Юля, не смей выгонять мою дочь! У тебя огромный дом, потеснишься — ничего с тобой не станет! — кричала свекровь

Алексей, её муж, тогда только обрадовался. Квартира в городе была тесной, а здесь можно было дышать полной грудью. Правда, радость мужа оказалась односторонней — Алексей быстро привык к простору, удобствам и тишине, но вот вложить хоть копейку в ремонт или коммунальные платежи не торопился. Юлия не поднимала эту тему. Работала менеджером в строительной компании, зарабатывала достаточно, чтобы содержать дом, и не считала нужным требовать от мужа финансового участия. Алексей занимался мелким ремонтом техники на дому, клиентов было немного, но мужу это устраивало.

Свекровь, Тамара Ивановна, с самого начала смотрела на этот дом с плохо скрытым недовольством. Каждый визит сопровождался одними и теми же фразами:

— Юлечка, ну зачем тебе такой огромный дом? Одной женщине столько комнат ни к чему. Вот если бы дети были…

Юлия стискивала зубы и молчала. Детей у них не было, и это была больная тема, которую свекровь умудрялась задевать при каждом удобном случае. Тамара Ивановна жила в городе, в двухкомнатной квартире, и явно завидовала просторному наследству невестки.

— Тут бы семью большую растить, — продолжала женщина, оглядывая светлую гостиную. — А у тебя что? Пустота. Даже уюта настоящего нет, всё какое-то холодное.

Алексей обычно отмалчивался, лишь изредка кивал матери, соглашаясь. Юлия научилась пропускать эти слова мимо ушей. Дом был её, и никто не мог отнять у неё право жить здесь так, как хочется.

В середине октября всё изменилось. Тамара Ивановна позвонила поздно вечером, когда Юлия уже собиралась ложиться спать.

— Алёша, ты должен помочь сестре! — голос свекрови звучал требовательно и не терпел возражений. — Лена опять рассталась с этим типом, живёт у меня, но ей нужно время прийти в себя. Я не могу её держать, у меня квартира маленькая, а у вас дом большой. Приютите на пару недель, пока девочка не найдёт жильё.

Юлия стояла в коридоре и слышала весь разговор. Алексей кивал в трубку, хотя мать его не видела.

— Конечно, мам. Без проблем. Привози Лену, разместим.

Юлия подошла ближе, когда муж положил телефон.

— Алексей, ты хоть спросил бы меня, — сказала женщина спокойно, стараясь не повышать голос.

— Юль, ну это же моя сестра. — Муж пожал плечами. — Она в трудной ситуации. Что нам стоит? У нас места много, пусть поживёт недельки две.

Юлия вздохнула. Спорить не хотелось. Лена действительно была в сложном положении, и отказать казалось бессердечным. К тому же, две недели — это не так долго.

— Хорошо, — согласилась Юлия. — Но пусть понимает, что это временно.

На следующий день Тамара Ивановна привезла дочь. Лена вышла из машины с двумя огромными сумками и недовольным выражением лица. Ей было тридцать два года, но выглядела золовка моложе благодаря яркому макияжу и модной одежде. Работала продавцом в магазине косметики, регулярно меняла сожителей и каждый раз возвращалась к матери с драматичными историями об очередном предательстве.

— Юлечка, спасибо, что приютила, — проговорила Тамара Ивановна, целуя невестку в щёку. — Ленка у меня просто измучена, ей нужен покой и забота. Вы же не откажете?

— Конечно, — кивнула Юлия, помогая Лене занести вещи. — Гостевая спальня наверху, там всё готово.

Лена прошла в дом, оглядела гостиную и кухню, потом поднялась на второй этаж. Юлия слышала, как золовка открывала двери комнат, осматривала мансарду.

— Ничего себе, — донеслось сверху. — Тут правда много места.

Первые дни прошли относительно спокойно. Лена вела себя тихо, большую часть времени проводила в своей комнате, выходила только поесть. Юлия даже подумала, что переживала зря. Но уже к концу первой недели ситуация начала меняться.

Золовка перестала закрывать дверь в спальню, разложила одежду по всему шкафу в коридоре, заняла половину ванной комнаты своими многочисленными баночками и флаконами. Юлия молчала, считая, что это мелочи. Но потом Лена начала распоряжаться кухней.

Однажды вечером Юлия вернулась с работы и обнаружила, что продукты, которые она купила накануне, исчезли. На плите стояла кастрюля с остывшей гречкой, в раковине громоздилась грязная посуда.

— Лена, ты не видела курицу? — спросила Юлия, заглядывая в холодильник.

Золовка вышла из гостиной с телефоном в руках.

— А, это я приготовила. Думала, ты не против. Ты же всегда говоришь, что еды много.

Юлия сжала кулаки, но промолчала. Алексей сидел в гостиной перед телевизором и даже не повернул головы.

С каждым днём Лена вела себя всё более свободно. Приглашала подруг, устраивала громкие разговоры на кухне допоздна, пользовалась стиральной машиной по три раза в день. Юлия пыталась поговорить с мужем, но Алексей только отмахивался.

— Юль, ну дай ей время привыкнуть. Ленке сейчас тяжело, ей нужна поддержка. У нас же дом большой, тебе не мешает.

— Мешает, Алексей! — Юлия не выдержала однажды вечером. — Твоя сестра ведёт себя так, будто это её дом. Прошло уже две недели, а о съезде даже разговора нет!

Муж нахмурился.

— Не драматизируй. Пусть поживёт ещё немного. Ты же видишь, как ей плохо.

Юлия развернулась и вышла из комнаты. Злость клокотала внутри, но кричать не хотелось. Вместо этого женщина поднялась в мансарду, где у неё был небольшой кабинет, и села у окна. Осенний дождь барабанил по крыше, в саду качались ветви деревьев. Юлия подумала, что тётя Валентина никогда бы не позволила кому-то распоряжаться её домом.

На следующий день позвонила Тамара Ивановна. Юлия взяла трубку на кухне, где как раз готовила ужин.

— Юленька, как там моя девочка? — голос свекрови звучал приторно-сладко. — Надеюсь, вы её не обижаете?

— Тамара Ивановна, Лена живёт у нас уже три недели, — сказала Юлия, стараясь говорить ровно. — Мы договаривались на две. Когда она планирует съезжать?

В трубке повисла пауза, а потом свекровь рассмеялась.

— Юлечка, ну что ты так торопишься? У вас же огромный дом! Потеснишься немного, ничего с тобой не случится. Ленке сейчас некуда идти, она ещё не нашла квартиру.

— Она вообще ищет? — спросила Юлия, чувствуя, как напряжение нарастает.

— Конечно, ищет! Но цены сейчас такие, что моей бедняжке не по карману. Так что будьте добры, не выгоняйте дочь на улицу. У тебя места хватит.

Юлия положила трубку и облокотилась о столешницу. Кровь прилила к лицу, руки дрожали. Становилось очевидным, что Лена и не собирается съезжать. И мать с братом это прекрасно понимают.

Вечером Юлия попыталась поговорить с Леной напрямую. Золовка сидела в гостиной, листала журнал и пила чай.

— Лена, нам нужно обсудить сроки, — начала Юлия, садясь напротив. — Ты живёшь здесь уже три недели. Когда планируешь искать своё жильё?

Лена подняла глаза, и на её лице мелькнуло раздражение.

— Юля, не начинай. Я устала, мне сейчас не до этого. Мама говорила, что вы не против.

— Мы были не против на пару недель, — твёрдо сказала Юлия. — Но время идёт, а ты даже не ищешь квартиру.

Золовка фыркнула.

— Знаешь, я думала, ты добрее. У тебя дом большой, тебе не убудет. Почему ты так жадничаешь?

Юлия встала. Спорить дальше было бесполезно. Алексей, как всегда, отмалчивался, сидя за компьютером в соседней комнате. Юлия прекрасно слышала, как муж набирает что-то на клавиатуре, игнорируя весь разговор.

На следующее утро Тамара Ивановна приехала сама. Юлия открыла дверь и увидела свекровь с недовольным лицом.

— Юля, нам нужно поговорить, — заявила женщина, не здороваясь.

Юлия молча пропустила свекровь в дом. Тамара Ивановна прошла на кухню, села за стол и сложила руки на груди.

— Лена мне всё рассказала. Ты хочешь выгнать мою дочь?

— Я хочу, чтобы Лена нашла себе жильё, — спокойно ответила Юлия. — Мы договаривались на две недели, прошло три, а съезжать золовка не собирается.

Тамара Ивановна хлопнула ладонью по столу.

— Юля, не смей выгонять мою дочь! У тебя огромный дом, потеснишься — ничего с тобой не станет! Лене сейчас тяжело, ей нужна поддержка семьи!

— Этот дом мой, — жёстко произнесла Юлия. — И я решаю, кто здесь живёт.

Свекровь вскочила, лицо покраснело.

— Как ты смеешь?! Алёша — твой муж, это и его дом тоже! И если я скажу, что Лена остаётся, она останется!

Юлия чувствовала, как внутри всё сжимается от ярости, но держала себя в руках. Алексей как раз спустился вниз, привлечённый громкими голосами.

— Что происходит? — спросил муж, глядя то на мать, то на жену.

— Алёша, скажи своей жене, чтобы не выгоняла Лену! — потребовала Тамара Ивановна. — Это бесчеловечно!

Алексей замялся, переводя взгляд.

— Юль, ну может, правда не стоит торопиться? Ленка ещё не нашла квартиру…

Юлия резко развернулась и вышла из кухни. Дальше оставаться и слушать это не было сил. Поднялась в спальню, закрылась и села на кровать. Руки тряслись, дыхание сбилось. Становилось ясно, что Лена останется здесь надолго, а муж и свекровь считают это нормальным.

Следующие недели превратились в настоящий кошмар. Лена окончательно освоилась и перестала даже делать вид, что ищет жильё. Золовка приглашала подруг, устраивала посиделки до полуночи, включала музыку так громко, что соседи начали жаловаться. Юлия возвращалась с работы и находила дом в полном беспорядке — грязная посуда в раковине, одежда на диване, окурки на веранде.

Когда женщина попыталась поговорить с золовкой, Лена только рассмеялась.

— Юля, расслабься. Здесь места всем хватит. Не понимаю, почему ты так нервничаешь.

— Потому что это мой дом, — твёрдо сказала Юлия. — И ты здесь гость, причём временный.

Лена скрестила руки на груди, глядя на неё с вызовом.

— Временный? Юля, мне здесь удобно. А ты просто жадная. У тебя огромный дом, а делиться не хочешь. Знаешь, это эгоизм.

Юлия почувствовала, как кровь прилила к щекам. Хотелось накричать, выгнать золовку прямо сейчас, но женщина сдержалась. Алексей снова промолчал, сидя в гостиной и делая вид, что ничего не слышит.

Прошёл месяц с момента, как Лена переехала. Дом перестал быть уютным убежищем — теперь это было место, где Юлия чувствовала себя чужой. Золовка вела себя так, будто платила за аренду и имела полное право распоряжаться всем. Алексей поддерживал сестру во всём, считая, что жена преувеличивает.

— Юль, ну подумаешь, немного бардака. Уберёшь и всё, — бросил муж однажды вечером, когда Юлия пожаловалась на очередной разгром на кухне.

— Почему я должна убирать за твоей сестрой? — спросила Юлия, глядя мужу прямо в глаза.

Алексей пожал плечами.

— Потому что тебе это не сложно. Ленке сейчас тяжело, не добивай человека.

Юлия развернулась и вышла. Разговаривать дальше было бессмысленно. Муж давно занял позицию семьи, и менять её не собирался.

На следующий день приехала Тамара Ивановна. Свекровь зашла в дом без стука, прошла на кухню и уселась за стол, будто пришла в собственную квартиру. Юлия готовила обед, но при виде свекрови замерла.

— Тамара Ивановна, здравствуйте, — сухо поздоровалась Юлия.

— Здравствуй, — кивнула свекровь. — Юля, я слышала, ты опять давишь на Лену. Зачем ты это делаешь?

Юлия положила нож и повернулась к свекрови.

— Я не давлю. Я просто хочу, чтобы Лена съехала. Прошёл месяц, а золовка даже не пытается искать жильё.

Тамара Ивановна фыркнула и махнула рукой.

— Искать? Да куда ей сейчас идти? Цены на аренду космические, а зарплата копейки. Ты же видишь, что у девочки нет возможности снять квартиру.

— Это не моя проблема, — спокойно ответила Юлия.

Лицо свекрови исказилось от злости. Тамара Ивановна вскочила, ударила кулаком по столу.

— Не твоя проблема?! — закричала женщина. — Ты что, совсем бессердечная?! Юля, не смей выгонять мою дочь! У тебя огромный дом, потеснишься — ничего с тобой не станет! Лене некуда идти, а ты как каменная стена!

Юлия стояла неподвижно, глядя на свекровь. Внутри что-то щёлкнуло — не злость, не обида, а холодное осознание. Этот дом принадлежал только ей. Тётя Валентина оставила его Юлии, а не Алексею, не его семье. И никто не имел права распоряжаться здесь, кроме хозяйки.

— Тамара Ивановна, — произнесла Юлия ровным голосом. — Этот дом мой. Только мой. И я решаю, кто здесь живёт. Лена уедет. Сегодня.

Свекровь побледнела, открыла рот, но Юлия уже вышла из кухни. Женщина поднялась наверх, взяла телефон и набрала номер участкового. Руки не дрожали, голос звучал уверенно.

— Здравствуйте, мне нужна помощь. В моём доме находится человек, который отказывается съезжать. Да, могу подтвердить документами, что дом в моей собственности.

Участковый приехал через полчаса. Юлия встретила полицейского на крыльце, показала документы на дом. Лена вышла из гостиной с недоумённым лицом, следом появилась Тамара Ивановна.

— Что происходит? — спросила золовка, глядя на участкового.

— Вы проживаете в этом доме? — спросил полицейский.

— Да, я гощу у брата, — ответила Лена, бросая взгляд на Юлию.

Участковый посмотрел на документы, потом на Лену.

— Дом принадлежит Юлии Сергеевне. Брат вашего мужа не является собственником. Если хозяйка просит вас покинуть жильё, вы обязаны выехать.

Лена попыталась возмутиться.

— Но я же родственница! Нельзя так просто выгнать человека!

— Можно, если вы не прописаны и не являетесь собственником, — спокойно пояснил участковый. — Собирайте вещи.

Тамара Ивановна стояла бледная, сжав губы. Свекровь, видимо, не ожидала, что Юлия зайдёт так далеко. Лена метнула на Юлию полный ненависти взгляд, но пошла наверх собирать вещи.

Юлия спустилась в подвал, достала несколько больших мешков для мусора и принесла их Лене. Золовка швыряла одежду в мешки, проклиная Юлию под нос. Тамара Ивановна пыталась что-то сказать, но Юлия молча вынесла первый мешок к воротам.

Через час все вещи Лены стояли у калитки. Участковый проследил, чтобы золовка действительно покинула территорию. Лена села в машину матери, хлопнув дверцей так, что стёкла задрожали. Тамара Ивановна бросила на Юлию последний взгляд, полный ярости, но ничего не сказала. Машина развернулась и уехала.

Юлия закрыла калитку и вернулась в дом. Алексей стоял в гостиной, лицо мужа было растерянным.

— Юля, ты что наделала? — пробормотал муж. — Это же моя сестра…

— Это мой дом, — перебила Юлия. — И я не обязана терпеть здесь кого-то, кто не уважает меня и мои границы.

Алексей опустил голову, не находя слов. Юлия подошла ближе, глядя мужу в глаза.

— Если хочешь жить со мной, а не с их упрёками, определяйся. Я не позволю никому распоряжаться моим домом. Ни твоей матери, ни сестре. Если тебе это не подходит, можешь ехать к ним.

Муж молчал. Юлия развернулась и прошла на кухню. Там всё ещё стояла грязная посуда, оставленная Леной. Женщина включила воду, начала мыть тарелки, чувствуя, как с каждой минутой внутри становится легче.

Вечером дом был тихим. Алексей ушёл к себе в мастерскую, не сказав больше ни слова. Юлия поднялась в мансарду, открыла окно и села у подоконника. Осенний ветер принёс запах дождя и опавших листьев. Дом снова был её. Без чужих голосов, без претензий, без людей, считающих, что имеют право распоряжаться чужим.

Тамара Ивановна больше не звонила. Лена исчезла из их жизни так же быстро, как появилась. Алексей несколько дней ходил мрачный, но потом смирился. Юлия больше не поднимала тему семьи мужа, а Алексей больше не пытался навязать ей чужих людей.

Дом вернулся к прежней тишине. Юлия снова могла выйти на крыльцо с чашкой кофе, не боясь, что кто-то испортит её утро. Сад готовился к зиме, деревья сбрасывали последние листья, и в этом был свой порядок, своя правильность. Здесь, в этом доме, хозяйкой была только Юлия. И так будет всегда.