— Может, ей ещё банковскую карту передать? — Кира швырнула на стол банковский конверт, который только что подняла с тумбочки в прихожей.
Денис застыл в дверях кухни, стягивая шарф. За окном ноябрьский дождь барабанил по карнизу, в квартире пахло тушёной капустой и свежим хлебом. На столе дымились две тарелки с ужином, рядом — нарезанные помидоры, сметана в глиняной плошке. Уютный вечер превратился в минное поле.
— Это от «Быстроденьги», — Кира ткнула пальцем в логотип микрофинансовой организации. — Сорок тысяч. Опять Лене?
— Кир, давай поедим спокойно…
— Спокойно? — она отодвинула тарелку. — Мы два месяца экономили на всём. Я покупаю курицу вместо говядины, хожу пешком вместо такси. А ты…
Денис молча повесил куртку, сел за стол. Вилка звякнула о тарелку.
— У неё сложности с арендой.
— У неё всегда сложности.
Кира смотрела на мужа и чувствовала, как внутри поднимается знакомая волна бессилия. Их мечта о новой квартире таяла с каждым переводом золовке.
Утро после той ссоры выдалось серым и пасмурным. Кира проснулась в пять утра — нужно было успеть в пекарню к открытию. Денис спал, отвернувшись к стене, одеяло сбилось в ком между ними — символичная граница после вчерашнего разговора.
На кухне она машинально включила кофеварку, достала вчерашний хлеб. Взгляд упал на магнитик на холодильнике — фото с их свадьбы три года назад. Молодые, загорелые, смеющиеся на фоне моря. Тогда они только переехали в этот небольшой приморский городок, полные планов. Кира мечтала о собственной пекарне, Денис нашёл удалённую работу программистом в московской компании. Казалось, всё складывается идеально.
— Не спится? — Денис появился в дверном проёме, взъерошенный, в старой футболке.
— Работа не ждёт.
Она налила ему кофе, села напротив. За окном начинало светать, во дворе загудела мусорка.
— Кир, насчёт вчерашнего…
— Денис, сколько мы накопили за последний год?
Он помолчал, размешивая сахар:
— Тысяч сто пятьдесят.
— Сто двадцать. Я вчера проверила. А должно было быть триста. Куда делись остальные?
— Ну, были расходы…
— Лена — это не расходы. Это чёрная дыра.
Денис поморщился. История с сестрой тянулась со с ме рти их родителей два года назад. Авто ка та строфа, больница, по хо роны — всё случилось за одну страшную неделю. Лене тогда было двадцать восемь, но она рыдала как ребёнок, цеплялась за брата. «Ты теперь всё, что у меня есть», — повторяла она.
— Она пыталась встать на ноги, — защищался Денис. — Работала в салоне, потом в магазине…
— Потом в кафе, потом в колл-центре, — продолжила Кира. — И везде «не сложилось». Зато сложилось взять у нас на аренду квартиры в центре, хотя могла бы снимать подешевле. На курсы косметолога за восемьдесят тысяч, которые бросила на третьем занятии.
— Она обещала вернуть.
— Обещала уже десять раз. А ты снова веришь.
Кира встала, начала собираться. В сумку полетели ключи, телефон, блокнот с заказами.
— Знаешь, что самое обидное? — она остановилась у двери. — Не деньги. А то, что ты принимаешь решения о наших финансах в одиночку. Словно я тут пустое место.
Хлопнула дверь. Денис остался сидеть на кухне с остывшим кофе. На столе лежал вчерашний конверт из «Быстроденьги». Сорок тысяч — треть их месячных накоплений. И ведь Лена даже спасибо не сказала, только написала в мессенджере: «Получила, но этого мало. Нужно ещё на депозит за новую квартиру».
В середине декабря Кира встретила подругу Марину в торговом центре. Та работала администратором в салоне красоты и позвала зайти на чашку кофе.
— У нас новый мастер по бровям, — болтала Марина, пока они шли по блестящему коридору. — Очень талантливая, клиенты в восторге. Вот, кстати, и она.
Кира остановилась. За стеклянной дверью салона, в кресле у зеркала сидела Лена. Она оживлённо что-то рассказывала клиентке, размахивая руками с идеальным маникюром.
— …брат с женой помогают, конечно, — донёсся её голос. — Куда бы я без них. Денис — золото, всегда выручит. А Кира… ну, она терпит. Понимает, что семья важнее.
— Повезло вам с братом, — отозвалась клиентка.
— Это да. Хотя иногда приходится напоминать о семейном долге. Он же старший, должен заботиться.
Кира развернулась и пошла прочь, не слушая удивлённых вопросов Марины.
Дома она открыла банковское приложение и методично просмотрела все операции за полгода. Переводы Лене, снятия наличных в дни её визитов, оплаты онлайн-покупок с доставкой на её адрес. Триста двадцать тысяч рублей.
Триста двадцать тысяч их общих денег ушли на курсы визажа, которые Лена бросила через месяц. На аренду двухкомнатной квартиры в хорошем районе. На айфон последней модели. На поездку в Сочи «подлечить нервы».
Кира сидела перед экраном ноутбука и чувствовала, как что-то ломается внутри. Не от злости на Лену — та была чужим человеком, пользующимся ситуацией. Ломалось доверие к Денису. К человеку, с которым она собиралась прожить жизнь, который скрывал от неё траты, врал про суммы, выбирал сестру снова и снова.
Через три дня после визита в салон Кира вернулась домой раньше — печь в пекарне дала сбой, пришлось закрыться после обеда. Ещё на лестничной площадке она услышала знакомый голос золовки.
Кира тихо повернула ключ в замке, приоткрыла дверь. В гостиной на их диване расположилась Лена — в новом платье, с профессиональной укладкой. На журнальном столике — их лучшие чашки, вазочка с печеньем из кухонного запаса Киры.
— …всего двести тысяч на первый взнос за новую машину, — вещала Лена, помешивая кофе. — Мне же необходимо ездить на работу! Ты знаешь, что я теперь бровист, клиентки ждут меня в разных районах города.
Денис сидел в кресле напротив, уткнувшись в ноутбук:
— Лен, но ты же работаешь в салоне в центре…
— И на выезд тоже! Богатые клиентки хотят на дому. Без машины я потеряю половину заработка. Или ты хочешь, чтобы твоя сестра ездила в маршрутках?
Кира вошла в комнату. Лена даже не повернула головы.
— Денис, нам нужно поговорить, — сказала Кира ровным тоном.
— Только не устраивай сцену, — Лена закатила глаза. — Это семейное дело.
— Именно. Но семья — это мы с Денисом, а не ты с его картой.
Повисла тишина. Лена медленно повернулась к брату:
— Ты это слышишь?
— Лена, уходи, — Денис закрыл ноутбук.
— Что?
— Уходи. Сейчас.
Золовка вскочила, схватила сумку:
— Ты просто подкаблучник! Мама была права насчёт тебя!
Дверь хлопнула так, что задрожали стёкла. Денис сидел, глядя в пустоту, словно только сейчас увидел, во что превратились его отношения с сестрой.
Ночь Денис провёл на кухне с ноутбуком. Он читал переписку с сестрой за последние два года, и с каждым сообщением его лицо становилось всё мрачнее.
«Денис, срочно нужны деньги, иначе меня выселят».
«Ты обязан помочь, я твоя сестра».
«Мама бы расстроилась, видя твоё равнодушие».
«Если ты не переведёшь деньги сегодня, можешь забыть, что у тебя есть сестра».
Манипуляции, угрозы, игра на чувстве вины. Как он не видел этого раньше? Как позволил себя использовать?
Под утро он нашёл Киру в спальне. Она не спала, сидела у окна с чашкой остывшего чая.
— Прости меня, — сказал он. — Я был идиотом.
— Дело не в этом.
— А в чём?
— В том, что ты скрывал от меня траты. Врал про суммы. Выбирал её, а не нас.
— Я исправлю это. Больше никаких переводов Лене, обещаю.
Кира покачала головой:
— Денис, дело не в деньгах. Ты не видел проблемы, пока я не ткнула тебя в неё носом. Ты не слышал меня все эти месяцы. Как мы будем строить семью, если ты не считаешь нужным принимать решения вместе?
— Что ты хочешь сказать?
— Мне нужно время. Подумать. Побыть одной.
Кира переехала к подруге через неделю. Они не ругались — просто собрала вещи и ушла. Денис не удерживал. Понимал, что не имеет права.
Первый месяц был самым тяжёлым. Лена названивала по десять раз в день, то угрожая, то плача, то обещая «всё вернуть». Денис заблокировал её номер. Когда она приехала к нему на работу с очередной истерикой, вызвал охрану.
— Ты мне больше не брат! — кричала она.
— Я тебе брат, — спокойно ответил он. — Но больше не банкомат.
Кира погрузилась в работу. Пекарня требовала всего её внимания — новое меню к весне, поиск второго кондитера, ремонт оборудования. Она не страдала, скорее чувствовала странное облегчение. Как будто сбросила тяжёлый рюкзак после долгого похода.
Денис начал ходить к психологу. На третьей сессии расплакался, рассказывая, как после смерти родителей чувствовал себя обязанным заменить их Лене. Как боялся, что и сестру потеряет, если не будет помогать. Как не замечал, что помощь превратилась в паразитирование.
— Вы не несёте ответственность за жизнь взрослой сестры, — сказала психолог. — Только за свою.
В апреле, когда весна окончательно вступила в свои права, Кира открыла второй филиал пекарни. Небольшой, но в отличном месте — рядом с бизнес-центром. Утренний кофе и круассаны разлетались за час.
Она стояла за стойкой, проверяя поставки на следующую неделю, когда звякнул колокольчик над дверью.
— Добрый день, — знакомый голос заставил её поднять взгляд.
Денис выглядел иначе. Не внешне — те же джинсы, та же куртка. Но держался прямее, увереннее. В глазах не было той вечной усталости и вины.
— Привет, — Кира отложила планшет. — Кофе?
— И круассан, если можно.
Она налила американо — он всегда пил именно его. Положила в пакет тёплый круассан.
— Как ты? — спросил Денис, расплачиваясь.
— Хорошо. Работы много, но это приятная усталость. Ты?
— Тоже неплохо. Перешёл в новую компанию, поближе к дому. И… я продолжаю терапию.
— Это хорошо.
— Кира, я не прошу вернуться. Просто хочу, чтобы ты знала — я понял. Понял, что натворил. И работаю над этим.
— Я знаю.
— Откуда?
— Лена приходила месяц назад. В первую пекарню. Жаловалась, что ты «бросил её в трудную минуту». Я угостила её кофе и сказала, что ты молодец.
Денис усмехнулся:
— Она мне не звонит больше.
— Это хорошо, Денис. Правда.
Он взял пакет, помедлил:
— Может, кофе как-нибудь? Просто кофе, без обязательств.
— Может быть, — Кира улыбнулась. — Как-нибудь.
Он кивнул и вышел. Кира смотрела, как он идёт по весенней улице — прямая спина, уверенный шаг. Человек, сбросивший наконец груз чужих долгов.
Она вернулась к планшету. Впереди был длинный день, полный работы и планов. Жизнь продолжалась — без долгов, без вины, без обязательств, которые никто не брал на себя добровольно. Честная жизнь честных людей, умеющих отвечать за свой выбор.
Родственники сели на шею, но мать решила их проучить