— Ты что, закрыла вклад? Я эти деньги маме обещал!

Лена стояла у окна и смотрела на мокрый асфальт. Дождь размывал границы между тротуаром и проезжей частью, превращая всё в одну серую массу. Телефон завибрировал в кармане — Игорь. Она сбросила звонок и выключила звук.

Три дня назад она закрыла вклад. Семьсот восемьдесят тысяч рублей, которые они копили четыре года. Половина денег была её — премии, отпускные, которые она не тратила, пока Игорь покупал матери новый телевизор, оплачивал ей путёвку в санаторий, менял сантехнику в её квартире. Другая половина формально тоже была общей, хотя Лена давно перестала понимать, где заканчиваются их семейные деньги и начинаются материнские нужды Нины Петровны.

— Лен, открой! — Игорь стучал в дверь спальни. — Я знаю, что ты дома!

Она открыла. Он стоял на пороге с распечаткой из банка в руках, лицо красное, галстук сдвинут набок.

— Ты что, закрыла вклад? Я эти деньги маме обещал! — Он потряс бумагой перед её лицом. — Мы же договаривались!

— Договаривались? — Лена прислонилась к косяку. — Игорь, мы договаривались накопить на нашу квартиру. Потом на машину. Потом на отпуск вместе. А в итоге что? Твоя мама получила новую кухню, новые окна, поездку в санаторий…

— Она одна! У неё пенсия маленькая!

— У моей мамы пенсия ещё меньше. И она тоже одна. И я не помню, чтобы ты предлагал купить ей хоть что-нибудь.

Игорь сжал челюсти. Этот жест она знала наизусть — сейчас он будет объяснять, как всё на самом деле устроено, как она не понимает элементарных вещей.

— Твоя мать живёт в своём доме. У неё огород, она не нуждается. А мама в городе, в старой квартире, ей нужна помощь.

— В доме без нормального отопления, — спокойно сказала Лена. — Где она каждую осень затыкает щели джутом. Но это же не считается, правда? Потому что у неё есть огород.

— Мы об этом уже говорили сто раз!

— Да. Говорили. И я сто раз слышала одно и то же: «Лена, потерпи», «Лена, маме правда нужно», «Лена, ты же понимаешь».

Игорь прошёл в комнату, бросил распечатку на стол.

— Ты не имела права закрывать вклад без моего согласия.

— Вклад был оформлен на меня. И я имела полное право.

— Половина денег моя!

— Твоя половина уже давно у твоей мамы. В виде новой бытовой техники, ремонта и всего остального. Я подсчитала. За четыре года ты отдал ей огромную сумму. Теперь я взяла свою часть.

Он смотрел на неё так, будто видел впервые. В его глазах была растерянность, которая быстро сменилась гневом.

— Куда ты дела деньги?

— Потратила на то, что мне нужно.

— На что?!

— На путёвку. Я еду с мамой в Анапу. Послезавтра.

Тишина была такой плотной, что Лена слышала, как тикают настенные часы в прихожей. Часы купила Нина Петровна — китайские, с громким механизмом, который раздражал Лену каждый вечер.

— Ты шутишь, — медленно произнёс Игорь.

— Нет. Я еду на три недели. Сниму маме и себе небольшой домик у моря. Она давно хотела осенью на юг, к тёплому морю, а у неё никогда не было денег. Теперь есть.

— Лена, мама ждёт дачу. Я ей обещал, что мы купим дачу! Она уже знает участок, уже съездила, всё посмотрела!

— Ты ей обещал. Не мы. Ты.

— Мы — семья!

— Семья? — Лена устало улыбнулась. — Игорь, когда в последний раз мы проводили отпуск вдвоём? Когда ты в последний раз спросил, чего хочу я? Не твоя мама, не твои родственники — я?

Он молчал. Лена прошла к шкафу, достала сумку, начала складывать вещи.

— Лен, подожди. Давай поговорим нормально.

— Мы столько раз говорили нормально. Всегда заканчивалось одним и тем же: ты уходил к маме, жаловался на меня, а она звонила мне и объясняла, какая я неблагодарная. Как будто это я должна быть благодарна за то, что мои деньги уходят не на нас, а на неё.

— Она меня одна вырастила!

— Я знаю. Ты мне рассказывал это раз двести. И знаешь что? Моя мама тоже растила меня одна. После того, как отец ушёл, она работала на двух работах, недоедала, чтобы я была сыта. Но почему-то это не даёт мне права тратить все наши деньги на неё.

Игорь сел на край кровати, опустил голову. Когда он снова заговорил, голос был тише:

— Что мне теперь маме сказать?

Лена остановилась, сложенная кофта повисла на её руках.

— Вот это тебя волнует? Не то, что я уезжаю. Не то, что мне плохо. А что ты скажешь маме?

— Она рассчитывала на эти деньги!

— И я рассчитывала на мужа! На то, что он будет думать обо мне хоть иногда. На то, что у нас будет своя жизнь, а не бесконечное обслуживание чужих потребностей!

— Чужих? Это моя мать!

— Твоя мать, которая звонит тебе по пять раз на день. Которая каждый раз, когда мы собираемся куда-то поехать, вдруг заболевает. Которая случайно приходит к нам в гости и остаётся на неделю. И ты даже не замечаешь, как это выглядит.

— Ты ревнуешь к моей матери? Это смешно.

— Нет, Игорь. Это грустно.

Она застегнула сумку. В коридоре снова зазвонил телефон Игоря. Лена не сомневалась — Нина Петровна.

— Возьми трубку, — сказала Лена. — Расскажи ей, какая я ужасная. Как я украла деньги, которые ты ей обещал.

Игорь схватил телефон, посмотрел на экран и бросил его на диван.

— Не надо.

— Почему? Обычно ты всегда берёшь. В кино, в ресторане, даже ночью. Помнишь, как мы ночевали в гостинице на годовщину, и она позвонила в час ночи, потому что у неё не работал пульт от телевизора? И ты полчаса объяснял ей по телефону, как менять батарейки.

— Лена, хватит.

— Нет, не хватит! Мне надоело быть на втором месте. Надоело слышать, что я жестокая, что не понимаю, что у меня нет сердца. Я шесть лет терплю. Шесть лет улыбаюсь, когда твоя мама приходит и начинает объяснять мне, как правильно готовить, как убирать квартиру, как себя вести с тобой. Шесть лет слушаю, какая была замечательная твоя бывшая девушка — та, что не возражала против всех этих визитов и звонков.

— Оставь Олю в покое.

— С удовольствием. Только ты же сам постоянно ставишь её в пример. «Оля пекла пироги», «Оля никогда не возражала», «Оля понимала, как важна для меня мама». Знаешь, почему Оля ушла? Она ушла по той же причине, по которой ухожу я.

Игорь поднял голову. В его глазах было что-то похожее на страх.

— Ты не уходишь. Ты едешь в отпуск.

— Я не знаю, — честно сказала Лена. — Правда не знаю. Может, три недели вдали от тебя и твоей мамы помогут мне понять, что делать дальше.

— Лен, я люблю тебя.

— И я тебя люблю. Но этого мало. Потому что ты любишь ещё и маму. И когда нужно выбирать между нами, ты всегда выбираешь её.

Она взяла сумку, прошла в прихожую. Игорь пошёл за ней.

— Подожди. Давай сядем, поговорим. Найдём решение.

— Игорь, я устала искать решения. Я предлагала поговорить с психологом — ты отказался. Я просила ограничить визиты твоей мамы — ты обиделся. Я хотела, чтобы мы съездили вдвоём на море хоть раз — ты сказал, что не можешь оставить маму одну так надолго. Каждый раз я уступала. Сейчас уступи ты.

— Отдав наши деньги?

Лена обернулась. Посмотрела ему в глаза.

— Это не были наши деньги, Игорь. Давно уже. Это были деньги твоей мамы, которые просто ещё лежали на счёте. Я просто забрала то, что мне причиталось.

На улице дождь закончился. Мокрые листья блестели под фонарями. Лена вызвала такси и поехала к подруге Светке.

— Ушла? — Светка открыла дверь в пижаме, со стаканом воды в руках.

— Ушла.

— Проходи. Вино будешь?

— Буду.

Они сидели на кухне, и Лена рассказывала — не в первый раз, но почему-то именно сегодня всё складывалось в одну чёткую картину. Как Игорь всегда советовался с мамой по любому вопросу. Как Нина Петровна имела ключи от их квартиры и могла прийти в любой момент. Как деньги утекали к ней бесконечным потоком.

— Знаешь, что самое страшное? — Лена допила второй бокал. — Я начала её ненавидеть. По-настоящему ненавидеть. Но это же неправильно. Она просто пожилая женщина, которая привыкла, что сын решает все её проблемы. Но я ненавижу её за то, что из-за неё у меня толком нет семьи.

— А Игорь хороший человек, — задумчиво сказала Светка. — Я его знаю с института. Добрый, порядочный, верный.

— Да. Верный своей маме.

— Думаешь, всё кончено?

Лена посмотрела в окно. Где-то там, в соседнем районе, Игорь сейчас, наверное, объясняет матери, что произошло. Нина Петровна качает головой, плачет, говорит, что всегда знала — эта Лена не пара её сыну. Завтра она приедет к нему с пирогами, будет утешать, повторять, что хорошие женщины сейчас редкость, что не стоит расстраиваться.

— Не знаю, — ответила Лена. — Честно не знаю.

Утром Игорь прислал сообщение: «Прости. Давай встретимся и поговорим». Лена не ответила. Поезд на Анапу уходил в шесть вечера.

На вокзале они встретились с мамой. Маленькая, сухонькая, с загоревшим лицом, в выцветшей от стирок кофте.

— Доченька, — она прижала Лену к себе. — Ты так исхудала.

— Это всё нервы, мам.

Они сели в поезд. Когда он тронулся, Лена разревелась. Мама молча села рядом, и погладила по голове, как в детстве.

— Расскажи, — сказала она просто.

И Лена рассказала. Всё, без утайки. О том, как устала, как чувствует себя виноватой, хотя понимает — она ничего плохого не сделала. О том, что боится остаться одна, но ещё больше боится вернуться.

— Ты помнишь, почему я не вышла замуж после твоего отца? — спросила мама.

— Говорила, что не встретила никого.

— Не совсем так. Встречала. Хороших мужчин встречала. Но они все хотели, чтобы я была удобной. Чтобы подстраивалась, молчала, терпела. А я устала терпеть. После твоего отца, который пил и поднимал на меня руку, я поняла: лучше одной, чем вот так.

— Игорь не пьёт и не бьёт.

— Знаю. Но он делает то, что делал твой отец — не видит тебя. Не слышит..

— Мам, может, я эгоистка? Может, я правда должна была помочь с дачей?

— Помочь можно. Если тебя об этом попросили, обсудили, приняли решение вместе. А если у тебя забирают, даже не спрашивая — это не помощь.

По приезду, они нашли маленький домик у моря — две комнаты, кухня, терраса с видом на воду. Хозяйка, пожилая армянка, заламывала цену, но когда узнала, что Лена приехала с матерью, подобрела и сделала скидку.

— Мать всегда радость в дом приносит, — сказала она. — Вы отдыхайте, девочки.

Лена впервые за годы почувствовала, что дышать легко. Они гуляли по берегу, собирали ракушки, готовили вместе ужин. Мама рассказывала истории из детства Лены, которые та забыла. Они смеялись, пили вино на террасе, смотрели на закаты.

Игорь звонил каждый день. Сначала умоляющим тоном, потом обиженным, потом почти агрессивным. «Ты не можешь так просто бросить всё и уехать», «Мне нужно решать твои проблемы здесь», «Мама очень переживает». Лена слушала, но не возвращалась к разговору о возвращении.

На десятый день он прислал аудиосообщение. Говорил долго, сбивчиво. Что ходил к психологу — сам, первый раз в жизни. Что начал понимать некоторые вещи. Что поговорил с матерью, и это был тяжёлый разговор. Что любит Лену и готов меняться.

— Что ты ему ответишь? — спросила мама.

— Ничего пока. Пусть потерпит, как я терпела.

Но через два дня Игорь приехал сам. Он тайком узнал адрес у матери Лены. Постучал в дверь домика вечером, когда они с мамой допивали чай на террасе.

— Лена, можно поговорить?

Он был небритый, помятый, в мятой куртке. Лена вышла на улицу.

— Зачем приехал?

— За тобой. Прости, я должен был раньше. Должен был услышать тебя раньше.

— Игорь…

— Подожди. Дай сказать. Я правда ходил к психологу. Три раза уже. И она мне объяснила… Точнее, помогла увидеть, что я делаю. Как я постоянно ставлю мамины потребности выше твоих. Как я использую тебя, хотя и не хотел. Как я превратил нашу семью в какую-то странную конструкцию, где главная — мама, а ты — второстепенный персонаж.

— Теперь понял?

— Понял. И мне стыдно. Очень стыдно, Лен. Я поговорил с мамой. Сказал, что дачу мы не купим. Что я женат, и моя жена — главная женщина в моей жизни. Что если она хочет дачу, пусть копит сама или продаёт что-то из своего. Но наши деньги — наши.

Лена молчала. Слова были правильные. Но она слышала правильные слова от него раньше — после каждой ссоры. А потом всё возвращалось на круги своя.

— Как она отреагировала?

— Плакала. Обвиняла меня в чёрствости. Потом два дня не брала трубку. А вчера позвонила и извинилась. Сказала, что не хотела разрушить нашу семью. Что просто привыкла полагаться на меня и не замечала, что перегибает палку.

— И ты ей поверил?

— Я хочу поверить. Но главное — я хочу, чтобы ты вернулась. Если хочешь, мы переедем в другой город. Или я скажу маме, что она может приходить только по приглашению. Или что-то ещё. Ты скажи — что нужно, чтобы ты вернулась?

Лена посмотрела на море. Луна рисовала дорожку по воде — широкую, серебристую. Она хотела верить. Хотела надеяться. Но шесть лет научили её осторожности.

— Мне нужно время. Чтобы понять, не временное ли это прозрение. Чтобы увидеть, действительно ли что-то изменилось.

— Сколько времени?

— Не знаю. Может, месяц. Может, три. Не знаю, Игорь.

Он кивнул. В его глазах было что-то новое — не обида, не непонимание. Страх. Страх потерять свою любовь.

— Хорошо. Я подожду. Сколько нужно.

Он ушёл. Лена вернулась на террасу, где мама делала вид, что не подслушивала.

— Приехал, — сказала Лена.

— Вижу. И что?

— Не знаю, мам. Правильные слова говорит. Но я устала от правильных слов.

— Тогда жди дел. Слова ничего не стоят. А вот дела — они всё показывают.

Прошло два месяца. Лена вернулась в город, но сняла маленькую квартиру отдельно. Игорь звонил, они встречались, разговаривали. Он действительно продолжал ходить к психологу. Действительно установил границы с матерью — она больше не приходила без приглашения, не звонила по пять раз на день. Один раз пыталась устроить истерику — Игорь твёрдо сказал ей, что не будет это обсуждать.

Нина Петровна однажды позвонила самой Лене. Попросила встретиться. Они сидели в кафе, пили чай, и впервые за все годы Лена увидела в свекрови не врага, а просто пожилую женщину, которая боится одиночества.

— Я не хотела забрать у тебя мужа, — сказала Нина Петровна. — Я просто не понимала, что так получается. Я думала — если я нужна ему, значит, я не одна. Значит, жизнь не закончилась.

— Он и так не бросил бы вас, — ответила Лена. — Но нужно было место оставить и для меня.

— Знаю теперь. Прости. Если сможешь.

Лена не ответила. Но что-то внутри дрогнуло. Не прощение ещё — но что-то похожее на возможность прощения в будущем.

В марте они с Игорем поехали на море. Вдвоём. На неделю. Он отключил телефон, и они просто были вместе — впервые за много лет. Гуляли, разговаривали, смеялись. Проводили время так, будто открывали друг друга заново.

— Я скучал по тебе, — сказал Игорь в последний вечер. — По настоящей тебе. Которая смеётся и не боится сказать мне, когда я не прав.

— Я тоже скучала. По тебе такому — который слышит меня.

Она вернулась домой. В их общую квартиру, где сняла китайские часы со стены и повесила картину, для которой давно искала место. Игорь не возразил.

— Это наш дом, — сказал он просто. — Ты имеешь право решать, что и где должно располагаться.

И Лена впервые за годы поверила: может быть, они справятся. Может быть, семья — это не когда кто-то главнее. А когда слышат друг друга. Даже если для этого пришлось уехать на край страны и закрыть тот самый вклад.