– Ольга, ну что ты сразу так? – голос свекрови, Тамары Петровны, дрогнул, но в её глазах мелькнула привычная искра упрямства. – Я же только предложила диван передвинуть, чтобы свет из окна лучше падал!
Ольга сжала губы, чувствуя, как внутри закипает раздражение. Она стояла посреди гостиной своей новой квартиры, где ещё пахло свежей краской и лаком. За окном, в сером небе, лениво плыли облака, а в комнате, казалось, воздух сгустился от напряжения. Квартира на Васильевском острове, с высокими потолками и видом на канал, была её гордостью. Пять лет она копила на неё, отказывая себе в отпуске, работая ночами в офисе и фрилансе. И вот теперь, спустя всего месяц после переезда, Тамара Петровна вела себя так, будто это её собственный дом.
– Тамара Петровна, – Ольга старалась говорить спокойно, но голос всё равно дрожал, – это не про диван. Это про то, что вы без спроса переставляете мебель, зовёте гостей, раздаёте указания. Я хочу, чтобы в моём доме решения принимала я.
Свекровь поджала губы, её аккуратно уложенные волосы, тронутые сединой, слегка дрогнули, когда она скрестила руки на груди. На ней была её любимая блузка с цветочным узором, которую она надевала, чтобы «выглядеть прилично».
– Ну, знаешь, Олечка, – начала она, и в её тоне послышалась знакомая смесь обиды и наставления, – я просто хочу, чтобы вам с Сашей было уютно. Ты же молодая, многого ещё не понимаешь. А я за свою жизнь три квартиры обставила!
Ольга глубоко вдохнула, мысленно считая до десяти. Она знала этот тон. Тамара Петровна всегда говорила так, когда хотела показать, что её опыт – закон, а мнение невестки – пустой звук.
– Уютно – это когда я сама решаю, где будет стоять мой диван, – ответила Ольга, стараясь не сорваться. – И когда ко мне не приходят гости, о которых я даже не знаю.
Речь шла о прошлых выходных, когда Тамара Петровна, не предупредив, пригласила свою сестру Валентину и её мужа. Они явились с огромным тортом, бутылкой домашнего компота и тремя часами разговоров о дачных грядках. Ольга тогда весь вечер бегала между кухней и гостиной, нарезая салаты и подливая чай, пока Саша, её муж, весело болтал с родственниками.
– Да что ты всё про гостей? – Тамара Петровна всплеснула руками. – Это же семья! Саша был так рад их видеть!
– А меня вы спросили? – Ольга посмотрела свекрови прямо в глаза. – Или я тут просто прислуга, которая должна улыбаться и накрывать на стол?
Тамара Петровна замерла, явно не ожидавшая такой резкости. Её лицо покраснело, но она быстро взяла себя в руки.
– Ну, знаешь, Оля, – сказала она, понизив голос, – если бы не мой сын, ты бы эту квартиру вообще не купила. Кто тебе с ремонтом помогал? Кто обои клеил?
Ольга почувствовала, как кровь прилила к щекам. Это был удар ниже пояса. Да, Саша помогал с ремонтом. Он таскал мешки с цементом, пилил доски для пола, договаривался с мастерами. Но деньги? Деньги были её. Каждый рубль, заработанный бессонными ночами за ноутбуком, каждым отказом от новой сумки или поездки с подругами.
– Это мои деньги, Тамара Петровна, – тихо, но твёрдо сказала Ольга. – Мои. И я не позволю вам вести себя так, будто это ваш дом.
В этот момент хлопнула входная дверь. Саша вернулся с работы, его шаги гулко раздавались в коридоре. Он вошёл в гостиную, скидывая рюкзак с плеча, и сразу почувствовал напряжение. Его тёмные волосы были слегка взъерошены, а в глазах мелькнула тревога.
– Что тут у вас? – спросил он, переводя взгляд с жены на мать.
– Ничего, – отрезала Тамара Петровна, отворачиваясь к окну. – Просто твоя жена считает, что я тут лишняя.
– Оля? – Саша посмотрел на неё, и в его голосе было столько растерянности, что Ольга почувствовала укол вины.
– Саша, – она повернулась к нему, стараясь говорить спокойно, – я просто хочу, чтобы в нашем доме решения принимали мы. Вместе. А не кто-то другой.
Он нахмурился, явно пытаясь понять, что пропустил.
– Мам, – Саша повернулся к Тамаре Петровне, – ты опять мебель двигала?
– Да что такого? – свекровь снова всплеснула руками. – Хотела, чтобы у вас было красиво! Олечка, ты же сама говорила, что не знаешь, куда диван поставить!
– Я говорила, что мы подумаем, – Ольга чувствовала, как внутри всё кипит. – Но вы решили за нас.
Саша вздохнул, потирая виски.
– Ладно, давайте все успокоимся, – сказал он, стараясь звучать примирительно. – Мам, ты правда не должна ничего трогать без спроса. А ты, Оля… ну, не горячись. Мама же хочет помочь.
Ольга посмотрела на мужа, и в её груди что-то сжалось. Он опять пытался усидеть на двух стульях. Саша, с его доброй улыбкой и умением разрядить любую ситуацию, всегда был миротворцем. Но сейчас его «давайте все успокоимся» звучало как предательство.
– Помочь – это когда спрашивают, чего я хочу, – сказала она, глядя ему в глаза. – А не когда решают за меня.
Саша замолчал, явно не зная, что ответить. Тамара Петровна, воспользовавшись паузой, направилась к двери.
– Пойду я, – бросила она. – Раз я тут мешаю, не буду навязываться.
– Мам, ну подожди, – Саша шагнул за ней, но она уже скрылась в коридоре.
Ольга осталась стоять посреди гостиной, чувствуя, как в горле застревает ком. Она хотела своего дома – места, где можно расслабиться, где всё будет так, как она мечтала. А вместо этого её жизнь превратилась в бесконечный спор с женщиной, которая, кажется, никогда не признает её права быть хозяйкой.
Квартира была для Ольги не просто жильём. Это был символ её независимости. Пять лет назад, когда она только начинала встречаться с Сашей, она уже знала, что хочет свою квартиру. Не ту, что достанется от родителей или свекрови, не ту, что купят на общие деньги. Её собственную. Она представляла, как будет засыпать под шум дождя за окном, как будет пить кофе на маленьком балконе, глядя на канал. И вот теперь эта мечта осуществилась – но с оговоркой.
Тамара Петровна появилась в их жизни почти сразу после свадьбы. Она жила в старой хрущёвке на окраине города и каждые выходные приезжала к сыну и невестке «в гости». Но её визиты были больше похожи на инспекции. Она проверяла, как Ольга готовит, как убирает, как гладит рубашки. И каждый раз находила, к чему придраться.
– Олечка, ты почему картошку так мелко режешь? – могла сказать она, заглядывая в кастрюлю. – Мясо от этого невкусное будет.
Или:
– Зачем такие тонкие шторы? Весь двор будет в ваши окна пялиться!
Ольга терпела. Она знала, что Саша обожает свою мать, и не хотела его расстраивать. Но с покупкой квартиры всё изменилось. Это было её пространство, её правила. И она не собиралась уступать.
На следующий день после ссоры Тамара Петровна позвонила с утра. Ольга, ещё не отошедшая от вчерашнего разговора, посмотрела на экран телефона и заколебалась.
– Не бери, – посоветовал Саша, наливая себе кофе. – Дай ей время остыть.
– А если она опять с чем-то новым? – Ольга прикусила губу. – Вчера она ушла, как будто я её выгнала.
– Оля, ты ни в чём не виновата, – Саша сел рядом и взял её за руку. – Мама привыкла всё контролировать. Но я поговорю с ней, обещаю.
Ольга кивнула, но в глубине души сомневалась. Саша был мягким, слишком мягким. Он мог пообещать поговорить, но в итоге всё заканчивалось его обычным «мам, давай не будем». А Тамара Петровна продолжала гнуть своё.
Телефон снова зазвонил. Ольга вздохнула и всё-таки ответила.
– Олечка, – голос свекрови был нарочито ласковым, – я тут подумала, а давай я к вам на выходные приеду? Привезу пирог с капустой, твой любимый.
Ольга почувствовала, как внутри всё напряглось. Пирог с капустой был её слабостью, и Тамара Петровна это знала. Но это был не просто пирог – это был повод снова заявиться в их дом.
– Тамара Петровна, – начала Ольга, стараясь звучать вежливо, – мы с Сашей хотели бы эти выходные провести вдвоём.
В трубке повисла пауза.
– Ясно, – наконец сказала свекровь, и в её голосе послышалась обида. – Ну, раз я лишняя, не буду мешать.
Ольга закатила глаза. Опять манипуляция. Она уже открыла рот, чтобы ответить, но тут в разговор вмешался Саша, который явно слышал весь разговор.
– Мам, – он взял телефон, – мы правда хотим немного отдохнуть. Давай на следующей неделе встретимся?
– Хорошо, сынок, – голос Тамары Петровны стал мягче. – Как скажешь.
Ольга посмотрела на мужа с удивлением. Это было впервые, когда он так прямо отказал матери.
– Спасибо, – тихо сказала она, когда он положил трубку.
– Я же обещал, – Саша улыбнулся, но в его глазах мелькнула тревога. – Только… ты же знаешь маму. Она не сдаётся так просто.
И он оказался прав. Вечером в пятницу раздался звонок в дверь. Ольга, только что закончившая раскладывать новый плед на диване, замерла.
– Это кто ещё? – она посмотрела на Сашу.
Он пожал плечами, но по его лицу было видно, что он догадывается.
На пороге стояла Тамара Петровна с огромной сумкой в руках и широкой улыбкой.
– Сюрприз! – воскликнула она. – Я подумала, раз вы так заняты, я сама привезу пирог! А заодно и помогу с уборкой. У вас же пыль на подоконниках, я в прошлый раз заметила.
Ольга почувствовала, как внутри всё кипит. Она посмотрела на Сашу, ожидая, что он что-то скажет, но он лишь растерянно улыбнулся.
– Мам, – начал он, – мы же договаривались…
– Ой, Саша, не начинай, – Тамара Петровна отмахнулась и шагнула в прихожую. – Я на пару часиков, не больше.
Ольга сжала кулаки. Пара часов? Она знала, что это значит. Через час свекровь начнёт переставлять вазы, критиковать её суп и предлагать «просто заглянуть» к соседям, чтобы похвастаться их новой квартирой.
– Тамара Петровна, – Ольга шагнула вперёд, её голос был холодным, как питерский ветер за окном, – я просила вас не приезжать без приглашения.
Свекровь замерла, её улыбка медленно угасла.
– Олечка, – начала она, но Ольга не дала ей договорить.
– Это мой дом, – сказала она, чувствуя, как сердце колотится. – И я хочу, чтобы вы уважали мои правила. Если вы хотите прийти – спрашивайте. Если я говорю «нет» – это значит «нет».
Тамара Петровна посмотрела на сына, явно ожидая поддержки, но Саша молчал, опустив глаза.
– Ясно, – наконец сказала свекровь. – Раз так, я уйду. Но ты, Олечка, подумай, стоит ли так ссориться с семьёй.
Она развернулась и вышла, оставив за собой тяжёлую тишину. Ольга почувствовала, как слёзы жгут глаза, но сдержалась. Она не хотела показывать слабость. Не сейчас.
– Оля, – Саша подошёл к ней и попытался обнять, но она отстранилась.
– Почему ты молчал? – тихо спросила она. – Почему опять оставил меня разбираться с ней одной?
– Я… – он замялся. – Я не хотел её обидеть.
– А меня? – Ольга посмотрела ему в глаза. – Меня обидеть можно?
Саша опустил голову, и в этот момент Ольга поняла: если она не найдёт способ установить границы, их дом никогда не станет её. Но что-то подсказывало ей, что это только начало войны за её пространство. И следующий шаг Тамары Петровны будет ещё более неожиданным…
– Я не собираюсь извиняться перед твоей мамой, Саша, – Ольга скрестила руки, стоя у кухонного острова. – Она перешла все границы!
– Оля, ну подожди, – Саша устало потёр виски, его голос звучал глухо, словно он всю ночь не спал. – Она же не со зла. Просто… привыкла быть главной.
Ольга посмотрела на мужа, чувствуя, как внутри снова закипает раздражение. Кухня, залитая утренним светом, пахла свежесваренным кофе, но уют, который она так старалась создать в своей квартире, будто испарился после вчерашнего визита Тамары Петровны. На столе лежал тот самый пирог с капустой, аккуратно завёрнутый в плёнку – напоминание о том, как свекровь снова попыталась взять всё в свои руки.
– Не со зла? – Ольга приподняла бровь. – Она заявилась без спроса, начала указывать, как мне убирать, и ещё обиделась, когда я попросила её уважать мои правила! Это не помощь, Саша, это… вторжение.
Саша вздохнул и сел на стул, глядя на свои руки. Его тёмная футболка была слегка мятой, а под глазами залегли тени – он явно провёл ночь, прокручивая в голове вчерашнюю сцену.
– Я понимаю, – тихо сказал он. – Но она моя мама. Я не могу просто… взять и запретить ей приходить.
– А мне что делать? – Ольга шагнула к нему, её голос дрожал от сдерживаемых эмоций. – Молчать и терпеть, пока она переставляет мои вещи, зовёт гостей и делает вид, что это её квартира?
Саша поднял на неё взгляд, и в его глазах мелькнула боль.
– Я поговорю с ней, – сказал он. – Обещаю. Но дай мне время.
Ольга покачала головой, чувствуя, как надежда тает. Время. Сколько раз она уже слышала это слово? Но каждый разговор с Тамарой Петровной заканчивался одним и тем же: свекровь делала вид, что поняла, а потом всё начиналось заново.
– Хорошо, – наконец сказала она, хотя в груди всё сжималось. – Но, если ничего не изменится, я сама найду способ это остановить.
Саша кивнул, но по его лицу было видно, что он не верит в быстрые перемены.
День прошёл в напряжённой тишине. Ольга ушла на работу – она вела маркетинг для небольшого стартапа, и сегодня был важный дедлайн. Но даже за ноутбуком, среди гула офиса и запаха кофе из кофемашины, она не могла перестать думать о вчера. Тамара Петровна ушла, хлопнув дверью, но её слова – «подумай, стоит ли ссориться с семьёй» – звенели в голове, как назойливый комар.
К вечеру, вернувшись домой, Ольга застала неожиданную картину. На пороге квартиры стояли две огромные коробки с посудой, а рядом – записка: «Олечка, это вам с Сашей на новоселье. Поставьте на кухне, будет красиво. Тамара».
Ольга замерла, чувствуя, как внутри всё кипит. Посуда была антикварной, с вычурным золотым узором – совсем не в её вкусе. Но дело было не в этом. Это был очередной способ свекрови заявить свои права на её пространство.
– Саша! – позвала она, бросая сумку на пол.
Муж вышел из спальни, держа телефон. Его лицо было напряжённым.
– Мам звонила, – сказал он, не давая ей вставить слово. – Хочет завтра приехать. Сказала, что… хочет извиниться.
– Извиниться? – Ольга почти рассмеялась. – Это после того, как она оставила нам эти коробки без спроса?
– Оля, – Саша шагнул к ней, – она правда пытается наладить отношения. Может, дать ей шанс?
Ольга посмотрела на коробки, потом на мужа. Её пальцы невольно сжались в кулаки.
– Хорошо, – сказала она, хотя каждое слово давалось с трудом. – Но, если она снова начнёт командовать, я этого не потерплю.
На следующий день Тамара Петровна появилась ровно в полдень. В руках – очередной пирог, на этот раз с яблоками, и улыбка, которая казалась Ольге слишком уж натянутой.
– Олечка, Сашенька, – свекровь вошла в прихожую, распространяя аромат ванили и духов. – Я так рада вас видеть!
Ольга заставила себя улыбнуться, но её взгляд невольно скользнул к коробкам с посудой, всё ещё стоявшим в углу.
– Спасибо за посуду, Тамара Петровна, – сказала она, стараясь звучать вежливо. – Но мы пока не решили, куда её ставить. У нас и так всё заставлено.
Свекровь махнула рукой, будто отгоняя мелкую проблему.
– Ой, Олечка, это же такая красота! – воскликнула она. – Поставите на полку в гостиной, будет как в музее! Я в молодости о таком сервизе мечтала.
Ольга почувствовала, как внутри всё напряглось. Она открыла рот, чтобы возразить, но Саша опередил её.
– Мам, – сказал он твёрдо, – мы с Олей сами разберёмся, что куда ставить.
Тамара Петровна замерла, её улыбка слегка дрогнула.
– Ну, конечно, сынок, – ответила она, но в её голосе послышалась обида. – Я же только предложила.
За обедом атмосфера была напряжённой. Тамара Петровна расхваливала свой пирог, рассказывала о соседке, которая «всё неправильно готовит», и как бы невзначай упомянула, что пригласила свою подругу Нину на следующую неделю.
– Она так хочет посмотреть вашу квартиру! – сказала свекровь, отрезая себе кусок пирога. – Я ей рассказала, как вы тут всё красиво обустроили.
Ольга чуть не поперхнулась чаем.
– Тамара Петровна, – она поставила чашку на стол, – вы опять пригласили кого-то, не спросив нас?
Свекровь посмотрела на неё с удивлением, будто не понимая, в чём проблема.
– Олечка, это же Нина! Она почти семья! – воскликнула она. – И потом, я думала, вы будете рады показать свой дом.
– Это не отель, – отрезала Ольга, чувствуя, как сердце колотится. – И не музей. Это наш дом. И я устала повторять, что решения здесь принимаю я.
Тамара Петровна поджала губы, её глаза сузились.
– Оля, – начала она, понизив голос, – ты ведёшь себя так, будто я чужая. А ведь я – мать твоего мужа. Без меня его бы не было. И этой квартиры, может, тоже.
Ольга замерла. Это был удар. Не просто ниже пояса – это был удар в самое сердце. Она почувствовала, как кровь прилила к щекам, а в горле застрял ком.
– Мам! – Саша резко встал из-за стола. – Хватит!
Тамара Петровна посмотрела на сына с удивлением, но он не дал ей ответить.
– Ты не уважаешь Олю, – сказал он, и его голос дрожал от сдерживаемого гнева. – Ты не уважаешь наш дом. Я просил тебя не лезть, но ты продолжаешь. Если так будет дальше, мы вообще перестанем тебя звать.
В комнате повисла тишина. Даже шум машин за окном, казалось, стих. Тамара Петровна смотрела на Сашу, её лицо побледнело, а губы дрожали.
– Ты… ты так со мной разговариваешь? – тихо спросила она. – С собственной матерью?
– Да, – твёрдо ответил Саша. – Потому что ты не оставляешь мне выбора.
Ольга смотрела на мужа, не веря своим ушам. Впервые за всё время он не пытался смягчить ситуацию, не говорил «давай успокоимся». Он встал на её сторону.
Тамара Петровна медленно поднялась из-за стола, её движения были резкими, как будто она сдерживала слёзы.
– Ясно, – сказала она, глядя куда-то в пол. – Раз я тут лишняя, я уйду.
Она схватила свою сумку и направилась к двери. Ольга хотела что-то сказать, но слова застряли в горле. Саша шагнул за матерью, но остановился.
– Мам, – тихо сказал он, – я не хочу, чтобы ты уходила навсегда. Но ты должна понять, что это наш дом.
Тамара Петровна не обернулась. Дверь хлопнула, и в квартире снова стало тихо.
После ухода свекрови Ольга и Саша долго молчали. Она сидела на диване, глядя на канал за окном, где медленно проплывала баржа. Саша стоял у кухонного острова, нервно крутя в руках ложку.
– Я не думал, что так выйдет, – наконец сказал он. – Прости, Оля. Я должен был раньше с ней поговорить.
Ольга посмотрела на него. В его глазах была смесь вины и решимости.
– Спасибо, – тихо сказала она. – За то, что заступился.
– Я люблю тебя, – Саша подошёл и сел рядом. – И этот дом – наш. Не её.
Ольга кивнула, но в глубине души чувствовала, что конфликт не закончился. Тамара Петровна не из тех, кто сдаётся. И её уход был больше похож на тактическое отступление.
На следующий день Ольга решила отвлечься и пошла на йогу – занятие, которое всегда помогало ей справиться со стрессом. Студия находилась в соседнем доме, и там она случайно разговорилась с тренером, Ларисой, женщиной лет пятидесяти с доброй улыбкой.
– У тебя такой напряжённый вид, – заметила Лариса, пока они пили травяной чай после занятия. – Что-то случилось?
Ольга вздохнула и, сама не ожидая, рассказала всё: о квартире, о свекрови, о том, как её дом перестал быть её. Лариса слушала внимательно, кивая.
– Знаешь, – сказала она, когда Ольга закончила, – моя свекровь тоже была такой. Всё хотела контролировать. Но потом я узнала, что она просто боится быть ненужной. Может, твоя свекровь тоже?
Ольга задумалась. Тамара Петровна всегда казалась ей самоуверенной, даже властной. Но ненужной? Это было что-то новое.
– Она как будто живёт ради того, чтобы всем помогать, – продолжала Лариса. – А мы с тобой, молодые, хотим всё делать по-своему. Вот и конфликт.
– И что ты сделала? – спросила Ольга.
– Дала ей дело, – Лариса улыбнулась. – Она всегда мечтала шить. Я предложила ей помогать с костюмами для детского театра. Теперь она там звезда, а я могу дышать спокойно.
Ольга задумалась. Может, Лариса права? Может, Тамаре Петровне просто нужно что-то своё, чтобы она перестала лезть в их жизнь?
Вечером, сидя на балконе с чашкой чая, Ольга вспомнила, как свекровь однажды упомянула, что в молодости занималась йогой. «Это было моё спасение, – сказала она тогда. – Но потом жизнь закрутила, дети, работа…»
И тут Ольгу осенило. А что, если предложить Тамаре Петровне открыть студию йоги? Не для молодых, а для её возраста – для пенсионеров, которые хотят оставаться активными. Это могло бы стать её проектом, её мечтой.
Но как подойти к ней после всего, что произошло? Ольга посмотрела на канал, где отражались огни фонарей, и поняла: она готова сделать шаг навстречу. Не ради свекрови, а ради себя и своего дома.
Но что-то подсказывало ей, что Тамара Петровна готовит новый сюрприз, и этот разговор будет совсем не простым…
– Я готова поговорить, Тамара Петровна, но только если вы будете меня слушать, – Ольга стояла в дверях своей квартиры, глядя на свекровь.
– Олечка, я и пришла, чтобы всё обсудить, – Тамара Петровна нервно поправила шарф, её голос был непривычно мягким. – Можно войти?
Ольга кивнула, отступая в сторону. В прихожей пахло свежесваренным кофе, а за окном серое питерское утро лениво раскачивалось над каналом. Квартира, с её светлыми стенами и аккуратно расставленной мебелью, казалась Ольге островком покоя, который она отчаянно защищала. Но после вчерашнего разговора с Ларисой, тренером по йоге, она решила попробовать новый подход. Может, Тамара Петровна действительно не хочет зла? Может, ей просто нужно найти своё место?
– Проходите, – сказала Ольга, указывая на гостиную. – Чаю хотите?
– Ой, Олечка, если не сложно, – свекровь улыбнулась, но в её глазах мелькнула настороженность. – Я принесла печенье, своё, овсяное.
Ольга подавила желание закатить глаза. Печенье. Ещё один способ Тамары Петровны заявить о себе. Но она молча поставила чайник и достала чашки, стараясь держать себя в руках.
Саша, сидевший на диване с ноутбуком, поднял голову.
– Мам, ты надолго? – спросил он, и в его голосе чувствовалась лёгкая напряжённость.
– Не волнуйся, сынок, – Тамара Петровна села за стол, аккуратно расправив юбку. – Я ненадолго. Просто… после вчера мне надо было вас увидеть.
Ольга поставила чайник на стол и села напротив. Она чувствовала, как сердце колотится, но решила не отступать.
– Тамара Петровна, – начала она, глядя свекрови в глаза, – я хочу, чтобы мы нашли общий язык. Но для этого нам нужно договориться. Вы не можете приходить без спроса, переставлять вещи или звать гостей. Это наш дом.
Свекровь поджала губы, её пальцы нервно теребили край скатерти.
– Я понимаю, Оля, – тихо сказала она. – Я… переборщила. Просто хотела, чтобы вам было лучше.
– Лучше – это когда нас уважают, – ответила Ольга, стараясь говорить спокойно. – Я ценю, что вы хотите помочь. Но помощь – это не указания.
Саша кашлянул, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
– Мам, Оля права, – сказал он. – Мы любим, когда ты приходишь. Но нам нужно своё пространство.
Тамара Петровна посмотрела на сына, потом на Ольгу. Её лицо дрогнуло, и на секунду показалось, что она сейчас заплачет.
– Вы думаете, я не понимаю? – голос свекрови стал тише. – Я всю жизнь всё решала за Сашу, за его отца, за всех. А теперь… теперь я, наверное, просто боюсь быть ненужной.
Ольга замерла. Эти слова эхом отозвались в её памяти – Лариса говорила то же самое. Она глубоко вдохнула, чувствуя, как раздражение сменяется чем-то новым. Может, жалостью? Или пониманием?
– Тамара Петровна, – осторожно начала она, – вы не ненужная. Вы – важная часть нашей семьи. Но, может, вам стоит найти что-то своё? Что-то, что будет только для вас?
Свекровь подняла на неё удивлённый взгляд.
– Своё? – переспросила она. – Это как?
Ольга вспомнила вчерашний разговор с Ларисой и решилась.
– Вы как-то говорили, что в молодости занимались йогой, – сказала она. – И что это было вашим спасением. А что, если вам снова этим заняться? Не просто для себя, а, например… открыть студию йоги? Для людей вашего возраста.
Тамара Петровна моргнула, явно не ожидая такого поворота.
– Студию? – она рассмеялась, но смех был неуверенным. – Олечка, да кто туда пойдёт? Кому я нужна со своей йогой?
– Вы удивились бы, – ответила Ольга, чувствуя, как в ней загорается искра энтузиазма. – В нашей студии половина группы – пенсионеры. Они хотят двигаться, общаться, чувствовать себя живыми. Вы могли бы им это дать.
Саша посмотрел на жену с удивлением, но в его глазах мелькнула искренняя поддержка.
– Мам, это правда хорошая идея, – сказал он. – Ты же всегда любила организовывать. Помнишь, как ты в нашем дворе вечера танцев устраивала?
Тамара Петровна задумалась, её пальцы перестали теребить скатерть.
– Это было давно, – тихо сказала она. – Но… йога мне правда помогала. Я чувствовала себя… свободной.
– Вот и дайте другим такую же свободу, – Ольга улыбнулась, впервые за долгое время чувствуя, что говорит с ней искренне. – Я могу помочь. Найти помещение, поговорить с тренерами. У меня есть связи в нашей студии.
Свекровь посмотрела на неё долгим взглядом, и в её глазах мелькнуло что-то новое – не обида, не упрямство, а, кажется, уважение.
– Ты серьёзно хочешь помочь? – спросила она. – После всего, что я натворила?
– Хочу, – кивнула Ольга. – Но с одним условием: вы уважаете наш дом. И спрашиваете, прежде чем что-то делать.
Тамара Петровна кивнула, и её губы дрогнули в лёгкой улыбке.
– Договорились, – сказала она. – И… прости, Олечка. Я правда не хотела вас обидеть. Просто… привыкла быть главной.
Ольга почувствовала, как внутри что-то отпускает. Это не было полным примирением, но это был шаг. Первый, настоящий шаг.
Следующие недели были суматошными. Ольга сдержала слово: она связалась с Ларисой, и вместе они нашли небольшое помещение в аренду – старый зал в соседнем районе, с большими окнами и деревянным полом. Тамара Петровна, поначалу сомневавшаяся, вдруг загорелась идеей. Она начала листать книги по йоге, смотреть видео на YouTube, даже записалась на пару занятий в студию к Ларисе, чтобы «вспомнить, как это делается».
– Олечка, ты представляешь, – рассказывала она как-то за чаем, – я нашла такой комплекс упражнений! Для суставов, для спины. Моим девочкам точно понравится!
Ольга улыбнулась. «Моим девочкам» – так свекровь называла своих будущих учениц, хотя студия ещё не открылась. Но в её голосе была такая искренняя радость, что Ольга невольно почувствовала тепло.
Саша тоже заметил перемены.
– Ты не представляешь, как она ожила, – сказал он однажды вечером, когда они сидели на балконе, укутавшись в плед. – Звонит мне каждый день, рассказывает про позы, про дыхание. Я её такой сто лет не видел.
– Это хорошо, – ответила Ольга, глядя на огни города. – Ей нужно своё дело. Тогда она перестанет лезть в наше.
Саша рассмеялся и обнял её.
– Ты гений, знаешь? – сказал он. – Я бы до такого не додумался.
– Просто устала воевать, – призналась Ольга. – Хотела, чтобы всем было хорошо.
Открытие студии прошло скромно, но душевно. Тамара Петровна пригласила своих подруг – ту самую Нину и ещё несколько женщин из её старого двора. Лариса помогла провести первое занятие, а Ольга организовала чай с пирогами после.
– Олечка, – сказала Тамара Петровна, когда все разошлись, – я даже не знаю, как тебя благодарить. Ты… ты дала мне что-то, о чём я и не мечтала.
– Это вам спасибо, – ответила Ольга. – За то, что услышали меня.
Свекровь улыбнулась, и в её глазах мелькнули слёзы.
– Я ведь не сразу поняла, – призналась она. – Думала, ты просто молодая, упрямая. А ты… ты сильная. И умная. Сашке повезло.
Ольга почувствовала, как щёки горят. Это был первый раз, когда Тамара Петровна сказала ей что-то подобное.
– Нам всем повезло, – тихо ответила она. – Главное, чтобы мы уважали друг друга.
Прошло три месяца. Студия Тамары Петровны,стала популярной среди местных пенсионеров. Каждое утро там собирались женщины и даже пара мужчин, чтобы под руководством свекрови делать асаны и пить травяной чай. Тамара Петровна больше не приходила без приглашения, а если и заглядывала, то с пирогом и вопросом: «Не помешаю?»
Ольга и Саша наконец-то начали жить в своём доме так, как мечтали. Вечерами они сидели на балконе, слушая плеск воды в канале и обсуждая планы на будущее. Иногда к ним присоединялась Тамара Петровна, но теперь её визиты были не обузой, а радостью.
– Знаешь, – сказала как-то Ольга, глядя на звёзды, – я ведь думала, что мы никогда не найдём общий язык.
– А я верил, – улыбнулся Саша. – Ты же у меня боец.
– А ты миротворец, – рассмеялась она. – Но иногда и миротворцам надо быть пожёстче.
– Договорились, – он поцеловал её в висок. – Но знаешь, что самое смешное? Мама теперь всем рассказывает, что это ты вдохновила её на студию.
Ольга улыбнулась, чувствуя, как внутри разливается тепло. Их дом наконец стал их. Но, что важнее, они научились быть семьёй – не идеальной, но настоящей.
— А с чего вы взяли, что можете требовать с нас деньги? — возмутилась сноха