Весенний ветер колыхал занавески на кухне, принося запах сирени с нашего двора. Я заваривала чай, размышляя о предстоящих выходных. Родители уехали на дачу на все лето, и мы с Андреем планировали съездить к ним в субботу, помочь с огородом. Мама звонила вчера, жаловалась на боли в спине, а отец, как обычно, отказывался нанять помощников: «Сами справимся, не старики еще».
Звук открывающейся входной двери прервал мои размышления. Андрей вернулся с работы раньше обычного. Это было странно — последние месяцы он задерживался допоздна, ссылаясь на важный проект.
— Ирина, ты дома? — его голос звучал необычно возбужденно.
— На кухне, — отозвалась я, доставая вторую чашку из шкафчика.
Андрей появился на пороге кухни, сияющий и взволнованный. В руках он держал какую-то папку с документами.
— У меня для тебя сюрприз, — объявил он, небрежно бросая папку на стол. — Угадай, что это?
Я пожала плечами, разливая чай по чашкам:
— Понятия не имею. Премия на работе?
— Лучше! — Андрей раскрыл папку и достал оттуда документ с печатями. — Это свидетельство о собственности. На квартиру твоих родителей.
Я замерла с чайником в руке:
— Что? Не поняла…
— Квартира твоих родителей теперь наша, — объявил муж, широко улыбаясь. — Теперь она официально принадлежит нам.
Чайник выскользнул из моих рук и с грохотом упал на стол, расплескав кипяток.
— Ты шутишь? — я судорожно схватила документ. — Как это возможно?
Свидетельство о праве собственности было настоящим. На нем стояли наши с Андреем имена, адрес родительской квартиры в центре города и дата регистрации — вчерашний день.
— Это же… — я не находила слов, — это незаконно! Родители не продавали нам квартиру. Они вообще не собирались ее продавать!
Андрей присел на стул, все еще улыбаясь, хотя теперь в его взгляде появилось что-то настороженное:
— Успокойся, Ира. Все законно. Твои родители подписали дарственную.
— Когда?! — я чувствовала, как у меня дрожат руки. — Они бы обязательно сказали мне. Вчера я разговаривала с мамой, и она ни словом…
— Они хотели сделать тебе сюрприз, — перебил Андрей. — И попросили меня все организовать. Я договорился с нотариусом, подготовил документы. Твой отец подписал дарственную на прошлой неделе.
Что-то в его голосе звучало фальшиво. Родители никогда не делали таких серьезных шагов, не обсудив их со мной. Тем более, квартира была их единственным ценным имуществом, не считая старенькой дачи.
— Покажи мне дарственную, — потребовала я.
— Она у нотариуса, — слишком быстро ответил Андрей. — Свидетельство о регистрации права собственности — вот оно, в твоих руках. Этого достаточно.
Я внимательно изучила документ. Все выглядело законным — печати, подписи регистратора. Но внутри росла тревога.
— Я позвоню родителям, — сказала я, доставая телефон.
— Они просили не звонить, — Андрей слегка побледнел. — Хотели, чтобы ты приехала к ним на дачу и поблагодарила лично. Сюрприз же.
Я набрала номер отца, не сводя глаз с мужа. Телефон был недоступен. Мамин тоже. Это было странно — обычно хотя бы один из них всегда оставался на связи.
— Не могу дозвониться, — я положила телефон на стол. — Странно, правда?
— Наверное, снова связь пропала, — пожал плечами Андрей. — Ты же знаешь, у них на даче вечные проблемы с сотовыми вышками.
Я кивнула, делая вид, что соглашаюсь, но подозрения только усиливались. Последние месяцы Андрей вел себя необычно — подолгу шептался с кем-то по телефону, удалял сообщения, стал раздражительным. Я списывала это на проблемы на работе, но теперь…
— Андрей, я хочу увидеть дарственную, — повторила я.
— Завтра съездим к нотариусу, — он поднялся, явно желая закончить разговор. — А сейчас давай отметим это событие! У меня в машине шампанское.
Он вышел, а я быстро открыла ящик стола, где хранилась наша с ним брачная документация. В прошлом месяце я искала там свидетельство о браке для оформления визы и случайно обнаружила бланк доверенности от моих родителей. Тогда я не придала этому значения — Андрей объяснил, что помогает отцу с оформлением документов для пенсии.
Доверенность была на месте. Я внимательно перечитала ее. Обычная генеральная доверенность, дающая право представлять интересы в различных инстанциях, получать документы… и распоряжаться недвижимым имуществом. Подпись отца выглядела неуверенной, будто сделанной дрожащей рукой. И дата — три месяца назад, когда отец лежал в больнице с воспалением легких.
Меня словно холодной водой окатило. Я вспомнила, как Андрей часто навещал отца в больнице, приносил какие-то бумаги «для оформления больничного», помогал ему подписывать документы. Неужели он воспользовался состоянием отца, чтобы получить доверенность? А теперь оформил дарственную?
Проверить мои догадки могла только одна женщина. Марина Викторовна, следователь по экономическим преступлениям, с которой я познакомилась два года назад, когда проводила аудит в компании, пострадавшей от мошенничества. Мы поддерживали связь с тех пор, иногда встречались за чашкой кофе.
Дрожащими пальцами я нашла ее номер и нажала вызов.
— Маринка, привет, это Ира, — сказала я, стараясь говорить спокойно. — Извини за беспокойство, но мне очень нужна твоя консультация. Срочно.
— Ира? Что случилось? — голос Марины звучал встревоженно.
Я услышала шаги Андрея, возвращающегося в квартиру, и быстро прошептала:
— Квартира твоих родителей теперь наша — объявил муж, а я молча позвонила следователю. Это не шутка. Приезжай, пожалуйста. Срочно.
Я дала ей наш адрес и сбросила звонок как раз в тот момент, когда Андрей вошел с бутылкой шампанского и двумя бокалами.
— С кем говорила? — спросил он, заметив телефон в моей руке.
— С коллегой, — солгала я. — Завтра важное совещание, нужно подготовиться.
Андрей нахмурился:
— В выходной? Я думал, мы поедем на дачу к твоим.
— Обязательно поедем, — я попыталась улыбнуться. — Но сначала заедем к нотариусу, как ты и предлагал. Хочу увидеть эту дарственную.
Он кивнул, открывая шампанское. Пробка вылетела с громким хлопком, заставив меня вздрогнуть.
— За наше новое приобретение! — Андрей протянул мне бокал. — Теперь мы официальные владельцы трехкомнатной квартиры в центре.
Я чокнулась с ним, но пить не стала. Мысли лихорадочно метались. Куда пропали родители? Почему не отвечают на звонки? Что делать, если подозрения подтвердятся?
— А как же родители? — спросила я осторожно. — Где они будут жить?
— На даче, конечно, — Андрей сделал большой глоток шампанского. — Твоя мама всегда говорила, что хочет быть ближе к природе. А дача у них хорошая, зимняя. Можно жить круглый год.
Это была ложь. Мама ненавидела зиму на даче, всегда жаловалась на холод, на необходимость топить печь. Они с отцом никогда бы не согласились переехать туда навсегда. К тому же, отцу нужно было регулярно посещать врачей, а от дачи до ближайшей поликлиники — сорок минут на автобусе.
Звонок в дверь прервал наш разговор. Андрей удивленно поднял брови:
— Ты кого-то ждешь?
— Нет, — я встала. — Наверное, соседка за солью.
Я пошла открывать, чувствуя, как колотится сердце. На пороге стояла Марина — в строгом костюме, с папкой документов. Рядом с ней — молодой мужчина в форме полицейского.
— Ирина Викторовна? — официальным тоном спросила Марина, подыгрывая мне. — Следователь Соколова. У нас есть несколько вопросов к вам и вашему мужу по поводу оформления недвижимости.
Андрей появился в прихожей, держа бокал шампанского:
— В чем дело?
— Андрей Сергеевич Климов? — Марина показала удостоверение. — У нас есть основания полагать, что вы совершили мошеннические действия с недвижимым имуществом граждан Ивановых. Нам поступил сигнал из Росреестра о подозрительной сделке.
Лицо мужа стало белым как мел. Он перевел взгляд с Марины на меня, и в его глазах промелькнуло понимание:
— Ира, ты не понимаешь…
— Пройдемте в квартиру, — перебила Марина. — Нам нужно задать несколько вопросов и осмотреть документы.
Мы прошли на кухню. Марина села за стол, положив перед собой блокнот. Полицейский остался стоять у двери.
— Андрей Сергеевич, вы сегодня зарегистрировали право собственности на квартиру по адресу Ленина, 45, квартира 17, верно? — начала Марина.
— Да, но все законно, — Андрей поставил бокал на стол, его рука заметно дрожала. — У меня есть доверенность от тестя. И дарственная оформлена у нотариуса.
— Покажите доверенность, пожалуйста.
Он неохотно достал из папки документ и протянул Марине. Она внимательно изучила его:
— Доверенность выдана на представление интересов в государственных органах, но здесь нет прямого указания на право дарения недвижимости. Для такой сделки нужна специальная доверенность с четким указанием полномочий.
Я смотрела на мужа, ожидая его реакции. Андрей нервно забарабанил пальцами по столу:
— Нотариус сказал, что этого достаточно. Генеральная доверенность дает право на любые действия с имуществом.
— Неверно, — возразила Марина. — Согласно статье 182 Гражданского кодекса, в доверенности должны быть четко указаны конкретные полномочия представителя. Сделки по распоряжению недвижимостью требуют специального указания в доверенности.
Андрей начал злиться:
— Послушайте, я не юрист! Нотариус все проверил и заверил дарственную. Если есть претензии, обращайтесь к нему!
— Обязательно обратимся, — кивнула Марина. — К какому именно нотариусу вы обращались?
Андрей замялся:
— Я не помню фамилию… Ирина знает.
— Я? — я удивленно посмотрела на него. — Ты же сам все оформлял.
Марина перевела взгляд на документы:
— Здесь указан нотариус Петров Сергей Михайлович. Знакомое имя… — она сделала пометку в блокноте. — В прошлом году был случай с поддельными дарственными, и фигурировал нотариус с такой фамилией. Странное совпадение.
Андрей побледнел еще сильнее:
— Я не знаю ни о каких подделках! Мне его рекомендовали как хорошего специалиста.
— Кто рекомендовал? — спросила Марина.
— Коллега по работе, — он отвел глаза.
— Имя коллеги?
— Слушайте, какое это имеет значение? — взорвался Андрей. — Я действовал по доверенности от тестя! Если вы считаете, что что-то не так, проверяйте нотариуса!
— Андрей, — я наконец заговорила, — где мои родители?
Он удивленно посмотрел на меня:
— На даче, я же сказал.
— Я им звонила. Телефоны недоступны.
— Связь пропала, — повторил он прежнее объяснение.
Марина достала телефон:
— Давайте проверим. Какой у них адрес?
Я назвала адрес дачного участка. Марина сделала звонок, говорила недолго, затем повернулась к нам:
— Мои коллеги проверили. Ваши родители действительно на даче, но они не могут выйти на связь, потому что их телефоны забрал некий мужчина, представившийся работником социальной службы. Сказал, что нужно перепрограммировать для получения уведомлений о пенсионных начислениях.
Я в ужасе посмотрела на мужа:
— Андрей, что ты наделал?
Он вскочил, опрокинув стул:
— Ты все не так поняла! Я хотел как лучше! У нас кредиты, ипотека, мне нужно было залоговое имущество для нового бизнеса. Я планировал все вернуть через год, когда дела наладятся!
— А родителей ты запер на даче, чтобы они не узнали? — я едва сдерживала слезы.
— Я не запирал! — воскликнул он. — Просто попросил знакомого забрать телефоны, чтобы они не смогли связаться с тобой до завтра. Я хотел сам все объяснить, когда мы приедем.
Марина встала:
— Андрей Сергеевич, мне придется попросить вас проехать с нами в отделение для дачи показаний. У нас есть основания подозревать вас в мошенничестве с недвижимостью и возможном подлоге документов.
— Я никого не обманывал! — он в отчаянии посмотрел на меня. — Ира, скажи им!
Но я молчала. Предательство мужа было слишком очевидным и болезненным.
— Вы имеете право на адвоката, — продолжала Марина. — Все объяснения можете дать в отделении.
Когда полицейский увел Андрея, Марина присела рядом со мной:
— Ира, нам нужно срочно ехать к твоим родителям. А потом оформить заявление о мошенничестве. Сделку можно будет оспорить.
Я кивнула, все еще не веря в происходящее:
— Как он мог? Мы ведь двенадцать лет вместе…
— Финансовые проблемы меняют людей, — вздохнула Марина. — Судя по всему, твой муж крупно задолжал. И решил выкрутиться за счет квартиры твоих родителей.
Мы выехали на дачу через полчаса. По дороге я пыталась дозвониться до родителей — безуспешно. Тревога нарастала с каждой минутой.
Родители встретили нас на пороге дачного домика — встревоженные, но живые и здоровые. Оказалось, «сотрудник социальной службы» забрал их телефоны якобы для настройки и обещал вернуть завтра.
— А Андрей сказал, что ты приедешь только в субботу, — недоуменно говорила мама. — Мы и не беспокоились.
Когда я рассказала им о дарственной и попытке Андрея завладеть их квартирой, отец побагровел от гнева:
— Я никогда не подписывал никаких дарственных! Только доверенность на получение моей пенсии, пока я был в больнице!
Марина показала ему документы:
— Это ваша подпись на доверенности?
Отец надел очки:
— Похожа… Но я подписывал совсем другую бумагу. Андрей сказал, что это для пенсионного фонда!
Все становилось на свои места. Муж воспользовался болезнью отца, чтобы получить доверенность, а потом либо подделал дарственную, либо нашел нечистого на руку нотариуса, готового закрыть глаза на несоответствия.
Следующие недели прошли как в тумане — допросы, заявления, экспертизы документов. Выяснилось, что Андрей задолжал крупную сумму денег кредиторам и отчаянно искал выход. Квартира моих родителей, расположенная в престижном районе, была лакомым куском для потенциальных покупателей.
Сделку признали недействительной, право собственности моих родителей восстановили. Против Андрея возбудили уголовное дело по статье «Мошенничество».
Самым тяжелым для меня было осознание, что человек, с которым я прожила двенадцать лет, оказался способен на такое предательство. Я подала на развод, не желая иметь ничего общего с тем, кто пытался обмануть мою семью.
Марина поддерживала меня все это время, помогала с юридическими вопросами, просто была рядом. Однажды, когда мы сидели в кафе после очередного визита в прокуратуру, она сказала:
— Знаешь, Ира, я часто вижу, как люди совершают преступления из-за денег. Но самое страшное — это когда они предают близких. Хорошо, что ты вовремя позвонила мне.
Я кивнула, размешивая сахар в чае:
— Иногда я думаю: что было бы, если бы ты не приехала так быстро? Если бы родители оказались без крыши над головой?
— Но этого не случилось, — Марина сжала мою руку. — Ты все сделала правильно. И теперь будешь сильнее.
Я благодарно улыбнулась. Впереди был долгий путь восстановления — эмоционального, финансового, юридического. Но я знала, что справлюсь. И родителей никогда больше не оставлю в беде.
А каждый раз, проходя мимо родительской квартиры, я благодарила судьбу за интуицию, которая заставила меня усомниться в словах мужа и набрать номер следователя. Иногда один телефонный звонок может изменить всю жизнь.
— Почему твоя сестра ведет себя на моей даче так, будто она принадлежит ей? — спросила я у мужа, а он только пожал плечами