этого резкого холода она будто очнулась.
Блокировка карты. Как будто она не взрослая женщина, а провинившийся подросток. Как будто её зарплата, которую она зарабатывает на своей работе, внезапно перестала быть её деньгами. Надо было согласиться на выпуск зарплатной карты, как предлагали, когда она только устраивалась на эту работу. Она тогда подумала, зачем ей несколько карточек, можно получать зарплату на ту, что уже есть. На ту, которую выпустил для неё муж. Тогда это казалось разумным и удобным.
Дома Виктор сидел перед ноутбуком в кабинете. Не поднял головы, когда она вошла.
— Привет, — Марина сняла куртку, стараясь держать голос ровным. — Можем поговорить?
— Слушаю, — он продолжал смотреть в экран.
— Посмотри на меня, пожалуйста.
Виктор откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди. Этот жест Марина знала — защитная поза, он уже приготовился к конфликту.
— Витя, почему ты заблокировал мою карту?
— Потому что ты игнорируешь наши договорённости. Мы же обсуждали этот вопрос. Старая машинка сломалась, нужна новая. Я потратил вечер, изучил рынок, нашёл оптимальный вариант. А ты просто решила купить то, что дороже, потому что тебе так захотелось.
— Я не игнорировала. Я пыталась объяснить, почему мне нужна именно эта модель. Там есть режим быстрой стирки, сушка, функция пара для разглаживания…
— Зачем тебе пар? Утюг для чего?
— Чтобы меньше гладить, Витя. Чтобы высвободить время.
— На что? — он усмехнулся. — Ты и так половину вечера в телефоне сидишь.
Это было несправедливо и он знал это. Марина чувствовала, как внутри разгорается злость, но продолжала говорить спокойно:
— Я стираю каждый день. Твои рубашки, которые ты требуешь идеально выглаженными. Постельное бельё. Полотенца. Детские вещи Артёма — он в семь лет умудряется пачкаться так, что проще сжечь, чем отстирать. Я глажу всё это часами. Если машинка с паром и сушкой сэкономит мне хотя бы час в день, это оправдается за полгода.
— Это всё лирика. Цифры говорят другое. Разница в цене слишком большая. Ты что, не умеешь считать?
— А ты умеешь считать моё время?
— Марина, не устраивай истерику. Я принял взвешенное решение. Завтра съездишь, купишь ту модель, что я выбрал. Я верну доступ к карте.
Она смотрела на него и не узнавала. Вот он сидит, её муж, с которым она прожила десять лет, родила ребёнка, делила радости и проблемы. И сейчас он говорит с ней так, будто она наёмный персонал, которому можно указывать, что делать.
— Хорошо, — неожиданно спокойно сказала Марина. — Давай так. Раз ты считаешь, что лучше разбираешься в домашнем хозяйстве, раз ты в доме хозяин — значит, с завтрашнего дня ты им и займёшься.
— Что? — Виктор нахмурился.
— Всё просто. Ты будешь решать, что покупать. Но не только стиральную машину. Всё. Абсолютно всё, что касается дома. Продукты — какие и для каких блюд. Стиральный порошок — какой марки, для цветного или для белого. Что нужно стирать сегодня, а что можно отложить. Что гладить, а что нет. Когда менять постельное бельё. Когда пора покупать новые полотенца. Какие памперсы брать Артёму на ночь — он уже почти перерос третий размер, но четвёртый ещё великоват. Когда записывать его к стоматологу — молочный зуб шатается. Какие лекарства должны быть в аптечке. Когда заканчивается корм у кота. Какой шампунь покупать, когда наш закончится. Куда отдавать зимнюю одежду в химчистку и когда её забирать.
Виктор молчал, глядя на неё с недоумением.
— Ты будешь всё планировать, всё решать, — продолжала Марина, и голос её становился тверже. — А я буду только выполнять. Ты говоришь — купи, я покупаю. Ты говоришь — постирай, я стираю. Ты говоришь — приготовь то-то, я готовлю. Но! Никакой самодеятельности с моей стороны. Никаких решений. Всё строго по твоим указаниям. Идёт?
— Марина, ты серьёзно?
— Абсолютно. Начнём прямо сейчас. Что на ужин?
— Что? — он растерянно поморгал.
— Сегодня среда. Что мы едим по средам на ужин? Какое блюдо ты хочешь?
— Ну… Не знаю. Что-нибудь обычное.
— «Что-нибудь» — это не рецепт. Назови конкретное блюдо.
Виктор поёрзал в кресле:
— Котлеты с пюре.
— Отлично. Котлеты из чего? Говядина, свинина, курица? Или смешанный фарш? В каких пропорциях?
— Господи, Марина, какая разница?
— Огромная. Из говядины — суховатые получатся, нужно добавлять сало или масло. Из свинины — жирноватые. Курица — диетические, но пресные. Смешанный фарш — тут вообще пять вариантов пропорций. Так какие котлеты?
— Обычные, — он начинал раздражаться.
— Обычные — это не ответ. Ты же хозяин, ты решаешь. Какой фарш покупать?
— Говядина пополам со свининой, — выдавил он.
— Семьдесят на тридцать? Пятьдесят на пятьдесят?
— Пятьдесят на пятьдесят!
— Хорошо. Сколько фарша? Артём съест две котлеты, ты обычно три, я одну. Это шесть котлет. Одна котлета — примерно семьдесят граммов. Итого четыреста двадцать граммов. Но фарш даёт усадку при жарке процентов на двадцать. Значит, нужно грамм пятьсот. Правильно?
— Марина, прекрати, — Виктор встал с кресла. — Я понял, к чему ты ведёшь.
— Нет, не понял. Мы же только начали. Пюре из чего? Картошка? Сколько килограммов? Средняя картофелина весит грамм сто пятьдесят. На одну порцию нужно три картофелины. На троих — девять штук. Плюс одна на всякий случай. Итого десять. Полтора кило. Но картошка бывает разная. Желтая развариваеся лучше, белая держит форму. Для пюре нужна желтая. Какой сорт берём?
— Господи, жёлтую!
— А гарнир у нас один или будет салат? Если салат — какой? Из чего? Свежие овощи или консервированные? Заправка? Масло? Если масло — подсолнечное, оливковое, льняное? Extra virgin или обычное?
— Достаточно! — рявкнул Виктор.
— Нет, недостаточно. Мы ещё не обсудили, что на завтрак. И на обед завтра. И послезавтра. И на всю неделю. Ты же хозяин, ты планируешь. Мне нужен список. Подробный. С рецептами. С указанием количества ингредиентов. А еще нужно проверить, что есть дома, а чего нет. Инвентаризация холодильника и шкафов. Хочешь, я принесу блокнот? Записывай.
Виктор стоял посреди кабинета, и Марина видела, как в его глазах медленно гаснет праведный гнев и загорается растерянность.
— Это абсурд, — тихо сказал он.
— Это твоя логика. Ты сказал — ты в доме хозяин, тебе решать. Вот и решай. Всё. До мелочей. А я буду просто выполнять.
Она развернулась и вышла из кабинета. В комнате Артём играл в конструктор, разбросав детали по всему полу. Обычно Марина попросила бы собрать игрушки перед ужином. Но сегодня она просто села рядом и посмотрела, как сын строит что-то, напоминающее космический корабль.
— Мам, а мы сегодня будем ужинать? — минут через двадцать спросил Артём. — Я голодный.
— Спроси у папы, — ответила Марина. — Он сегодня главный по еде.
Артём удивлённо посмотрел на неё, но потопал к отцу. Марина слышала приглушённые голоса — Виктор что-то говорил сыну, тот отвечал. Потом — тишина. Потом — звук открывающейся двери холодильника.
Через десять минут Виктор появился в дверях комнаты.
— Марина, там в холодильнике… Там какая-то курица. Она… для чего она?
— Не знаю, — спокойно ответила Марина, не отрывая взгляда от Артёма. — Ты главный, ты и разбирайся.
— Она готовая или сырая?
— Посмотри.
— Я посмотрел! Там какой-то маринад. Что с ней делать?
— Не моё дело.
Виктор постоял, явно ожидая, что она сжалится. Но Марина молчала. Он вернулся на кухню. Загремела посуда. Зашипело масло на сковороде.
Ужин был готов через сорок минут. Курица, обжаренная с двух сторон — сверху подгорелая, внутри ещё розоватая. Макароны, слипшиеся комком — видимо, Виктор забыл их на плите. Никакого салата.
— Папа, а почему курочка чёрная? — Артём тыкал вилкой в подозрительно тёмную корочку.
— Это хрустящая корочка, — буркнул Виктор. — Ешь.
Они ужинали молча. Марина методично разрезала мясо, аккуратно обходя сырые места. Виктор хмуро пережёвывал макароны. Артём ковырялся в тарелке и в итоге съел три ложки, заявив, что не голоден.
После ужина Виктор убрал посуду в раковину — не помыл, просто сложил стопкой. Потом ушёл к себе.
Вечером, когда Марина укладывала Артёма спать, сын спросил:
— Мам, а вы с папой поругались?
— Нет, солнышко. Просто папа решил попробовать себя в роли главного по дому.
— А ты была главной?
— Я просто делала то, что нужно. Без всяких «главных».
— А завтра опять папа будет готовить?
По тону Марины поняла, что перспектива сына не радует.
— Посмотрим, — она поцеловала его в лоб. — Спи.
Ночью она лежала на своей половине кровати, глядя в потолок. Виктор ворочался рядом, не спал. Она чувствовала это.
Утро началось с того, что Артём вбежал в спальню:
— Папа, а что на завтрак?
Виктор застонал, накрыв лицо подушкой.
— Каша, — пробормотал он.
— Какая? — Артём запрыгнул на кровать.
— Обычная.
— Папа, обычная — это не каша. Мама всегда говорит: овсяная, гречневая или рисовая. Какую будешь варить?
Марина лежала, повернувшись к стене, и улыбалась. Умный мальчик. Быстро схватывает суть происходящего.
— Овсяную, — сдался Виктор.
— На воде или на молоке?
— Артём, господи…
— Мам всегда спрашивает! На молоке вкуснее, но ты иногда говоришь, что от молока живот болит.
— На молоке, — простонал Виктор и сполз с кровати.
Каша пригорела. Марина услышала по звукам — долго не мешал, молоко пристало ко дну. Потом — ругательства, скрежет ложки по кастрюле, шум воды. Виктор пытался отмыть пригоревшее.
За завтраком Артём снова ковырялся в тарелке.
— Папа, там комочки.
— Ешь.
— Но мама всегда варит так, чтобы не было комочков.
Виктор посмотрел на Марину. Она спокойно ела свою кашу — с комочками, но есть можно.
— Марин, ну…
— Ты хозяин, — напомнила она. — Тебе решать, как варить.
После завтрака началось самое интересное. Артём собирался в школу. Виктор обнаружил, что школьная форма сына — в стирке. Марина обычно успевала постирать накануне.
— Где его чистые брюки? — растерянно спросил он.
— Не знаю, — Марина допивала чай. — Я теперь не принимаю решений по стирке. Ты должен был вечером проверить, что на завтра, и постирать. Но ты не дал указаний.
— Марина, он опоздает в школу!
— Значит, нужно быстро решать. Можешь одеть его в домашние брюки. Или запустить быструю стирку, она тридцать минут, плюс минут двадцать на сушку феном. Или отвести в школу, как есть, и завтра объяснить учительнице, что вы с бытом не справились. Твой выбор.
Виктор метался по квартире, нашёл какие-то старые спортивные брюки, натянул на сопротивляющегося Артёма. Сын заныл, что в таких в школу нельзя, но Виктор уже тащил его к двери.
— Разберёмся вечером, — бросил он через плечо.
Когда они ушли, Марина позволила себе налить ещё чаю и спокойно посидеть на кухне. Квартира была в хаосе — немытая посуда, разбросанные вещи, мокрое полотенце на полу в ванной. Обычно к этому времени она уже успевала навести базовый порядок. Но сегодня она просто сидела и пила чай.
Днём, когда Марина уехала по рабочим делам пришло сообщение от Виктора: «Что сегодня на обед? И у нас закончилась туалетная бумага».
Марина улыбнулась и напечатала: «Ты решаешь, что на обед. И ты должен был проследить, что бумага заканчивается. Я же теперь без твоих указаний ничего не покупаю».
Ответ пришёл через минуту: «Марина, это несерьёзно».
«Очень даже серьёзно. Ты вчера сказал, что ты в доме хозяин и тебе решать. Вот и реши».
Телефон молчал минут двадцать. Потом: «Купи бумагу. Любую».
«Любую — это не конкретика. Трёхслойную или двухслойную? Белую или цветную? С перфорацией или без? С ароматизатором или без? Какой бренд?»
«Марина, ПОЖАЛУЙСТА».
«Это не указание. Я жду чётких инструкций».
Он позвонил. Голос был усталым:
— Трёхслойную белую без запаха. Восемь рулонов. Устроит?
— Запишу, — деловито ответила Марина. — А на обед?
— Я не знаю, что на обед, — в голосе прорезалось отчаяние. — Что угодно. Суп какой-нибудь.
— Какой суп? Рецепт? Ингредиенты?
— Марина… — он замолчал. Дышал в трубку. — Я не справляюсь.
— Еще даже не вечер.
— Я не знаю, как ты это делаешь. Я думал, это просто. Приготовить, постирать, убрать. Но там миллион деталей. Я не знаю, где что лежит. Не знаю, что когда заканчивается. Не знаю, что ест Артём, а что нет. Не знаю, какую химию использовать для чистки раковины, а какую для плиты. У меня голова раскалывается от всех этих мелочей.
Марина молчала.
— А у тебя ещё работа, — продолжал Виктор. — И ты успеваешь всё. И дом, и готовка, и уроки с Артёмом, и записи к врачам, и… Господи, сколько же всего. Я прожил десять лет в этом доме и не замечал. Думал, оно само собой делается.
— Не само собой, — тихо сказала Марина. — Это называется «домашний труд». Невидимый, непрестижный, но необходимый. И он требует постоянного внимания, планирования, принятия сотен мелких решений каждый день.
— Прости, — голос Виктора дрогнул. — Прости меня. Я был идиотом. Полным идиотом. Эта история с картой… Я не имел права.
— Не имел.
— Я просто… Мне показалось, что ты транжиришь деньги. Что я должен контролировать. Но я не понимал, сколько ты вкладываешь в этот дом. Времени, сил, внимания. А я обесценил всё это одной фразой.
Марина смотрела в окно. На улице шёл мелкий дождь, ноябрь вступал в свои права.
— Виктор, — сказала она. — Я не хочу воевать. Я не хочу доказывать свою правоту. Я просто хочу, чтобы ты понял: дом — это не моя вотчина, где я безраздельно хозяйка. Но это и не твоя территория, где ты принимаешь решения за обоих. Это наше общее пространство. И если мы оба работаем, оба зарабатываем, то и решения мы должны принимать вместе. Обсуждая. Уважая мнение друг друга.
— Я понял. Честное слово. Купи ту стиральную машину, которую хотела. С паром и сушкой. Я верну доступ к карте прямо сейчас. И… Я буду участвовать. По-настоящему. Не просто выносить мусор по просьбе, а действительно буду помогать тебе тащить всю эту нагрузку.
— Этому придётся учится, — предупредила Марина. — И не один день.
— У нас есть время, — в его голосе появилась робкая надежда. — Да?
— Есть, — она улыбнулась. — Приходи вечером, будем разбираться, что к чему. Заодно вместе решим, куда девать сгоревшую кастрюлю.
— Я куплю новую! — поспешно пообещал он.
— Купишь, — согласилась Марина. — Но сначала я тебя научу готовить кашу.
Домашнее хозяйство действительно требовало внимания, но впервые за много месяцев Марина не чувствовала, что это только её ноша. Что-то сдвинулось. Не решилось волшебным образом — нет, впереди были разговоры, притирки, споры. Но хотя бы появилась трещина в той стене непонимания, которая росла между ними последние годы.
Её телефон пиликнул — уведомление о разблокировке карты. Марина открыла приложение магазина бытовой техники и оформила заказ на ту самую стиральную машину с сушкой и паром. Доставка — послезавтра.
А сегодня вечером они втроём сядут за стол, и Марина покажет Виктору толстую тетрадь, где она годами записывала меню, списки покупок, важные даты и напоминания. Покажет свою систему организации быта, которую выстраивала по крупицам. И, может быть, они вместе придумают новую — общую.
Она налила себе ещё чаю, достала блокнот и начала составлять план. «Базовые навыки для Виктора: варка каши без комочков…»
За окном дождь усилился, но на душе стало как-то светлее.
По расписанию