Андрей положил телефон на столешницу и повернулся к жене. В его глазах читалось что-то среднее между надеждой и обречённостью — он уже знал, каким будет ответ, но всё равно спросил:
— Лен, ну что скажешь? Сорокалетие как-никак. Может, всё-таки позовём?
Лена не отрывалась от нарезки овощей для салата. Нож мерно стучал о разделочную доску — лук, огурцы, помидоры. Каждое движение было точным, почти механическим.
— Кого позовём? — спросила она ровным голосом, хотя прекрасно понимала, о ком речь.
— Ну, родных. Братьев моих, Ирку с мужем, тётю Свету…
Нож замер в воздухе. Лена медленно положила его, вытерла руки о полотенце и обернулась.
— Если пригласишь свою родню, я поеду жить к маме, — сказала она негромко, но с такой непреклонностью, что Андрей непроизвольно отступил на шаг.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно.
Она снова взялась за нож, но уже не резала — просто держала его в руке, глядя в одну точку. Андрей знал этот взгляд. Это был взгляд человека, который больше не намерен терпеть.
— Лен, но это же…
— Твой юбилей, я понимаю, — перебила она. — Сорок лет, круглая дата. Но я больше не могу. Просто не могу, Андрей. У меня нет сил.
Он опустился на стул, потёр лицо ладонями. В квартире стояла та особая тишина, когда даже холодильник словно боится загудеть невпопад.
Первый раз родня Андрея приехала в гости три года назад, на новоселье. Лена тогда ещё верила в возможность нормальных семейных отношений. Две недели она готовилась: вычистила квартиру до блеска, накупила продуктов, составила меню. Даже купила новые полотенца для ванной и сменное постельное бельё — на случай, если кто-то останется ночевать.
Старший брат Андрея, Серёга, приехал первым. С собой притащил ящик пива и бутылку беленькой.
— На хозяйство! — гаркнул он прямо с порога, не успев разуться. — Ленка, красавица, ну че, где рюмки?
Было три часа дня. Гости ещё даже не все собрались.
Следом подтянулась средняя сестра Ирина с мужем Валерой. Валера молча прошёл в зал, рухнул на новый диван — Андрей с Леной только в прошлом месяце выплатили за него кредит — и включил телевизор.
— Не разувайся, дорогой, заходи так, — пробормотала Лена себе под нос, глядя на грязные следы на ламинате.
— А? — переспросил Валера, не отрываясь от экрана.
— Ничего, ничего.
Тётя Света явилась с тремя огромными сумками, из которых торчали перья искусственных цветов, какие-то коробки и пакеты.
— Лапочка моя! — затрещала она, расцеловывая Лену в обе щеки. — Ой, какая квартирка! Маленькая, конечно, но уютненькая! Вы тут втроём помещаетесь? Нет, ну я понимаю, молодые, экономить надо, но всё-таки…
У Лены дёрнулся глаз. Квартира была вполне приличной трёшкой, шестьдесят восемь квадратов. Просто тётя Света привыкла к собственному дому в пригороде, куда она переехала после удачного замужества лет двадцать назад.
К шести вечера собрались все. Младший брат Андрея, Димка, притащил гитару и своего приятеля Колю — «он тоже поёт классно, вы не против?» Сестра жены Серёги, Маринка, привела с собой двух детей — «муж задерживается, я с малыми, ничего?»
За столом едва поместились. Лена сновала между кухней и залом, подогревала, подносила, подливала. Андрей пытался ей помогать, но Серёга постоянно его отвлекал:
— Брат, налей! Да сиди ты, чего встал, ща Ленка принесёт!
После третьего тоста — «За хозяев! За молодых! За новый дом!» — разговоры стали громче, смех резче. Валера принялся рассказывать анекдоты, один пошлее другого. Дети Маринки носились по квартире, чуть не опрокинув торшер.
— Может, включим им мультики? — робко предложила Лена.
— Да ладно, пусть бегают, живые же дети! — отмахнулась Маринка, потягивая вино.
К десяти вечера Димка с Колей распелись под гитару. Старые шансоны, блатные песни. Серёга подвывал в голос. Тётя Света, изрядно захмелевшая, пустилась в пляс посреди гостиной, едва не наступив на кота.
Лена сидела на кухне и смотрела на гору грязной посуды. На плите пригорел соус — она забыла выключить. На полу валялись крошки, чьи-то огрызки, недопитые бокалы стояли кучкой, оставляя круглые следы на новом лакированном столе.
В час ночи один из детей Маринки разлил сок на диван. Валера, покачиваясь, пытался оттереть пятно салфеткой, только размазывал его ещё больше.
— Да забей, высохнет! — посоветовал Серёга. — Диван же не белый!
Диван был серый. Светло-серый. Лена заплакала прямо на кухне, тихо, чтобы никто не слышал.
— Ты же помнишь новоселье, — сказала Лена сейчас, глядя на мужа. — После того вечера я три дня приводила квартиру в порядок. Три дня, Андрей. Диван так и не отчистился до конца, пришлось покрывало покупать.
— Я помню, — тихо ответил он.
— И это было ещё не самое страшное.
Нет, самым страшным был прошлогодний день рождения Андрея. Тридцать девять. Лена умоляла отметить скромно, в ресторане, но Андрей настоял на домашнем празднике.
— Они же семья, Лен. Не могу я их в ресторан тащить, неудобно как-то. К тому же дорого — нас человек пятнадцать будет.
— Именно поэтому ресторан и нужен, — устало сказала она, но сдалась.
Тот вечер начался плохо и закончился катастрофой.
Серёга привёз с собой не только пиво, но и самогон — «свой, деревенский, огонь-трава!». Ирина с Валерой приехали после бурной ссоры — всем своим видом они демонстрировали, что находятся в состоянии войны.
— Передай ему соль, — процедила Ирина сквозь зубы, обращаясь к Лене.
— Передай ей, что я её больше не слышу, — парировал Валера.
— Может, помиритесь? — осторожно предложил Андрей.
— Не лезь не в своё дело! — хором огрызнулись супруги.
Тётя Света привезла с собой подругу Людмилу Петровну — «она же одна сидит, я не могла её не взять, вы не против?» Людмила Петровна оказалась говорливой дамой с манией наставлять молодых на путь истинный.
— Детей когда? — это был первый вопрос, который она задала, едва севши за стол.
— Мы пока не планируем, — вежливо ответила Лена.
— Как это не планируете? Вам сколько? Тридцать? Часики-то тикают! А ты, Андрюша, чего молчишь? Мужчина должен хотеть продолжения рода!
— Людмила Петровна, давайте о другом, — попросил Андрей.
Но Людмила Петровна была непреклонна. Она вещала о демографическом кризисе, о долге перед родиной, о том, что в её время к тридцати годам уже троих рожали. Лена молча ела салат и считала до десяти.
Ближе к полуночи самогон Серёги дал о себе знать. Валера, несмотря на холодную войну с женой, решил с ним посоревноваться в количестве выпитого. К часу ночи оба еле держались на ногах.
— Мужики, может, хватит? — робко предложил Андрей.
— Ты чё, брат, за кого нас держишь? Мы ж не бабы! — Серёга налил себе ещё одну, плеснул Валере.
А потом началось.
Сначала они заспорили о политике. Потом о футболе. Потом Валера вдруг обиделся на что-то, чего Серёга вообще не говорил, и они стали выяснять отношения. Голоса повышались, жесты становились размашистее.
— Валер, успокойся, — попыталась вмешаться Ирина.
— Ты мне ещё указывать будешь! — рявкнул муж.
Он дёрнул рукой, случайно задел бокал — красное вино полилось на белую скатерть. Лена вскочила, схватила салфетки, но было поздно — пятно расползалось, впитываясь в ткань.
— Да ладно, постирается! — отмахнулся Серёга.
— Это не постирается, — ледяным тоном произнесла Лена. — Это льняная скатерть, она не переносит пятновыводителей.
— Ну, блин, купите новую, — пробормотал Валера. — Чего шум поднимать.
Лена медленно выпрямилась. Она смотрела на это сборище — на опьяневшего Серёгу, на качающегося Валеру, на Ирину, которая демонстративно отвернулась, на Димку, который пытался подобрать слова примирения и только усугублял ситуацию, на тётю Свету, задремавшую в кресле, на Людмилу Петровну, продолжавшую вещать о чём-то своём.
— Всё, — тихо сказала она. — Всё.
Она ушла в спальню и заперлась. Андрей пришёл через десять минут, постучал.
— Лен, открой. Они уже собираются, я вызвал такси.
— Пусть уезжают.
— Открой, пожалуйста.
Она открыла. Стояла посреди комнаты, обхватив себя руками.
— Я больше не могу, — повторила она. — Понимаешь? Не могу. Каждый раз одно и то же. Они приходят, едят, пьют, шумят, ломают, а потом уезжают, и я остаюсь убирать этот бардак. Физический и эмоциональный.
— Я знаю. Прости. Я сам не ожидал, что так…
— Ты никогда не ожидаешь. Но это случается. Каждый. Раз.
Той ночью они не спали до утра. Говорили. Вернее, Лена говорила, а Андрей слушал. И многое из того, что она сказала, было для него откровением.
— После того дня рождения ты обещал, что больше такого не будет, — напомнила Лена сейчас. — Обещал, что подумаешь, как организовывать встречи по-другому.
— И я думал! — Андрей вскинул руки. — Я правда думал. Но это же мой юбилей, Лен. Сорок лет. Что я им скажу? Что жена против?
— Скажи правду. Скажи, что мы устали. Что хотим спокойно отпраздновать.
— Они обидятся.
— Пусть.
— Серёга точно обидится. Он же старший брат, как я могу его не позвать?
— Андрей, — Лена подошла ближе, заглянула ему в глаза. — Я люблю тебя. Честное слово, люблю. Но я устала быть прислугой на этих ваших семейных посиделках. Устала чувствовать себя чужой в собственном доме. Устала каждый раз собирать осколки — и в прямом, и в переносном смысле.
— Я понимаю…
— Нет, не понимаешь. Ты не понимаешь, каково это. Ты сидишь, общаешься, выпиваешь с ними. А я? Я бегаю туда-сюда, подношу, убираю, улыбаюсь, когда тётя Света в очередной раз намекает, что квартира маленькая или что я готовлю не так, как твоя мама. Я терплю пьяные споры, грязь, панибратство. Я терплю, когда Серёга хлопает меня по филейной части и говорит: «Эх, Ленка, хороша!» — будто это комплимент, а не хамство. Я терплю, когда Валера командует мной, как официанткой: «Принеси того, подай это». Я больше не хочу терпеть.
В её голосе не было истерики. Только усталость. Такая глубокая, что Андрей впервые по-настоящему испугался.
— Что ты предлагаешь? — спросил он.
— Пригласи друзей. Коллег. Людей, с которыми тебе интересно. Арендуй кафе или ресторан, если хочешь широко отметить. Но не приглашай родню. Не в этот раз.
— А если они узнают?
— Узнают. И что? Обидятся? Пусть. Перестанут общаться? Может, это и к лучшему. Андрей, они же тебе звонят только когда что-то нужно.
Он молчал. Потому что она была права.
В итоге Андрей всё-таки позвонил Серёге.
— Слушай, брат, юбилей будет, но мы решили в ресторане отметить. С друзьями, коллегами. Как-то официально, понимаешь?
— То есть нас не зовёшь? — В голосе Серёги зазвучали металлические нотки.
— Дело не в этом…
— А в чём? Ленка настроила, да? Я же вижу, как она на нас смотрит. Нос воротит.
— Серёг, не надо.
— Да ладно тебе. Семью забыл? Вон какой стал — с друзьями ему надо, с коллегами. А брат родной не нужен.
— Серёга…
— Отметь как хочешь. Только потом не звони.
Трубку бросили. Андрей сидел, уставившись в телефон.
Ирине он написал сообщение. Получил в ответ: «Понятно. Ну и ладно».
Тёте Свете тоже написал. Она ответила длинным голосовым: «Андрюшенька, ну как же так, мы же родные, мы же семья, неужели эти твои коллеги дороже, ну хорошо-хорошо, я не обижаюсь, но вот твоя мама, если бы жива была, она бы расстроилась…»
Димка отреагировал проще: «Окей, брат. Бывает. Не вопрос».
Юбилей Андрея отмечали в небольшом кафе на двадцать человек. Пришли друзья ещё со студенческих времён — Максим с женой Олей, Витёк, Ленкина подруга Катя с мужем. Пришли коллеги — Павел Иваныч, с которым Андрей работал уже десять лет, Светлана из бухгалтерии, молодой программист Денис. Пришла мама Лены с цветами и тортом собственного приготовления.
За столом было тихо и уютно. Разговоры велись негромко, смех был искренним, без надрыва. Максим рассказывал байки из их студенческой жизни, Павел Иваныч говорил тёплые слова о Андрее как о профессионале. Катя подарила смешной фотоальбом с коллажами.
Лена сидела рядом с мужем и чувствовала, как с плеч спадает тяжесть. Она не бегала каждые пять минут на кухню. Не переживала о состоянии мебели. Не вздрагивала от громких голосов. Она просто была рядом, держала Андрея за руку под столом и улыбалась.
— Ты счастлив? — шепнула она ему на ухо.
— Знаешь, — ответил он, оглядывая зал, — да. Я счастлив. И мне не хватает… Нет, даже не так. Мне никого больше не нужно. Всё на месте.
После кафе они вернулись домой. Квартира встретила их тишиной и порядком. Никаких грязных тарелок. Никаких пятен на диване. Никаких разбитых бокалов.
Лена прошла в спальню, переоделась, вернулась на кухню. Андрей уже ставил чайник.
— Чаю? — спросил он.
— Давай.
Они сидели на кухне, пили чай с остатками маминого торта.
— Ты злишься на меня? — спросила Лена. — Из-за того, что я поставила ультиматум?
Андрей покачал головой:
— Нет. Я думал, что буду, но нет. Наоборот. Я понял кое-что важное сегодня.
— Что?
— Что семья — это не только кровь. Семья — это те, с кем тебе хорошо. С кем ты можешь быть собой. Кто не осуждает, не требует, не командует. Сегодня за столом сидели мои люди. Наши люди. И мне было хорошо. По-настоящему хорошо, понимаешь?
Лена кивнула. Она понимала.
— А что с родней? — осторожно спросила она.
— Не знаю. Посмотрим. Может, они остынут. Может, я найду какой-то другой формат общения. Не дома, не пьянки. Может, встречаться где-то на нейтральной территории, иногда, без этого всего… — Он махнул рукой, подразумевая весь тот хаос, который обычно творился.
— Ты не жалеешь?
— О чём?
— Что не пригласил их.
Андрей помолчал, прислушиваясь к себе.
— Нет, — наконец сказал он. — Не жалею. Знаешь, я всю жизнь чувствовал, что должен. Должен Серёге, потому что старший брат. Должен Ирке, потому что сестра. Должен тёте Свете, потому что она тётя. Но никто из них не спрашивал, чего хочу я. Не спрашивал, удобно ли мне, комфортно ли. Просто приезжали, праздновали, как хотели и умели, а я должен был радоваться, потому что «семья же».
— И сейчас?
— Сейчас я понял, что могу выбирать. Что имею право сказать «нет». Что это не предательство и не эгоизм. Это забота о себе. О нас с тобой.
Лена потянулась через стол, взяла его руку.
— Спасибо, — тихо сказала она. — За то, что услышал. За то, что понял.
— Это тебе спасибо. За то, что не побоялась сказать. Если бы не твой ультиматум…
— Я бы правда уехала, — призналась она. — Я уже сумку начала собирать, представляешь?
— Серьёзно?
— Абсолютно. Я больше не могла. Просто не могла, Андрей.
Он встал, обошёл стол, обнял её. Она прижалась к его груди, закрыла глаза.
Прошло две недели. Серёга так и не позвонил. Ирина написала короткое «С днём рождения», Андрей ответил так же коротко: «Спасибо». Тётя Света пару раз звонила маме Лены — они были знакомы мимоходом — чтобы «узнать, как дела у молодых», но больше чтобы посплетничать и пожаловаться на неблагодарность.
— Она спрашивала, не в разводе ли вы, — сообщила мама Лены однажды. — Я ответила, что вы прекрасно себя чувствуете и очень счастливы.
— Спасибо, мам, — улыбнулась Лена.
Димка иногда присылал мемы в общий чат, который они с Андреем когда-то создали. Андрей отвечал, они переписывались. Но о празднике никто не вспоминал. И это было прекрасно.
– Ну взяла я твою карту, и что? Мне нужно было купить наряд на свадьбу! – золовка даже не чувствовала вины