— Я буду сам платить за квартиру, — сразу заявил Максим, когда они обсуждали переезд. — Это моя ответственность, не хочу, чтобы ты вкладывалась.
Полина тогда кивнула, не возражая. Муж взрослый человек, сам знает, как распоряжаться деньгами. К тому же, зарплата Максима в IT-компании позволяла спокойно тянуть ежемесячный платеж в сорок тысяч рублей. Полина работала администратором в салоне красоты за двадцать пять тысяч — не богатство, но на свои нужды хватало.
Втайне Полина всегда чувствовала себя немного лишней в этом пространстве. Квартира была обставлена до ее появления, каждая вещь выбрана Максимом. Полина добавила только цветы на подоконнике да пару декоративных подушек на диван. Старалась не вмешиваться в финансовые дела мужа, не лезть с советами по ремонту или перестановке мебели.
Первые два года брака проходили спокойно и размеренно. Максим работал, Полина тоже. Вечерами смотрели сериалы, по выходным гуляли в парке или ездили к родителям. Обычная жизнь молодой пары без особых потрясений. Максим исправно платил ипотеку, Полина покупала себе одежду и косметику на собственную зарплату, не залезая в семейный бюджет.
У Полины была небольшая деревянная шкатулка, которую подарила бабушка еще в детстве. Там лежали золотые серьги — тоже от бабушки, на восемнадцатилетие. Цепочка с подвеской в виде ангела — подарок родителей на свадьбу. И браслет, на который Полина накопила с первой работы после института. Украшений было немного, но каждое дорого как память о близких людях.
Всё изменилось в один момент.
Максим вернулся с работы раньше обычного. Лицо серое, плечи опущены. Полина готовила ужин, обернулась на звук открывшейся двери.
— Макс? Что случилось?
Муж прошел на кухню, тяжело опустился на стул.
— Сокращение. Компания урезает штат. Меня не увольняют, но зарплату режут вдвое.
Полина замерла с половником в руке.
— Насколько вдвое?
— С восьмидесяти тысяч до сорока двух. С завтрашнего дня.
Сорок две тысячи. Ипотечный платеж — сорок тысяч. Остается две тысячи на всё остальное, не реально так жить. Первое время спасали накопления.
Максим начал нервничать. Постоянно сидел с калькулятором в телефоне, считал, пересчитывал, прикидывал варианты. Полина видела, как муж сутулится всё сильнее, как появились первые седые волоски на висках, хотя Максиму только тридцать один год. Улыбаться он перестал почти совсем. Замкнулся в себе, отвечал односложно, целыми вечерами молчал, уставившись в экран ноутбука.
Напряжение в доме росло с каждым днем. Полина старалась готовить дешевле, экономить на продуктах. Перестала покупать себе новую косметику, донашивала старую одежду. Но этого было мало.
Однажды вечером Полина решилась.
— Макс, может, я помогу с ипотекой? У меня есть зарплата, я могу скидываться…
Максим резко поднял голову от ноутбука.
— Нет.
— Но мы же семья, я могу…
— Я сказал нет! — голос мужа сорвался на крик. — Это моя квартира, моя ипотека, мои проблемы! Я сам разберусь! Занимайся бытом.
Полина отступила, испуганная таким всплеском. Больше не настаивала. Видела, что Максим на грани, любое слово может стать искрой для взрыва.
Прошла неделя. Потом две. Максим искал подработки по вечерам, но пока безуспешно. Рынок IT сжался, предложений почти не было. Деньги таяли с пугающей скоростью. Полина слышала, как муж разговаривает по телефону с кем-то из друзей, просит взаймы на пару месяцев.
И тогда Полина приняла решение.
Украшения. В шкатулке лежали золотые изделия, которые можно продать. Серьги, цепочка, браслет. Память о бабушке, подарок от близких, но что память по сравнению со спокойствием мужа? Полина подсчитала примерный вес золота — грамм сорок-пятьдесят. По текущему курсу это может быть около полумиллиона рублей. Хватит закрыть ипотеку на год вперед. За год Максим точно найдет нормальную работу, успокоится, жизнь наладится.
Полина взяла выходной на работе. Сказала, что заболела. Достала шкатулку из дальнего ящика комода, открыла крышку. Серьги сверкали в утреннем свете из окна. Цепочка с ангелом — такая изящная. Браслет переливался, напоминая о первой работе, о гордости молодой девушки, которая сама заработала на красивую вещь.
Полина провела пальцами по украшениям, прощаясь. Потом закрыла шкатулку, положила в сумку и вышла из квартиры.
Ломбард находился в двух остановках от дома. Полина зашла, подошла к окошку. Оценщик взвесил изделия, проверил пробы, посчитал на калькуляторе.
— Четыреста восемьдесят тысяч, — объявил мужчина за стеклом.
Полина кивнула. Подписала бумаги, получила деньги наличными. Попросила конверт, сложила купюры аккуратной стопкой. Четыреста восемьдесят тысяч рублей. Двенадцать месяцев ипотеки. Год передышки для Максима.
По дороге домой Полина зашла в магазин. Купила продуктов на ужин — что-то праздничное, чтобы отметить. И заодно присмотрела себе блузку в витрине — светло-голубую, с кружевным воротником. Давно хотела что-то обновить в гардеробе. Полторы тысячи рублей. Полина примерила, блузка села идеально. Купила, надела прямо в примерочной, старую кофту сложила в пакет.
Полина возвращалась домой полная предвкушения и радости. Сейчас откроет дверь, покажет Максиму конверт, и муж наконец расслабится. Улыбнется в первый раз за недели. Обнимет жену, поблагодарит. Они поужинают вместе, обсудят планы, может, даже посмеются над чем-нибудь. Жизнь вернется в нормальное русло.
Полина открыла дверь ключом. Максим встретил жену в коридоре. Лицо мужа было перекошенным, глаза горели каким-то нездоровым блеском.
— Где ты была? — голос Максима звучал жестко, почти враждебно.
Полина растерялась.
— Гуляла. Купила продуктов на ужин…
— Гуляла! — Максим ткнул пальцем в новую блузку жены. — И шлялась по магазинам, судя по всему!
— Макс, я просто купила блузку, ничего особенного…
— Ничего особенного?! — голос мужа сорвался на крик. — У нас денег в обрез, мне есть нечего, а ты по бутикам шляешься?! Сколько стоит эта тряпка?!
— Полторы тысячи, но Макс, послушай…
— Полторы тысячи! За тряпку! — Максим схватился за голову. — Ты в своем уме?! Я тут на хлеб и воду перехожу, а ты?!
Полина попыталась вставить слово, достала конверт из сумки.
— Максим, успокойся, я хочу…
Но муж не слушал. Он перешел на крик, размахивал руками, слова летели сплошным потоком.
— Продай свои тряпки и покрой долг по ипотеке! Слышишь?! Всю эту косметику свою, всю одежду! Ты живешь в моей квартире, я тебя содержу, а ты даже помочь не можешь!
Полина застыла с конвертом в руке. Максим не замечал конверта, не видел ничего, кроме собственной ярости.
— Ты иждивенка! Паразит! Я тут выплачиваю ипотеку один, а ты транжиришь деньги на тряпки! Я пожалел, что женился на тебе! Ты балласт на моей шее!
Полина медленно опустила руку с конвертом. Что-то внутри оборвалось, щелкнуло, сломалось. Максим продолжал кричать, но слова больше не доходили. Полина смотрела на мужа и не узнавала человека, за которого вышла замуж три года назад.
Полина молча повернулась и пошла в комнату. Достала из шкафа дорожную сумку, начала складывать вещи. Методично, спокойно. Джинсы, свитера, белье, косметика.
Максим замолчал, последовал за женой. Голос стал тише, растерянней.
— Поля? Ты чего делаешь? Ну погорячился, видишь, весь на нервах!?
Полина не ответила. Продолжала собирать одежду.
— Поля, ты что, серьезно? Из-за одной ссоры?
Полина взяла паспорт из ящика комода, документы, телефонное зарядное устройство. Сложила всё в сумку, застегнула молнию.
— Полина, стой! — Максим резко схватил жену за руку. — Прекрати дурачиться!
Полина вырвала руку, посмотрела на мужа холодным взглядом. Максим отступил на шаг, испуганный этим взглядом. Полина подняла сумку, повесила на плечо. Взяла конверт со стола, где положила его минуту назад.
Уже на пороге квартиры Полина обернулась к Максиму. Муж стоял посреди комнаты растерянный, не понимающий, что происходит.
— Я продала все свои украшения, — сказала Полина спокойно, почти безэмоционально. — Золотые серьги от бабушки. Цепочку с ангелом, которую родители подарили на свадьбу. Браслет, на который столько копила. Продала всё. Получила четыреста восемьдесят тысяч рублей.
Максим замер, хлопая глазами.
— Что?
Полина подняла конверт.
— Вот эти деньги. Хватит на двенадцать месяцев ипотеки. Я хотела отдать их тебе, чтобы ты год не волновался. Чтобы ты нашел хорошую работу, успокоился, перестал седеть и сутулиться. Я продала память о бабушке ради тебя.
Лицо Максима побледнело.
— Поля… я не знал… я не хотел…
— Но теперь я не отдам эти деньги, — продолжила Полина тем же спокойным тоном. — Ты назвал меня иждивенкой, паразитом, балластом. Сказал, что пожалел о женитьбе. Так что эти деньги пойдут на мою новую жизнь. Без тебя.
— Полина, подожди! Я был не прав, я извиняюсь! Я просто нервничал, ты же знаешь, какая ситуация…
— Я рада, что увидела твое настоящее лицо вовремя, — перебила Полина. — Пока не родила от тебя детей. Пока не вложила деньги в твою квартиру. Спасибо за честность.
Полина вышла в коридор, закрыла за собой дверь. Максим бросился следом, дернул ручку. Дверь открылась, муж выскочил на лестничную площадку.
— Полина! Вернись! Я дурак, я все понял, прости меня!
Но Полина уже спускалась по лестнице. Не оборачивалась, не останавливалась. Шаги Максима гулко отдавались в подъезде — муж бежал следом, кричал, умолял. Полина вышла на улицу, поймала такси.
— Поля, пожалуйста! Не уходи! Я люблю тебя!
Полина села в машину, назвала адрес подруги Кристины. Такси тронулось с места. Максим бежал за машиной несколько метров, потом остановился посреди дороги. Полина видела его в заднем стекле — растрепанного, в домашних тапочках, с отчаянным лицом.
Кристина открыла дверь и сразу поняла, что случилось что-то серьезное. Не стала расспрашивать, просто обняла подругу и провела на кухню. Заварила чай, села напротив.
— Живи, сколько нужно. Комната свободна.
Полина кивнула, благодарная за понимание. Рассказала всё — про сокращение, про украшения, про крик Максима. Кристина слушала молча, только морщилась в самых неприятных моментах рассказа.
— Ублюдок, — коротко резюмировала подруга, когда Полина закончила. — Хорошо, что ушла. Такие не меняются.
На следующий день Полина начала искать съемное жилье. Нашла комнату в коммунальной квартире на окраине — десять тысяч в месяц. Небольшая, но спокойно. Без Максима, без его ипотеки, без ощущения, что живешь на чужой территории.
Максим звонил каждый день. Писал сообщения, извинялся, клялся измениться. Заблокировала номер через неделю, когда поняла, что муж не отстанет.
Деньги из конверта — четыреста восемьдесят тысяч — Полина отложила на первоначальный взнос на собственную квартиру. Начала копить остальное. Устроилась на вторую работу по выходным — консультантом в магазине косметики. Тяжело, но терпимо. Главное — цель есть.
Через три месяца Полина подала на развод. Максим не возражал, пришел в ЗАГС, выглядел плохо — осунувшийся, постаревший, с глубокими морщинами вокруг глаз. Пытался поговорить в коридоре, но Полина прошла мимо, не останавливаясь.
Развод оформили быстро — никакого совместно нажитого имущества, никаких детей. Полина расписалась в документах и вышла из здания свободной. Максим стоял у окна в коридоре, смотрел на жену издалека. Полина села в машину, не оглядываясь.
Прошло два года. Полина продолжала работать на двух работах, копить деньги. Украшений, дорогую косметику и одежду не покупала — не было смысла.
Но зато Полина собрала достаточно на первоначальный взнос. Взяла ипотеку на однокомнатную квартиру. Тридцать квадратных метров, свои, только на ее имя. Ежемесячный платеж — двадцать восемь тысяч. Полина справлялась, работая на двух работах.
Однажды в супермаркете Полина столкнулась с Максимом нос к носу. Бывший муж стоял в очереди на кассу с корзиной продуктов. Постарел еще больше, седина ушла уже на затылок. Увидел Полину и замер.
— Привет, — неуверенно сказал Максим.
— Привет, — ответила Полина нейтрально.
— Как ты?
— Хорошо. Купила квартиру.
Максим кивнул, опустил глаза.
— Я слышал. Молодец. Рад за тебя.
Пауза затянулась. Полина уже собиралась уйти, но Максим заговорил снова.
— Я много думал об том дне. О том, что сказал тебе. Это было… подло. Несправедливо. Ты продала украшения ради меня, а я обвинил тебя в тратах. Прости меня.
Полина посмотрела на бывшего мужа. Видела искреннее раскаяние в его глазах. Но что-то внутри осталось холодным, безразличным.
— Я простила. Давно. Но вернуться не могу. И не хочу.
Максим кивнул, понимающе.
— Я знаю. Просто хотел сказать, что ты была права. Во всем. И я был дураком.
Полина пожала плечами.
— Все мы совершаем ошибки. Главное — делать выводы.
Они разошлись в разные стороны супермаркета. Полина доделала покупки, вышла на улицу. Шла домой — в свою квартиру, к своей жизни, без Максима, без его ипотеки, без чувства, что живешь на чужой территории.
Украшения так и не вернула — память не продается и не покупается заново. Зато Полина усвоила урок: нельзя жертвовать всем ради человека, который этого не ценит. Нельзя отдавать последнее, если тебя считают должным. И нельзя оставаться с тем, кто называет тебя балластом в минуту слабости.
Полина больше никогда не продавала памятные вещи. Берегла то, что имела. И строила жизнь на своих условиях, а не на чужих.
«Мама сказала, что ты нам не подходишь» — усмехнулся жених, отдав ключи от моей квартиры