Кристина стояла у плиты и помешивала суп, когда услышала знакомый звук ключа в замке. Она даже не обернулась — знала, кто это. Свекровь снова пришла без предупреждения, хотя эта квартира принадлежала не ей.
— Здравствуйте, Тамара Фёдоровна, — Кристина обернулась и натянуто улыбнулась.
— Здравствуй, — женщина прошла в прихожую, даже не сняв обувь, и направилась прямиком на кухню. — Опять один суп? Мой сын мясо любит, а ты его травой кормишь.
Кристина стиснула зубы. Это была уже третья такая «проверка» за неделю. Свекровь вела себя так, словно дом принадлежал ей, а не внучке её покойного дедушки.
— Там котлеты в духовке, — тихо ответила Кристина.
— Покажи, — Тамара Фёдоровна открыла духовку, оценивающе взглянула на противень. — Ну ладно, хоть что-то. А пол ты сегодня мыла?
— Вчера мыла.
— Вчера?! — свекровь возмутилась. — Так он уже грязный! Надо каждый день, иначе как в свинарнике будет!
Кристина промолчала. Спорить было бесполезно — любое слово воспринималось как дерзость и неуважение к старшим.
Квартира досталась ей год назад, когда умер дедушка. Он оставил завещание, в котором чётко указал, что однокомнатная квартира в центре города переходит любимой внучке. Кристина была единственной, кто навещал его последние годы, заботился о нём. Остальные родственники объявились только после похорон, но было уже поздно — всё оформлено по закону.
Она и Игорь тогда только начали встречаться. Через полгода он сделал предложение, они расписались тихо, без шумных гуляний. Кристина думала, что будет счастлива. Но не учла один фактор — свекровь.
Тамара Фёдоровна с первого дня дала понять, что невестка ей не нравится. Слишком тихая, слишком мягкая, совсем не хозяйка. Игорь нуждается в сильной женщине, которая будет ему подчиняться, уважать его мать и не перечить старшим. А Кристина, по мнению свекрови, была слабачкой, которую нужно воспитывать.
И Тамара Фёдоровна воспитывала. Приходила в любое время дня, проверяла холодильник, шкафы, заглядывала даже в ванную комнату. Замечания сыпались по каждому поводу: тут пыль, там криво повешено полотенце, здесь вещи неправильно разложены. Кристина молчала, кивала, исправляла. Она боялась ссориться с матерью мужа, надеялась, что со временем отношения наладятся.
Но время шло, а свекровь становилась только наглее.
— Ты мужа своего хоть кормишь нормально? — Тамара Фёдоровна открыла холодильник и начала перебирать продукты. — Молоко почти кончилось, сыра нет, колбасы тоже. На что вы деньги тратите?
— Игорь получает зарплату через два дня, тогда пополним запасы, — осторожно сказала Кристина.
— Пополните! А сейчас что, есть нечего? Я вот своему мужу всегда полный холодильник обеспечивала!
Кристина хотела возразить, что они живут на одну зарплату Игоря, которой хватает впритык, но промолчала. Любые объяснения свекровь воспринимала как оправдания и начинала читать длинную лекцию о том, как в её время женщины умели экономить.
— Где Игорь? — спросила Тамара Фёдоровна.
— В комнате, работает за компьютером.
Свекровь прошла в комнату без стука. Кристина осталась на кухне, продолжая готовить обед. Она слышала приглушённые голоса — Игорь здоровался с матерью, та что-то спрашивала, он отвечал односложно.
— Что ж ты молчишь, когда я к тебе прихожу? — голос Тамары Фёдоровны стал громче. — Мать должна чувствовать, что её ждут, а не просто терпят!
— Мам, я работаю, — устало ответил Игорь.
— Работаешь! А жена твоя тут хозяйничает как хочет, без контроля! Холодильник пустой, полы грязные! Ты ей вообще делаешь замечания?
— Мам, у нас всё нормально…
— Нормально?! — свекровь фыркнула. — Ты мужчина или тряпка? Надо держать жену в руках, а не давать ей на шею садиться!
Кристина замерла у плиты. Ей было неловко подслушивать, но разговор шёл о ней, и она невольно прислушивалась.
— Она и так послушная, — неуверенно сказал Игорь.
— Послушная! — Тамара Фёдоровна понизила голос до злого шёпота, но Кристина всё равно расслышала каждое слово. — Это только пока. А потом характер покажет, и будешь плясать под её дудку. Ты с ней построже должен быть. Пара затрещин — и будет шелковой, пусть знает своё место.
Кристина почувствовала, как руки начали дрожать. Затрещины? Свекровь всерьёз советует мужу её бить?
Игорь хмыкнул. Не возразил, не сказал, что мать неправа. Просто хмыкнул, будто согласился.
Кристина отступила от плиты и прислонилась к стене. Ей стало трудно дышать. Неужели муж правда считает, что можно её бить? Неужели он прислушается к словам матери?
В этот момент в прихожей тихо щёлкнул замок. Кристина вздрогнула и обернулась. В квартиру вошёл её отец.
Владимир Петрович приехал из другого города без предупреждения. Он редко бывал у дочери, но на этот раз решил заглянуть — привёз яблоки с дачи и хотел просто увидеться. У него были запасные ключи, которые Кристина дала ему на всякий случай.
Отец снял куртку, повесил её на вешалку и уже хотел позвать дочь, как услышал голос из комнаты:
— Пара затрещин — и будет шелковой, пусть знает своё место.
Владимир Петрович замер. Он медленно повернул голову в сторону комнаты, откуда доносился этот противный, самодовольный голос. Его лицо стало каменным.
Кристина выглянула из кухни и увидела отца. Глаза её расширились от удивления:
— Пап?!
— Здравствуй, доченька, — тихо сказал он, не отрывая взгляда от двери комнаты. — Кто это?
— Это… свекровь, — прошептала Кристина.
Владимир Петрович кивнул. Он не спеша прошёл в комнату. На пороге остановился и посмотрел на женщину, которая всё ещё стояла возле Игоря с довольным видом, будто только что дала сыну ценнейший совет.
— Добрый день, — ровным голосом произнёс он.
Тамара Фёдоровна обернулась и вздрогнула. Перед ней стоял высокий мужчина лет пятидесяти с жёстким, непроницаемым взглядом. Она сразу поняла, что это отец Кристины, и на лице её мелькнуло замешательство.
— Здравствуйте, — пролепетала она, пытаясь изобразить улыбку. — Вы… к дочери?
— К дочери, — подтвердил Владимир Петрович. Он шагнул в комнату, и Тамара Фёдоровна невольно отступила. — Владимир Петрович. Отец Кристины.
— Очень приятно, — голос свекрови дрогнул. — Тамара Фёдоровна. Мать Игоря.
— Знаю, — отец Кристины медленно обвёл взглядом комнату, задержался на Игоре, который сидел за компьютером с бледным лицом, потом снова посмотрел на свекровь. — Я слышал ваш разговор. Очень интересные советы вы даёте сыну.
Тамара Фёдоровна побледнела:
— Я… мы просто… это было не всерьёз…
— Не всерьёз? — Владимир Петрович поднял бровь. — Затрещины — это не всерьёз?
— Ну я же образно! Просто так, к слову пришлось! — она замахала руками, пытаясь оправдаться. — Вы неправильно поняли!
— Я очень хорошо понял, — отец Кристины скрестил руки на груди. — Вы предлагаете моему зятю бить мою дочь. Чтобы она была «шелковой». Я правильно услышал?
— Нет! Я не то имела в виду! Владимир Петрович, вы преувеличиваете!
— Не преувеличиваю, — он сделал шаг ближе, и Тамара Фёдоровна снова отступила, натыкаясь на стул. — И знаете что? Больше вы в этом доме не появитесь.
— Как это?! — она попыталась возмутиться, но голос предательски задрожал. — Это квартира моего сына!
— Нет, — жёстко отрезал Владимир Петрович. — Это квартира моей дочери. Досталась ей по наследству от дедушки. Ваш сын здесь прописан, но собственник — Кристина. И я, как её отец, имею полное право выставить отсюда любого, кто ей угрожает.
— Я не угрожала!
— Угрожали. И я это слышал, — он повернулся к Игорю. — Ты тоже слышал, что сказала твоя мать. И ты согласился. Правильно я понял?
Игорь молчал, уставившись в пол.
— Я спрашиваю, — повторил Владимир Петрович. — Ты согласен с тем, что жену можно бить?
— Нет… я… это было… — Игорь запнулся, не зная, что сказать.
— То есть не возразил, когда мать такое предложила. Значит, согласен, — отец Кристины кивнул. — Понятно.
Он снова посмотрел на Тамару Фёдоровну, которая стояла у стены с перекошенным от страха лицом:
— Сейчас вы уйдёте отсюда. И больше никогда сюда не вернётесь. Ключи оставьте на столе.
— Какие ключи?! У меня нет никаких ключей!
— Оставьте ключи, — повторил он ледяным тоном. — Иначе я вызову полицию и объясню им, что посторонний человек незаконно проникает в квартиру моей дочери.
Тамара Фёдоровна задрожала. Она полезла в сумку, достала связку ключей и с грохотом швырнула её на стол:
— Вот! Забирайте! Но я всё равно мать Игоря, и он…
— Ваш сын взрослый человек, — перебил её Владимир Петрович. — Если захочет с вами видеться — пусть приезжает к вам. Но в этом доме вы больше не появитесь. Это последнее предупреждение.
Он подошёл к двери и распахнул её, указывая на выход. Тамара Фёдоровна схватила сумку и бросилась к выходу, по пути чуть не столкнувшись с Кристиной, которая стояла в коридоре с широко открытыми глазами.
— Запомните, — остановил её отец на пороге. — Если я узнаю, что вы снова пытались сюда войти или угрожали моей дочери, я подам на вас заявление. За угрозы и вторжение в чужое жильё. Вы меня поняли?
Свекровь кивнула, не глядя на него, и выскочила из квартиры. Дверь с глухим стуком закрылась за ней.
Владимир Петрович постоял немного, глядя на закрытую дверь, потом повернулся к дочери:
— Кристина, пойдём на кухню.
Они прошли на кухню, и отец налил себе воды из чайника. Руки его были спокойными, но Кристина видела, как напряжены плечи.
— Пап…
— Почему ты мне не сказала, что она так себя ведёт? — спросил он.
— Я не хотела тебя волновать. И… я думала, со временем всё наладится…
— Такие люди не меняются, — жёстко сказал Владимир Петрович. — Они только наглеют, если им позволять. Ты поняла, что она хотела? Она хотела, чтобы твой муж тебя бил.
Кристина опустила глаза. Слёзы жгли веки, но она сдерживала их.
— А твой муж, — продолжал отец, — не возразил. Ни слова против не сказал. Ты понимаешь, что это значит?
— Понимаю, — прошептала она.
Владимир Петрович обнял дочь за плечи:
— Ты живёшь в своей квартире. Это твой дом. Никто не имеет права приходить сюда без твоего разрешения и учить тебя жизни. Ты меня слышишь?
— Слышу, пап.
Игорь так и не вышел из комнаты весь вечер. Владимир Петрович остался ночевать, разложил диван в гостиной. Утром он уехал, но перед этим ещё раз поговорил с зятем. Разговор был коротким и жёстким. Отец дал понять, что если Кристине что-то угрожает, он вернётся. И в следующий раз будет не так вежлив.
С тех пор Тамара Фёдоровна больше не появлялась в квартире. Она звонила сыну, но разговаривала осторожно, выбирая каждое слово, будто боялась, что кто-то подслушивает. Игорю она больше не давала советов, как «воспитывать» жену.
Кристина всё ещё жила с мужем, но что-то внутри изменилось. Она больше не боялась. Потому что знала: за её спиной стоит отец, который не позволит никому её обидеть.
— О нет, милый мой! Теперь я с детьми питаемся тем, что я приготовлю, а ты жрёшь именно то, на что сам заработал, и что сам приготовил! Всё!