С Сергеем поженились через год после получения наследства. Свадьба была скромная, без лишних гостей. Муж переехал к Алёне, продал свою однокомнатную на окраине и положил деньги на депозит. Жили тихо, без особых радостей, но и без скандалов. Сергей работал в строительной компании, часто задерживался допоздна. Алёна трудилась в бухгалтерии небольшой фирмы, приходила домой раньше и готовила ужин.
Первые месяцы совместной жизни прошли спокойно. Сергей не вмешивался в дела по дому, не пытался что-то менять. Алёна расставила мебель так, как привыкла, оставила родительские фотографии на стенах, сохранила старый сервант с посудой. Муж не возражал.
Но со временем в доме стала появляться свекровь. Раиса Степановна приезжала раз в неделю, иногда чаще. Приносила пакеты с продуктами, заходила без звонка, осматривала квартиру внимательным взглядом. Алёна пыталась быть вежливой, предлагала чай, выслушивала советы.
— Хоть кому-то из вас о сыне подумать надо, — говорила Раиса Степановна, оглядывая гостиную. — Серёжа устал в этой холодной квартире. Надо бы занавески повесить, обои поярче наклеить.
Алёна молчала. Квартира была её, родительская. Менять обои, занавески и всё остальное Алёна не собиралась. Но спорить со свекровью тоже не хотелось. Проще было кивнуть и промолчать.
— Всё своё жильё от родителей получила, а уюта создать не может, — продолжала Раиса Степановна, доставая из пакета банку с вареньем. — Серёжа работает до ночи, а дома холод и пустота.
Алёна сжимала кулаки под столом. Но отвечала спокойно:
— Сергей не жаловался.
— Серёжа вообще не жалуется, такой уж характер, — вздыхала свекровь. — Но матери видно, когда ребёнку плохо.
Ребёнку. Сергею тридцать два года, но для Раисы Степановны муж оставался ребёнком. Алёна научилась пропускать эти слова мимо ушей. Выслушивать, кивать и заниматься своими делами.
Сергей не замечал, как мать постепенно отравляла атмосферу в доме. Ему даже нравилось, когда Раиса Степановна приезжала. Забота, еда, внимание — всё то, чего муж не получал в детстве в достаточном количестве. Отец ушёл рано, мать растила сына одна, работала на двух работах и часто оставляла мальчика у соседей.
Теперь Раиса Степановна наверстывала упущенное. Звонила сыну каждый вечер, интересовалась делами, давала советы. Иногда Алёна слышала обрывки разговоров:
— Мама, всё нормально, не волнуйся.
— Серёжа, ты же знаешь, я только о тебе думаю.
— Да, мама, я понимаю.
Алёна не вмешивалась. У каждого свои отношения с родителями. Главное, чтобы эти отношения не мешали семейной жизни.
Осень вступала в свои права. На улице становилось холоднее, дожди шли всё чаще. Алёна доставала из шкафов тёплые вещи, меняла лётные покрывала на зимние, ставила на подоконники свечи. Маленькие детали, которые создавали уют.
Приближался декабрь. Алёна думала о Новом годе. Хотелось устроить небольшой праздник, пригласить нескольких друзей, украсить квартиру. Ничего помпезного, просто домашний вечер с близкими людьми.
Сергей в это время стал задумчивым. Приходил с работы, молчал, смотрел в телефон. Алёна спрашивала, всё ли в порядке, но муж отмахивался.
— Всё нормально, просто устал.
Однажды вечером за ужином Сергей заговорил:
— Мама с роднёй думают встретить Новый год в городе. Места у них нет, но мы же вдвоём, разместим всех.
Алёна подняла голову от тарелки. Вилка замерла в воздухе.
— Всех? Это сколько?
Сергей пожал плечами, не поднимая глаз.
— Ну, мама, тётя Лида, племянники Андрей и Света. Человек шесть, не больше.
— Шесть человек? В двухкомнатной квартире?
— Да ненадолго, с тридцать первого по второе января. Что такого?
Алёна положила вилку на стол.
— Сергей, это моя квартира. Я не собираюсь превращать дом в общежитие.
Муж нахмурился.
— Моя квартира, моя квартира, — передразнил Сергей. — Я здесь живу или нет?
— Живёшь. Но решения о том, кто сюда приезжает, принимаю я.
— Это моя мать, — голос Сергея стал жёстче.
— Твоя мать часто бывает здесь, — спокойно ответила Алёна. — Но заселять сюда шесть человек на праздники я не согласна.
Сергей откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди.
— Ладно. Поговорим позже.
Разговор на этом закончился. Алёна убрала посуду, Сергей ушёл в комнату и включил телевизор. Остаток вечера прошёл в молчании.
На следующий день Алёна вернулась с работы позже обычного. Совещание затянулось, потом задержалась на складе, разбирая накладные. Домой пришла уже в сумерках. Открыла дверь, сняла куртку и сразу поняла, что что-то не так.
Сергей стоял в коридоре. Лицо напряжённое, руки сжаты в кулаки. Алёна замерла на пороге.
— Что случилось?
Муж шагнул вперёд.
— Всё, собирай манатки! Мама с роднёй едут жить до Нового года, и тебе они все не рады.
Алёна медленно закрыла дверь за спиной.
— Что ты сказал?
— То, что слышала. Мама звонила. Они уже собрались, выезжают послезавтра. Места им нужно, и ты будешь мешать.
— Я буду мешать? В своей квартире?
— В моей! — голос Сергея сорвался на крик. — Я здесь живу, я имею право!
Алёна скинула сумку на пол.
— Ты здесь живёшь, потому что я разрешила. Квартира оформлена на меня. До брака. Это моё наследство.
— Плевать я хотел на твоё наследство! — Сергей ударил кулаком по стене. — Мать хочет приехать, значит, приедет!
— Без моего согласия никто сюда не приедет.
Муж шагнул к Алёне, остановился в шаге.
— Ты правда думаешь, что можешь мне указывать?
Алёна подняла подбородок.
— Я не указываю. Я просто озвучиваю факты. Квартира моя. Решения принимаю я.
Сергей развернулся, прошёл в комнату и хлопнул дверью. Алёна осталась стоять в коридоре, глядя на закрытую дверь. Внутри всё похолодело. Не от страха, а от понимания того, что ситуация зашла дальше, чем казалось.
Вечер прошёл в тишине. Сергей не выходил из комнаты, Алёна осталась на кухне. Заварила себе чай, села у окна и смотрела на двор. Фонари освещали пустые скамейки, ветер гнал по асфальту опавшие листья.
Телефон зазвонил ближе к ночи. Раиса Степановна. Алёна долго смотрела на экран, потом всё-таки ответила.
— Алёна? — голос свекрови звучал сухо. — Серёжа рассказал, что ты против нашего приезда.
— Раиса Степановна, я не против вашего приезда. Я против того, чтобы шесть человек жили в двухкомнатной квартире.
— Мы не потеснимся разве? Серёжа в комнате, мы с сестрой на диване, племянники на полу. Ничего страшного.
— Для меня это неудобно.
— Неудобно, — повторила свекровь с нажимом. — Серёжа работает на износ, обеспечивает тебя, а ты даже мать его принять не можешь.
— Сергей работает на себя, — возразила Алёна. — И обеспечивает сам себя. Я тоже работаю.
— Ты работаешь в своей конторке, получаешь копейки. А Серёжа старается, чтобы тебе хорошо жилось.
Алёна прикрыла глаза. Спорить было бесполезно.
— Раиса Степановна, квартира принадлежит мне. Оформлена на меня. Решение остаётся за мной.
— Решение, — передразнила свекровь. — Жадность твоя, вот что это. Родители квартиру оставили, а ты даже семью мужа принять не хочешь.
— Я хочу спокойно встретить Новый год. Без толпы людей.
— Толпы! Родная кровь Серёжи — это толпа для тебя?
Алёна положила трубку. Разговор ни к чему не вёл. Раиса Степановна не слышала аргументов, видела только своё желание.
Утром Сергей ушёл на работу, не попрощавшись. Алёна осталась дома. Выходной выпал на середину недели, и женщина решила привести квартиру в порядок. Протёрла пыль, перемыла полы, разобрала шкафы. Работа отвлекала от мыслей.
К обеду позвонила подруга. Катя, с которой Алёна дружила ещё со школы.
— Слушай, ты как? Давно не виделись.
— Нормально, — соврала Алёна. — Всё хорошо.
— Врёшь. Слышно по голосу. Что случилось?
Алёна вздохнула и рассказала. Про свекровь, про планы на Новый год, про скандал с мужем. Катя слушала молча, изредка вставляя короткие реплики.
— И что теперь? — спросила подруга, когда Алёна закончила.
— Не знаю. Сергей со мной не разговаривает.
— А ты не уступишь?
— Нет, — твёрдо ответила Алёна. — Это моя квартира. Если я сейчас уступлю, потом будет хуже.
— Правильно, — поддержала Катя. — Не сдавайся. Это твоё жильё, твои границы.
Разговор с подругой немного успокоил. Алёна положила трубку и вернулась к уборке. К вечеру квартира блестела чистотой. Алёна приготовила ужин, накрыла на стол и стала ждать мужа.
Сергей пришёл поздно. Прошёл мимо кухни, не глядя на накрытый стол, закрылся в комнате. Алёна постояла в коридоре, потом вернулась на кухню и поужинала одна.
На следующий день ситуация повторилась. Молчание, игнорирование, закрытые двери. Алёна не пыталась заговорить первой. Если Сергей хотел давить молчанием — пусть пытается. Но уступать Алёна не собиралась.
Вечером третьего дня позвонила Раиса Степановна. На этот раз голос звучал мягче, почти ласково.
— Алёночка, давай поговорим спокойно. Без эмоций.
— Я спокойна, — ответила Алёна.
— Понимаешь, нам правда некуда. Сестра моя продаёт квартиру, съехала уже. Племянники снимали комнату, но хозяева выгнали. Мы просто хотели праздник вместе провести.
— Раиса Степановна, я понимаю вашу ситуацию. Но шесть человек в двухкомнатной квартире — это слишком.
— А что если не все? Ну, сестра с племянниками снимут гостиницу, а я одна приеду. Можно?
Алёна задумалась. Одна свекровь — это ещё терпимо. Хотя бы не толпа.
— На сколько дней?
— Ну, дня на три-четыре. С тридцать первого по третье.
— Хорошо, — согласилась Алёна. — Но только вы одна.
— Спасибо, дочка! — голос Раисы Степановны расцвёл радостью. — Я так и знала, что ты добрая.
Алёна положила трубку и прислонилась к стене. Что-то внутри подсказывало, что согласие было ошибкой. Но отступать было поздно.
Сергей вернулся домой ближе к полуночи. Прошёл на кухню, открыл холодильник, достал бутылку воды. Алёна сидела за столом с книгой.
— Мать звонила, — сказала женщина, не отрывая взгляда от страниц.
— Знаю, — буркнул Сергей. — Спасибо, что согласилась.
— Я согласилась принять только твою мать. На три дня.
— Ага, — муж кивнул и скрылся в комнате.
Разговор на этом закончился. Но на следующий день, когда Алёна вернулась с работы, Сергей встретил женщину в коридоре. Лицо напряжённое, руки скрещены на груди.
— Мать сказала, что все едут, — выпалил муж. — Не только она одна.
Алёна медленно сняла куртку.
— Я согласилась только на твою мать.
— Ну и что теперь? Сестру оставить на улице? Племянников?
— Твоя семья может снять гостиницу. Я предлагала этот вариант.
Сергей шагнул вперёд, перегородив проход.
— Всё, собирай манатки! Мама с роднёй едут жить до Нового года, и тебе они все не рады!
Алёна не закричала. Не стала спорить. Просто посмотрела на мужа спокойно, как смотрят на чужого человека.
— Если им так не терпится пожить здесь, пожалуйста, — голос Алёны звучал ровно. — Но ты уедешь вместе с ними.
Сергей моргнул.
— Что?
Алёна прошла мимо мужа в спальню. Открыла шкаф, достала чемодан. Начала аккуратно складывать вещи Сергея. Рубашки, брюки, носки. Всё укладывала методично, без лишних движений.
— Ты что делаешь? — муж остановился в дверях.
— Собираю твои вещи.
— Это шутка?
— Нет.
Алёна застегнула чемодан, вынесла в коридор и поставила у двери. Сергей стоял, глядя на багаж, потом рассмеялся. Неуверенно, нервно.
— Ты серьёзно? Из-за пары дней?
— Из-за того, что ты решаешь за меня. В моей квартире.
— Моей! — голос Сергея сорвался. — Я здесь живу!
Алёна достала из шкафа куртку мужа, протянула.
— Праздники проведёте вместе. У вас теперь одна команда.
Сергей не взял куртку. Отступил на шаг, выпрямился.
— Ты не имеешь права меня выгонять!
— Имею. Квартира моя. Оформлена на меня.
— Мы муж и жена!
— Были, — поправила Алёна.
Муж замер. Потом начал говорить громче, быстрее. Про семейные традиции, про уважение к старшим, про то, что мать всю жизнь работала и заслужила отдых. Слова сыпались одно за другим, но Алёна слушала молча. В глазах женщины не было ни раздражения, ни сомнений. Только спокойная уверенность.
— Можешь ехать к ним хоть сейчас, — перебила Алёна. — Но ключ оставь.
Женщина протянула руку ладонью вверх. Сергей смотрел на протянутую руку, потом на лицо жены. Искал признаки шутки, блефа, но не находил.
— Ты пожалеешь, — процедил муж сквозь зубы.
— Возможно. Ключ.
Сергей сорвал связку с крючка, швырнул на пол. Ключи звякнули о плитку, раскатились в разные стороны. Муж схватил чемодан, дёрнул дверь и выскочил на лестничную площадку. Хлопок двери отозвался эхом в подъезде.
Алёна подобрала ключи, положила на комод. Прошла на кухню, заварила чай. Села у окна и смотрела на двор. Фонари освещали пустые дорожки, ветер качал голые ветви деревьев.
Телефон зазвонил через час. Раиса Степановна. Алёна не взяла трубку. Потом позвонил Сергей. Алёна отклонила вызов. Сообщения приходили одно за другим:
«Ты с ума сошла?»
«Мать в шоке!»
«Немедленно открой дверь!»
«Я приеду завтра, и мы поговорим нормально!»
Алёна отключила звук и убрала телефон в ящик стола.
Утром женщина позвонила в компанию по установке замков. Мастер приехал через два часа. Молодой парень с ящиком инструментов. Работал быстро, без лишних вопросов. Через сорок минут в двери стоял новый замок. Блестящий, надёжный. Мастер передал Алёне два ключа, получил оплату и ушёл.
Алёна заперла дверь на новый замок, прошла в комнату. Достала из шкафа коробку с ёлочными игрушками. Родители каждый год наряжали ёлку вместе, и Алёна сохранила все украшения. Стеклянные шары, гирлянды, фигурки оленей.
К вечеру в квартире стояла небольшая ёлка. Живая, пахнущая хвоей. Алёна развесила игрушки, включила гирлянду. Разноцветные огоньки замигали в полумраке комнаты.
На следующий день позвонила соседка. Татьяна Ивановна, женщина лет шестидесяти, живущая этажом ниже.
— Алёночка, у вас всё в порядке?
— Да, спасибо. А что?
— Просто вчера вечером видела вашего мужа с какой-то женщиной у подъезда. Стояли, что-то обсуждали. Потом пытались войти, но домофон не открылся.
— Это свекровь была, — спокойно ответила Алёна. — Не волнуйтесь, всё под контролем.
— Ну если что — звоните, — пожилая женщина помолчала. — Я рядом.
— Спасибо, Татьяна Ивановна.
Алёна положила трубку и вернулась к уборке. Квартира постепенно обретала прежний вид. Тот самый, родительский. Без чужих вещей, без навязанных правил. Только знакомые предметы, уют и тишина.
Тридцать первого декабря Алёна проснулась поздно. За окном шёл снег, крупные хлопья медленно падали на землю. Город готовился к празднику. Гирлянды на домах, наряженные ёлки в окнах, суета в магазинах.
Алёна приготовила себе завтрак, села за стол с чашкой кофе. Телефон молчал уже два дня. Ни звонков, ни сообщений. Сергей, видимо, понял, что возвращаться не стоит.
Вечером Алёна накрыла стол. Ничего особенного — салат, запечённая курица, фрукты. Включила телевизор, смотрела праздничные программы. Когда часы пробили полночь, женщина подошла к окну с бокалом вина.
За окном мерцали огни. Где-то взрывались фейерверки, раздавались смех и музыка. Алёна подняла бокал, чокнулась с отражением в стекле.
— С Новым годом, — тихо сказала женщина сама себе.
В квартире было тихо. Не было визгов, чужих голосов, ультиматумов. Только спокойствие. Настоящее, давно забытое. Алёна села в кресло, укрылась пледом и закрыла глаза.
Впервые за долгое время в доме было по-настоящему по-её.
Январь принёс холода и метели. Алёна вернулась на работу, втянулась в привычный ритм. Коллеги спрашивали, как праздники, и женщина отвечала коротко: хорошо, спокойно.
Сергей позвонил только в середине января. Голос звучал устало.
— Алён, давай поговорим.
— О чём?
— Ну… о нас. Может, встретимся?
— Зачем?
Муж помолчал.
— Я понял, что был не прав. Мать… она перегнула. Давай всё начнём заново?
Алёна посмотрела в окно. Снег лежал толстым слоем, ветви деревьев гнулись под тяжестью.
— Сергей, мы ничего не начнём. Ты сделал выбор. Живи с ним.
— Алён…
— Документы на развод я подам на следующей неделе. Совместно нажитого имущества нет, делить нечего. Через ЗАГС всё оформим быстро.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно.
Сергей что-то пытался сказать, но Алёна положила трубку. Разговор был окончен.
Через месяц развод оформили официально. Сергей пришёл в ЗАГС мрачный, подписал бумаги молча и ушёл, не попрощавшись. Алёна получила свидетельство о расторжении брака, убрала документ в папку и вернулась домой.
Квартира встретила тишиной. Знакомой, уютной. Алёна сняла куртку, прошла на кухню. Заварила чай, достала печенье. Села у окна и смотрела на двор. Там, где осенью лежали жёлтые листья, теперь белел снег. Дети катались с горки, смеялись, падали в сугробы.
Жизнь продолжалась. Спокойная, размеренная, без чужих ультиматумов и давления. Алёна глотнула чай и улыбнулась. Впервые за долгое время.
Я отказалась отдавать свою премию его матери. Муж сорвался — и вылил воду мне в лицо. Впоследствии осознал, что смыл всё — вместе со мной.