– Мам, ты серьёзно? – Антон говорил тихо, но в его тоне сквозило раздражение. – Я не для того женился, чтобы разводиться ради твоих схем.
Настя застыла в коридоре, прижавшись к стене. Сумка с продуктами чуть не выскользнула из рук. Она только что вернулась с работы, собираясь готовить ужин, и даже не успела разуться. А тут – это. Словно холодной водой окатили. Сердце заколотилось так, что, казалось, его стук услышат в гостиной.
– Антоша, ты подумай, – продолжала Галина Петровна, понизив голос, но всё ещё с напором. – Квартира в центре, три комнаты, ремонт свежий! Если разведёшься, тебе половина отойдёт. А то всё Насте достанется, она же прописана.
– Хватит, мам. «Я не собираюсь это обсуждать», —Антон говорил твёрже, но Настя уловила в его голосе тень неуверенности. – Это наш дом, а не приз в лотерее.
Настя медленно поставила сумку на пол, стараясь не издать ни звука. Её пальцы дрожали, а в голове крутился вихрь мыслей. Развод? Жилплощадь? Галина Петровна задумала делёжку их квартиры? И Антон… он что, знал об этом? Почему не сказал ей ни слова?
Она сделала шаг назад, к двери, и тихо выскользнула на лестничную площадку. Нужно было собраться с мыслями. Не кричать, не устраивать сцену – хотя внутри всё кипело. Нет, она не такая. Настя всегда гордилась тем, что умеет держать себя в руках. Но сейчас… сейчас ей хотелось ворваться в гостиную и выложить всё, что она думает об этой женщине, которая, похоже, видит в её браке только квадратные метры.
Настя прислонилась к перилам, глубоко вдохнула и закрыла глаза. «Спокойно, Настя. Спокойно. Ты же не знаешь всей правды. Может, Антон просто не хотел тебя расстраивать?» Но другой голос, ехидный и холодный, тут же шепнул: «А может, он просто ждал удобного момента, чтобы согласиться с мамочкой?»
Они с Антоном поженились три года назад. Любовь была – настоящая, из тех, когда от одного взгляда сердце замирает. Квартиру в центре они купили в ипотеку ещё до свадьбы, вместе копили на первый взнос, вместе выбирали обои и плитку для кухни. Это был их дом – их крепость, как любил говорить Антон. А теперь что? Его мать задумала всё разрушить ради своей выгоды?
Настя вернулась в квартиру, тихо закрыв за собой дверь. В гостиной уже было тихо – видимо, Галина Петровна ушла к себе в комнату. Антон сидел на диване, листая что-то в телефоне. Увидев жену, он улыбнулся – так, как обычно, тепло и искренне.
– Привет, зай! Устала? – он встал, чтобы обнять её.
Настя напряглась, но обняла его в ответ, стараясь не выдать своих чувств.
– Да, день тяжёлый был, – выдавила она, отходя к кухне. – Ужин готовить?
– Давай я займусь, – предложил Антон. – Ты присядь, отдохни.
Настя кивнула, но в голове уже зрел план. Она не собиралась устраивать скандал – это было бы слишком просто. Нет, она хотела понять, что на самом деле творится. И если Галина Петровна задумала игру, то Настя сыграет по своим правилам.
Настя и Антон жили в просторной трёхкомнатной квартире. Дом был старый, с высокими потолками и скрипучими полами, но они с Антоном влюбились в него с первого взгляда. Здесь они мечтали растить детей, устраивать семейные ужины, отмечать годовщины. Но с появлением Галины Петровны в их жизни всё изменилось.
Свекровь переехала к ним полгода назад, после того как продала свою квартиру. «Временно», – уверяла она, – «пока не найду что-то подходящее». Но дни превратились в недели, недели – в месяцы. Галина Петровна вела себя как хозяйка: переставляла мебель, критиковала Настины рецепты, вмешивалась в их планы. Настя терпела – ради Антона, ради мира в семье. Но теперь, после подслушанного разговора, её терпение лопнуло.
На кухне пахло свежесваренным кофе – Антон возился с кофемашиной, напевая что-то под нос. Настя наблюдала за ним, пытаясь разглядеть в его движениях хоть намёк на предательство. Но он был таким же, как всегда: чуть растрёпанный, с ямочкой на щеке, когда улыбался. Неужели он мог согласиться на план матери?
– Антош, – начала она осторожно, – твоя мама опять про квартиру что-то говорила?
Антон замер, но тут же продолжил наливать кофе.
– Да ну, ты же знаешь, как она любит фантазировать, – он усмехнулся, но Настя заметила, как его пальцы слегка дрогнули. – Не бери в голову.
– А что именно она фантазировала? – Настя старалась говорить легко, словно между делом.
– Да ерунда всякая, – Антон поставил чашку перед ней. – Про то, что нам надо было брать двушку, а не трешку, что ипотека большая… Ну, ты знаешь маму.
Настя кивнула, но внутри всё сжалось. Он лгал. Не прямо, но недоговаривал. И это было хуже, чем открытая ложь.
На следующий день Настя решила действовать. Она не собиралась устраивать разборки – это только дало бы Галине Петровне повод обвинить её в истеричности. Вместо этого она начала собирать информацию. Утром, пока Антон был на работе, а свекровь ушла «по делам», Настя заглянула в комнату Галины Петровны.
Комната свекрови была образцом порядка: кровать заправлена, на комоде – аккуратные стопки журналов, а на столе – ноутбук. Настя чувствовала себя шпионом, но любопытство пересилило стыд. Она открыла ноутбук – пароль, конечно, не понадобился, Галина Петровна была из тех, кто считает технику «слишком сложной». В истории браузера Настя нашла запросы: «Как делится имущество при разводе», «Прописка и право на квартиру», «Юрист по семейным делам».
У Насти похолодело внутри. Это не просто фантазии. Свекровь реально что-то замышляла. Но зачем? Неужели она так ненавидела Настю, что готова разрушить их брак ради денег? Или дело было в другом?
Вечером за ужином Галина Петровна была на удивление любезна.
– Настенька, я тут пирог испекла, с вишней, твой любимый, – она поставила блюдо на стол, улыбаясь так, что у Насти мурашки побежали по спине.
– Спасибо, Галина Петровна, – ответила Настя, стараясь не выдать своих подозрений. – Очень мило с вашей стороны.
– Да что там, – свекровь махнула рукой. – Мы же семья, надо заботиться друг о друге.
Антон, сидящий напротив, поднял брови:
– Мам, ты прям расстаралась. Что за повод?
– Да просто настроение хорошее! – Галина Петровна рассмеялась, но её взгляд скользнул по Насте, и в нём мелькнула какая-то искра – то ли торжество, то ли вызов.
Настя решила подыграть. Если свекровь думает, что она ничего не знает, пусть так и будет.
– Кстати, Антош, – сказала она, отрезая кусок пирога, – я тут подумала, может, нам с тобой в отпуск съездить? Только вдвоём, как раньше.
Антон улыбнулся:
– Отличная идея! Куда хочешь?
– Ну, не знаю… Может, в Сочи? Или на Байкал? – Настя внимательно следила за реакцией Галины Петровны.
Свекровь чуть не поперхнулась чаем.
– В отпуск? А как же работа? Ипотека? – её голос стал резче. – Молодёжь, всё вам лишь бы развлекаться.
– Мам, мы три года никуда не ездили, – спокойно сказал Антон. – Ипотеку платим исправно. Имеем право.
Настя мысленно поставила себе плюс. Антон защищал её – это был хороший знак. Но всё равно что-то в его поведении её настораживало. Он слишком легко отмахнулся от её вопроса про разговор с матерью. Слишком быстро перевёл тему.
После ужина, когда Галина Петровна ушла к себе, Настя решила зайти с другого конца.
– Антош, – она присела рядом с ним на диване, – я тут подумала… Может, нам с тобой ещё одну квартиру взять? В ипотеку, как эту.
Антон удивлённо посмотрел на неё:
– Ещё одну? Зай, мы и эту-то тянем с трудом.
– Ну, я просто подумала, – Настя пожала плечами, стараясь выглядеть беззаботно. – Вдруг нам захочется сдавать эту, а самим переехать? Или… не знаю, вдруг что-то изменится?
Антон нахмурился:
– Что ты имеешь в виду?
– Да ничего конкретного, – она улыбнулась, но внутри всё кипело. – Просто… жизнь непредсказуемая штука.
Он смотрел на неё несколько секунд, словно пытаясь понять, что она недоговаривает. Потом кивнул:
– Может, и правда стоит подумать. Но давай сначала в отпуск, а?
– Договорились, – ответила Настя, но в её голове уже зрел новый план.
На следующий день Настя записалась на консультацию к юристу. Она хотела знать, как обстоят дела с их квартирой в случае развода. Не то чтобы она собиралась разводиться – нет, она любила Антона, несмотря на все сомнения. Но ей нужно было быть готовой. Знать свои права. И, если что, опередить свекровь.
Юрист, молодая женщина по имени Ольга, выслушала её внимательно, не перебивая.
– Если квартира куплена в браке, она считается совместно нажитым имуществом, – объяснила она. – При разводе делится пополам, независимо от того, кто прописан. Но если один из супругов докажет, что внёс больше средств – например, через наследство или личные сбережения до брака, – это может повлиять на долю.
– А если кто-то из родственников вмешивается? – осторожно спросила Настя. – Например, подталкивает к разводу ради имущества?
Ольга слегка улыбнулась:
– Это уже не юридический вопрос, а семейный. Но я бы посоветовала обсудить всё с мужем открыто. Если он не в курсе таких планов, лучше, чтобы он узнал от вас, а не от третьих лиц.
Настя кивнула, но внутри всё сжалось. Открыто поговорить с Антоном? А что, если он знал больше, чем говорил? Что, если он всё-таки подыгрывал матери, просто не хотел её расстраивать?
Дома её ждал сюрприз. Антон пришёл с работы раньше обычного, с коробкой её любимых эклеров.
– Зай, давай устроим вечер для нас двоих? – предложил он, обнимая её. – Мама уехала к подруге на ночь, так что мы одни.
Настя улыбнулась, но внутри её мысли метались. Это была идеальная возможность поговорить. Но как начать? Как сказать: «Я слышала, как твоя мать планировала наш развод»?
– Отличная идея, – ответила она, решив пока не торопиться. – Только давай сначала поужинаем. Я соскучилась по твоей пасте.
Антон рассмеялся:
– Ну, это я могу. Шеф-повар приступает к работе!
Пока он возился на кухне, Настя сидела за столом, наблюдая за ним. Её сердце разрывалось. Она любила этого мужчину – его смех, его привычку напевать, когда готовит, его заботу. Но слова Галины Петровны жгли, как раскалённый уголь. И молчание Антона – его недомолвки – только подливали масла в огонь.
За ужином она решилась.
– Антош, – начала она, – я тут подумала… Мы с тобой давно не говорили о будущем. О том, чего мы хотим.
Он посмотрел на неё, и в его глазах мелькнула тревога.
– В смысле? – спросил он осторожно. – Мы же вроде всё решили – дом, дети, путешествия…
– Да, но… – Настя сделала паузу, подбирая слова. – Иногда мне кажется, что у нас разные представления о том, как это всё должно быть. Например, с твоей мамой.
Антон напрягся.
– Что с мамой? – его голос стал чуть резче.
– Она… она много вмешивается, – Настя старалась говорить спокойно. – И иногда мне кажется, что ты не против.
– Зай, ну что ты начинаешь? – Антон отложил вилку. – Мама – это мама. Она хочет как лучше.
– Как лучше для кого? – Настя посмотрела ему прямо в глаза. Для тебя или для неё?
Антон замолчал, и это молчание сказало ей больше, чем любые слова. Он знал. Он знал о плане матери, но не сказал ей ни слова.
Настя глубоко вдохнула. Она не собиралась сдаваться. Если Галина Петровна хотела войны, она её получит. Но сначала Настя должна была понять, на чьей стороне её муж. И этот разговор был только началом…
Настя сидела на балконе, завернувшись в плед. Ночной воздух был прохладным, пахло мокрым асфальтом после недавнего дождя. Внизу, в переулке, скрипели шины редких машин, а где-то вдалеке лаяла собака. Она смотрела на огни, пытаясь унять бурю в голове. Разговор с Антоном вчера закончился ничем – он ушёл спать, пробормотав что-то про «усталость» и «давай не сейчас». А Настя так и не решилась сказать, что подслушала его беседу с матерью. Не хватило смелости. Или, может, страха – страха услышать правду, которая разрушит всё.
– Антон, – она всё-таки повернулась к нему за ужином, когда он пытался сменить тему, – я серьёзно. Мне нужно знать, что ты думаешь. О нас, о маме, о… – она запнулась, – о нашем будущем.
Он отложил вилку, вытер губы салфеткой. Его движения были медленными, будто он тянул время.
– Зай, я тебя люблю, – сказал он наконец, но в его голосе Настя уловила тень неуверенности. – И мама… она просто переживает за меня. За нас. Она не всегда права, но…
– Но ты её слушаешь, – перебила Настя. – И молчишь, когда она говорит гадости.
Антон нахмурился, и в его глазах мелькнула обида.
– Не гадости, Насть. Она просто… – он замялся, – хочет, чтобы у нас всё было хорошо.
– Хорошо? – Настя почувствовала, как внутри закипает гнев. – А ты знаешь, что она мне сегодня сказала? Что я «не пара» тебе, потому что не умею вести хозяйство, как она. И что ты заслуживаешь «кого-то получше».
Антон замер, его лицо побледнело.
– Она так сказала? – тихо спросил он.
– Да, – Настя смотрела ему прямо в глаза. – И это не первый раз. Она постоянно намекает, что я тебе не подхожу. А ты… ты просто молчишь.
Он опустил взгляд, и это молчание было красноречивее любых слов. Настя почувствовала, как её сердце сжимается. Она ждала, что он возразит, вспылит, защитит её. Но он просто сидел, уставившись в тарелку.
– Я поговорю с ней, – наконец выдавил он. – Обещаю.
Настя кивнула, но внутри всё кричало: «Слишком поздно!» Она уже не верила в его обещания. Слишком долго он отмахивался от её тревог, слишком часто говорил: «Не бери в голову». А теперь этот разговор с Галиной Петровной, который она подслушала… Это было как нож в спину.
На следующий день Настя решила действовать решительнее. Она не собиралась ждать, пока Антон «поговорит» с матерью. Если он не может защитить их семью, она сделает это сама. Утром, пока Галина Петровна возилась на кухне, а Антон уехал на работу, Настя позвонила своей подруге Кате – риелтору, которая помогала им с покупкой квартиры.
– Катя, привет, – Настя старалась говорить спокойно, хотя голос дрожал. – Можешь посмотреть, какие квартиры сейчас продаются в нашем районе? Что-то недорогое, двушка или однушка.
– Ого, – Катя присвистнула в трубку. – Вы что, переезжаете? Или сдавать хотите?
– Пока не знаю, – уклончиво ответила Настя. – Просто прикидываю варианты. И ещё… можешь узнать, как оформить дарственную на квартиру? Например, на родственника.
– Дарственную? – Катя явно удивилась. – Это серьёзно. Хочешь свою долю кому-то передать?
– Не совсем, – Настя замялась. – Просто… для информации.
– Ладно, я всё выясню, – сказала Катя. – Но, Насть, ты в порядке? Что-то голос у тебя…
– Всё нормально, – быстро ответила Настя. – Просто много дел. Созвонимся, хорошо?
Она положила трубку и посмотрела на своё отражение в зеркале. Лицо осунулось, под глазами залегли тени. «Ну уж нет, – подумала она. – Я не дам этой женщине разрушить мою жизнь. И Антона я не отдам».
Её план был прост: если Галина Петровна хочет играть в имущественные игры, Настя сыграет лучше. Она выяснит, как защитить свою долю в квартире, и, если понадобится, найдёт способ вынудить свекровь уехать. Но главное – она должна понять, на чьей стороне Антон. И для этого нужен был честный разговор. Без недомолвок, без отговорок.
Вечером Галина Петровна устроила настоящий спектакль. Она накрыла стол, достала своё фирменное жаркое, даже поставила свечи – «для уюта», как она сказала. Настя наблюдала за ней с подозрением. Слишком много любезности для женщины, которая ещё вчера называла её «неумёхой».
– Настенька, ты бы присела, – Галина Петровна улыбнулась, но её глаза оставались холодными. – А то всё бегаешь, как пчёлка. Устанешь ведь.
– Спасибо, я в порядке, – ответила Настя, помогая расставить тарелки. – А вы сегодня в хорошем настроении.
– А как иначе? – свекровь всплеснула руками. – Живём в такой шикарной квартире, сын у меня золотой, невестка… – она сделала паузу, – старается.
Настя стиснула зубы. Это был удар ниже пояса, замаскированный под комплимент. Она посмотрела на Антона, но тот, как обычно, делал вид, что ничего не заметил.
– Мам, давай без этого, – вдруг сказал он, и Настя чуть не уронила ложку. – Настя старается не меньше тебя. И уж точно не хуже.
Галина Петровна замерла, её улыбка застыла, как маска.
– Антоша, я же просто шучу, – сказала она, но в её голосе появилась напряжённость. – Мы же семья, правда?
– Правда, – кивнул Антон, но его взгляд был твёрдым. – И я хочу, чтобы в этой семье все уважали друг друга.
Настя почувствовала, как внутри что-то дрогнуло. Неужели он наконец-то решил поставить мать на место? Но радость была недолгой. После ужина Галина Петровна ушла к себе, а Антон снова ушёл в себя, уткнувшись в телефон.
– Ты когда собираешься с ней говорить? – спросила Настя, когда они остались вдвоём на кухне.
– Да, – коротко ответил он. – Завтра.
– Завтра, – повторила Настя, и в её голосе прозвучала горечь. – А почему не сегодня? Почему не сейчас?
– Насть, я же сказал – поговорю, – Антон начал раздражаться. – Дай мне время.
– Время, – она горько усмехнулась. – А у меня его сколько? Месяц? Год? Пока твоя мама не придумает, как нас развести?
Антон резко поднял голову.
– Что ты такое говоришь? – его голос стал резким. – Ты правда думаешь, что я позволю ей такое?
– А что я должна думать? – Настя уже не могла остановиться. – Я слышала, как она говорила тебе про развод! Про то, как ты получишь половину квартиры! И ты… ты просто молчал!
Антон побледнел. Его глаза расширились, и на секунду Насте показалось, что он сейчас всё объяснит. Но вместо этого он встал и вышел из кухни. Дверь спальни хлопнула, как выстрел.
Настя осталась одна. Она сидела, глядя на пустую чашку, и чувствовала, как внутри всё рушится. Она дала ему шанс. Она хотела верить. Но его молчание было ответом – громче любых слов.
На следующий день Настя проснулась с твёрдым решением: она не сдастся. Если Антон не готов защищать их семью, она сделает это сама. Она позвонила Кате и попросила ускорить поиск квартиры. А ещё – записалась на вторую консультацию с юристом. Ей нужно было знать всё: как защитить свои права, как оформить дарственную, как, если что, выгнать свекровь из их дома.
Но главное – она решила поговорить с Антоном ещё раз. Не для того, чтобы обвинять, а чтобы понять. Любит ли он её? Или всё это время он просто плыл по течению, поддаваясь влиянию матери?
Вечером она дождалась, пока Галина Петровна уйдёт к соседке – та часто звала её «на чай» – и постучала в дверь спальни, где Антон смотрел телевизор.
– Нам надо поговорить, – сказала она, садясь на край кровати.
– Насть, я же сказал… – начал он, но она подняла руку.
– Нет, Антон. Хватит «потом». Я хочу знать сейчас. Ты знал о плане твоей мамы? О том, что она хочет, чтобы мы развелись?
Он долго молчал, глядя в пол. Потом вздохнул.
– Знал, – тихо сказал он. – Она упоминала что-то такое пару недель назад. Но я сразу сказал, что это бред. Я не собираюсь разводиться. Ты… ты же знаешь, что я тебя люблю.
Настя почувствовала, как слёзы подступают к глазам, но сдержалась.
– Тогда почему ты молчал? Почему не сказал мне?
– Потому что не хотел тебя расстраивать, – он поднял на неё взгляд, и в его глазах была боль. – Я думал, что, если просто отмахнусь от её идей, она успокоится. Я не хотел, чтобы ты думала, будто я… будто я с ней заодно.
– Но ты молчал, – повторила Настя. – И это хуже, чем если бы ты согласился. Потому что я не знала, кому верить.
– Прости, – он взял её за руку. – Я был идиотом. Но я не хочу терять тебя. И я не хочу, чтобы мама разрушала нашу жизнь.
Настя смотрела на него, и её сердце разрывалось. Она хотела верить ему. Хотела, чтобы всё было как раньше. Но слова Галины Петровны всё ещё звучали в её голове, как ядовитый шепот.
– Хорошо, – наконец сказала она. – Но, если ты правда хочешь, чтобы мы были вместе, нам нужно что-то менять. И начинать с твоей мамы.
Антон кивнул.
– Я поговорю с ней. Завтра. Обещаю.
Но Настя уже знала: обещаний мало. Ей нужно было действовать самой. И следующий шаг, который она задумала, мог либо спасти их брак, либо разрушить его окончательно
Настя сидела за кухонным столом, глядя на чашку остывшего чая. За окном моросил дождь, и капли стекали по стеклу, как слезы. Прошла ночь после разговора с Антоном, но легче не стало. Его слова – «Я поговорю с ней, обещаю» – звучали искренне, но Настя слишком хорошо знала, как обещания растворяются в воздухе, когда дело доходит до Галины Петровны. Она устала ждать. Устала гадать, на чьей стороне её муж. Сегодня она решила взять всё в свои руки.
– Антон, – начала она утром, когда он собирался на работу, – я хочу, чтобы мы сегодня поговорили с твоей мамой.
Он замер, держа в руках портфель. Его лицо напряглось, но он кивнул.
– Хорошо, – сказал он тихо. – Вечером, после работы. Я буду дома к шести.
– Не после, – отрезала Настя. – Я не хочу больше откладывать. Мы говорим сегодня, или я сама разберусь.
Антон посмотрел на неё долгим взглядом, словно впервые видел. Потом медленно кивнул.
– Договорились. Я отменю встречу и вернусь пораньше.
Настя не знала, верить ли ему, но это был шаг вперёд. Она провела день в делах: созвонилась с Катей, которая нашла пару недорогих однушек в их районе, и ещё раз уточнила у юриста детали про раздел имущества. Ольга, юрист, была лаконична: «Если вы оба согласны, можете оформить квартиру на одного из вас или продать её и разделить деньги. Главное – договориться». Договориться. Это слово звучало как насмешка, когда речь шла о Галине Петровне.
Вечер наступил быстрее, чем Настя ожидала. Антон вернулся домой к шести, как обещал, и это уже было маленькой победой. Галина Петровна была в гостиной, листала журнал, но её глаза настороженно следили за сыном и невесткой, когда они вошли.
– Мам, нам надо поговорить, – начал Антон, садясь напротив неё. Настя осталась стоять, прислонившись к дверному косяку. Её сердце колотилось, но она старалась выглядеть спокойной.
– О чём это? – Галина Петровна отложила журнал, её голос был сладким, но с едва уловимой ноткой раздражения. – Что-то случилось?
– Случилось, – сказала Настя, решив не тянуть. – Я слышала ваш разговор с Антоном. Про развод. Про квартиру.
Галина Петровна побледнела, её губы сжались в тонкую линию. Она посмотрела на сына, словно ища поддержки, но Антон опустил взгляд.
– Настенька, ты, видно, неправильно поняла, – начала свекровь, но её голос дрогнул. – Я просто… шутила. Семейные дела, знаешь, обсуждаем всякое…
– Шутка? – Настя шагнула вперёд, её голос был холодным, как сталь. – Вы сказали Антону, что он может развестись со мной через год и получить половину квартиры. Это шутка?
Галина Петровна открыла рот, но слов не нашла. Она посмотрела на Антона, ожидая, что он вступится, но тот молчал, глядя в пол.
– Мам, – наконец сказал он, поднимая голову. – Настя права. Я не хотел поднимать эту тему, думал, ты просто… перегибаешь. Но ты зашла слишком далеко.
– Антоша, – Галина Петровна всплеснула руками, – я же для тебя старалась! Ты же знаешь, как сейчас тяжело! Эта квартира – твой шанс, твоё будущее!
– Моё будущее – это Настя, – отрезал Антон. Его голос был твёрдым, без тени сомнения. – И я не позволю никому, даже тебе, разрушать нашу семью.
Настя почувствовала, как внутри что-то оттаяло. Она смотрела на мужа, и впервые за последние дни в её сердце затеплилась надежда. Он всё-таки выбрал её. Но она не собиралась останавливаться.
– Галина Петровна, – продолжила она, стараясь говорить спокойно, – я понимаю, что вы хотите как лучше для Антона. Но это наш дом. Наша жизнь. И мы сами будем решать, как нам жить.
Свекровь молчала, её пальцы нервно теребили край журнала. Настя видела, как в её глазах борются обида, гнев и что-то ещё – растерянность, может быть, даже стыд.
– Я… я не хотела ничего плохого, – наконец выдавила Галина Петровна. – Просто… я думала, что так будет лучше. Для Антоши.
– Лучше? – Настя горько усмехнулась. – Вы пытались разрушить наш брак ради квадратных метров. Это лучше?
– Хватит, – тихо сказал Антон, глядя на мать. – Мам, я люблю тебя, но ты должна понять: я не ребёнок. Я сам выбираю, с кем мне жить и как строить свою жизнь. И я выбрал Настю.
Галина Петровна молчала, её лицо стало почти серым. Настя ждала, что она начнёт спорить, обвинять, но свекровь вдруг опустила голову.
– Простите, – тихо сказала она. – Я… я, наверное, перегнула палку.
Настя замерла. Извинения от Галины Петровны? Это было так неожиданно, что она даже не знала, как реагировать. Антон тоже выглядел ошеломлённым.
– Мам, – он взял её за руку, – мы не хотим ссориться. Но нам нужно, чтобы ты уважала наши границы. Если ты хочешь быть частью нашей семьи, ты должна принять Настю. Не как невестку, а как мою жену.
Галина Петровна кивнула, но её глаза были влажными. Настя вдруг почувствовала укол жалости. Эта женщина, такая властная и уверенная, сейчас выглядела потерянной, как ребёнок, которого отругали.
– Я… я подумаю, – сказала свекровь. – Мне нужно время.
– Хорошо, – кивнул Антон. – Но пока ты думаешь, мы с Настей хотим кое-что предложить.
Настя посмотрела на него с удивлением. Они не обсуждали никакого предложения. Но Антон, похоже, решил взять инициативу в свои руки.
– Мы с Настей хотим взять ещё одну ипотеку, – продолжил он, глядя на мать. – Купить ещё одну квартиру. Не для того, чтобы сдавать или делить, а чтобы у нас было больше пространства. И чтобы у тебя была своя квартира, мам. Здесь. Чтобы ты была рядом, но не вмешивалась в нашу жизнь.
Настя едва сдержала улыбку. Это был её план – тот самый, который она обсуждала с Катей. Но то, что Антон сам его озвучил, значило больше, чем она могла выразить словами.
– Ещё одну ипотеку? – Галина Петровна нахмурилась. – А вы потянете? Это же такие деньги…
– Потянем, – твёрдо сказал Антон. – Мы уже всё посчитали. И если ты согласна, мы можем помочь тебе с первым взносом. Но при одном условии: ты больше не вмешиваешься в наши решения.
Галина Петровна молчала, глядя то на сына, то на Настю. Наконец она кивнула.
– Хорошо, – сказала она тихо. – Я… я попробую. И… Настя, прости. Я правда не хотела вас разлучить. Просто… боялась за Антошу.
Настя глубоко вдохнула. Она могла бы сказать многое – про обиды, про боль, про ночи без сна. Но вместо этого она просто кивнула.
– Я верю, – сказала она. – Но давайте договоримся: больше никаких планов за нашей спиной.
– Договорились, – Галина Петровна впервые улыбнулась – не натянуто, а искренне.
Прошло три месяца. Настя и Антон стояли в новой квартире – небольшой, но уютной однушке в соседнем доме. Галина Петровна осматривала комнаты, её глаза блестели от волнения.
– Тут, конечно, не хоромы, – сказала она, проводя рукой по новеньким обоям, – но для меня одной хватит.
– Главное, что рядом, – улыбнулся Антон, обнимая Настю за плечи. – Будешь приходить на чай, когда захочешь.
– Но только по приглашению, – добавила Настя с лёгкой улыбкой, и Галина Петровна неожиданно рассмеялась.
– Договорились, – сказала она. – Я научилась стучаться.
Настя посмотрела на мужа, и её сердце наполнилось теплом. Эти месяцы были непростыми. Они с Антоном много говорили – иногда до хрипоты, иногда до слёз. Он признался, что боялся конфликта с матерью, боялся её потерять. Но ещё больше он боялся потерять Настю. И это признание стало для неё доказательством: он выбрал её. Не потому, что так надо, а потому, что любил.
Галина Петровна, к удивлению Насти, действительно старалась. Она больше не лезла с советами, не критиковала Настины борщи и не переставляла мебель. Иногда, конечно, её старые привычки давали о себе знать – как в тот раз, когда она попыталась научить Настю «правильно» гладить рубашки. Но теперь она тут же спохватывалась и добавляла: «Если, конечно, ты не против». И это было уже победой.
– Знаешь, – сказал Антон, когда они вернулись в свою квартиру, – я никогда не думал, что мама может измениться. Но ты… ты заставила меня поверить, что это возможно.
– Не я, – покачала головой Настя. – Мы..
Он улыбнулся и поцеловал её – так, как в первые месяцы их знакомства, когда весь мир казался созданным только для них двоих.
– А знаешь, – вдруг сказала Настя, – я тут подумала… Может, нам всё-таки съездить в отпуск? Только вдвоём?
– На Байкал? – подмигнул Антон.
– Или в Сочи, – рассмеялась она. – Главное – без ипотек и семейных разборок.
– По рукам, – он обнял её, и Настя почувствовала, как последние тени сомнений растворяются в тепле его объятий.
А вечером, когда они сидели на балконе, глядя на огни, Настя подумала, что их дом – их крепость – стал ещё крепче. Не потому, что они купили ещё одну квартиру, а потому, что они научились защищать друг друга. И, может быть, даже Галину Петровну – от её собственных ошибок.
Каждая медаль имеет вторую сторону